в устье каменных гор - Российская национальная библиотека
в устье каменных гор - Российская национальная библиотека
в устье каменных гор - Российская национальная библиотека
You also want an ePaper? Increase the reach of your titles
YUMPU automatically turns print PDFs into web optimized ePapers that Google loves.
Чтение<br />
ку. И <strong>в</strong> результате <strong>в</strong> романе <strong>в</strong>озникает<br />
д<strong>в</strong>а ряда “кинолент” — ц<strong>в</strong>етного кино<br />
и чёрно-белого. При этом сны, как пра<strong>в</strong>ило,<br />
<strong>в</strong>оз<strong>в</strong>ращают герое<strong>в</strong> <strong>в</strong> прошлое или<br />
уносят <strong>в</strong> будущее (и те, и другие — прекрасные,<br />
ц<strong>в</strong>етные). Кинематографическую<br />
структуру романа а<strong>в</strong>тор сдабри<strong>в</strong>ает<br />
мирочу<strong>в</strong>ст<strong>в</strong>о<strong>в</strong>анием постмодернистского<br />
<strong>в</strong>ремени, когда “границы” и<br />
“р<strong>в</strong>ы” стерты: отчётли<strong>в</strong>ая ясность<br />
стилистики 1940—1950-х дополняется<br />
моти<strong>в</strong>ом сомнения <strong>в</strong> отношении ко <strong>в</strong>сему,<br />
образными рядами мира-сна, дейст<strong>в</strong>ительности-ирреальности,<br />
я<strong>в</strong>и-туманности»<br />
9 , — отмечает О. Богдано<strong>в</strong>а.<br />
А<strong>в</strong>тор, с одной стороны, намеренно<br />
архаизирует текст, используя дореформенное<br />
(1950-х гг.) написание отдельных<br />
сло<strong>в</strong> («цыклоп», «цыфры», «йад»,<br />
«чорт», «шопот», «проэкт» и др.), а с<br />
другой, напроти<strong>в</strong>, акти<strong>в</strong>но использует<br />
со<strong>в</strong>ременный сленг и <strong>в</strong>оро<strong>в</strong>ское арго.<br />
Ср.: «Народ — дебил. Слух пошёл, что<br />
немецкие, сука, парашютисты <strong>в</strong> милиционеро<strong>в</strong><br />
переоде<strong>в</strong>аются, так граждане<br />
каждый день по д<strong>в</strong>а-три мента скручи<strong>в</strong>али<br />
и к нам доста<strong>в</strong>ляли, как бандеролей,<br />
пока я по радио не сделал отста<strong>в</strong>ить.<br />
Маск<strong>в</strong>а, морда, на нас крест забила.<br />
За<strong>в</strong>оды <strong>в</strong>ы<strong>в</strong>ози, <strong>гор</strong>од минируй, а<br />
там хоть рак не зимуй. У нас Кирыч <strong>гор</strong>а<br />
— отстоял! Мужик номер раз, без<br />
параши. У<strong>в</strong>ажуха до потолка».<br />
Роман «Спать и <strong>в</strong>ерить» играет со<br />
штампами шпионских романо<strong>в</strong> соцреализма<br />
(можно <strong>в</strong>спомнить из<strong>в</strong>естный <strong>в</strong><br />
с<strong>в</strong>оё <strong>в</strong>ремя роман Г. Мат<strong>в</strong>ее<strong>в</strong>а «Тарантул»),<br />
со слухами и легендами о страшном<br />
блокадном <strong>в</strong>ремени. Например,<br />
один из по<strong>в</strong>орото<strong>в</strong> сюжета с<strong>в</strong>язан с тем,<br />
что директор Эрмитажа, <strong>в</strong>скры<strong>в</strong> на археологических<br />
раскопках могилу Тамерлана,<br />
тем самым спро<strong>в</strong>оциро<strong>в</strong>ал, по<br />
легенде, <strong>в</strong>ойну. Критики отмечали, что<br />
Андрей Тургене<strong>в</strong> ни <strong>в</strong> коем случае не<br />
пишет о том, «как было на самом деле»,<br />
но только о том, «как мы думаем об<br />
этом»: «В романе простые ленинградцы<br />
исчезающими тенями ходят по <strong>гор</strong>оду,<br />
чекисты подличают и з<strong>в</strong>ерст<strong>в</strong>уют,<br />
обитатели Смольного жируют, хлещут<br />
коньяк стаканами и жрут икру<br />
ложками… Если расспросить со<strong>в</strong>ременных<br />
людей, особенно начитанных, о ленинградской<br />
блокаде, то они расскажут<br />
приблизительно так». 10<br />
Очень точно сформулиро<strong>в</strong>ала губительность<br />
подобной мифологизации<br />
прошлого М. Загидуллина: «В таком<br />
ракурсе исчезает “пафос” исторического<br />
события, а “домашность” и “фамильярность”<br />
исторического события,<br />
с одной стороны, приближает его<br />
к читателю, а с другой стороны, “уби<strong>в</strong>ает”<br />
значимость этого события, пере<strong>в</strong>одит<br />
его <strong>в</strong> быто<strong>в</strong>ой, случайный<br />
план. Пре<strong>в</strong>ращаясь <strong>в</strong> источник массо<strong>в</strong>ых<br />
сюжето<strong>в</strong>, исторический период пережи<strong>в</strong>ает<br />
а<strong>в</strong>торедукцию, упрощение,<br />
предшест<strong>в</strong>ующее окончательному с<strong>в</strong>орачи<strong>в</strong>анию<br />
исторического факта до<br />
“ярлыка”, репрезентирующего это событие<br />
<strong>в</strong> коллекти<strong>в</strong>ной памяти последующих<br />
поколений». 11<br />
Воз<strong>в</strong>ращение к счастью<br />
Ещё одним произ<strong>в</strong>едением, акти<strong>в</strong>но<br />
играющим с со<strong>в</strong>етским мифом и текстами<br />
соцреализма, я<strong>в</strong>ляется роман «Библиотекарь»<br />
Михаила Елизаро<strong>в</strong>а. А<strong>в</strong>тор<br />
получил за него Букеро<strong>в</strong>скую премию<br />
(что, кстати, <strong>в</strong>ыз<strong>в</strong>ало яростную дискуссию<br />
<strong>в</strong> экспертном сообщест<strong>в</strong>е). Сюжет<br />
романа с<strong>в</strong>язан с неожиданно обнаруженным<br />
магическим <strong>в</strong>оздейст<strong>в</strong>ием на читателей<br />
книг третьестепенного со<strong>в</strong>етского<br />
писателя Громо<strong>в</strong>а. Писатель Дмитрий<br />
Громо<strong>в</strong> прошёл пол<strong>в</strong>ойны <strong>в</strong>оенкором,<br />
потерял на фронте пра<strong>в</strong>ую руку, а<br />
после <strong>в</strong>ойны сочинял скучные соцреалистические<br />
романы с безликими, но типичными<br />
для того <strong>в</strong>ремени наз<strong>в</strong>аниями:<br />
«Дорогами труда» или «Счастье, лети!».<br />
Умер Громо<strong>в</strong> за десять лет до распада<br />
СССР, и уже к перестройке его произ<strong>в</strong>едения,<br />
как и многочисленные другие<br />
тексты писателей-соцреалисто<strong>в</strong>, пылились<br />
<strong>в</strong> <strong>библиотека</strong>х и шли <strong>в</strong> утиль. Гла<strong>в</strong>ный<br />
герой романа, Алексей Вязинце<strong>в</strong>,<br />
<strong>в</strong>пер<strong>в</strong>ые прочтя громо<strong>в</strong>скую Книгу Памяти,<br />
почу<strong>в</strong>ст<strong>в</strong>о<strong>в</strong>ал, как над<strong>в</strong>инулось на<br />
него яркое прекрасное прошлое, полное<br />
з<strong>в</strong>уко<strong>в</strong> и запахо<strong>в</strong>, детских счастли<strong>в</strong>ых<br />
<strong>в</strong>оспоминаний: «Я хоть и с запозданием,<br />
но получил обещанное со<strong>в</strong>етской Родиной<br />
немыслимое счастье. Пусть фальши<strong>в</strong>ое,<br />
<strong>в</strong>нушённое Книгой Памяти. Какая<br />
разница… Ведь и <strong>в</strong> моём настоящем<br />
детст<strong>в</strong>е я с<strong>в</strong>ято <strong>в</strong>ерил, что <strong>в</strong>оспетое <strong>в</strong><br />
книгах, фильмах и песнях государст<strong>в</strong>о и<br />
есть реальность, <strong>в</strong> которой я жи<strong>в</strong>у.<br />
Земной СССР был грубым несо<strong>в</strong>ершенным<br />
телом, но <strong>в</strong> сердцах романтичных<br />
старико<strong>в</strong> и детей из благополучных <strong>гор</strong>одских<br />
семей отдельно сущест<strong>в</strong>о<strong>в</strong>ал<br />
его художест<strong>в</strong>енный идеал — Союз Небесный.<br />
С исчезно<strong>в</strong>ением умст<strong>в</strong>енных<br />
пространст<strong>в</strong> умерло и неодуше<strong>в</strong>лённое<br />
географическое тело. По<strong>в</strong>зросле<strong>в</strong>ший,<br />
я любил Союз не за то, каким он<br />
был, а за то, каким он мог стать, если<br />
бы по-другому сложились обстоятельст<strong>в</strong>а».<br />
Книга подключила Вязинце<strong>в</strong>а к<br />
ушедшему <strong>в</strong>ремени, <strong>в</strong>ернула ему «Пионерскую<br />
зорьку», со<strong>в</strong>етские песни, передачу<br />
«В гостях у сказки». Вязинце<strong>в</strong> понял,<br />
что гото<strong>в</strong> сражаться за пра<strong>в</strong>о читать.<br />
Оказалось, что обращение к книгам<br />
Громо<strong>в</strong>а при<strong>в</strong>одит любого читателя к<br />
резким психофизическим изменениям<br />
(Книга Силы поднимает с постели расслабленных<br />
и <strong>в</strong>оз<strong>в</strong>ращает ум маразматикам,<br />
Книга Власти пре<strong>в</strong>ращает любого<br />
аутсайдера <strong>в</strong> харизматического лидера,<br />
Книга Терпения поз<strong>в</strong>оляет переносить<br />
боль, Книга Радости дарит радость).<br />
К<strong>в</strong>азирелигиозный культ книг<br />
Громо<strong>в</strong>а притяги<strong>в</strong>ал несчастных, обиженных,<br />
больных и убогих, не <strong>в</strong>писа<strong>в</strong>шихся<br />
<strong>в</strong> но<strong>в</strong>ое <strong>в</strong>ремя, заста<strong>в</strong>ляя их объединяться<br />
<strong>в</strong> с<strong>в</strong>оеобразные группиро<strong>в</strong>ки<br />
(«читальни» и крупные «библиотеки»,<br />
над которыми стоит «со<strong>в</strong>ет библиотек»).<br />
Служение культу заста<strong>в</strong>ляет герое<strong>в</strong><br />
бороться с ино<strong>в</strong>ерцами, интриго<strong>в</strong>ать,<br />
преда<strong>в</strong>ать, уби<strong>в</strong>ать друг друга. По<br />
идее Елизаро<strong>в</strong>а, <strong>в</strong> соцреалистических<br />
романах хранилось отражение небесного<br />
идеала несо<strong>в</strong>ершенной со<strong>в</strong>етской<br />
страны, гибель соцреализма пред<strong>в</strong>ещала<br />
гибель СССР. «Конец романа, ко-<br />
#18 [108] *2009<br />
31
Change language