ВЛАСТЬ, ПОЛИТИКА И ИДЕОЛОГИЯ В ИСТОРИИ ЕВРОПЫ

му государственному строю 12 . Поэтому поведение Аттилы на
пиру вполне сопоставимо с известными тогда описаниями трапезы
византийских императоров IV–V вв. Более того, оно дополняет
их. В умеренности Аттилы можно без труда разглядеть
известную virtus знаменитых античных мужей.
В описании трапезы правителя Приск Панийский допустил
возврат к лаконичности, которая была присуща жизнеописаниям
эпохи принципата. Но лапидарность Приска относилась
только к описанию собственно пищи политического деятеля.
Его пассаж о пире целиком ранневизантийский по своему характеру.
Таким образом, Приск нашел (возможно, не догадываясь
о том) новый метод описания приема пищи, в котором поновому
соединились позднеантичные и ранневизантийские литературные
приемы: с одной стороны, живость и реалистичность
пространного повествования, рассчитанного на широкую публику,
и, с другой стороны, потаенное морализаторство и выводы для
узкого круга sapientes. Соединение двух литературных традиций,
соответствовавших разным эпохам, Приск продемонстрировал
в описании поведения Аттилы на пиру: это одновременно
и идеальный образец для подражания, и вполне живой человек,
обладающий желаниями и пристрастиями.
Казалось бы, после Приска описание пищи правителя должно
было бурно развиваться, но этого не произошло. В VI–VII вв.
еда вновь, как и во II–III вв., перестает быть важной в оценке личных
качеств выдающихся людей. Историки, хронисты, агиографы
и панегиристы прибегали к ней крайне редко.
Впрочем, вековые традиции характеристики пищей продолжали
существовать и даже получили некоторое развитие в творчестве
выдающегося историка ранней Византии Прокопия Кесарийского.
Он не придавал им серьезного значения, но сумел пополнить
схему изображения питающегося персонажа тем, что
добавил к императорам некоторых людей из числа известных
государственных деятелей и участников политического процесса
(например, Иоанн Каппадокийский и узурпатор Гонтарис). Прокопий,
как известно, провозгласил себя последователем атти-
кизма в литературе, что привело к смешению в его трудах различных
стилей, которыми пользовались его предшественникиписатели
13 . Методика стилистического подражания (mi>mhsiv)
в полной мере применялась Прокопием и при описании приема
пищи персонажами его произведений. Подобно Приску Панийскому
и биографам конца IV в., он большое внимание уделял
вину. Подражая древним мудрецам, Прокопий позволял себе сентенции
о пьянстве (Proc. Caes., Bell. Vand., I,12,18; 24.15). Но на
этом его приверженность софистике применительно к продуктам
питания и заканчивалась. В описании же еды Прокопий стремился
подражать образцам античной историографии, хотя в действительности
он использовал лишь один из античных принципов
описания трапезы – краткость. Из-за этой краткости очень трудно
судить о действительном замысле Прокопия, применявшего
столь запутанную методику; возможно, что у него не сложилось
определенного метода описания образа едока и Прокопий
применял различные приемы описания пищи известных персон
от случая к случаю.
Вообще у Прокопия много сюжетов, в которых герои принимают
пищу, но чаще всего о процессе еды и о блюдах ничего
не говорится (например: Bell. Vand., I,21,6). Даже в отношении
тех людей, характеристика которых составляла прямую задачу
его литературных трудов, Прокопий проявил удивительное равнодушие
с точки зрения возможностей, которые давало описание
еды. При изображении стола императора и императрицы
Прокопий Кесарийский не пользовался известными специальными
приемами и терминологией. Например, императрица Феодора,
образ которой явно отрицателен, не «обжора» и не «пьяница»,
но предпочитает разнообразие и, кажется, даже обладает
тонким вкусом (Proc. Caes., Hist. Arc., 15,8). Юстиниан же изображен
скромным в еде до аскетизма и абсолютно равнодушным
к вину (Ibid., 12,27; 13,28–30). Таким образом, Прокопий перечислял
очевидные признаки «доброго» правителя, но в его трактовке
они превратились в полную свою противоположность. Вероятное
предположение о том, что Прокопий применил тем са-
12 Удальцова З.В. Мировоззрение византийского историка V в. Приска
Панийского // Византийский временник. Т. 33. 1972. С. 47–74.
111
13 Beck H.-G. Das byzantinische Jahrtausend. München, 1978; Diesner H.J. Eine
Thukydides-Parallele bei Prokop // Rheinisches Museum. Bd. 114. 1971. S. 93–95.
112