Материалы конференции "Русская диаспора в Бельгии: уникальность судьбы и культурное наследие"

49
Руанда-Урунди (ныне две страны: Руанда и
Бурунди) были намного более открыты для
иностранцев, чем колонии французские или
британские. В бельгийских владениях – на
государственной службе и в частных
компаниях – требовалось в 20-е годы все
больше людей, тем более что сами бельгийцы
ехали тогда в тропики пока неохотно.
Колониальное жалованье было обычно в 4-5
раз выше, чем в метрополии, и позволяло
эмигранту обеспечивать оставшихся в Европе
близких и даже кое-что откладывать на потом.
Для старшего поколения эмигрантов очень
важна была также возможность вернуться к
активной профессиональной деятельности,
хотя бы отчасти связанной с прежней – в
России. Русские морские офицеры
становились в Бельгийском Конго не докерами
и не таксистами, а гидрографами или
капитанами речных пароходов. Эмигрантыврачи
трудились там врачами, инженеры вели
строительство железных и шоссейных дорог.
И почти все могли рассчитывать на
интересную, крупную по масштабам,
самостоятельную и перспективную работу 5 .
Но еще больше русских беженцев
влекли в Бельгию надежды на
благотворительную стипендию для учебы в
вузе, а также возможность при поддержке того
или иного благотворительного фонда
бесплатно или очень дешево устроить детей в
школу. К тому же различные организации в
Бельгии оказывали некоторым беженским
семьям с детьми и прямую помощь: деньгами,
одеждой, углем для отопления и т.п., а главное
– часто содействовали родителям в поисках
заработка. «Мне кажется, что нигде в Западной
Европе к русским беженцам не отнеслись с
такой щедростью», – отметит в своих
мемуарах писательница и журналистка
Зинаида Шаховская 6 , которая тоже провела
юность в маленьком королевстве на Северном
море.
В начале 20-х годов наиболее
заметную роль в судьбе русских в Бельгии
сыграл кардинал Дезире-Жозеф Мерсье,
архиепископ Мехеленский, глава
католической церкви страны. Вдохновитель
патриотического сопротивления в годы
немецкой оккупации Бельгии (1914-1918), он
обладал громадным авторитетом и
политическим влиянием. Восстановление
независимости маленькой страны было одной
из официально провозглашенных целей
войны, которую вела и Российская империя,
поэтому к ее офицерам и чиновникам
бельгийский кардинал-патриот относился с
большой симпатией. Уже с 1919 г. у себя в
Архиепископском дворце в городе Мехелен он
принимал дипломатических представителей
старой России, горячо поддерживал борьбу с
большевизмом, вел переписку со священником
русской православной церкви в Брюсселе,
оказывал первым беженцам из России
денежную помощь 7 .
Содействовать белоэмигрантам
означало для него содействовать свержению
безбожного большевистского режима и
остановить таким образом распространение
коммунистических идей в самой Бельгии.
Кроме того, архиепископ, как и все тогда,
верил, что русские изгнанники скоро вернутся
на родину, и если, пока они в беде, Бельгия им
поможет, то ее репутация, ее экономические и
политические позиции в будущей
возрожденной России необычайно укрепятся.
Не менее важны были соображения
религиозные. Когда тысячи русских беженцев,
благодарных бельгийским католикам за
помощь в самое трудное время, возвратятся в
свою страну, влияние католицизма в России
возрастет. Преданный идеалам христианского
5
Подробнее см.: Ронин В.К. «Русское Конго»,
1870-1970. Книга-мемориал. М., 2009. Т. 1. С. 259-
270.
6
Schakovskoy Z. Unе manière de vivrе. Paris, 1965.
P. 71.
7
Archief Aartsbisdom Mechelen. Archief Kardinaal
Mercier, fonds XXII, 52, 61, 51.