ВЛАСТЬ, ПОЛИТИКА И ИДЕОЛОГИЯ В ИСТОРИИ ЕВРОПЫ

претендентов, подкрепленными династическими аргументами.
Максенций, узнав об узурпации Константина, посчитал, что более
достоин «отцовской власти» (patrw>a ajrch>), так как, в отличие
от Константина, названного Зосимом незаконным сыном
Констанция 19 , был законнорожденным сыном августа Максимиана
(Zos. II. 9. 1–2). Более того, Лактанций не сомневается
в том, что Максенций мог привлечь на свою сторону армию
Севера, подчинявшуюся ранее Максимиану, по праву наследования
(iure hereditatis paternos milites traducere ad se posset –
Lact. De mort. 26. 6). Это мнение, на наш взгляд, не только раскрывает
структуру «военной» легитимности 20 , но и может помочь
в решении проблемы легитимации власти нового императора
путем его аккламации войском. Отмеченный уже О. Зееком
21 и подробно исследованный И. Штраубом 22 вопрос о том,
какая часть войска являлась легитимационной инстанцией, может
быть рассмотрен именно с точки зрения персональной связи
императора и войска. Преемник утверждался той частью армии,
которой император в обычной обстановке представил бы наследника.
Таким образом был выбран Иовиан, в отношении которого
только Аммиан, из-за личных пристрастий сомневавшийся
в законности его власти, указывал на необходимость дополнительного
утверждения его двумя войсками, участвовавшими в персидском
походе (Amm. XXV. 5. 3), тогда как в других источниках процедура
провозглашения Иовиана только той частью, которая была
непосредственно под командованием Юлиана, была достаточной
для легитимации его власти (Zos. III. 30; Eutrop.X. 17. 1; Socr. III.
22). Таким же образом были выбраны Валентиниан I (Amm.
XXVI. 1. 3) и Валентиниан II (Amm. XXX. 10. 1). В других случаях
решающая роль принадлежала выбору правящего императора,
представляющего армии своего преемника.
19 Противоречивая информация источников о Елене, матери Константина,
обусловлена позднейшей про- или антиконстантиновской пропагандой.
См.: König I. Kommentar // Origo Constantini: Anonymus Valesianus, Teil. 1. Text
und Kommentar. Trier, 1987. S. 60 f.
20 Глушанин Е.П., Корнева И.В. Указ. соч. С. 47.
21 Seek O. Gescichte des Untergangsder antike Welt. Stuttgart, 1921. Bd. I. S. 16.
22 Straub J. Vom Herrscherideal in der Spätantike. Stuttgart, 1964. S. 10 ff.
75
Именно это основание подчеркивалось Константином, который
изображался в пропаганде получившим власть из рук отца,
представившего его войску (Lact. De mort. 24. 8; cp. Pan. Lat.
VII. 5.3; VI. 7. 4; Euseb. HE. VIII. 13. 12). Не случайно источники
отмечают стремление Константина успеть к Констанцию до
смерти последнего (Lact. De mort. 24. 6; Zos. II. 8. 3) 23 , что давало
ему возможность предстать наследником согласно завещанию
императора. Таким же образом в конце IV в. Стилихон обосновывал
свои права на опеку Гонория и Аркадия 24 . В случае с Константином
необходимость легитимировать свою власть через
волю правящего августа обусловливалась прежде всего возможной
конкуренцией со стороны других детей Констанция, которые
на таких же основаниях могли претендовать на трон. Согласно
Зосиму, преторианцы (oiJ peri< thdwn) не способны к управлению империей, передали императорскую
власть Константину (Zos. II. 9. 1).
С именем Константина связывают обычно установление
кровнородственного принципа передачи власти. Во-первых, в пропаганде
подчеркивалось право Константина на трон исходя из династических
принципов. А во-вторых, сам Константин предоставил
цезарат своим сыновьям 25 . Легитимация власти Константина как
августа занимает существенное место в панегириках 307 г. и 310 г.,
несмотря на то, что в них смещены акценты из-за изменения отношений
между Константином и Максимианом. В более раннем панегирике,
посвященном браку Константина и дочери Максимиана
Фаусты, проводится идея династии вечных Геркулиев (imperatores
semper Herculii – Pan. Lat. VII. 2. 5), включающей Максимиана,
умершего Констанция и Константина. Последний Максимиану
приходится внуком iure adoptionis, сыном maeistatis or-
23 Даже если эта версия является лишь поздним вариантом, сместившим
хронологию событий (см.: In Praise… P. 228. N. 32; Müller-Rettig B. Der Panegyricus
des Jahres 310 auf Konstantin den Grossen. Stuttgart, 1990. S. 128), она отражает
представления о легитимности императорской власти.
24 См.: Рубцов П.В. Стилихон в произведениях Клавдиана // Власть, политика,
право в античности и средневековье. Барнаул, 2003. С. 59–61.
25 Краткий обзор эволюции позднеантичного цезарата см.: Глушанин Е.П.
Ранневизантийский цезарат // Власть… С. 14–18.
76