НЕвский БОгослов №17 (2015)

В Ы П У С К № 1 7
8
ДЕВИЧЬЯ
ФАМИЛИЯ
Ольга Джарман
кандидат медицинских наук, врач,
преподаватель Санкт-Петербургской
государственной педиатрической
медицинской академии
КТО-ТО ЦИНИЧНО
СКАЖЕТ, ЧТО ЭТО
СЛУЧАЙНОСТЬ.
НО ДЛЯ ТЕХ, КТО С
ЧУВСТВОМ ВЕРЫ
ПЕРЕЖИВАЛ БОЛЬ
И УЖАС ВОЙНЫ,
ЭТО БЫЛО НЕЧТО
НЕСОИЗМЕРИМО
БОЛЬШЕЕ,
ЧЕМ ПРОСТО
СЛУЧАЙНОСТЬ…
– Не хочу я ничего слушать о Боге! Бога нет! И я в Него не верю!
Кризис веры настиг меня, позднего, единственного и долгожданного ребенка,
знающего о Христе и слушающего молитвы с самых ранних лет, с какой-то странной
акселерацией – на десятом году жизни, в третьем классе. Шел 1984 год…
Бабушка, как я теперь понимаю, ждала этого периода моей жизни, знала, что
он наступит – и, будучи не только самоотверженно любящей меня, но и талантливым
педагогом и интеллигентным человеком, готовилась к тому, чтобы вместе
со мною пройти этот кризис. Много разных, кажущихся разрозненными случаев,
теперь, когда бабушке, рожденной в 1917 году, уже было бы почти сто лет – а
оставила она меня, уйдя к возлюбленному ею Христу, когда мне было двадцать –
собираются, словно бусины четок или как то́ ожерелье из жемчужин, о которых
говорится в притче Христа, что некто за единую жемчужину отдал все, что у него
было и купил то поле…
– Я не собираюсь тебе говорить о Боге. Я расскажу тебе о войне и об одной женщине.
Выслушай меня, мне очень важно, чтобы ты услышала эту историю, Олечка.
«Это было в Полоцке, в начале 1942 года, зимой. Немцы захватили Белоруссию,
но жители им сопротивлялись, мужчины уходили в партизаны. И у этой женщины
муж сначала был учитель, а потом стал партизаном. И она знала, что его расстреляли.
И она знала, зачем ее теперь арестовали немцы и вели в гестапо, знала, что
бывает в гестапо, и как там мучают людей. Нет, она не боялась мучений – она знала,
что Христос примет ее после всех страданий, после того, как убили ее любимого
Андрея, как на ее глазах застрелили брата Володю… Но у нее оставалась маленькая
дочь, родившаяся в страшном июле 1941 года, под бомбежкой, в деревне под
Полоцком, когда люди прятались в погребах при налетах фашистских самолетов и
молились – кто вслух, кто про себя… И бомба не упала на тот дом, где она рожала
свою дочь. Христос Бог сохранил дитя. “Но если теперь, – думала женщина, – меня
заберут в гестапо, будут пытать и убьют фашисты, то что будет с Анечкой?”
И она падала на колени, забегая вперед перед конвоирами – они думали, она
будет просить их о пощаде, а она просила Христа: “Боже, помоги! Боже, помоги!”
Люди, знавшие ее, видели это, и прятались – они боялись, что их тоже поведут в
гестапо, как знакомых с женой партизана.
– И тут наши стали наступать, и ее спасли? – спросила я, вспоминая сюжеты книжек.
– Дослушай меня, – неожиданно горько сказала бабушка.
Так она и шла до гестапо – падая каждую минуту в снег и крича: “Боже, помоги!
Боже, помоги!”
Наконец, ее привели в страшное здание. Кажется, здесь раньше была школа.
Эсэсовец встал из-за стола и спросил:
– Элина?
– Нет, – ответила женщина. Она не была Элина. Кто такая – девушка Элина? У нее
не было таких знакомых.
42