NG-1343 (13.12-19

10
12 стр.
“МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ”
13 — 19 декабря 2023 года
7 декабря 1988 года. В Армении 11 часов
40 минут, на час больше, чем в Москве. На заводах
и фабриках идет рабочая смена, дети
учатся в школах, в больницах врачи лечат
пациентов…11.41… Два подземных толчка
следуют друг за другом, всего тридцать секунд
— и армянский Спитак практически снесен
с лица земли. Интенсивность землетрясения
в эпицентре Спитака составила 10 баллов.
В соседних Ленинакане и Кировокане —
9 и 8 баллов.
Генерал е
Тараканов дважды спасал мир,
но так и не получил Звезду Героя Советского
Союза. Говорят, помешал неуступчивый,
упрямый характер. При упоминании имени
Николая Дмитриевича Тараканова сразу
приходит в голову два географических названия:
Чернобыль и Спитак.
Про Чернобыль, где он командовал
очисткой крыши реактора, Тараканов дал
множество интервью.
Но немногие знают, что в 1988 году
Николай Дмитриевич руководил и 40-
тысячными войсками гражданской обороны
при ликвидации последствий армянского
землетрясения.
«Разорванные тела, стоны под руинами...
Спитак оказался куда страшнее Чернобыля!
Нашей главной задачей было не
только помочь и вытащить из завалов живых,
но и проводить погибших. Мы фотографировали
и фиксировали в штабной альбом
все неопознанные трупы и закапывали их
под номерами. Затем уже опознанных их
изымали из могил и хоронили как положено»,
— вспоминает Николай Дмитриевич
те страшные полгода, которые он провел в
Спитаке.
«Ты должен быть там»
«Я получил инвалидность после Чернобыля
и хотел уволиться, но когда произошло
землетрясение, внутренний голос подсказал:
ты должен быть там. Я ведь доктор
наук в области ведения спасательных работ
в очагах ядерного поражения. Спитак
не последствия ядерной войны, но руины и
разрушения такие же»,—
вспоминает генерал.
Его учебник о том,
как проводить спасательные
работы в подобных
условиях, в ту страшную
зиму в Спитаке офицеры
растаскивали по листочкам.
Армяне звали уважительно:
генерал Тараканян.
«Линия разлома скальных
пород, пробежавшая
по окраине города, стала,
вольно или невольно, и линией
разлома нашей порядочности.
Эта мысль не давала
покоя там, в Армении, много лет назад,
не покидает она меня и сегодня», — утверждает
89-летний генерал Тараканов.
Только страшные события показывают
величие людей, их переживших. Или демонстрируют
человеческую ничтожность.
Других способов проверить, кто перед тобой:
герой или трус, мокрица, не жалеющий
чужие жизни, или человек, способный бороться
и преодолевать обстоятельства, — к
сожалению, нет.
«В первые часы после случившейся
трагедии большинство оставшихся в живых
находилось в шоке. Каких-либо организованных
действий ни партийные, ни советские
органы не предпринимали. Руководители
были парализованы, многие сами
потеряли близких. Так, у первого секретаря
Ленинаканского горкома Мисака Мкртчяна
под завалами дома оказалась семья. Жену
удалось спасти, а сына и мать нет».
Первый секретарь райкома партии
Спитака Норайр Мурадян. Весь мир обошла
тогда его фотография. Абсолютно седой
молодой мужчина в номенклатурном пальто
плачет на развалинах бывшего города…
«Первым секретарем я пробыл ровно
десять минут до землетрясения, — рассказывает
83-летний Норайр Григорьевич
сейчас. — Меня в тот день утверждали в
ЦК в Ереване. В 11.30 утвердили, в 11.41 —
началось. Я должен был подписать бумагу
этажом выше, но рука почему-то задрожала
и не могла удержать ручку…»
Мурадян оставался главным человеком
в городе, которого больше не было. Но
35 лет назад
произошло
страшное
спитакское
землетрясение,
унесшее жизни
25 тысяч
человек
он не мог помочь своим
собственным близким.
«Один сын был в детском
саду, второй в школе.
Жена находилась в декрете
на девятом месяце. В первые сутки
их не нашли… Я старался гнать мысли об
этом. Нужно было организовывать работу.
Если не я, то кто? Понимал, что в такой ситуации
неизвестности многие руководители
просто опускали руки. Всем было одинаково
больно и плохо. Я не мог себе этого
позволить».
О том, что его дети и супруга спаслись,
Норайр Мурадян узнал только 9 декабря.
Младший бросился к отцу на руки. Он, как
оказалось, не спал в детском саду, шалил,
как сыну начальника ему многое позволялось.
В тихий час мальчишка забрался с
игрушкой под стол. Стол выдержал удар.
Гвоздем расковырял стекло и выбрался. Из
их садика выжили всего двое детей.
«Но нерожденного ребенка мы с женой
тогда потеряли», — до сих пор переживает
первый секретарь.
Мир спешил на помощь
АНАТОМИЯ ЖИЗНИ
АНАТОМИЯ ЖИЗНИ
Декабрь 1988 года. Армения.
ГЕРОИ ГОРОДА,
КОТОРОГО НЕТ
К исходу 7 декабря несколько бригад
врачей прибыли специальным рейсом в
Ереван. На борту самолета министр здравоохранения
Чазов провел совещание.
А уже в два часа ночи прямо под открытым
небом московские хирурги начали
первые операции. Большая потеря крови,
обширные повреждения, болевой шок — диагнозы
как под копирку. Импровизированное
«операционное поле» освещали военные.
Работали не только при свете прожекторов,
но и под керосиновыми лампами.
«Искалеченные люди поступали и поступали.
Травмы были все тяжелее и тяжелее.
Лекарства кончились. Как нужен был
стационар! Но почти все больницы в городе
разрушены.
Только что введенный в эксплуатацию
в Ленинакане новый огромный больничный
комплекс рухнул наполовину. Вместе с
больными. Как потом выяснилось, некоторые
здания были построены с нарушениями,
почти из одного песка. Проклятия наступят
позже, когда люди в припадке гнева
и горя станут биться на могилах тех, кого
потеряли», — говорит Николай Тараканов.
Многого не хватало. И со всего мира в
Советский Союз летели самолеты с гуманитарной
помощью. Америка, Европа забыли
о том, что продолжается «холодная война».
Это было самое масштабное сотрудничество
между СССР и Западом со времен
Второй мировой. Нас никто не бросил, не
злорадствовал. Наоборот, помогали чем
могли. В район бедствия отправлялись
борта с врачами, бригадами спасателей,
необходимым медицинским оборудованием,
тоннами лекарств от Международного
Красного Креста. Были переданы миллионы
долларов частных пожертвований.
«Из Германии привезли сразу 25 автокранов,
они могли поднимать до 25 тонн,
— вспоминает Норайр Мурадян. — Зарубежные
спасатели приехали со своими собаками,
с приборами, с помощью которых
можно было прослушивать и находить живых.
А у нас даже элементарной «болгарки»
тогда не было, чтобы разрезать плиты!
Господи, воскликнул я, в космос летаем, а
«болгарки» нет, чтобы три минуты — и человек
уже был на свободе».
Простое счастье
«Кто виноват? И Спитак, и Ленинакан
были 9-балльными сейсмическими зонами,
WIKIPEDIA.ORG
ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
www.mk.ru
Эта фотография Норайра Мурадяна
обошла весь мир.
¹34 (1170) 19.08
26.08.2020 ã.
но, чтобы удешевить проекты в Госстрое
СССР, их сделали 7-балльными, — разводит
руками Норайр Мурадян. — Клейкость
нашего армянского цемента была ноль, песок,
а не цемент, но из него строили дома,
панели были бракованные, лестничные
марши не соответствовали зданиям. Они
развалились первыми… Если бы все было
сделано как положено, многие жертвы, думаю,
удалось бы избежать. Стихия стихией,
но человеческий фактор никто не отменял
— подлость, продажность, глупость…»
В ту страшную зиму люди учились радоваться
простым вещам: теплому одеялу,
свету костра, кружке горячего чая, голосу
родного человека.
«Сразу после трагедии со всех концов
СССР по железной дороге под жилье людям
доставляли маленькие вагончики. Они были
нелучшего исполнения и комфорта, но тысячи
семей были рады-радешеньки и такой
крыше над головой. Это же все временно!
— восклицает генерал Тараканов. — День
и ночь солдаты разгружали на железнодорожных
станциях Ленинакана и Бояндура
вагончики, доставляли их в микрорайоны,
где были разобраны завалы, аккуратно
расставляли автомобильными кранами.
Жизнь воскрешалась в крохотных жилищах.
Никогда не забуду оптимизм, который
испытал полюбившийся мне шофер Рафик.
У него было двое детей, чудом оставшихся
в живых, и жена, которая перенесла сложный
перелом, и лишь через пять месяцев он
привез ее из больницы в тот вагончик. После
неоднократных его просьб я на минуту
заглянул к ним познакомиться. Какие же
они были счастливые в этом примитивном
домике! Вместе…»
Когда много лет спустя я попала в Спитак
на 20-ю годовщину трагедии, те ветхие
домики все еще стояли. В них по-прежнему
жили люди, рождались дети.
Когда-то Горбачев дал команду ударными
темпами отстроить пострадавшие города,
но развал Союза тремя годами позже
не позволил реализовать задуманное. Да и
денег не нашлось, не самое, видимо, главное
это дело для сильных мира сего. Не геополитика.
Крыша над головой есть — уже
хорошо.
На тридцатилетие землетрясения, в
2018 году, армянские власти отрапортовали,
что все пострадавшие наконец переселены.
Но блогеры до сих публикуют фотографии
из тех мест, и кажется, что почти
ничего не изменилось.
«Так и есть, там до сих пор живут люди,
— Норайр Мурадян протягивает мне пачку
фотографий с теми же древними вагончиками,
облицованными ржавыми металлическими
листами и почерневшими досками.
Во дворах развевается стираное белье.
Абсолютная обреченность на фоне величественных
гор. На обратной стороне снимка
подписаны фамилии владельцев домишек,
чтобы не перепутать.
За работу в разрушенном Спитаке Норайр
Григорьевич не получил ничего. Говорит,
отказался от наград, хотя Горбачев
предлагал любую. «Не смог на крови родной
земли…»
Ленинакан давно уже зовется Гюмри,
а Кировакан — Ванадзором. Спитак так и
остался Спитаком. Его восстановили. Сейчас,
по открытым данным, там проживает 12
тысяч человек.
Вдвое меньше общего числа погибших
в зоне бедствия 7 декабря.
Екатерина САЖНЕВА.
¹50(1343) 13.12 - 19.12.2023 ã.