?????? 2012 - ????? - ???????????? ????????? ??????

РАССКАЗЫ
Ранним утром я, спрятав его за пазуху, пробрался через
поселок на окраину, опасаясь разбудить спавших в это время
собак, и поспешил в сосновый бор. Там я вытряхнул волчонка
из под куртки и неспешно пошел меж сосен, тайком наблюдая
за Тамбо. Поначалу он не решался сделать ни шага, припав к
земле и резко поворачивая морду из стороны в сторону.
Мелкая дрожь волнами пробегала по его уже густой темной
гриве, и пасть его раскрывалась в беззвучном ворчании, обнажая
мелкие белые клыки.
Он несколько раз с тоской и недоуменно поднимал ко мне
голову, но я продолжал медленно уходить от него, словно не
замечая его призыва. Наконец страх остаться одному в этой
неведомой ему обстановке пересилил, он бросился следом за
мной, испуганно прижимаясь к ноге.
Но не прошли мы и сотни метров, как Тамбо вполне освоился.
Оглядываясь и принюхиваясь, он уже не крался, поджимая
хвост, а выпрямился и вышагивал гордо, разглядывая все с
очевидным любопытством.
Углубившись довольно в лес, я отыскал полянку и присел
отдохнуть. Тамбо, как видно, совсем не устал и, оглядываясь
на меня, стал исследовать окрестности. Его интересовало
буквально все, что попадалось на глаза. Он обнюхивал травы
и что-то пробовал на зуб, внимательно наблюдал за полетом
бабочки, пытаясь схватить ее на лету, зарывался носом в
заросли брусники, вдыхал глубоко всей грудью и фыркал. И
при всем при том его единственное ухо напряженно поворачивалось
вслед каждому звуку леса, и тогда он замирал, кося на
меня желтый глаз.
Я делал вид, что не обращаю на него никакого внимания.
То ли обидевшись, он вскоре тоже перестал смотреть в мою
сторону, удаляясь все глубже в лес, пока не пропал за деревьями.
Слава богу, подумал я облегченно, пусть себе возвращается
в родную природу. Подождав еще порядочно, я
потихоньку поднялся и повернул к дому. Но стоило мне
отойти на сотню метров, как с шумом и урчаньем он примчался
вслед, припал к драному моему сапогу и поднял ко
мне голову. Он тяжело дышал и пофыркивал, и если бы я
не знал, что звери не смеются, я бы поверил, что он хитро
улыбается мне, как бы разгадав мое коварство и торжествуя.
С тех пор прогулки наши стали ежедневными, Тамбо все
чаще уходил от меня надолго, мышкуя и иногда принося мне
задушенных кротов и ежей. Однажды он торжествующе продефилировал
мимо с куропаткой в зубах, как я понял, совсем
не желая делить со мной свой охотничий трофей. Я был доволен,
что волчонок восстановил свои инстинкты и уже может
добывать себе пищу самостоятельно.
Часто раздумывая над его судьбой, я понимал, что пора
расставания с ним неизбежна. Изнеженный домашней
42
жизнью и без страха к людям, без меня он наверняка пропадет
или кончит жизнь под пулей охотника, которого не остановит
даже вид ошейника, который я не снимал с него никогда.
И все же у меня теплилась надежда, что он может стать полноценным
зверем.
Однако вскоре наша мирная жизнь внезапно кончилась.
Двухметровый забор, которым я окружил загон для волчонка,
вскоре перестал быть ему преградой, и в одну прекрасную
ночь он перемахнул через ограду и вырвался в поселок.
Я проснулся от страшного визга и лая, и все понял сразу —
собаки терзали моего Тамбо. Схватив ружье, чтобы хоть
выстрелами распугать свору, я выскочил на улицу, пытаясь
разглядеть, что происходит.
Стояла полная луна, и в ее мертвом свете посреди бараков
крутился клубок из визжащих и стонущих теней. Я выстрелил
вверх из двух стволов, но свалка ни на миг не прекратилась.
Бездумно бросился я в центр круговерти, пытаясь вызволить
Тамбо, которому, конечно, не устоять против десятка взрослых
псов. Но, споткнувшись раза два о мягкие тела израненных
собак, я понял, что моей помощи Тамбо не потребуется,
спасать нужно дворняжек.
Кое-как разглядел я своего друга и, ухватив за ошейник,
потащил домой, отпихиваясь ногами и прикладом от наседавших
псов.
Ночная драка, разбудившая весь поселок, имела неприятные
последствия для нас обоих
— Ты это, Митрич, вот что. Ослобони нас от этой звери, —
заявил поутру Пантелей, явившийся ко мне во главе делега-
ции из трех баб и двух мужиков. — А то не то что собак, людей
погрызет, тварь.
— Куда же мне его девать?
— А давай стрельнем. Я еще сотню заработаю, и тебе хорошо,
и нам безопасно.
Согласиться с этим я не мог.
— Ну, тады отвози его подальше в тайгу, пусть там живет.
А я его все равно истреблю.
Поразмыслив и подлечив раны, оставленные-таки собаками
на морде и шкуре Тамбо, я решился на предательство.
Дождавшись редко заглядывающих в поселок лесовозов, я
договорился с водителем и затащил сопротивляющегося,
словно все понявшего, Тамбо, в тесную кабину грузовика, и
мы тронулись в дальний путь. Проехав километров двести по
вырубкам, мы наконец добрались до нетронутых девственных
мест.
Желтоствольные корабельные сосны высоко в небо поднимали
свои кроны, а их мощные, в два обхвата, комли упирались
в густые заросли мхов, кусты голубики и брусники. То и
дело на нашем пути попадались стайки рябчиков, дважды я
заметил пересекавших нам путь зайчишек — нетронутая,
богатая живностью бескрайняя тайга — как раз то, что я искал
ОХОТА — НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОХОТНИЧИЙ ЖУРНАЛ • ноябрь 2012