ÐÐÐÐ ÐÐ Ð-Ð Ð¡ÐÐ¤ÐÐÐ - Oguzlar.az

АЛАМ АРА-И СЕФЕВИ 

УКРАШАЮЩАЯ МИР ИСТОРИЯ 

СЕФЕВИДОВ

www.turklib.uz 

www.turklib.ru 

www.turklib.com

Введение 

Предисловие 

Текст 

Заключение 

Литература 

УКРАШАЮЩАЯ МИР ИСТОРИЯ СЕФЕВИДОВ 


«АЛАМ АРА-И СЕФЕВИ» КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ТУРКМЕН 

КОНЦА XV — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVI в. 

В начале XVI в. государство последних Тимуридов, ослабленное изнутри феодальными 

междоусобицами, не выдержало натиска вождей кочевых узбеков под предводительством 

Шейбани-хана (1500—1510). Значительная часть территории нынешнего Туркменистана, 

входившая ранее в состав империи Тимуридов, оказалась под властью Шейбанидов. В 

ходе дальнейших завоевательных походов Шейбани-хан столкнулся с другим феодальным 

завоевателем — шахом Исмаилом (1502—1524) — основателем Сефевидского 

государства в Иране и Закавказье. 

Официальной религией в государстве Сефевидов, как известно, был провозглашен ислам 

шиитского направления, Сефевидские шахи, опираясь на кочевую знать кизылбашей и 

часть оседлой феодальной аристократии, широко использовали религию в своих 

завоевательских целях. «Войны Сефевидов с узбекскими и турецкими феодальными 

правителями, придерживавшимися суннизма, внешне облекались с обеих сторон в форму 

религиозной войны» 1 . Сефевидская знать использовала шиитские лозунги борьбы за 

«истинную веру» не только против феодальных правителей-суннитов, но и в целях 

закабаления и эксплуатации соседних народов. в том числе туркмен, придерживавшихся 

суннитского толка, В свою очередь, Шейбаниды, опиравшиеся на поддержку суфийского 

ордена накшбендия, использовали [28] ортодоксальный суннизм для завоевания Ирана и 

других стран, оказавшихся под властью шиитов. 

В начале XVI в. с падением империи последних Тимуридов вспыхнула ожесточенная 

борьба между Сефевидами и Шейбанидами, начало которой было положено вторжением 

кизылбашей в Хорасан, 

Бесконечные военные столкновения между Шейбанидами и Сефевидами разоряли 

местное население особенно бедные слои. Эти войны тяжело отразились 2 и на судьбах 

туркмен, знать которых оказалась втянутой в борьбу между двумя государствами. 

Туркменские племена, обитавшие в Ахале, Теджене, Мерве, Чарджоу, оказывались то под 

властью кизылбашских шахов, то ханов кочевых узбеков. Аналогичной была судьба и 

северных (хорезмских) туркмен, которые после 1505 г. некоторое время входили в состав 

государства Шейбанидов, а туркмены, обитавшие на восточном побережье Каспия и 

междуречье Атрека и Гургена, оказались под властью Сефевидов. 

Туркменские племена испытали много лишений от шейбанидских и кизылбашских 

захватчиков, в результате вспыхивали неоднократные стихийные восстания против

угнетателей. Описание этих и других исторических событий нашло отражение в «Алам 

ара-и Сефеви», В частности, здесь говорится о том, что в правлении тимурида Султана 

Хусейна Байкары (1469—1506) усилилась борьба за трон. Активное участие в ней 

приняли отпрыски Султана Хусейна, в частности его старший сын Бедиуззаман-мирза, 

правитель Астрабада. В 1496 г. Султан Хусейн Байкара повелевает передать правление 

Астрабадом другому своему сыну — Мухаммед Хусейн-мирзе, а Бедиуззаману поручает 

управление Балхом. Через два дня после этого Бедиуззаман получает письмо от Алишера 

Навои, который пишет: «Если вы уйдете из Астрабада в Балх, вместо себя оставьте своего 

сына Мухаммеда Мумина-мирзу, ни в коем случае не следует город уступать другому». 

Бедиуззаман-мирза. получив это письмо, обрадовался и был очень признателен поэту, 

который в молодые годы Бедиуззамана был его лале. 3 

Следует отметить, что приводимое автором «Алам [29] ара-и Сефеви» письмо Навои к 

Бедиуззаману не упоминается в других источниках, таких как «Тарих-и шах Исмаил», 

«Хабиб-ус-сияр», «Ахсан-ат-таварих», «Бабур-наме». В изучаемом источнике имеются и 

другие сведения, отсутствующие в вышеуказанных источниках. В частности, анонимного 

автора о событиях, разыгравшихся в конце XV в. в Астрабадской провинции. Этот рассказ 

интересен прежде всего тем, что в нем упоминаются туркмены, вероятно, жившие в 

Атреко-Гургенском междуречье и подчинявшиеся тимуридским наместникам Астрабада. 

В «Алам ара-и Сефеви» говорится, что Мухаммед Мумин отказал брату отца Мухаммед 

Хусейн-мирзе в праве на управление Астрабадом. Когда в 1497 г. слух об этом дошел до 

султана и его любимой жены Хатыджа-бике, то она попросила султана разрешить ее сыну, 

Музаффару Хусейну-мирзе, управлять Астрабадом. Султан, удовлетворив просьбу жены, 

отправляет Музаффара Хусейна-мирзу в Астрабад с письмом в адрес туркмен этого 

города и провинции, где он писал: «Мухаммеда Мумина отправьте ко мне. Если же вы 

поддержите его и выступите против Музаффара Хусейна, то подвергнетесь истреблению» 

4 . 

После этого Музаффар Хусейн отправился в Астрабад. Согласно «Алам ара-и Сефеви», 

Хатыджа-бике, воспользовавшись опьянением султана, получила скрепленный его 

печатью приказ о смертной казни Мухаммеда Мумина-мирзы. Приказ был отправлен в 

Астрабад к к Музаффару Хусейну. Вскоре Музаффар Хусейн-мирза прибыл в Астрабад и 

хотел убить племянника, но туркмены выступили против него. Тогда он показал 

туркменам фирман с печатью султана и после этого приказал убить Мухаммеда Мумина 5 . 

Этот отрывок свидетельствует о роли туркмен, которую они играли в политических 

событиях. 

На следующий день Хатыджа-бике, чтобы отвести от себя подозрение, упрекнула мужа в 

убийстве родного внука. Султан немедленно отправил вестника с приказом об отмене 

смертной казни, но, когда вестник прибыл. Мухаммед Мумин был уже мертв. 

События, о которых повествуется в «Алам ара-и Сефеви», излагаются и в других 

источниках, но между [30] ними имеются расхождения. Относительно гибели Мухаммед 

Мумина пишет, например, Хондемир. Он указывает, что Алишер Навои очень сожалел о 

смерти Мухаммед Мумина, даже несколько раз повторил, что теперь в Тимуридском 

государстве снова начнутся разногласия. Далее Хондемир пишет, что Мухаммед Мумин 

не выступал специально против Музаффар Хусейна, а их встреча в Астрабаде 6 была 

случайной. Астрабадские события 90-х гг. XV в. упоминаются и в труде Захир-ад Дин 

Бабура, который пишет, что в 902 г. х. (1496—1497) султан передал управление Балхом 

Бедиуззаману. Когда Султан Хусейн-мирза хотел сделать правителем Астрабада 

Музаффара Хусейна-мирзу, Бедиуззаман выступил против. Бабур упоминает о том, что 

султан давно уже при совершении обряда обрезания обещал подарить Мухаммеду

Мумину Астрабад. Навои был отправлен в качестве посланника султана в Балх, но 

Бедиуззаман не согласился уступить Астрабад Музаффару Хусейну. В результате 

столкновения, происшедшего вблизи Астрабада, Мухаммед Мумин потерпел поражение 

от Музаффара Хусейна-мирзы 7 , Зайн-ад Дин Васифи пишет, что Мухаммед Мумин был 

правителем в Астрабаде. Султан, по наущению жены — Хатыджа-бегим, отдал 

управление вышеуказанным городом Музаффар Хусейну, но Мухаммед Мумин выступил 

против него. В результате происшедшего столкновения он был взят в плен и отправлен в 

Герат. Султан Хусейн, будучи пьян, по совету Низа-мульмулька приговорил своего внука 

к смерти 8 . 

Сопоставляя данные «Алам ара-и Сефеви» с другими источниками, нетрудно заметить, 

что в анонимном труде имеются отсутствующие в них весьма интересные сведения. 

Рассказ нашего автора лишь в некоторой степени перекликается с повествованием Бабура, 

который пишет о том, что Мухаммед Мумин не хотел уступать Астрабад. 

Важное значение для нас имеет упоминание в исследуемом источнике туркмен в 

Астрабаде как в самом городе, так и в провинции 9 . Можно предположить, что данные об 

астрабадских туркменах автор «Алам ара-и [31] Сефеви» заимствовал из не дошедшего до 

нас первоисточника. Правда, автор «Алам ара-и Сефеви» допустил неточность: он 

говорит, что Музаффар Хусейн приказал убить Мухаммед Мумина. Но эта версия о его 

гибели в Астрабаде неверна. Как отмечается в «Алам ара-и Сефеви», туркмены были 

против казни Мухаммеда Мумина и поэтому, возможно, недовольство туркмен 

настораживало Музаффар Хусейна, который отправил своего племянника в Герат. 

Согласно «Алам ара-и Сефеви», в 1498 г. правитель Мерва Абул Мухсин-мирза 10 и 

правитель Нисы и Абиверда 11 Купек Хусейн-мирза 12 по совету Бедиузземач-мирзы 

восстали против Султана Хусейна. На имя Бедиуэ-замана прочитали хутбу и чеканили 

монеты с его именем 13 . В других источниках нет сведений об этом и, возможно, 

анонимный автор эти сведения взял из неизвестного нам более раннего источника. 

Далее в «Алам ара-и Сефеви» отмечается, что султан с многочисленными войсками 

отправляется в Мерв. Абул Мухсин-мирза приказывает запереть ворота крепости. Султан 

Хусейн Байкара осаждает крепость в течение трех-четырех месяцев. Султан советует сыну 

подчиниться, но Абул Мухсин-мирза не соглашается. Старейшины Мерва уговаривают 

мирзу покориться отцу, но он не принимает их совета. В городе иссякло продовольствие, 

начался голод. Абул Мухсин-мирза обращается за помощью к брату Купек Хусейн-мирзе. 

Купек-мирза через посланного весгника дает брату совет позвать в крепость [32] мать и 

попросить ее уговорить отца снять осаду и помиловать его. К тому же он обещает в 

ближайшие дни прибыть на помощь. Если султан не согласится, тогда Бедиуззаман 

выступит походом на Герат. 

Послушав брата, Абул Мухсин-мирза вызывает мать из гарема отца и с многочисленными 

подарками отправляет ее к султану с просьбой снять осаду, но Хусейн Байкара просьбу не 

выполнил. В тот момент из Герата прибывает вестник от Алишера Навои и извещает, что 

Бедиуззаман с войсками приближается к столице. Султан опечалился и якобы заплакал. 

Эмиры утешают его, тогда султан говорит: «Если при мне сыновья живут в таких 

разногласиях, то какие судьбы ожидают этих безголовых, когда не станет меня. Вот 

почему я плачу» 14 . 

Султан Хусейн, сняв осаду крепости, отправляется в Герат. Абул Мухсин вместе с 

войсками султана посылает своего агента. Купек Хусейн-мирза прибывает из Абиверда в 

Мерв и доставляет много продовольствия. Агент Абул Мухсин-мирзы, который пошел

вместе с войсками султана, возвращается и рассказывает, что основная часть войск 

отправилась галопом в Герат, а с Султаном Хусейном Байкарой остались только 

работники кархана. 15 Услышав об этом, Абул Мухсин-мирэа решил схватить отца. Купек 

Хусейн-мирза не одобрил этого намерения брата. Тогда Абул Мухсин-мирза арестовал 

Купек Хусейна и отправился за султаном. Услышав об этом, султан приходит в ярость и 

отправляет Музаффар Хусейна с 5 тыс. воинов против Абул Мухсина и возвращает назад 

войска, которые шли в Герат. Музаффар Хусейн [33] сражается с Абулом Мухсин-мирзой 

16 . Как указывается в «Алам ара-и Сефеви», в этом сражении Музаффар Хусейн потерпел 

поражение и был взят в плен. Купек-мирза освобождается от ареста и прибывает на поле 

боя. Увидев связанного Музаффара Хусейна, он освобождает его, после этого просит 

прощения у отца 17 . Султан, примирившись с сыновьями, возвращается в Герат. Купек 

Хусейк и Абул Мухсин направляются каждый в свое владение 18 . 

В 1500 г. Астрабадом управлял Мухаммед Хусейн-мирза, который решил выступить 

против султана. Услышав об этом, Султан Хусейн Байкара направился с войсками в 

Астрабад, Мухаммед Хусейн-мирза, узнав об этом, покорился отцу 19 . 

Содержащиеся в «Алам ара-и Сефеви» исторические факты позволяют говорить о 

жестоких феодальных междоусобицах в государстве последних Тимуридов. Это 

обстоятельство подтверждает вывод, сделанный К. Марксом на примере истории 

средневековой Индии о том, что «...все воевали против всех...» 20 . 

Имеющиеся в «Алам ара-и Сефеви» сведения дают также возможность видеть 

политическую картину, сложившуюся в Хорасане и Гургене в конце XV в. В эту пору в 

Прикопетдагской полосе Туркменистана (в Нисе и Абиверде) правил Купек Хусейнмирза, 

а в Южном Туркменистане — Абул Мухсин-мирза. Тимуридские царевичи 

обладали реальной силой и часто выступали против верховного султана. В этом 

отношении интересен рассказ анонимного автора о борьбе между Хусейном Байкарой и 

Абул Мухсин-мирзой — правителем Мерва. Из описания событий, разыгравшихся под 

Мерном, видно, что город представлял собой укрепленную крепость и являлся владением 

одного из Тимуридов. Судя по [34] всему, Мерв был значительным городским центром, 

среди обитавшего в нем населения упоминается влиятельная знать. 

В «Алам ара-и Сефеви» содержатся и другие сведения, которые в сочетании с данными 

Хондемира, Хасан-бека Румлу и прочих историков имеют важное значение для изучения 

истории Туркменистана конца XV — первой половины XVI в. В анонимном источнике 

отмечается, например, что в правление Хусейна Байкары в Хорезме обитало и 

туркменское население. 

Ургенч был тогда главным городом Хорезма, а правитель Ургенча Чин Суфи 

характеризуется преданным султану. В начале XVI в. на Ургенч напали войска Шейбанихана, 

который в течение десяти месяцев осаждал город. Туркмены и представители других 

народностей защищали крепость до конца. Однако в 1505 г. войска кочевых узбеков 

овладели Ургенчем. Султан Хусейн Байкара не оказал помощи защитникам города. После 

захвата Ургенча Шейбани-хан беспощадно мстит туркменам и другим защитникам 

города. 

Падение Ургенча обеспокоило и насторожило султана. Он помирился с Бедиуззаманоммирзой, 

уступив всем его требованиям. Хусейн Байкара приказал упоминать в хутбе 

наряду со своим именем имя Бедиуззамана-мирзы 21 .

Данные автора «Алам ара-и Сефеви», приведенные выше, перекликаются со сведениями 

других средневековых источников. В частности, с сообщением Мухаммеда Салиха, 

который участвовал в доходе Шейбани-хана в Хорезм. Он говорит, что хан доверил ему 

управление Чарджуем 22 . По его же словам, он сам напал с войсками на Мерв, овладев 

городом, укрепил его и возвратился обратно в Кят. Мухаммед Салих отмечает, что 

Шейбани-хан захватил города Хорезма — Везир, Болдум Саз. Хиву, Адаг, Тирсак, 

Хазарасп, но никак не мог овладеть Ургенчем. Хан несколько раз обещал хорошую 

должность правителю Ургенча Чин Суфи и предложил ему сдать крепость. Однако тот 

отверг его предложение и сказал, что он верен Султану Хусейну 23 . Население Ургенча 

отчаянно сопротивлялось Шейбани-хану, не [35] желая подчиняться новому завоевателю 

и отказываясь отдать город на разграбление. Лишь после десяти месяцев осады, после 

смерти Чин Суфи, хан кочевых узбеков овладел городом 24 . Мухаммед Салих считает, что 

это было сражение между туркменами и узбекскими султанами 25 . Туркмены оказались 

верными Султану Хусейну, но с его стороны не получили никакой помощи. 

После покорения города Шейбани-хан жестоко отомстил населению Ургенча. Здесь 

уместно отметить высказывание Захир-ад-Дина Бабура: «Но если столь великий государь, 

как Султан Хусейн-мирза, восседающий на престоле Тимур-бека, не говоря о походе на 

врага, велит укрепляться — какая может быть у людей надежда» 26 . Сопоставляя все 

приведенные выше сведения, можно прийти к заключению, что туркмены имели в 

Хорезме большие силы и никак не хотели подчиняться завоевателям, обычно 

истреблявшим туркмен, угонявшим их жен, детей и скот. 

В 911 г. х. (1505—1506) Султан Хусейн Байкара собрал всех своих сыновей и с войсками, 

как считает анонимный автор «Алам ара-и Сефеви», численностью в 10 тыс. человек 

отправляет чархчи 27 на Мавереннахр, а сам, взяв с собой 20 тыс. воинов 28 , направляется 

следом. По пути из Герата на расстоянии 2—3 переходов (мензил) от города самочувствие 

султана ухудшилось. Там же, 5 мая 911 г. х. (1506), Султан Хусейн Байкара скончался 29 . 

Войска с телом султана возвратились обратно в Герат, где он и был похоронен со всеми 

почестями 30 . 

Как указывается в «Алам ара-и Сефеви», после смерти султана, между его сыновьями 

разгораются распри из-за трона. Эмиры султана, договорившись между собой, поставили 

падишахом двух братьев — Бедиуззамана-мирзу и Музаффара Хусейна-мирзу. Другие 

сыновья [36] султана расходятся по своим владениям и приказывают читать хутбу на свое 

имя 31 . 

Шейбани-хан, услышав о смерти султана Хусейна Байкары, решил захватить Хорасан 32 . 

Бедиуззаман и Музаффар Хусейн начали готовиться к походу против Шейбани. Однако 

последний не стал ждать нападения и направил свои войска под руководством Иль Амана 

33 за Амударью. Войска перешли реку Джейхун, разграбили Мургабский оазис и 

провинцию Бадхыз. Эмир Зуннун-бек выступил против Иль Амана, который отступил в 

Чул-и Зердек 34 . Эмир Зуннун, догнав его, вступил в сражение. Войска Иль Амана 

потерпели поражение, причем, по словам автора, в бою сто человек было убито, а 

семьдесят взято в плен 35 . 

В 911 г. х. (1506—1507) войска Шейбани-хана вновь перешли Амударью и захватили 

город Балх. Тогда Бедиуззаман-мирза вызывает из Кабула Бабура, а также собирает всех 

братьев и призывает их, объединившись, идти на Шейбани-хана в Балх. Пока братья 

собирались у Мургаба, прошло 3—4 месяца. А Шейбани-хан, узнав, что братья 

объединились, оставляет Балх и направляется в Самарканд. Тимуриды решили не

начинать сражение с Шахи-беком зимой, а дождаться весны; братья уходят, подобрав 

каждый себе более удобное место для проведения зимы, а Бабур направляется в Кабул 36 . 

Согласно «Алам ара-и Сефеви», в 913 г. х. (1507) Шахи-бек с многочисленным войском 

переходит реку Амударью и прибывает в Бадхыз, где произошло сражение между 

сыновьями султана и узбекскими ханами. Тимуриды потерпели поражение от 

Шейбанидов. Музаффар [37] Хусейн и Бедиуззаман бежали в Астрабад и начали 

совместно управлять Астрабадской провинцией 37 . После одержанной победы Шейбанихан 

отправляет в Астрабад Убейдуллу-хана и Мухаммеда Тимур-султана 38 с войсками. А 

Бедиуззаман-мирза, услышав, что узбекские ханы прибывают в Астрабад, оставляет 

своего сына Мухаммеда Замана-мирзу у брата Феридуна Хусейна-мирзы, правителя 

Дамгана 39 , и велит не открывать ворота крепости, пока он не приведет войска шаха 

Исмаила 40 . Далее в «Алам ара-и Сефеви» сообщается, что Музаффар Хусейн-мирза 

прибыл к яка-туркменам и, собрав небольшое войско, сразился с Убейдуллой-ханом, но 

погиб в бою 41 . 

Следует отметить, что автор «Алам ара-и Сефеви» возможно допустил здесь ошибку, т. к. 

по другим источникам к яка-туркменам направился не Музаффар Хусейн-мирза, умерший 

до начала этих событий, а Феридун Хусейн-мирза, который бежал «на берега реки Атрека 

к туркменам племени яка» 42 . 

Разгромив войско Тимуридов, вожди кочевых узбеков во главе с Шейбани-ханом 

захватили почти весь Хорасан. В «Алам ара-и Сефеви» отмечается, что они овладели 

землями от Пул-и Колри 43 до перешедшего в их руки Астрабада. Шейбанидские войска 

осадили затем Дамган, где укрылся сын Султан Хусейна Байкары — Феридун Хусейнмирза 

и его внук Мухаммед Заман-мирза. В течение двух месяцев они защищали Дамган, 

а затем сдали крепость Шахи-беку. Тимуридские мирзы заключили мир с Шейбани-ханом, 

гарантировавшим им жизнь. Они открыли ворота крепости и опустились на колени перед 

ханом. [38] 

Шейбани-хан после взятия Дамгана направился в Самарканд, которому угрожал Касимхан, 

предводитель кочевых племен казахов. В пути после двух переходов Мухаммед 

Заман-мирза получил разрешение от хана и отправился к отцу в Ирак, а Феридун Хусейнмирза 

после трех переходов без разрешения покинул лагерь хана 44 . О его дальнейшей 

судьбе в «Алам ара-и Сефеви» ничего не говорится. Однако в «Хабиб-ус-сияр» 45 и «Асхан-ат-таварих» 

46 указывается, что Феридун Хусейн-мирза после побега от Шахи-бека, 

прибыл к яка-туркменам. Он узнал, что Шейбани-хан проиграл битву с Касим-ханом в 

Туркестане и, воспользовавшись моментом, захватил Келат. Однако здесь он не смог 

удержаться, так как узбекский правитель Мерва, Камбар-бек, вскоре убил мирзу, овладев 

Келатом. 

О битве в Келате и других событиях в Южном Туркменистане рассказывается и в 

сочинении Ибн Рузбихана. В частности, он говорит, что Султан Хусейн отдал крепость 

Келат своему сыну Купек Хусейн-мирзе. Тот укрепил ее и сложил здесь большие запасы 

продовольствия, расположил свое семейство и людей. Но, когда он был убит в 1507 г., эта 

крепость вместе с Нисой и Абивердом попала в руки Шейбани-хана. Однако население 

Абиверда не хотело подчиняться Шейбанидам и убило даругу Шейбани-хана. 

Неоднократно войска Шейбани-хана под руководством правителя Мерва Камбар-бия 

нападали на крепость, но упорное сопротивление населения не позволило Шейбанидам 

овладеть городом. Но вот, наконец, шейбанидские войска ворвались в крепость и 

произвели здесь резню. С населением Келата войска Шейбанидов обходились очень 

жестоко 47 .

Приводимые в «Алам ара-и Сефеви» рассказы о завоевании Шейбани-ханом Хорасана и 

Гургена в основном сходятся с данными, содержащимися в «Тарих-и шах Исмаил» и в 

других источниках. Наряду с этим в них имеются и расхождения, например, в изложении 

событий, происшедших после захвата шейбанидскими войсками Дамгана; Хондемир и 

Хасан-бек Румлу утверждают, что осада Дамгана продолжалась несколько дней, а не [39] 

два месяца, как отмечается в «Алам ара-и Сефеви». 

Кроме того, они говорят, что Феридун Хусейн-мирза и Мухаммед Заман-мирза ушли от 

Шейбани-хана прямо из крепости Дамган 48 . Несмотря на эти расхождения данные «Алам 

ара-и Сефеви» представляют значительный интерес для изучения событий 

рассматриваемого периода. Прежде всего они имеют значение для истории туркменских 

племен, обитавших в начале XVI в. в Западном Туркменистане и в Северо-Западном 

Иране. Как отмечается в «Алам ара-и Сефеви», так назывались туркмены, обитавшие на 

берегах Каспийского моря на Гургене и в Астрабаде. Под яка-туркменами в первую 

очередь подразумеваются атреко-гургенские племена. В свете этих данных можно 

признать справедливым высказанное В. В. Баотольдом 49 мнение, что слово «яка» может 

быть истолковано в значении «береговые», «прибрежные» 50 . 

Сопоставляя текст «Алам ара-и Сефеви» с данными «Тарих-и шах Исмаил» и «Хабиб-уссияр», 

можно заметить, что в начале XVI в. яка-туркмены (вернее их родоплеменная 

знать) оказались втянутыми в борьбу между Шейбанидами и Тимуридами. Однако 

степень и последствия участия туркмен в шейбанидо-тимуридских отношениях для нас 

остаются неясными. Скорее всего лишь незначительная часть яка-туркмен оказала 

поддержку Феридун Хусейн-мирзе. В пользу этого говорит тот факт, что он собрал среди 

них лишь «небольшое войско» 51 . Косвенным подтверждением такого мнения является и 

рассказ автора «Алам ара-и Сефеви» о Музаффар Хусейн-мирзе, отправившемся к якатуркменам 

52 . 

Правда, здесь, по-видимому, допущена ошибка, так как под Музаффар Хусейн-мирзой 

следует подразумевать Феридун Хусейн-мирзу. Несмотря на это, данные, содержащиеся в 

«Алам ара-и Сефеви», позволяют говорить о поддержке частью яка-туркмен одного из 

последних Тимуридов. В исследуемом источнике также указывается, [40] что он собрал 

среди яка-туркмен «небольшое войско». Можно предположить, что группа или отряд якатуркмен 

участвовал в захвате Феридун Хусейн-мирзой крепости Келат в 915 г. х. (1509). 

Однако после его разгрома и гибели туркмены, вероятно, ушли обратно в гургеноатрекские 

степи 53 . 

В начале XVI в., судя по данным «Алам ара-и Се-феви», «Тарих-и шах Исмаил» и других 

источников, туркменские племена оказались в весьма трудном положении. Территория 

нынешнего Туркменистана стала ареной новой ожесточенной борьбы, на этот раз между 

Шейбанидами и Сефевидами. Главной военной опорой, как хана кочевых узбеков, так и 

кизылбашей были кочевые и полукочевые тюркоязычные племена. В ходе завоеваний они 

обосновывались на новых землях, осваивали путем захвата пастбища и угодья местных 

степных племен. Все это не могло не отразиться на положении туркмен, особенно 

кочевых и полукочевых племен. Завоевательные войны Шейбанидов и Сефевидов 

фактически вели к смене власти одних хозяев-землевладельцев другими. Известно, что 

Шейбани-хан, его родичи, знатные эмиры племен и ближайшие предводители 

чрезвычайно обогатились за счет конфискации имущества Тимуридов, их приверженцев 

из числа светских и духовных феодалов и всех лиц, подозревавшихся в заговорах против 

Шейбанидов, а также за счет грабежа местного коренного населения, в том числе и 

туркмен. Шейбани-хан поделил все захваченные им земли на уделы, которые отдал в 

управление своим родичам и знатным эмирам 54 .

В 1499 г. Исмаил I становится главой династии Сефевидов. Воспользовавшись войнами 

между Ак-Коюнлу и Кара-Коюнлу, он смог привлечь на свою сторону недовольные 

народы, находившиеся под властью этих династий. Исмаил проводил завоевательные 

походы под флагом религии, под лозунгами шиизма, который пользовался в более 

раннюю пору известными симпатиями у ремесленников и крестьян. Но в основном 

Исмаил опирался на тюркские племена — устаджлу, румлу, текелу, [41] бахарлу, 

зюлькадар, афшар, каджар, варсак. Феодалы этих племен, используя религию, под 

руководством Сефевидов грабили народ и обогащались. 

В 1501 г. Исмаил I разбил союзника Ак-Коюнлу Фарруха Ясара, а в 1501—1502 гг. — 

войска падишаха Ак-Коюнлу Альвенда. В 1502 г. Исмаил захватил весь Южный 

Азербайджан со столицей Тебриз и провозгласил себя шахиншахом (царем царей). 

В начале XVI в. два молодых хищных государства — Шейбанидов и Сефевидов начали 

враждовать. Как видно из «Алам ара-и Сефеви», Шейбаниды и Сефевиды призывали 

народ к войне, разжигая религиозную рознь. Шейбанидам активно помогал орден 

«накшбендия», а Сефевидам — суфийский орден — «сефеви». Обе династии объявляли 

друг другу войну, используя освященную шариатом идею «войны за веру» (джихад или 

газават). Это позволяло феодальной знати обоих государств на «законном» основании 

уводить мирное население в полон и рабство. Шариат запрещал обращение в рабство 

мусульман, но разрешал это в отношении «неверных», каковыми сунниты и шииты теперь 

официально объявили друг друга. При наличии пережитков рабовладельческого уклада в 

обоих феодальных государствах захват пленных, «освященный» религией, для их 

правящей верхушки имел существенное значение. Не приходится и говорить, что джихад 

давал обеим борющимся сторонам самые широкие возможности для грабежа мирного 

населения 55 . Разжигавшийся с обеих сторон религиозный фанатизм помог обманывать 

народ и вовлекать его в войну. Ослепленные религией воины неустрашимо воевали с 

противником, следуя заповеди: «Убьешь — станешь гази (борцом за веру), погибнешь — 

будешь шахидом (святым)». 

На примере сефевидо-шейбанидских отношений хорошо видна реакционная роль ханской 

и шахской власти, стоявшей на страже интересов феодального класса. Приведенные 

факты еще раз подтверждают вывод В. И. Ленина о том, что идея о загробной райской 

жизни выгодна правящим классам антагонистического общества. [42] «...Религия, — 

отмечал далее В, И. Ленин, — учит благотворительности в земной жизни, предлагая 

...очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорской существования...» 56 . 

Непосредственным военным столкновениям Шейбанидов с Сефевидами предшествовала 

насыщенная религиозным фанатизмом переписка. В «Алам ара-и Сефеви» говорится, что 

Шейбани-хан написал шаху Исмаилу унизительное письмо, в котором он указывает, что 

шах должен хорошо принять его даругу 57 и подчеркивает, что он считает себя халифом 

эпохи, заместителем пророка. Шейбани-хан приказывает, чтобы шах Исмаил 

отремонтировал разрушенные мосты, по которым в ближайшее время он с войсками 

отправится в паломничество в Мекку, а также на каждом переходе приготовил 

продовольствие для войска. В ответ на это Исмаил написал хану, что он тоже вскоре 

отправится в паломничество в Мешхед к гробнице Имама Риза 58 . 

В качестве сравнительных материалов к рассматриваемым событиям, описываемым в 

«Алам ара-и Сефеви», можно привести некоторые данные из «Михман наме-йи Бухара». 

Рузбихан пишет, что после поражения от казахов Шейбани-хан 14 апреля 1509 г. со 

своими войсками направился в Хорасан. Далее он описывает места, через которые 

проходил хан. Из его рассказа видно, что в начале XVI в. была специальная переправа

через Амударью под названием – Бурдалик 59 , находившаяся между Чарджуем и Керки 60 . 

К тому же Шейбани-хан имел огромные суда на реке, относительно которых Ибн 

Рузбихак пишет: «Каждое — будто гора Каф, плывущая [43] по морю, или (птица) анка, 

летящая на крыльях парусов поверх подобных волн» 61 . 

9 мая 1509 г, Шейбани-хан остановился в пригороде Мерва и после двух дней отдыха 

направился в Тахирабад, находившийся на расстоянии четырех фарсахов от Мерва. Здесь 

хан Встретился с войсками, прибывшими со стороны Талхатана 62 . «На другой день, — 

пишет Ибн Рузбихан, — совершили переход из Тахирабада в Рабат и пошли с намерением 

пересечь Серахскую степь. Не доходя до Серахса, переправились через Гератскую реку, 

которую в этой местности называют рекой Тедженд. 63 Августейший кортеж оказал честь 

остановиться в местности Чахчах 64 , находящейся на расстоянии четырех фарсахов от 

места Мейхене 65 . Высокопоставленный кортеж из селения Чахчах вступил в долину 

Келата и несколько дней изволил потихоньку следовать по прекрасной местности. На 

подъеме (дороги) в Келат удостоились чести встретить и облобызать подножие престола 

наместничества накибы и шерифы священного Мешхеда (имама) Ризы...» 66 . 

Данные материалы для нас представляют значительный интерес, так как не во всех 

источниках отражаются эти сведения так подробно. 

В 1510 г. Шейбани-хан находился в Герате. В это время Исмаил I напал на Западный 

Хорасан. Основная часть войск Шейбани-хана стояла в Мавереннахре, поэтому он, 

посоветовавшись со своими эмирами, отступил к Мерву. Все узбекские ханы, 

находившиеся в Хорасане, в том числе и Джан Вепа (Вафа), бежали от кизылбашей и 

прибыли в Мерв. Шейбани-хан отправил вестника к Убейдулле-хану и Мухаммеду 

Тимуру-султану за помощью 67 . 

Войска кизылбашей захватили Астрабад, Мешхед, а [44] также Серахс 68 . Затем шах 

Исмаил окружил Мерв, произошли небольшие стычки, но овладеть городом он не смог. 

Тогда шах кизылбашей, решив обмануть узбекских предводителей, отступает к 

Махмудабаду (Талхатанбаба) и отправляет письмо Шейбани-хану: «Считая себя халифом 

эпохи, заместителем пророка, ты не давал мне покоя своими письмами; если у тебя есть 

мужество не прячься за стенами крепости, а выходи на поле битвы или же я сейчас ухожу, 

т. к. слышал, что сын турецкого султана Баязида Селим напал на Тебриз. Откровенно 

говоря, я и не хотел брать Хорасан. Я хотел этот край подарить сыновьям султана. К тому 

же твое унизительное письмо, которое задело мое достоинство, заставило меня прийти 

сюда. Теперь я отправляюсь в Азербайджан и у меня нет до тебя никакого дела. 

Хорасаном можешь распоряжаться как тебе угодно» 69 . 

В «Алам ара-и Сефеви» отмечается, что после этого шах Исмаил отступил от стен г. 

Мерва. Шейбани-хан удостоверившись в уходе кизылбашей, созвал совещание. На этом 

совещании аталыки 70 посоветовали хаш отступить в Мавереннахр и, собрав войско, в 

начала весны напасть на шаха Исмаила. Джан Вела и Камбар бек считали, что хан должен 

подождать в крепости до прибытия из Мавереннахра Убейдуллы-хана и Мухаммед 

Тимур-султана. Иного мнения была жена Шахи-бека Могаббеле-ханум 71 : «Если ты, 

считая себя халифом эпохи, так поступишь, тогда потомкам Чингиз-хана не уйти от 

позора. Если вы не хотите воевать, тогда я сама буду [45] сражаться с шахом Исмаилом» 

72 . Аналогичные сведения приводятся в «Тарих-и шах Исмаил» 73 и в «Ахсан-ат-таварих» 

74 . 

В «Алам ара-и Сефеви» при описании событий 1510 г. приводятся интересные сведения о 

тайных связях между Исмаилом I и ургенчским ханом Ильбарсом. Анонимный автор

сообщает, что после двадцатидневной осады кизылбашами Мерва Ильбарс-хан отправил 

тайно человека к шаху Исмаилу I. Ильбарс-хан сообщил, что Мухаммед Тимур-султан с 

многочисленными войсками перешел Амударью и идет на помощь к отцу в Мерв. Он 

советовал Исмаилу до их прибытия расправиться с Шахи-беком 75 . В сочинениях 

Хондемира 76 и Хасан-бека Румлу 77 об этом никаких сведений нет, а в «Бабур-наме» 

события того периода не освещаются 78 . 

Приводимые в «Алам ара-и Сефеви» сведения о связях между шахом Исмаилом и ханом 

Ильбарсом — уникальны. Эти сведения, на наш взгляд, заслуживают серьезного 

внимания. Дело в том, что Ильбарс-хан был врагом семейства Шейбанидов, так как 

известно, что в конце XV в. отец Ильбарса, Бурге-султан, был убит Шахи-беком 79 . 

Рассказ анонимного автора о событиях под Мерном в 1510 г. наводит на мысль о том, что 

между Шейбани-ханом и другими вождями кочевых узбеков не было полного единства. 

Очевидно, между ними существовали определенные неприязненные отношения, в основе 

которых лежало соперничество за власть. Это обстоятельство — одна из причин разгрома 

Шейбани-хана под Мервом в 1510 г. Эти данные подтверждают мнение, высказанное 

несколько раньше на основании других источников 80 . 

Согласно «Алам ара-и Сефеви», отступление Исмаила I из-под стен Мерва преследовало 

цель ввести в [46] заблуждение и выманить Шейбани-хана из крепости 81 . Войска 

кизылбашей перешли Мургаб и сделали остановку у селения Махмудабад. 

Исмаил-шах оставил Эмир-хана Туркмена и Даде-бека курчи-баши 82 у канала селения 

Махмудабад и приказал им сообщить ему как только издали покажется войско Шахи-бека. 

Это поручение было выполнено Эмир-ханом. Шахи-бек, увидев джигитов Эмир-хана, 

подумал, что войска шаха ушли вперед. Поэтому Шахи-бек продолжал погоню. Когда хан 

со своим войском перешел через мост, кизылбаши разрушили его. 83 Произошло 

сражение, в котором войско узбекских ханов потерпело поражение. 

Данные о действиях Эмир-хана Туркмена показывают, что это конкретный материал о 

втягивании туркменских вождей в межфеодальные войны. 

Разумеется, анонимный автор «Алам ара-и Сефеви» враждебно относится к узбекским 

ханам и всячески восхваляет Сефевидов; он преувеличивает количество узбекского войска 

(до 30 тыс. человек) и, наоборот, уменьшает численность войска Сефевидов 84 . Это 

делается для того, чтобы подчеркнуть храбрость и прославить победу шаха Исмаила над 

Шейбани-ханом в битве у деревни Махмудабад. По словам же Шараф-хана Бидлиси, 

войско Шейбани-хана было гораздо меньше и не превышало 15 тыс. человек 85 ; Хасан-бек 

Румлу приводит цифру в 10 тыс. воинов 86 . 

Сведения, приводимые автором «Алам ара-и Сефеви», несмотря на его тенденциозное 

отношение к противникам Сефевидов, имеют важное значение для изучения исторических 

событий рассматриваемой эпохи. [47] 

Описание войны между узбекским ханом и кизылбашским шахом, как отмечалось выше, 

включено и в другие исторические источники, — прежде всего в «Хабиб-ус-сияр» и 

«Ахсан-ат-таварих». Однако при сопоставлении приводимых ими сведений с рассказами, 

содержащимися в «Алам ара-и Сефеви», выявляются интересные и важные подробности. 

Следует также отметить, что имеющееся в исследуемом сочинении описание событий 

1510 г. — самое подробное и обстоятельное. В «Алам ара-и Сефеви» имеются интересные 

материалы, которые отсутствуют в трудах Хондемира и Хасан-бека Румлу. Так, например, 

анонимный автор отмечает, что когда шах Исмаил хотел отправить авангард своего

войска к Мерву, то знаменосец шаха Дана Мухаммед-афшар выразил желание погибнуть 

за веру (стать «шахидом») во имя ордена «сефевийе». Поэтому Дана Мухаммед якобы 

просил шаха отправить его во главе авангарда к Мерву, находившемуся в руках Шейбанихана 

87 . Этот факт свидетельствует о том духе слепого религиозного фанатизма, которым 

отличались сподвижники сефевидского ордена. Подобных сведений нет в сочинениях 

Хондемира и Хасан-бека Румлу, чьи труды считаются одними из важных 

первоисточников по истории первых двух Сефевидов — шаха Исмаила I и шаха Тахмаспа 

I (1524—1576). 

Приводимые в «Алам ара-и Сефевч» исторические материалы представляют ценность и 

для уточнения ряда сведений, имеющихся и в других источниках. Так, например, в 

сочинении Хондемира говорится, что шах Исмаил в своем письме к Шейбани-хану писал, 

что он отступает из-под Мерва для того, чтобы провести зиму в удобном для себя месте, а 

затем, в начале весны, возвратиться обратно 88 . Что же касается Хасан-бека Румлу, то он 

об этом письме даже не упоминает. 

В отличие от Хондемира автор «Алам ара-и Сефеви» указывает, что Исмаил I в письме к 

Шейбани-хану писал о том, что он уходит из Мерва в Азербайджан для борьбы с 

турецкими войсками, которые напали на Тебриз. Эти сведения представляются более 

достоверными, [48] поскольку такая мотивировка имела большую убедительность и 

скорее могла усыпить бдительность хана. В пользу этого мнения говорит и описываемый 

анонимным автором эпизод, о прибытии мнимого (инсценированного шахом) посла, 

доставившего весть о вторжении войска султана Баязида в Южный Азербайджан. В этой 

связи необходимо отметить, что в «Алам ара-и Сефеви» постоянно подчеркивается, что 

как кизылбашский правитель, так и узбекский хан имели платных осведомителей в стане 

противника. Эти сведения хорошо передают дух эпохи, когда разведке уделялось большое 

внимание, так как успех сражения во многом зависел от верной информации о замыслах 

противника. 

Анонимный автор «Алам ара-и Сефеви» приводит интересные эпизоды сражения при 

Махмудабаде (Талхатанбаба), о которых не рассказывается в других источниках. В 

частности, он говорит о том, что после разгроми в битве у Махмудабада остатки войска 

Шейбани-хана 89 , отступившие под натиском кизылбашей, увязли в солончаке. При этом 

он приводит интересный исторический рассказ, согласно которому вокруг того места еще 

при Султане Санджаре 90 была возведена специальная ограда. Топкий солончак был 

окружен валом после того, как однажды Санджар во время охоты с трудом спасся оттуда, 

потеряв десять спутников 91 . Эти данные проливают свет и позволяют уточнить те 

непонятные сведения, которые содержатся в трудах Хондемира, Хасан-бека Румлу и 

других источниках. В «Хабиб-ус-сияр» говорится, что Мухаммед-хан Шейбани, спасаясь 

бегством, оказался внутри какой-то стенной ограды (чар дивари). Кизылбашские воины 

окружили хана и находившийся при нем отряд в 500 всадников и стали их обстреливать из 

луков. «Узбеки падали друг на друга, — пишет Хондемир, — и многие из них погибли 

под копытами лошадей. Так как те, у которых еще оставалось дыхание [49] жизни, 

становились ногами на мертвецов и влезали на стены этой ограды, то воины валили их 

наземь ударами сабель» 92 . Столь же мало понятен и рассказ Хасан-бека Румлу, который 

ошибочно пишет о какой-то «четырехстенной крепости» 93 , а Зейнал Абидин Али говорит 

об ограде, стоя за которой шах Исмаил смотрел на гибнущих узбеков 94 . Лишь в свете 

данных «Алам ара-и Сефеви» становится понятным, что речь идет о солончаке, 

окруженном валом, в котором увязли при отступлении Шейбани-хан и остатки его 

беспорядочно отступавшего войска. Эта деталь еще раз показывает компетентность и 

достаточную осведомленность анонимного автора в описываемых им событиях.

Согласно «Алам ара-и Сефеви», после битвы у Махмудабада везирь Шейбани, Ходжа 

Камал-ад-Дин Махмуд Сагерчи, бежал с поля сражения и приказал запереть ворота 

Мервской крепости. В это время сюда прибыл с войсками Убейдулла-хан из Бухары. 

Ходжа Камал-ад-Дин не пустил его в крепость. Убейдулла-хан долго уговаривал, но, 

убедившись, что Ходжа не откроет ворота крепости, просил отдать ему Могаббеле-ханум. 

Убейдулла-хан, посадив ее на коня, сказал: «Шахи-беку надо было раньше умереть». 

После этого они отправились в Бухару 95 . Достоверность этих сведений подтверждается 

данными «Тарих-и шах Исмаил» и «Ахсан-ат-таварих» 96 . В этих сочинениях также 

сообщается, что Убейдулла-хан прибыл в Мерв после того, как узнал о поражении 

Шейбани и гибели хана: он забрал Могол-ханум 97 у Ходжа Камал-ад-Дина и отправился в 

Бухару 98 . [50] После их ухода в Бухару Мухаммед Тимур-султан и Джанибек-султан 99 

прибыли с огромным войском в Мерв. Мухаммед Тимур, узнав о смерти отца, требует у 

везира его гарем и казну. Ходжа Камал-ад-Днн ответил, что прибыл вестник от шаха 

Исмаила и, передав приказ не отдавать казну, иначе шах истребит народ Мерва, а 

Могаббеле-ханум ушла с Убейдулла-ханом. Мухаммед Тимур отправляется в Бухару 

вслед за Могаббеле-ханум и Убейдулла-ханом. 

Анонимный автор упоминает, что среди узбекских ханов был и правитель Ургенча 

Ильбарс с десятитысячным войском, но он тоже отправляется назад в Ургенч 100 . 

После разгрома Шейбани-хана под Махмудабадом шах Исмаил прибыл в Мерв. 

Состоятельные горожане во главе с Ходжа Камал-ад-Дином торжественно встретили его, 

причем у встречавших в руках были чаши, наполненные золотом 101 . Шах отдал 

распоряжение не трогать население Мерва 102 . Следует отметить, что эта деталь 

отсутствует в «Хабиб-ус-сияр», «Ахсан-ат-таварих» и «Шах Исмаил Сефеви» 103 . Между 

тем это сообщение [51] имеет важное значение, т. к. позволяет видеть сдвиги в политике 

Сефевидов, почувствовавших под ногами более твердую почву в Хорасане после событий 

1510 г. Шах Исмаил, как и многие другие феодалы этой эпохи, отличался жестокостью, 

любил сооружать башни из отрубленных голов противников 104 . После одержанной 

победы он приказал обезглавить труп Шейбани-хана и отрубить ему руки. Кожа, 

содранная с ханской головы, была набита соломой и отправлена турецкому султану 

Баязиду II. Череп хана был позолочен и стал чашей, из которой шах пил вино. Правая рука 

была отправлена правителю Мазендарана Ага Руз Афзуну, который поддерживал 

Шейбани-хана, левая рука — Захир-ад-Дину Бабуру, которому было ведено передать 

следующие слова шаха: «Шахи-бек лишил тебя Самарканда, а я его лишил всего мира» 105 . 

Исмаил-шах вряд ли упустил бы возможность опустошить Мерв, отдать его своим воинам 

на разграбление, но он не сделал этого из чисто политических расчетов. Шах, скорее 

всего, хотел привлечь симпатии местного населения, особенно мервской знати. Кроме 

того, поскольку Мерв был сильно укрепленной крепостью на подступах к Мавереннахру, 

то шах, видимо, рассчитывал сделать эту крепость одним из своих опорных пунктов в 

Хорасане. 

Описываемые в «Алам ара-и Сефеви» события имеют важное значение и для слабо 

освещенной истории Северного Туркменистана XVI в. Значительный интерес в этом 

отношении представляет рассказ анонимного автора о событиях в Ургенче после гибели 

Шейбани-хана. До сих пор данный период истории левобережного Хорезма изучали в 

основном по материалам хивинского историка Абу-л-Гази. Согласно его рассказу, а также 

«Фирдаус-ал-икбал», в 1505 г. Ильбарс-хан прибыл в Хорезм по призыву населения г. 

Везира. Жители этой крепости открыли ночью ворота и впустили Ильбарс-хана, войско 

которого перебило всех кизылбашей 106 . Эти сведения уже с чисто хронологической точки 

зрения неверны, т, к. сефевидские [52] войска в это время не могли быть в Хорезме.

Именно поэтому акад. В. В. Бартольд считал, что Абу-л-Гази ошибся в датировке и вместо 

1505—1506 гг., следует подразумевать 1511 107 . Подобная же точка зрения 

поддерживается авторами «Фирдаус-ал-икбал» Мунисом-и Агехи 108 . Возможно, 

вышеупомянутые авторы использовали сведения Абу-л-Гази и повторили его ошибку. 

Свидетельство Абу-л-Гази даже с вышеуказанной хронологической поправкой 

представляется нам маловероятным. Более верным можно считать рассказ автора «Алам 

ара-и Сефеви», который пишет, что Ильбарс-хан прибыл в Мерв и обратился за помощью 

к шаху Исмаи-лу. Как становится очевидным из этого рассказа, Иль-барс после битвы 

1510 г. приказал читать в Ургенче хутбу на имя Исмаила I, что означало номинальное 

признание власти Сефевидов. Это не понравилось брату отца Шерифу Суфи, который 

получил военную помощь у Мухаммед Тимур-султана и окружил крепость. В ответ на 

просьбу Ильбарса шах дал ему войско во главе с Наджми Сани. Ильбарс, прибыв в 

Хорезм, стал правителем Ургенча 109 . 

В «Алам ара-и Сефеви» указывается, что Ильбарс-хан, воспользовавшись смертью 

Шейбани-хана, захватил Хорезм. Он назначил здесь даругой Купека Кушчи и возвратился 

в Дешт 110 . Узнав об этом, эмир Хидирили Шериф Суфи отнял у Купека Кушчи г. Ургенч. 

Тогда Ильбарс возвращается снова в Хорезм, а Шериф Суфи бежит из города 111 . 

События, описываемые в «Алам ара-и Сефеви», позволяют говорить о том, что Ильбарс в 

борьбе с другими претендентами на Хорезм использовал поддержку шаха Исмаила. 

Поэтому нам представляется, что события, о которых пишет Абу-л-Гази, произошли не в 

1511 г., а [53] гораздо позднее. В пользу такого взгляда говорит тот факт, что отношения 

между Ильбарс-ханом и Сефеви-дами стали враждебными уже после смерти шаха 

Исмаила в 1524 г. 

В хивинских хрониках отмечается, что Ильбарс совершил поход на Хорасан и возвратился 

с большой добычей. «В это время, — сообщается в хронике Муниса, — умер шах Исмаил. 

Хан (Ильбарс) снова послал войско в Хорасан и подчинил себе северные районы этой 

области от Мейхене до Дуруна» 112 . 

Весной 917 г. х. (1511—1512) шах Исмаил с целью завоевания Мавереннахра подошел к 

Амударье и приказал построить мост для переправы через реку 113 . Можно предполагать, 

что это место было на территории нынешних Чаршанга и Керки Чарджоуской области, 

близ селения Бурдалик. Как мы упоминали выше, описываемая в других источниках 

главная переправа того времени через Джейхун также находилась у селения Бурдалик. 

Убейд-хан, Мухаммед Тимур-султан и Джанибек-султан, посоветовавшись, отправляют 

шаху письмо и многочисленные подарки. Согласно «Алам ара-и Сефеви» они пишут: 

«Муршиди Камел 114 убил Шахи-бека и поэтому всеми его владениями должен овладеть 

шах. Мы знаем, что шах хочет предоставить Туркестан нескольким султанам. Поэтому мы 

тоже считаем себя молазимами 115 шаха и на его имя будем читать хутбу и чеканить 

монеты. И пусть от наследственного имущества нам тоже выделят (доли). Под 

покровительством его величества мы тоже хотим дышать (жить) на этом свете» 116 . Вскоре 

[54] парламентеры прибыли к шаху, но он не хотел принимать их. Однако Налжми Сани 

117 просит шаха о примирении. Шах, послушав своего везира, идет на примирение, но 

ставит перед узбекскими ханами условие, чтобы они не переходили на левый берег 

Амударьи (т. е. на территорию нынешнего Туркменистана) с враждебными намерениями. 

Таким образом, весь Хорасан попадает под власть кизылбашей 118 . Далее в изучаемом 

источнике говорится, что в это время вместе с Исмаил-шахом прибыл в Туркестан и 

Бабур, так как шах обещал завоевать для него Мавереннахр. Бабур, напомнив шаху об

этом обещании, сказал, что если Шейбаниды нарушат договор, то пусть шах даст ему 

письменное разрешение и он сам завоюет Мавереннахр. 

В «Ахсан-ат-таварих» 119 упоминается лишь о том, что Исмаил, прибыв к Амударье, 

заключил договор с узбекскими ханами и возвратился обратно. 

В 1512 г. кизылбаши под руководством Наджми Сани совместно с Бабуром отправляются 

в поход на Мавереннахр. Истребив население Карши, они продвигаются дальше 120 и 

около Гиждувана вступают в сражение с узбекскими ханами. Сефевидское войско было 

разбито, а его предводитель — Наджми Сани взят в плен и убит по приказу Убейдуллыхана 

121 . Бабур отказался от претензий на Мавереннахр и отправился в Кабул. После этих 

событий Шейбаниды вновь захватили территорию современного Туркменистана 122 . [55] 

После поражения кизылбашей в Гиждуване. многие эмиры Сефевидов бегут из Хорасана в 

Тебриз. Сын правителя Балха Байрам-хана 123 Хесам-бек с обозом кизылбашей покинул 

Балх и прибыл в Фаряб 124 . Затем вместе с правителем Фаряба Ага Ахмедом он стал 

отступать в сторону Астрабада. Когда они дошли до Мургаба, Беягу-бахадур 125 со своими 

войсками догоняет их. Происходит сражение. Беягу-бахадур терпит поражение и погибает 

от руки Хесам-бека 126 . Эти события, описываемые в «Алам ара-и Сефеви» и 

упоминающиеся в других источниках, свидетельствуют о жестокой борьбе, 

происходившей между двумя государствами за обладание землями современного 

Туркменистана. 

Сефевиды не хотели примириться с потерей Хорасана. Поэтому шах Исмаил, как 

отмечается в «Алам ара-и Сефеви», выступает в поход на Хорасан. В происшедшем около 

Мешхеда решающем сражении войско Шейбанидов потерпело поражение. Много 

узбекских эмиров и султанов попало в плен к Сефевидам. Убейдулла-хан бежал с поля 

сражения и прибыл в Герат. Оттуда вместе с Мухаммедом Тимуром-султаном он 

отправился в Мавереннахр. Таким образом, в 1513 г. Шейбаниды не смогли удержаться в 

Хорасане и ушли за Амударью 127 . 

После разгрома Наджми Сани в сражении при Гиждуване. остатки его войска, 

насчитывавшие 4 тыс. человек, отступили в Бадхыз. «Когда 4 тыс. кизылбашей, — 

говорится в «Алам ара-и Сефеви», — прибыли из Туркестана в Бадхыз, население 

Бадхыза, осведомленное об их прибытии, напало на кизылбашей. Было убито 2 тыс. 

кизылбашей, а остальные бежали в Астрабад» 128 . [56] 

Бадхыз с его богатыми пастбищными угодьями издавна был пристанищем различных 

племен, занимавшихся в основном скотоводством. В XIII—XIV вв. здесь обитали 

смешанные группы кочевого тюркско-монгольского населения, вошедшего позднее в 

состав туркмен. Очевидно, к их числу относятся и гарави (вернее гаррави), потомки 

которых еще в XIX в. упоминаются в составе туркмен-йомудов 129 . 

Родоплеменные группы гэррави входили в состав туркменского племени емрали 130 . 

Автор «Алам ара-и Сефеви» свидетельствует о том, что когда воины Наджми Сани 

отступили в Бадхыз, то они занялись грабежом местных жителей. В ответ на это 

бадхызские гаррави восстали против Сефевидов и разгромили их. 

В 1513 г. войска шаха готовились в поход на Туркестан, его эмиры напоминали шаху о 

расправе, которую учинили бадхызцы над кизылбашами. В ответ на их жалобу шах 

сказал, что они поступили с кизылбашами правильно. Шах тем самым решил ввести в

заблуждение жителей Бадхыза, ибо он знал, что его слова могут быть переданы им. Под 

покровом ночи шах направил карательный отряд на гаррави под руководством Дивсултана 

и приказал ему стереть с лица земли это племя. Див-султан на бадхызских гаррави 

напал в тот момент, когда они собрались и устроили совещание. Нападение было 

внезапным и гаррави оказались в окружении. Кизылбашские воины убили мужчин, а 

детей и женщин вместе с имуществом и скотом угнали в Герат 131 . [57] 

В «Ахсат-ат-таварих» 132 также есть сведения, что шах отправил свои войска против 

населения Бадхыза. Но в этом источнике не упоминается о том, что в Бадхыэе жили 

гаррави. Очевидно, автор «Алам ара-и Сефеви» пользовался в данном случае 

дополнительными сведениями из не дошедших до нас источников или сам принимал 

участие в этих событиях. Приводимые им сведения о племени гаррави, не встречающиеся 

в других средневековых источниках, имеют большое значение для истории 

Туркменистана, а также по данным «Алам ара-и Сефеви» можно сделать вывод, что в 

начале XVI в. Бадхыз был населен туркменами племени гаррави. 

Согласно «Алам ара-и Сефеви», шах Исмаил I после расправы с гаррави направляется в 

Мерв и, захватив город, назначает там правителя. Оттуда он едет в Балх, правитель 

которого Джанибек-султан покинул город и бежал в Туркестан. После захвата Балха шах 

направляется к Амударье. 

Шейбаниды отправляют Джанибек-султана за помощью к хану казахов Касим-хану. 

Касим-хан направляет в Мавереннахр огромное войско под руководством своего сына 

Абулхайр-хана. Узбекские султаны вместе с Абулхайр-ханом переходят через Амударью. 

Однако в завязавшейся с войсками Исмапла I битве султаны терпят поражение, а 

Абулхайр-хан погибает в бою. 133 После этого поражения войска Шейбанидов 

разбежались и перешли через Амударью. Убейдулла-хан, Мухаммед Тимур-султан и 

Джанибек-султан, посоветовавшись, решили отправить посредником к шаху Исмаилу 

Ходжу Абдурахима Накшбенди 134 . 

Ходжа Абдурахим направляется из Бухары с многочисленными подарками к шаху. 

Исмаил I принимает Ходжу Абдурахима и берет с Шейбанидов клятву, что до конца его 

жизни они не будут переходить через Аму-Дарью с враждебными намерениями 135 . 

В освещении этих событий чувствуется тенденциозность автора «Алам ара-и Сефеви», 

который враждебно относится к противникам шаха Исмапла. «Со стороны [58] Мешхеда, 

— пишет, например, анонимный автор, — поднялся вихрь. Этот вихрь, собрав всю грязь с 

полей, наполнил ею глаза узбеков и сумасшедшие (сыны) Дешти Кипчака ослепли» 136 . 

Эти сведения, несмотря на тенденциозную манеру описания автора в «Алам ара-и 

Сефеви», представляют несомненный интерес для изучения шейбанидо-сефевидских 

отношений в Средней Азии в первой половине XVI в. Значение рассматриваемых событий 

важно и потому, что о них не говорится в «Хабиб-ус-сияр». «Ахсан-ат-таварих», 

«Такмилат-ал-ахбар», «Джавахир-ал-ахбар» и других источниках 137 . 

Перемирие между шахом Исмаилом и узбекскими правителями Мавереннахра дало 

возможность Сефевидам активизировать политику по отношению к османской империи. 

Исмаил I, желая ослабить Турцию, подстрекал Ахмеда против его брата Селима I, 

который сел на османский трон в 1512 г. Сефевиды воспользовалась шиитским 

восстанием в Малой Азии под руководством Шахкули для вторжения в пределы 

Османской империи. Войско шаха Исмаила, предводительствуемое Нурали-халифой 

Румлу, разгромило армию Селима I.

Как сообщается в сборнике документов «Шах Исмаил Сефеви», Исмаил I и султан Селим 

написали друг другу несколько оскорбительных писем 138 , после чего начались активные 

военные действия. В августе 1514 г. около Тебриза, на Чалдыранской равнине, произошло 

столкновение войска Сефевидов и османских турок. Турки нанесли поражение 

Сефевидам. Кизылбаши настолько поспешно отступили, что даже гарем Исмаила I попал 

в руки Селима 139 и среди пленных оказалась жена шаха. Одержав победу при Чалдыране, 

Селим захватил Тебриз. Согласно «Алам ара-и Сефеви», в Чалдыранской битве, в составе 

войска Сефевидов, находился и Мухаммед Заман-мирза, внук Султана Хусейна Байкары. 

После разгрома турками Исмаила I юный тимурид (ему было в то время 17—18 лет) 

решил захватить Астрабад. Он направляется в Хорасан и оказывается среди яка-туркмен 

140 . [59] 

Прибыв в Хорасан, Мухаммед Заман-мирза пустил ложный слух, что шах Исмаил погиб в 

битве с султаном Селимом Туркмены Астрабадской области (Гургена и А/грека), узнав о 

поражении Сефевидов, подняли восстание Во главе туркмен стоял Гази-хан, который 

вместе с Мухаммедом Заман-мирзой изгнал сефевидско-го ставленника в Астрабаде 

Пиргуб-хана. Астрабадом стала управлять туркменская знать, признавшая главенство 

Мухаммеда Заман-мирзы 141 . 

Сведения о восстании яка-туркмен против Исмаила I, приводимые в «Алам ара-и 

Сефеви», представляют большой интерес для истории туркмен первой четверти XVI в., 

значение их усиливается тем обстоятельством. что об этом восстании ничего не говорится 

в сочинении Будака Казвини «Джавахир-ал-ахбар» 142 и Зейнела Аби-дин Али «Такмилатал-ахбар» 

143 , где рассказывается только о битве 1514 г. при Чалдыране. А в труде Хасанбека 

Румлу и Шараф-хана Бидлиси 144 это событие описывается лишь в сокращенном 

виде. Эти авторы о туркменах и об их восстаниях ничего не пишут, а в «Шах Исмаил 

Сефеви» 145 сообщается, что Мухаммед Заман-мирза около Астрабада вступил в сражение 

с войсками Сефевидов и, потерпев поражение, направился в Гарчистан 146 через Абиверд 

147 . В этом источнике о восстании туркмен также нет никаких сведений. 

В «Хабиб-ус-сияр» говорится о том, что к Мухаммед Заману примкнули саин-хани и 

гирейли, но они не называются при этом туркменами. В противоположность Хондемиру 

автор «Алам ара-и Сефеви» рассказывает о прибытии мирзы к туркменам, причем в одной 

из рукописей указаны яка-туркмены. В «Алам ара-и Сефеви» содержится и ряд других 

подробностей, касающихся этих туркмен. Так, например, говорится и о шести тысячах 

яка-туркмен, поднявшихся на борьбу с Сефевидами. [60] Хотя эта цифра может быть и 

неточной, однако она позволяет говорить о сравнительно широком участии туркмен в 

восстании, возглавляемом Мухаммед Заман-мирзой. Кроме того, в изучаемом источнике 

говорится о вожде туркмен Гази-хане, о котором не упоминается в «Хабиб-ус-сияр» и 

других сочинениях. Анонимный автор приводит также подробный рассказ об истреблении 

шахскими войсками туркмен, восставших против Сефевидов. Таких сведений нет в труде 

Хондемира, который пишет лишь о разгроме Мухаммеда Замана-мирзы кизылбашами 

Исмаила I. Необходимо отметить, что при описании этих событий в «Алам ара-и Сефеви» 

чувствуется явно враждебное отношение к туркменам. Анонимный автор не скрывает 

своей антипатии и всячески старается очернить туркмен, осмелившихся «бунтовать» 

против шаха. Туркмены, участвовавшие в восстании во главе с Мухаммедом Заманом, 

изображаются в «Алам ара-и Сефеви» как трусы, спрятавшиеся в минуту опасности в 

домах горожан Астрабада. Несмотря на такую явную тенденциозность, сведения, 

приводимые анонимным автором, представляют несомненный интерес для изучения 

истории туркмен в первой четверти XVI в. Критическое сопоставление этих сведений с 

данными Хондемира позволяет судить о положении туркмен Атрека, Гургена и 

Прикаспия, которые находились под властью Сефевидов. Вместе с тем выясняется

картина расселения западных групп туркмен, называвшихся яка и саин-хани 148 . 

Очевидно, с ними были тесно связаны и гирейли — племя тюрко-монгольского 

происхождения, часть которого вошла в состав туркменского народа. Данные, имеющиеся 

в «Алам ара-и Сефеви», позволяют судить и о некоторых других обстоятельствах, 

связанных с восстанием туркмен. 

В источнике намекается на то, что сефевидские власти, презрительно относившиеся к 

туркменам-суннитам, разжигали к ним вражду шиитов, особенно кизылбашей. Это 

делалось, по-видимому, с явным умыслом, для разделения и господства над различными 

[61] народами, оказавшимися под игом Сефевидов 

Помимо «Алам ара-и Сефеви» описание восстания туркмен против Сефевидов приводится 

и в «Хабиб-ус-сияр» Однако содержащиеся в обоих сочинениях исторические сведения, 

несомненно, имеют разное происхождение. В «Алам ара-и Сефеви» кроме того, имеются 

такие сведения и детали, которые отсутствуют в труде Хондемира и, наоборот, в «Хабибус-сияр» 

приведен ряд сведений, которых нет в описании анонимного автора. Главным 

образом это касается описания некоторых обстоятельств, связанных с захватом 

Мухаммедом Заман-мирзой Гургенской области. В «Хабиб-ус-сияр» говорится о 

торжественной встрече, устроенной Мухаммед Заману чиновной знатью Астрабадской 

провинции. Хондемир, кроме того, рассказывает об отправлении мирзой посланников «к 

улусам саин-хани и гирейли», которым было предложено подчиняться его власти. «Этот 

народ, — пишет Хондемир, — выразил готовность служить правдой. Многие из 

предводителей поспешили к нему и преподнесли подобающие подарки, за что получили 

благодарность» 149 . Однако основной причиной восстания туркмен были не религиозные 

противоречия, а скорее всего, тяжелое положение трудового народа, непосильные налоги, 

от которых народ хотел освободиться. Туркменская знать в начале XVI в. воевала то на 

стороне узбекских султанов, то на стороне кизылбашей. Угнетенная часть трудового 

населения с оружием в руках выступала стихийно против своих угнетателей. Однако в 

эпоху феодально-патриархального строя руководила восстаниями аристократия 

туркменских племен, которая использовала эти выступления в собственных классовых 

целях. Простой же народ обычно верил в «хорошего шаха, хана», считая, что его 

положение может облегчить «законный» и «справедливый» царь. В этом отношении 

весьма характерно, что восставшие туркмены примкнули к потомку Тимуридов 

«законному» правителю Мухаммеду Заману-мирзе. Однако народные волнения нередко 

использовались представителями феодальной знати в их корыстных классовых целях. 

Другими словами, в результате крестьянских движений, как отмечает Ф. Энгельс, [62] «в 

выигрыше могли остаться только князья» 150 , т.е. феодалы. Все это ослабляло движение и 

способствовало подавлению народных выступлений против угнетателей. После 

подавления этого восстания туркмены опять попали под господство Сефевидов. 

Восстания туркмен продолжались и в дальнейшем. Одно из таких восстаний вспыхнуло в 

1550 г. под руководством Аба-Сердара 151 . 

Согласно «Алам ара-и Сефеви», после Чалдыранской битвы слухи о смерти шаха Исмаила 

I распространяются по всему Хорасану и Мавереннахру. Услышав об этом, узбекские 

султаны в 1515 г. делают попытку вяовь завоевать Хорасан и нападают на Балх. 

Правителем Балха в этот период был Див-султан Румлу, который оставляет вместо себя 

Мухаммед-хана — сына Али Шукур-хана Туркмена Бахарлу 152 , а сам направляется с 

войском к Амударье и сражается с Убей-дуллой-ханим и Джанибек-султаном.

Проиграв битву, Див-султан отправляется в Тебриз. 153 Однако Шейбаниды вскоре 

оставили Балх и, услышав о походе шаха Исмаила в Хорасан, ушли обратно в 

Мавереннахр. 

В 927 г. х. (1520—1521) Джанибек-султан с 20 тыс. воинов вновь направляется в Балх, а 

Убейдулла спешит в Герат. Однако Ханан-султан 154 нанес на берегу Аму-дарьи 

поражение Джанибеку, который был вынужден возвратиться обратно в Мавереннахр. 

В том же году Убейдулла-хан окружает Герат, где в качестве беглер беги 155 управлял 

Эмир-хан Туркмен; но управлял также всей Гератской провинцией и выполнял 

обязанности лале — воспитателя Тахмасп-мирзы, [63] сына шаха Исмаила; садром 156 

города был Эмир Мухаммед ибн Эмир Юсуф, который был назначен садром Мирзой 

Шахом Хусейном и тимад-ад-доуле 157 . Это не понравилось Эмир-хану Туркмену и Мир 

Мухаммеду Таббеси — учителю Тахмаспа. Мир Мухаммед Таббеси сам хотел быть 

садром и поэтому натравил Эмир-хана Туркмена на Эмир Мухаммеда. 

На основе данного материала можно сказать, что представители туркменской знати 

находились на службе у Сефевидов. Эмир-хан, воспользовавшись тем, что город 

окружили войска Убейдулла-хана, убил Эмира, обвинив его в сговоре с Убейд-ханом. 

Затем Эмир-хан, посоветовавшись с Мухаммедом Таббеси, изготовил подложное письмо, 

подделав почерк Эмира Мухаммеда. На обратной стороне этого письма Убейд-хана, в 

котором он обещал Эмир Мухаммеду большую должность, если он откроет ему ворота 

Герата 158 . Когда весть о смерти Эмир Мухаммеда дошла до шаха Исмаила, то он приказал 

Дурмуш-хану Шамлу 159 схватить Эмир-хана и привезти его во дворец 160 . 

Эмир-хан не стал ждать, он собрал всех подвластных ему туркмен и отправился в Индию. 

Сторонники Эмира Мухаммеда направляют вестника к шаху, который в двух переходах от 

Герата встречает Дурмуш-хана и сообщает ему о происшедшем. Дурмуш-хан выступает в 

погоню за Эмир-ханом. Около Гуряна 161 он окружает лагерь Эмир-хана, воины которого 

мирно спали. Как сообщает анонимный автор, Дурмуш-хан обращается к Эмир-хану: 

«Шах знает, что ты не виноват и поэтому тебе ничего не грозит». Таким обманным путем 

Дурмуш-хан возвращает Эмир-хана в Герат, а туркмены расходятся по своим домам. 

Дурмуш-хан отдает затем [64] приказ об аресте Эмир-хана, которого доставляют в Казвин, 

где он умирает от болезни 162 . 

Согласно «Алам ара-и Сефеви», после смерти Эмир-хана туркменские аксакалы 163 

выбирают своим вождем шахского мехтера 164 Шахкули. Мехтер обвиняет в смерти Эмирхана 

шахского везира Мирзу Шаха Хусейна. Шахкули открыто заявляет, что Мирза Шах 

Хусейн клевещет Исмаилу I на туркмен и злоупотребляет имуществом шахского дивана 

165 . Отношения между везиром и туркменскими старшинами ухудшаются. В свою очередь, 

Мирза Шах Хусейн хотел напугать Шахкули, чтобы тот не натравливал туркмен против 

него и, поэтому, ища повод для обвинения мехтера, везирь приказывает своим 

подчиненным подсчитать его долги шахской казне. Узнав, что мехтер много задолжал 

казне, он докладывает об этом шаху, который поручает разбор дела Шахкули самому 

везиру. Везирь приказывает арестовать его, но, надеясь на улучшение отношений с 

туркменами, прощает мехтера и сам оплачивает его долги. Затем он просит шаха о 

предоставлении мехтеру прежней должности. Однако отношения Шахкули с Мирза 

Шахом Хусейном не улучшились и он в 1523 г., выбрав удобный момент, убивает везира 

166 .

Данные «Алам ара-и Сефеви» позволяют говорить о том, что гератские туркмены 

представляли внушительную силу и поэтому шахскому везиру приходилось считаться с 

ними. 

Сведения о рассматриваемых событиях имеются не только в «Алам ара-и Сефеви», но и в 

сочинении Будака Казвини и в Других версиях. Он пишет: «В 927 г. х. (1521) Эмир-хан со 

своими друзьями убивает Эмира Мухаммеда. И шахские воины, привязав Эмир-хана к 

расщепленному столбу, доставляют его во дворец. Эмир-хан, заснув вечером, утром был 

найден мертвым» 167 . А Хасан-бек Румлу указывает, что в 1521 г. Эмир-хан [65] продал 

свою душу дьяволу 168 . В «Джавахир-ал-ахбар» 169 , «Хабиб-ус-сияр» 170 , «Ахсан-аттаварих» 

171 , «Хуласат-ат-та-варих 172 ». «Шараф-наме» 173 , упоминается также о мехтере 

Шахкули и его казни. Однако в этих источниках нет сведений о туркменах Герата. Кроме 

того, эти краткие описания не идут ни в какое сравнение с подробным рассказом 

анонимного автора. 

Содержащиеся в «Алам ара-и Сефеви» фактические данные свидетельствуют о том, что 

туркменские племена были разбросаны в этот период на сравнительно большой 

территории. Значительная часть туркмен обитала в междуречье Атрека и Гургена и на 

восточном побережье Каспия. Эти туркменские племена оказывались то под властью 

Сефевидов, то узбекских ханов Хорезма. Туркмены обитали также и в Хорасане, Бадхызе 

и долине Мургаба, а также Балхской и Гератской областях. Среди туркмен особенно 

выделяются и часто упоминаются родоплеменная верхушка (аксакалы), а также 

влиятельная и богатая аристократическая знать. Представители этой знати находились на 

службе у Сефевидов и других феодальных династий. Эти данные имеются только в «Алам 

ара-и Сефеви», что еще раз подчеркивает значимость данного источника. 

Материалы, содержащиеся в «Алам ара-и Сефеви», представляют также значительный 

интерес для характеристики политической структуры и некоторых черт общественного 

строя Туркменистана в конце XV — первой половине XVI в. Как видно из исследуемого 

источника, в правление Тимуридов в городах и провинциях страны правили сыновья 

султанов или близкие к нему люди 174 . Если правителем был юный принц, то ему 

назначали для опеки «лале» или «атабека» 175 . 

Как указывается в «Алам ара-и Сефеви», в правление Султана Хусейна сыновья и 

родственники верховного [66] султана назывались мирзами. Этот термин использовался 

также в значении «принц» («шах-заде») 176 . Вопите правители были подвластными 

хозяевами провинций и городов. В их подчинении находилось войско, гражданские 

административные власти, они часто не считались даже с центральным правительством. В 

правление султана Хусейна Байкары правителями областей были также султаны, эмиры, 

беки 177 . 

В государственных делах при последних Тимуридах в Хорасане важную роль играла и 

туркменская аристократия. Каждое племя имело своего вождя или старшину (аксакала). 

Султан Хусейн для своих походов собирал войско из туркмен 178 . 

В исследуемом источнике имеются некоторые сведения по социально-экономическим 

отношениям при Тимуридах. В «Алам ара-и Сефеви», к сожалению, кроме «пишкеш» 

(подарок вышестоящему лицу), другие виды налогов не упоминаются. Этот вид налога 

считался добровольным, но фактически был обязательным, т. к. в случае неуплаты его 

взимали силой 179 .

Исторические данные говорят о том, что трудовое население облагалось завоевателями 

огромными итогами. Шейбани-хан опирался на поддержку влиятельных и зажиточных 

слоев местного населения: феодалов, купцов, мусульманского духовенства. В то же время 

он отдавал предпочтение родоплеменной знати кочевых узбеков, занимавшей 

привилегированное положение в государстве Шейбанидов. Окружавшие Шейбани-хана 

светские и духовные феодалы и другие представители господствующего класса жестоко 

грабили население покоренных [67] стран. В этом отношении от них нисколько не 

отличались и сефевидские шахи, которых поддерживали местная феодальная 

аристократия и вожди кочевых племен кизылбашей. 

При последних Тимуридах существовали различные формы землевладения и земельного 

пожалования. Наибольшее распространение при Тимуре и Тимуридах получил союргал. 

И. П. Петрушсвский 180 отмечает, что в XVI в. союргал фактически заменил икта. В «Алам 

ара-и Сефеви» имеются некоторые сведения о феодальном землевладении. Земли, 

отданные в союргал, в большинстве случаев переходили по наследству из поколения в 

поколение. Иногда в качестве союргала давалась не только земля, но и имущество, 

которое предоставлялось во временное пользование. Так, Султан Хусейн Байкара 

пожаловал каждому из своих сыновей в качестве союргала город или область в Хорасане. 

Однако когда сыновья ему не подчинялись или же возникала иная необходимость, то он 

отбирал союргал у одного сына и передавал другому. Например, в 903 г. х. (1497) Султан 

Хусейн отдал Балх Бедиуззаману, но отнял у него Астрабад и передал его Музаффару 

Хусейну-мирзе 181 . Доходы от союргалов владельцы присваивали и часто из-за этого 

между сыновьями Султана происходили ссоры 182 . Наряду с союргалами существовал и 

обширный фонд государственных земель. Султан Хусейн-мирза, уделяя много внимания 

прибылям, получаемым от земли, приказывал обрабатывать государственные земли. 

Духовные феодалы тоже имели свои земли, они увеличивали их за счет земель, 

отдавшихся под их покровительство крестьян. Вакфными землями и имуществом ведали 

специальные управители-мутавалли, которые при последних Тимуридах 

контролировались шейх-ал-исламом 183 . 

В исследуемом источнике содержатся также некоторые материалы о торговле и ремеслах. 

Крупным центром [68] торговли при последних Тимуридах был Герат, куда прибывали 

посланцы из разных стран 184 . В Герате и на рынках других городов продавались и 

покупались самые различные товары. Сюда доставлялись изделия из различных стран, в 

том числе из Рума 185 . В свою очередь в эти страны вывозилась местная ремесленная 

продукция, Торговые отношения с другими государствами содействовали развитию 

различных видов ремесла. Ремесленники Хорасана, Гургена, Хорезма, Мавереннахра 

были искусными мастерами 186 . 

Однако развитие городской жизни и ремесел тормозилось феодальным произволом и 

междоусобицами. Феодал, назначенный центральным государством, старался собирать 

побольше налогов. Он думал лишь о своем обогащении за счет эксплуатации трудовых 

слоев населения. 

В 1507 г. в Средней Азии, в том числе и Туркменистане, было ликвидировано государство 

последних Тимуридов 187 . Основная причина падения этого государства — междоусобные 

войны и острые социальные противоречия. Правитель каждой области считал себя 

самостоятельным государем и не подчинялся центральному правительству. Возрастало 

недовольство народа. Все это привело в конечном итоге к падению династии Тимуридов. 

Анонимный автор «Алам ара-и Сефеви» осуждает сыновей султана за сепаратизм и 

отмечает, что в результате бесконечных междоусобиц между принцами пало государство

последних Тимуридов в Хорасане 188 . Об [69] этом говорят в исторических сочинениях и 

Захир-ад-Дин Бабур 189 , и Хондемир 190 , и Хасан-бек Румлу 191 и др. 

В начале XVI в., как отмечалось выше, Хорасан захватывают Шейбаниды. Они 

разграбили богатства султана и его сыновей. Шейбани-хан, разгромив Тимуридов и их 

сторонников, перетянул на свою сторону крупных феодалов и представителей 

духовенства. Фактически произошла лишь смена династии, а государственный строй в 

основном остался прежним. Шейбани-хан, как и последние Тимуриды, поставил во главе 

провинций и городов своих родичей 192 . Помимо них, важную роль в управлении 

государством играли султаны и эмиры 193 . 

Многолетние шейбанидо-сефевидские войны имели тяжелые последствия. В эти годы 

почти перестали функционировать торговые пути, проходившие через Туркменистан и 

соединявшие Среднюю Азию со странами Ближнего Востока и Передней Азии. 

В 1510 г. Туркменистан попадает под власть Сефевидов. Однако в течение XVI в. между 

узбекскими ханами и Сефевидами проходили постоянные стычки. В правление 

Сефевидов, как и при предыдущих династиях, городами и областями управляли крупные 

феодалы 194 . Важную роль в управлении играли эмиры кизылбашей, опиравшиеся на 

войска из кочевых и полуоседлых племен. Они эксплуатировали местное население, 

грабили трудовой народ. Междоусобные войны Шейбанидов и Сефевидов особенно 

разоряли крестьян и ремесленников. Также были недовольны и местные феодалы, 

особенно купцы, так как почти прекратились торговые отношения между Мавереннахром 

и Хорасаном. 

В начале XVI в. после смерти Шейбани-хана образовалось Хорезмское (Хивинское) 

ханство, которым управлял пришедший из Дешти Кипчака Ильбарс-хан (1511—1538). К 

Хорезму относились также Ургенч, Везир, Кят и Хазарасп, причем каждый из этих 

городов имел своего правителя. Правителю Хорезма подчинялись туркмены [70] 

Абулхана 195 , Адака, Тирсака, в основном разводившие скот. Туркмены Хорезма частично 

занимались и земледелием. В первой половине XVI в., когда Суфиян-хан стал правителем 

Хорезма, туркмены были в его подчинении и платили ему налоги. Абу-л-Гази говорит о 

размере налогов, уплачиваемых туркменами хорезмскому хану. Он пишет, что 

хорасанские салоры обещали дать 16 тыс. овец, поколение теке-сарык и йомуд — 8 тыс., а 

туркменские эрсары — 16 тыс. овец. Все названные здесь туркменские поколения 

составляют один урук: всех их называют внешними салорами. Поколение Ички-Салур 

доставляло хану 16 тыс. овец и сверх того 1600 овец на ханскую кухню. Эту последнюю 

дань называли котловыми овцами, а 16 тыс. — податными овцами и отдавали их на 

содержание нукеров. Но сверх количества податных овец, которых доставляло каждое 

поколение туркмен, нукеры брали себе десятую часть из котловых овец. Истратив 

казенных овец, они дополнительно брали овец, говоря: «Ужели не дашь ты овцу для 

зареза к государеву столу» Поколение хасан-или доставляло 16 тыс. податных овец и 

1600 котловых, по 10 тыс. давали поколение игдир и човдур, они же давали по 400 

податных и 400 котловых. Гоклан давали 12 тыс. податных овец и 1200 котловых. Адакили 

— 12 тыс. податных и 1200 котловых овец. На берегах реки Аму жили поколения 

туркмен, занимавшихся земледелием, которых называли уч-иль (три поколения), именно 

хызр-или, адак-или и али-или. С их земледельческих промыслов брали десятину. Тивечи 

(занимавшиеся верблюдоводством) и али-или платили также и скотом; адак-или 

поставляли воинов 196 . Остальная часть территории Туркменистана оставалась под 

властью Сефевидов.

В царствование шаха Исмаила в государстве Сефевидов областями, городами, 

провинциями управляли эмиры кизылбашских племен. Например, в 1510—1513 гг. 

Мервом правил эмир кизылбашей Даде-бек-курчи-баши 197 , а до 1514 г. Астрабадом 

управлял Пиргуб-хан 198 и т. д. 

В первой половине XVI в. в Сефевидском государстве существовали следующие виды 

землевладения: государственные [71] (ливанские) земли, удельные или доменные земли 

(хассе), аллодальные земли (мюльковые), вакфные земли, союргальные земли. На 

государственных землях трудились крестьяне, а прибыль шла в государственную казну. 

Земли хассе, занимавшие огромные площади, контролировались государством, а прибыль 

с них шла в пользу султапа или, вернее, Сефевидской фамилии. Владельцы мюльков, 

составлявших частную собственность, платили налоги, но некоторые из них пользовались 

налоговым иммунитетом. Вакфными землями распоряжались мутавалли. 

В государстве Сефевидов в управлении городами и областями важная роль принадлежала 

садру. В «Таз-кират-ул-мулюк» 199 указывается, что садр должен был заниматься делами 

шариатских судов, следить за доходами и расходами вакфов, т. е. контролировать 

мутавалли 200 . Назначать на духовные посты и должности или освобождать от них мог 

только садр. Вмешиваться в его дела никто не имел права. 

В правление Сефевидов, как и при Тимуридах, было распространено дарение земель в 

качестве союргалов. По данным изучаемого источника шах Исмаил своему сыну 

Тахмаспу, когда ему было три года, отдал в союргал весь Хорасан. В союргал, с условием 

платить налоги, он давал своим эмирам управление той или иной провинцией, городом 

или областью, но он мог и отнять союргал 201 . 

Анализ содержащихся в исследуемом сочинении материалов свидетельствует о том, что 

«Алам ара-и Сефеви» — один из важных источников по истории туркмен и 

Туркменистана конца XV — первой половины XVI в. Здесь имеются интересные сведения 

о расселении туркмен, некоторых чертах их общественного строя, об их положении под 

властью феодальных династий Тимуридов и Сефевидов. Большую ценность представляет 

описание анонимным автором борьбы туркменских племен против кизылбашских 

правителей в начале XVI в., а также участия туркменских предводителей на службе [72] 

тимуридских и кизылбашских правителей. Эти сведения уникальны, т. к. не встречаются в 

других средневековых источниках. 

Немаловажное значение данные «Алам ара-и Сефеви» имеют и для выяснения характера 

сефевидо-шейбанидских отношений и их роли в истории Средней Азии и Ирана. 

Сопоставление данных, содержащихся в «Алам ара-и Сефеви», со сведениями других 

источников позволяет воссоздать картину одного из слабо освещенных периодов истории 

Туркменистана конца XV — первой половины XVI в. 

Комментарии 

1 История Туркменской ССР, т 1. кн. 1, с. 372. 

2 «Алам ара-и Сефеви», с. 203—204. 

3 Лале — воспитатель (опекун) сыновей ханов, султанов, шахов.

4 «Алам ара-и Сефеви», с. 210. 

5 Там же, с. 210—211. 

6 Бартольд В. В. Соч., т. 2, ч. 2. М., 1964, с, 250. 

7 «Бабур-наме», с. 55—56; Хасан-бек Румлу пишет только об убийстве Мухаммед 

Мумина (Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 20) 

8 Болдырев А. Н. Зайн-ад-Дин Васифи, с. 23—24. 


10 В источнике ошибочно вместо Абул Мухсин-мирзы указано имя его брата, Ибн 

Хусенн-мирзы [см.: «Алам ара-и Сефеви», с. 220]. По нашему мнению, здесь переписчик 

допустил ошибку [см.: «Тарих-и шах Исмаил», л, 159а]. 

11 Абиверд находится в 120 км юго-восточнее Ашхабада и в 8 км от Каахка. Ниса — 

развалины одного из древнейших городов Туркменистана, недалеко от селения Багир, где 

с помощью археологических раскопок обнаружены ценные памятники и материалы, 

относящиеся к культуре Парфянского государства. В «Алам ара-и Сефеви» не 

упоминаются названия Нисы и Абиверда, однако даются сведения о тех событиях, 

которые происходили там, а также говорится, что Купек Хусейн был правителем этой 

местности. Названия этих городов уточняются с помощью «Хабиб-ус-сияр» Хондемира 

[см.: МИТТ, т. 2, с. 381 и «Асхан-ат-таварих» Хасан-бека Румлу [см.: Калькут. изд., с. 22]. 

12 Купек Хусейн-мирза — Мухаммед Мухсин-мирза, убит в 1507 г, 


14 «Алам ара-и Сефеви», с. 223. Как указывается в трудах Хондемира и Хасан-бека Румлу, 

султан и Абул Мухсин-мирза помирились [см.: МИТТ, т. 2, с. 39. «Ахсан-ат-таварнх», 

Калькут. изд., с. 22], В. В. Бартольд считает, что это был договор вроде мира (Бартольд В. 

В. Соч., т. 2, ч. 2, с. 253). 

15 Кархана — предприятие типа мастерской, в которой работали ремесленники и, 

вероятно, дворцовые умельцы. Согласно «Алам ара-Сефеви», когда Султан Хусейн 

Байкара осаждал Мерв, хотя в Мерве были ремесленники, но он взял из Герата своих 

ремесленников и они отчеканили монеты на его имя [«Алам ара-и Сефеви», с. 223]. 

Подробнее о кархане см.: Мукминова Р. Г. Термин кархана: значение в XIII—XIV и XV— 

XVI вв. — «Бартольдовские чтения 18—20 марта 1974 г. Тезисы докладов и сообщений». 

М, 1974, с. 41—43; Гейдаров М. X. Об организации и развитии крупных ремесленных 

мастерских в городах Сефевидского Ирана XVII в. — О генезисе капитализма в странах 

Востока (XV—XIX вв.). М. 1962. 

16 «Алам ара-и Сефеви», с. 225, Эта битва произошла в местности Халва-чешме [см.: 

МИТТ, т. 2, с. 53]. 

17 Как указывается в «Ахсан-ат-таварих», в битве при Халва-чешме вместе с Абулом 

Мухсином-мирзой участвовал и Купек-мирза [см.: Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 23]. 

В. В. Бартольд считает, что после поражения мирзы Абул Мухсин возвращается в Мерв, а 

Купек-мирза направляется в Астрабад [см.: Бартольд В. В. Соч., т. 2, ч. 2, с. 255].


19 «Тарих-и шах Исмаил», л. 1596. 

20 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 9, изд. 2. М., 1957, с. 224. 


22 Чарджуй — средневековый город на левом берегу Амударьи, ныне областной центр 

Туркменской ССР. 

23 Мухаммед Салих, с. 287—329. 

24 «Бабур-наме», с. 189. 

25 Мухаммед Салих, с. 287-329. 

26 «Бабур-наме», с. 146. 

27 Чархчи — авангардные войска. 

28 Хасан-бек Румлу указывает, что численность войск составляла 12 тыс. чел. [см.: 

«Ахсан-ат-таварих». Калькут. изд., с. 88]. 

29 «Алам ара-и Сефеви». с. 236. 

30 В «Ахсан-ат-таварих», «Шараф-наме» говорится, что султан умер в местности Баба 

Ильяхи [см.; Хасан-бек Румлу, с. 88; «Шараф-наме», т. 2, с. 148]. 


32 Там же, с. 239. 

33 Иль Аман — сердар войск Шейбани-хана. 

34 Чул-и Зердек (или Дешти Зердек) — местность к северу от Меручака и Бадхыза, между 

Гератом и Амударьей [см.: МИТТ, т. 2 ,с. 54]. 

35 Эти сведения, приводимые в «Алам ара-и Сефеви», в основном совпадают с данными, 

которые приводятся в «Тарих-и шах Исмаил» (л. 169а), в «Хабиб-ус-сияр» [МИТТ. т. 2. с. 

41] и в сочинениях Хасан-бека Румлу [Калькут. изд., с. 91—92]. 

36 «Алам ара-и Сефеви», с. 239—240. Шараф-хан Бидлиси сообщает, что между 

сыновьями Султан Хусейна существовали разногласия. Бабур, видя разлад между 

мирзами, направился в Кабул, а все сыновья эмира возвратились в свои резиденции 

[«Шараф-наме», т. 2. с. 151]. 


38 Мухаммед Тимур-султан — сын Шейбани-хана, правитель Самарканда. 

39 Дамган — город в Северном Иране.

40 «Алам ара-и Сефеви», с. 260; «Тарих-и шах Исмаил», л. 175а. 


42 Хондемир. Хабиб-ус-сияр [МИТТ, т. 2, с. 43]. Хасан-бек Румлу. Ахсан-ат-таварих 

[МИТТ, т. 2, с. 54]; «Шараф-наме», т. 2, с. 151— 152. 

43 Пул-и Копри — в 20 верстах к северу от Астрабада. Ныне эта крепость называется Аккала. 

Интересен также рассказ Ибн Рузби-хапа: «Августейший кортеж (Шейбани-хана) 

после завоевания области Астрабада и Джурджана и ограбления туркмен йакка, которое 

является улусом Саин-хана, дошел до лугов Бистама» [см : Ибн Рузбихан, с. 112]. 


45 Хондемир. Хабиб-ус-сияр [МИТТ, т. 2. с, 43—44]. 

46 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 110. 

47 Ибн Рузбихан, с. 146—149. 

48 Хондемир Хабиб-ус-сияр [МИТТ, т. 2, с. 43—44]; Хасан-бек Румлу. Ахсан-ат-таварих 

[МИТТ. т. 2, с. 54]. 

49 Бартольд В. В. Соч., т. 2. ч. 1. с. 598. 

50 В современном туркменском языке термин «яка» означает «побережье», «берег» [см.: 

«Туркменско-русский словарь». М., 1968. с. 8091. 

51 Хондемир Хабиб-ус-сияр [МИТТ, т. 2, с. 44]. 


53 В сочинении Ибн Рузбихана рассказывается, что Шейбани-хан после завоевания 

Астрабада и Джурджана, ограбил туркмен «яка», которые являются улусом Саин-хани 

(Ибн Рузбихан. с. 112). 

54 Абдаллах б. Мухаммед б. Али Насраллахи. Зубдат ал-асар. — МИКХ, с. 133; Мукминова 

Р. Г. Борьба за Мавереннахр... с., 13—14. 

55 Миклухо-Маклай Н. Д. К истории политических взаимоотношений Ирана со Средней 

Азией в XVII вв. — «Краткие сообщений ИВ АН СССР», 1952. т. 4, с. 14. 

56 Ленин. В И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 142—143. 

57 По мнению Болдырева термин «даруга» имел в XV—XVI вв. значительно более 

широкое значение: правитель, управитель, заведующий вообще [см.: Болдырев А. Очерки 

из жизни..., с. 418]. 

58 «Алам ара-и Сефеви», с. 284—293. Об этом письме коротко упоминается в «Абдулланаме», 

где сообщается, что Шейбани-хан написал шаху Исмаилу: «Либо прими веру своих 

предков — суннизм, либо же готовься к войне» [см.: «Абдулла-наме», с. 105].

59 Бурдалик находится на правом берегу Амударьи, возле развалин крепости «Зухре- 

Тахир». На территории Ходжамбасского р-на Чарджоуской области Туркменской ССР. 

60 Керки — районный центр Чарджоуской области Туркменской ССР. 

61 Ибн Рузбихан. Указ. соч., с. 161—162. 

62 О местоположении Талхатана см.: Жуковский В. А. Развалины старого Мерва. Спб., 

1894, с. 72—74, 183. 

63 Есть также одноименный город в Ашхабадской области Туркменской ССР (Теджен). 

64 Чахчах — село Чаача Каахкинского района Ашхабадской области. 

65 Мейхене — современное селение Меана Каахкинского района. 

66 Ибн Рузбихан. Указ. соч., с. 164—165, 


68 «Алам ара-и Сефеви», с. 294. В «Алам ара-и Сефеви», как и в «Ахсан-ат-таварих» 

Серахс не упоминается, но указываются события, которые происходили там. Взятие 

кизылбашами Серахса упоминается в «Тарих-и шах Исмаил» (л. 182а) и «Хабиб-уссияр» 

(Тегеранск. изд., с. 507). 


70 В «Алам ара-и Сефеви» термином «аталык» обозначается опекун, воспитатель сыновей 

хана и т. д. Аталык должен уметь хорошо управлять войском, городом, провинцией. В 

исследуемом источнике название «аталык» применяется также к племени, но в других 

источниках «аталык» в значении племени не встречается. В данном случае «аталык», повидимому, 

означает военачальник. 

71 Под этим именем в других источниках упоминается Могул-ханум. 


73 «Тарих-и шах Исмаил», л. 1866. 

74 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 117—120, 

75 «Алам ара-и Сефеви», с. 303, 

76 Хондемир. Тегеранск изд., с. 509—511. 

77 Хасан-бек Румлу, Калькут. изд., с. 117—120. 

78 «Бабур-наме», с. 251—252. 

79 МИТТ, т. 2. с. 323; История народов Узбекистана, т. 2, с. 66.

80 Бартольд В. В. Отчет о командировке в Туркестан. — Соч., т. 8, с. 114; Мукминова Р. Г. 

О некоторых источниках..., с. 131. 

81 В этом отношении данные анонимного автора согласуются с «Тарих-и шах Исмаил» и 

др. источниками [см.: «Тарих-и шах Исмаил», л. 187а; Хондемир. Тегеранск. изд., с. 510— 

512. Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 119]. 

82 Курчи-баши — начальник отряда шаха, воинов дворцовой кавалерии. Л. Будагов 

считает, что курчи — тюркский термин и переводится как оруженосец (Будагов Л. 

Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, т. 2. Спб., 1871, с. 173). 

83 «Алам ара-и Сефеви», с. 312—314- 

84 Там же, с. 312, 315. 

85 «Шараф-наме», т. 2, с, 155. 

86 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 120—123. О. А. Эфендиев полагает, что войско 

Шейбани-хана насчитывало до 15 тыс. человек (Эфендиев О. А. Образование..., с. 110). 


88 Хондемир. Тегеранск. изд., с. 508—510. 

89 Автор «Алам ара-и Сефеви» часто называет Мухаммеда Шейбани-хана Шахи-беком, 

что отражает его пренебрежительное отношение к противнику шаха Исмаила. Называя 

узбекского хана «беком», он тем самым как бы хочет унизить его достоинство. 

90 Очевидно, имеется в виду Санджар (1118—1153) — султан из династии Сельджукидов, 

столицей которого был г. Мерв. 


92 Кондемир. Хабиб-ус-сияр (МИТТ, т. 2, с. 51); персидский текст в тегеранском издании, 

с. 120. Аналогичные сведения приводятся и Шараф-ханом Бидлиси. См.: «Шариф-наме». 

с. 1,35—156. 

93 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с, 120. 

94 Эфендиев О. А. Образование..., с. 156. 

95 «Алам ара-и Сефеви», с. 315. Хафиз Таныш тоже рассказывает, что после смерти 

Шейбани-хача Убейдулла-хан, взяв жену хана, Могул-ханум, переправился через 

Джейхун. См.; «Абдулла-наме», с, 107. 

96 «Тарих-и шах Исмаил», л. 200а; Хсиан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 123. 

97 Под этим именем подразумевается Могаббеле-ханум, жена Шейбани-хана. 

98 В сочинении Мухаммеда Юсуфа- это событие излагается по-иному, на наш взгляд, 

ошибочно. «В то время, — пишет автор, — когда Шейбани-хан оказывается осажденным 

в Мерве (кизылбашами), Убейдулла-хан раньше всех перешел реку Джейхун и поспешил

к нему на помощь. Не думая о численном превосходстве неприятеля, он направился к 

Мерву и в тот же день, во время второго намаза, когда Шейбани-хан принял 

мученичество, вошел в город, забрал там свою жену Могол-ханум и соизволил 

благополучно переправиться через Джейхун (уйдя обратно в Мавереннахр)», Мухаммед 

Юсуф-. Тарих-и Муким-хани, Ташкент, 1956, с. 54. 

99 Джанибек-султан — сын брата отца Шейбани Шахбудак-султана; Ходжа-султан, 

правитель Отрара — город в Казахстане. 

100 «Алам ара-и Сефевн», с. 316—317. 

101 Там же, с. 318. 

102 Хафиз Таныш и Мухаммед Юсуф- ошибочно пишут, что шах Исмаил после победы 

Шейбани-хана вошел в Мерв, подверг жителей всеобщему избиению и, разрушив башни и 

крепостные стены, вернулся в Герат («Абдулла-наме», с. 105—100; «Тарих-и Мукимхани», 

с. 52). Шараф-хан Бидлиси говорит, что везирь Шейбек-хана, Ходжа Махмуд- 

Сагерчи, являвшийся шиитом, послал шаху ключи от города Мерва. За свою услугу он в 

дальнейшем стал везиром шаха Исмаила («Шараф-наме», т. 2, с. 156). Возможно, Хафиз 

Таныш и Мухаммед Юсуф- хотели показать Исмаила I варваром. 

103 Хондемир. Тегеранск. изд.., с. 511—512; Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 121—122; 

«Шах Исмаил Сефеви», с. 69—132. 

104 Шах Исмаил, как свидетельствует Хондемир, приказал соорудить башню из голов 

узбекских воинов, погибших в битве под Мервом. См.: Хондемир. Тегеранск. изд., с. 513. 

105 «Тарих-и ша-х Исмаил», л. 1906, 

106 «Абу-л-Газп», Указ. соч., с. 174. 

107 МИТТ, т. 2, с. 323-324. 

108 Агахи-Мунис. «Фирдаус-ал-икбал». — МИКХ, с. 437—438, 


110 Имеется в виду Дешти Кипчак (Кипчакская степь) — обширные степные 

пространства от Днепра и северных берегов Черного моря до Иртыша и озера Балхаш, 

граничившие на юге с Хорезмом и низовьями Сырдарьи [см.: История народов 

Узбекистана, т. 2, с. 21]. 

111 «Тарих-и шах Исмаил», л. 1976. Эти же сведения есть и у Хасан-бека Румлу [см.: 

Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 123]. 

112 МИТТ, т. 2, с. 323: Аналогичные сведения приводятся и Шараф-ханом Бидлиси [см.: 

«Шараф-наме», т. 2, с. 156]. 


114 Муршиди Камел *** — почетное прозвище шаха Исмаила.

115 Молазим *** — состоявший в свите на службе. 

116 «Алам ара-и Сефеви». с. 342—344. Как говорится в работе В. В. Бартольда и в книге 

«История народов Узбекистана», этот поступок султанов вызвал негодование Суюнчиходжи, 

не допускавшего мысли о примирении с шахом-шиитом, которому Шейбаниды 

должны были мстить за кровь своего родича. Тем не менее был заключен мир, согласно 

которому все районы по левому берегу Амударьи отошли к Сефевидам [см.: Бартольд В. 

В. Отчет о командировке в Туркестан. — Соч., т. 8, с. 144—145; История народов 

Узбекистана, т. 2, с. 50). 

117 Наджми Сани — Вторая звезда, прозвище Яра Ахмеда Хузанн. полученное в честь 

Налжми Решти (Гиляни), который помогал шаху Исмаилу в его юные годы, а также в 

создании его государства Когда Наджми Решти умер, шах, скорбя, сказал, что его имя 

всегда будет в его устах и дал прозвище Наджми Сани Яру Ахмеду Хузани [см.: «Алам 

ара-и Сефеви», с. 305; Рахим Заде Сефеви. Зендегани-йи шах Исмаил Сефеви, с. 218]. 

Наджми был из города Решта (город в Северо-Западном Иране); он был по профессии 

зергаром (ювелиром). Его прозвища Решти и Зергар связаны с местом жительства и 

профессией. 


119 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 124-125. В среднеазиатских источниках эти события 

не упоминаются. 

120 «Алам ара-и Сефеви», с. 366—373. Даже простое прохождение такого войска по 

территории Мавереннахра было подобно стихийному бедствию [см.: Гафуров Б. Г. 

Таджики, с. 527]. 

121 «Алам ара-и Сефеви», с. 353—357. Захир-ад-Дин Бабур в своем сочинении не 

упоминает об этом походе в Мавереннахр. 


123 Байрам-хан был убит в Гиждуванской битве. 

124 Фариб *** — по мнению В. В. Бартольда, находился на территории нынешнего 

Давлетабада в Афганском Туркестане [см.: МИТТ, т. 2, с. 53]. 

125 Беягу-бахадур — предводитель войск узбекских ханов. 


127 Там же, с. 411—414. В «Тарих-и шах Исмаил», «Хабиб-уссияр» указывается, что 

Убейдулла-хан, убегая из Мешхеда, прибыл в Чарджоу. Оттуда он на судне 

переправляется в Бухару. А Хасан-бек Румлу сообщает, что Убейдулла-хан, не выдержав 

натиска войска Сефевидов, отправился в сторону Бухары [см.: «Тарих-и шах Исмаил», л. 

223а, б; Хондемир. Тегеранск. изд., с. 536; Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 138]. 


129 В 1851—1852 гг. среди гургенских йомудов были тысячи кибиток племен гаррави, их 

хана называли Хызр Назар-хан [МИТТ, т. 2, с. 248]. В работах М. Аннанепесова и А.

Оразова также отмечается, что в XIX в. в составе северо-западных йомудов жило племя 

гаррави. [См.: Аннанепесов М. Хозяйство туркмен и XVIII—XIX вв. Ашхабад, 1972, с. 59- 

60: Оразов А. Хозяйство и культура населения Северо-Западной Туркмении в конце XIX 

начале XX в. Ашхабад, 1972, с. 15]. 

130 По данным Худайбергенова, гаррави входили в состав емрелинцев и делились на 

девять родов [См.: Худайбергенов Дж. Туркмен дилинин емрели диалекти барада кэбир 

тарыхы — этнографики ве лингвистик маглуматлар. — «Изв. АН ТССР. Сер. обществ. 

наук», 1972, № 2, с. 67—69]. Потомки гаррави живут в Ленинском и Ильялинском 

районах. Особенно много их в селе Атаяп (к/з им. Тельмана Ленинского района). Село это 

называют гарравийским. 

131 «Алам ара-и Сефевн», с. 418-419. 



134 Ходжа Абдурахпм — глава известного суфийского ордена «накшбендия» в Бухаре. 



137 См. также: «Тарих-и шах Исмаил», л. 228б—234а. 

138 «Шах Исмаил Сефеви», с. 133, 155. 163. 171, 229. 


140 Там же, с. 527. 

141 «Арам ара-и Сефеви», с. 527—528. 

142 См. Петров П. И. Об одном редким источнике по истории Сефевидов. — «Советское 

востоковедение», 1956, № 1, с. 113. 

143 См.: Эфендиев О. А. Образование..., с. 160. 

144 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 22; «Шараф-наме», с. 163— 164. 

145 «Шах Исмаил Сефеви», с. 368. 

146 Гарчистан — область в верховьях Мургаба [см.: Бартольд В. В. Историкогеографический 

обзор Ирана. Спб., 1903, с. 27). 

147 «Шах-наме», с. 164. 

148 Туркмены саин-хани (туркмены Саин-хана или саинхановские туркмены), так у 

иранских историков именуются туркмены, жившие между Гургеном и Атреком, по 

монгольскому прозвищу Саин, которое носил золотоордынский хан Батый. Они же 

называются иначе — «яка-туркмены» [см.: МИТТ, т. 2, с. 45].

149 МИТТ, т. 2, с. 45. 

150 Маркс К; Энгельс Ф. Соч., т. 7, изд. 2. М., 1956, с. 434. 

151 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 401—406. 

152 Али Шукур-хан Бахарлу — вождь племени бахарлу, которое входило в состав Ак- 

Коюнлу и Кара-Коюнлу. Бабур (1488—1530) взял его с собой в Индию, где он был одним 

из предводителей в войске Бабура, покорившего Индию. 

153 «Алам ара-и Сефеви», с. 528—534. Это подтверждается и другими источниками [см.: 

«Тарих-и шах Исмаил», л. 258а, б; «Хабиб-ус-сияр». Тегеранское изд. с. 553—554; 

«Ахсан-ат-таварих». Калькут. изд. с. 154]. 

154 Ханан-султан — предводитель войска Сефевидов в Балхе. 

155 Беглер-беги *** — тюркский термин, титул правителя, который управлял 

пограничными провинциями. 

156 Об этом термине будет сказано далее. 

157 И'тимад-ад-доуле *** — титул главного везира. 

158 «Алам ара-и Сефеви» с. 589—592. 

159 Дурмуш-хан Шамлу — правитель племени шамлу, относящегося к кизылбашам, брат 

жены Исмаила I. Шам — это нынешняя Сирия. 

160 В «Алам ара-и Сефеви» говорится, что шах приказал доставить его в доставить его в 

до шахе ***, что означает столб, в расщеп которого зажимали голову и руки преступника, 

осужденного на казнь. 

161 Гурян *** местность в Афганистане, приблизительно в 130—150 км западнее Герата. 

162 Гулунджи *** — рези в животе, колики, спазмы. 

163 Аксакал — здесь старшины, эмиры, султаны. 

164 Мехгер *** — дворцовый эмир. Мехтер Шахкули был управляющим шахской 

конюшней. 

165 Диван *** — здесь как государство. 


167 Будак Казвини. Указ. источник, л. 293а, б. 


169 Будак Казвини. Указ. источник, л. 293б. 

170 Хонде.иир. Тегеранск. изд., с. 598—599,

171 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., 1931, с. 177—179. 

172 Кази Ахмед Куми. Хуласат-ат-таварих, л, 61 а, б. 

173 «Шараф-наме», с. 170. 

174 «Алам ара-и Сефеви», с. 192. 203, 209, 215. 

175 Атабек, как и лале — человек, который воспитывал сыновей чанов, шахов, должен 

был иметь талант полководца, управлять провинцией и обучать принца. 

176 В «Алам ара-и Сефеви» есть сведения о том, что Султан Хусейн Баикара поручил 

Мир Алишеру Навои написать письмо шаху Исмаилу I. Навои в своем письме вместо 

слова «шах» написал «мирза», чем и разгневал сефевидского шаха. Когда посланник 

вернулся и доложил об этом Султан Хусейну, тот сделал замечание Навои. Тогда поэт 

сказал: «Вы, такой человечный государь, несмотря на это, все люди вас называют мирзой. 

Его достоинства теперь выше ваших!» В сносках к этой странице отмечается, что среди 

джагатаев «мирза» имеет смысл «царь» [см.: «Алам ара-и Сефеви», с, 194]. 


178 Там же, с. 209—210, 212—215. 

179 Там же, с. 221—223. 

180 Петрушевский И. П. Очерки..., с. 155. 

181 «Алам ара-и Сефеви», с. 203—212 

182 Там же, с. 219—225. 

183 Шейх-ал-ислам *** — глава религии, духовный предводитель в эпоху правления 

Султана Хусейна Байкары и его сыновей. 


185 Рум *** — под названием здесь подразумевается Османская Турция. 

186 «Алам ара-и Сефеви», с. 246—247. В источниках того времени упоминается, что 

среди ремесленников, торговцев, мелких служащих имелись поэты, лишь немногие из них 

были профессиональными. Они собирались не только в домах вельмож, но и устраивали 

литературные диспуты, чтение стихов, соревнования в мастерстве, в поэтических 

экспромтах в книжных лавках, в мастерских ремесленников, на площадях или на базарах 

[См.: Болдырев А. Н. Очерки из жизни..., с. 404—411; Он же. Зайнаддин Васифи. с. 253— 

260; Гафуров Б. Г. Таджики, с. 497; Мукминова Р. Г. Очерки по истории ремесла в 

Самарканде в XVI в., с. 159]. 


188 Там же, с. 240—260. 

189 «Бабур-наме», с. 192—196.

190 Хондемир. Хабиб-ус-сияр. — МИТТ, т. 2. с. 40—43. 

191 Хасан-бек Румлу. Калькут. изд., с. 20 33. 


193 Там же, с. 246. 

194 Там же, с. 398. 527. 

195 Абулхан — Балханскне горы, Прибалханье. 

196 Абу-л-Гази. Указ. соч., с. 185—186. 


198 Там же, с. 528. 

199 «Тазкират-ул-мулюк», с. 2-—8. 

200 Если мутавалли были из «потомков пророка», то садр не имел права их трогать [см. 

«Алам ара-и Сефеви», с. 498—499]. 



Введение 

Предлагаемая работа посвящена одному из важных источников, в котором отражена 

история Туркменистана конца XV — первой половины XVI в., когда разобщенные 

туркменские племена оказались под властью последних Тимуридов, Шейбанидов и 

Сефевидов. 

История туркменского народа рассматриваемого периода слабо освещена и не была еще 

предметом специального монографического исследования. В значительной степени это

объясняется фрагментарностью исторических сведений и скудностью источников. 

Поэтому открытие и введение в научный обиход каждого нового источника имеет важное 

значение. Большой интерес с этой точки зрения представляет опубликованный в 1971 г. в 

Тегеране исторический труд на персидском языке под названием «Алам ара-и Сефеви», т. 

е. «Украшающая мир (история династии) Сефевидов» 1 . Это анонимное сочинение издано 

на основе двух основных рукописей под редакцией Ядоллаха Шокри. Обнаруженное 

сравнительно недавно, оно не получило до сих пор в советской историографии научного 

описания. 

«Алам ара-и Сефеви», как правильно отмечает Я. Шокри, представляет большую ценность 

для изучения истории Сефевидского государства. В этом источнике содержатся 

интересные материалы по истории не только Ирана, но и Средней Азии, в том числе 


Относительно автора «Алам ара-и Сефеви» нам фактически ничего не известно. Я. Шокри 

полагает, что автор этого сочинения был азербайджанцем, или же [4] человеком, долго 

жившим в Азербайджане. Автор анонимного сочинения, очевидно, не был представителем 

высших слоев, но был человеком, преданным ордену «сефеви-йе». По мнению А. 

Монтазера Сахеба, он был не очень образованным человеком, но располагал ценными 

материалами, которые не сохранились до наших дней 2 . Я. Шокри, ссылаясь на некоторых 

ученых, имена которых не упоминаются, указывает, что по их мнению «Алам ара-и 

Сефеви» написан в период правления шаха Тахмаспа (1524 — 1576). Однако такое 

утверждение он считает неверным. Я. Шокри полагает, что «Алам ара-и Сефеви» написан 

в 1675 г. (1086 г. х.) в царствование шаха Сулеймана I (1660 — 1694) 3 . 

В 1971 г. под редакцией Асгара Монтазера Сахеба в Тегеране вышел в свет источник 

«Алам ара-и шах Исмаил». Переписчик (катеб) данного источника, написанного на 

персидском языке, некий ибн Мухаммед Джафар Хасан ал-Моусеви, который по приказу 

«Его величества Мирзы Ибрагима, сына покойного Мирзы Масума», в 1240 г. х. 

переписал это сочинение. Рукопись находилась в одном переплете (джилде) со вторым и 

третьим томами «Хабиб-ус-сияр» — сочинением историка Хондемира (1475/76 — 1535/36 

гг.) 4 . 

Текст «Алам ара-и Сефеви» сохранился в нескольких рукописях, которые находятся 

сейчас в личных и государственных библиотеках (рукописных фондах) Ирана. В основе 

тегеранского издания две рукописи сочинения, которые Я. Шокри называет «основная» и 

«вторая» 5 . Кроме этого имеются еще три рукописи под названием «Алам ара-и шах 

Исмаил» 6 . Однако поскольку в рассматриваемом источнике содержится и жизнеописание 

предков шаха Исмаила I из династии Сефевидов, то [5] Я. Шокри считает правильнее 

называть это сочинение «Алам ара-и Сефеви» 7 . Рукописи, которые легли в основу 

публикации, в настоящее время хранятся в личной библиотеке Хусейна Мефтаха ибн 

Масуд Малгаб бе-Мефтак ад-доуле. Я. Шокри указывает, что бумага основной рукописи 

имеет древний формат, и поэтому он этот список считает основным. К сожалению, текст, 

где был указан год написания рукописи, стерся. Переписчик основной рукописи — Шапур 

Гурджи — недостаточно образованный человек. Формат рукописи 21х31 см, на каждой 

странице 19 строчек, всего в источнике 412 страниц. Цвет бумаги — гороховый, написано 

сочинение почерком насталик. Некоторые страницы утеряны и поэтому недостающие (с. 

534 — 589) добавлены из второй рукописи. 

Вторую рукопись изящным почерком насталик переписал Али Риза ибн Махмуд-джан Ал- 

Бехбехани в 1818 г. (1234 г. х.). Формат рукописи 20х30 см, на каждой странице по 21 

строке, общий объем рукописи — 326 страниц 8 . Я. Шокри считает, что анонимный

источник состоит из двух томов. Первый, освещающий период правления предков шаха 

Исмаила, начинается с описания похода Тимура (1370 — 1405) в Хорасан и составляет 39 

страниц. Второй том — о жизни и деятельности шаха Исмаила — от первых его походов 

до самой смерти в 1524 г., однако мы считаем, что «Алам ара-и Сефеви» состоит из 

одного тома. Подтверждение вышесказанному то обстоятельство, что в рукописи не 

чувствуется разрыва между событиями и материалы излагаются последовательно. К тому 

же тридцати девяти страниц мало для того, чтобы считаться отдельным томом. 

По мнению Я. Шокри, «Алам ара-и Сефеви» и «Алам ара-и шах Исмаил» — одни и те же 

источники; он приводит примеры и сравнивает их. Сочинение «Алам ара-и шах Исмаил» 

написано на шесть лет позже «Алам ара-и Сефеви». Катеб «Алам ара-и шах Исмаил» — 

носитель иранского диалектя «бехбехани», так же, как и катеб второй рукописи «Алам 

ара-и Сефеви» Алч Риза ибн Махмуд-джан, имевший псевдоним Бехбехани. Обычно 

переписчики после завершения работы приписывали от себя несколько пожеланий в 

насыщенном стиле, указывали [6] год переписки и свое имя. Переписчик Моусеви, кроме 

имени и года переписки рукописи все остальное скопировал у Али Ризн. Отсюда следует, 

что это — два идентичных источника под разными названиями. 

Рукопись «Алам ара-и шах Исмаил» была издана несколькими месяцами раньше «Алам 

ара-и Сефеви» 9 . Я. Шокри был осведомлен, что Монтазер Сахеб работает над «Алам араи 

шах Исмаил» и для написания предисловия к «Алам ара-и Сефеви» 10 использовал 

предисловие Монтазера Сахеба 11 . 

Я. Шокри и М. Сахеб сожалеют, что не смогли установить автора рукописи «Алам ара-и 

Сефеви» («Алам ара-и шах Исмаил»). Они считают, что анонимный источник был 

написан в 1675 — 1676 гг. 12 Иного мнения на этот счет придерживается Ч. А. Стори, 

который пишет, что, возможно, первоначальный текст «Алам ара-и Сефеви» или «Алам 

ара-и шах Исмаил» был написан в XVI в., а в 1675 — 1676 гг. заново отредактирован 13 . 

Я. Шокри и М. Сахеб считают, что изданные ими рукописи — достоверные источники. Я. 

Шокри справедливо отмечает, что «Алам ара-и Сефеви» — один из важных 

первоисточников по истории династии Сефевидов 14 . 

Я. Шокри и М. Сахеб, публикуя названные источники, сделали большое дело, но каждый 

из них работал в отдельности над одним и тем же материалом. Они не были знакомы с 

рукописью другого анонимного сочинения по историй шаха Исмаила I «Тарих-и шах 

Исмаил» 15 . [7] рукописи посвящена специальная работа Денисова I, в которой даются 

отрывки персидского текста "Тарих-и шах Исмаил" и их переводы на английский Эти 

отрывки освещают юные годы Исмаила I. 16 

М. Сахеб пишет: «В библиотеке Тегеранского универ-та искал номер журнала, в котором 

опубликована |та Денисона Росса. К сожалению, этого номера не алось. Несмотря на это, с 

помощью некоторых ацов уточнил, что «Тарих-и шах Исмаил» и «Алам -и шах Исмаил» 

не один и тот же источник» 17 . К сожалению, нам неизвестно, о каких образцах говорит М. 

Сахеб. К тому же он не ссылается на какую-либо работу или исторический источник. 

Единственный его аргумент — неодинаковое количество страниц в ужописях — в одной 

больше, в другой меньше. Но это, как и то каким почерком и каким размером букв 

написаны рукописи, еще не показатель того, что рукописи были разными, к тому же 

переписчики некоторые события могли взять из других источников. Число страниц "Алам 

ара-и Сефеви" и «Алам ара-и шах Исмаил» тоже неодинаково, тем не менее эти рукописи, 

как это доказал сам Я. Шокри, идентичны. Нами проделана работа по изучению и 

сопоставлению текстов «Тарих-и шах Исмаил» и «Алам ара-и сефеви». Анализ рукописи

«Тарих-и шах Исмаил», хранящейся в Британском музее, сделан нами по его 

микрофильму. Рукопись, состоящая из 307 листов и 21 миниатюры, написана красивым 

почерком насталик и начинается словами: 

При сопоставлении текстов из «Алам ара-и Сефеви» и «Тарих-и шах Исмаил» мы не 

выявили особых различий между ними, тексты обеих рукописей нередко полностью 

совпадают. Это позволяет подвергнуть сомнению высказывание М. Сахеба, что каждое из 

этих вменении — самостоятельное произведение. [7] Для того, чтобы доказать 

ошибочность мнения М. Сахеба, сравним отдельные места из «Алам ара-и Сефеви» и 

«Тарих-и шах Исмаил»: ***. 

Приведенные выше тексты совпадают. Сравнительный анализ полного текста «Тарих-и 

шах Исмаил» и «Алам ара-и Сефеви» не входил в задачу данной работы, так как это увело 

бы нас от непосредственной темы. Однако сопоставление соответствующих отрывков из 

обоих источников, которые приводятся нами в первой главе и комментариях к переводу, 

дает основание прийти к вышеуказанному мнению. 

Денисон Росс считал, что автор «Тарих-и шах Исмаил» жил в XVI в. и был 

современником шаха Исмаила 18 . Сопоставление данных, содержащихся в 

многочисленных сочинениях рассматриваемого периода, показывает, что «Тарих-и шах 

Исмаил» был использован и другими [9] современниками анонимного автора. По мнению 

Д. Росса, Гияс-ад-Дин Хумам-ад-Дин ал Хусайни, по прозвищу Хондемир в сочинении 

«Хабиб-ус-сияр» 19 заимствовал из анонимного сочинения «Тарих-и шах Исмаил» 

отдельные события, касающиеся периода ранней деятельности Исмаила 20 . 

Ш. Ф. Фарзалиев шришел к выводу, что Хасан-бек Румлу 21 , наряду с другими 

источниками, использовали анонимную рукопись «Тарих-и шах Исмаил» 22 . Д. Росс и И. 

П. Петрушевский 23 отмечают, что это сочинение — один из ценных источников для 

изучения истории Сефевидов конца XV — первой половины XVI в. Таким образом, Д. 

Росс, И. П. Петрушевский, Ч. А. Стори считают, что «Тарих-и шах Исмаил» написан в 

XVI в. и анонимный автор — современник Исмаила I. 

Нам представляется возможным согласиться с их мнением, как и с предположением Ч. А. 

Стори о том, что «Алам ара-и Сефеви», как и «Алам ара-и шах Исмаил», написаны в XVI 

в. Следовательно, все три сочинения: 

«Алам ара-и Сефеви», «Алам ара-и шах Исмаил» и «Тарих-и шах Исмаил» в основной 

своей части совпадают. 

Возможно, в дальнейшем текст «Алам ара-и Сефеви» был отредактирован уже в XVII в. 

Редактор XVII в. упростил язык источника и в отдельных случаях дополнил некоторыми 

ценными материалами. Он уточнил отдельные бегло изложенные материалы в «Тарих-и 

шах Исмаил», отбросил лишнее, а также осветил эти события полнее и ярче. Например, в 

«Тарих-и шах Исмаил» [10] называется, что население Бадхыза было истреблено шахом 

Исмаилом 24 , однако в «Алам ара-и Сефиви» сообщается, что истребленные шахом были 

туркменами, точнее туркменским племенем гаррави, при этом подчеркивается. что 

вождем карателей был Див-султан Румлу 25 . 

В этих сочинениях в основном описываются годы правления шаха Исмаила I, излагаются 

события, связанные с предками Исмаила, династиями Ак-Коюнлу и Кара-Коюнлу, а также 

рассказывается о судьбе последних Тимуридов. Рукописи заканчиваются описанием 

смерти шаха Исмаила и возведением на трон его сына Тахмаспа I в 1524 г. Здесь подробно

освещены события, относящиеся к истории туркмен, а также борьбы между шахом 

Исмаилом и Шейбани-ханом за территорию Туркменистана. 

Автор «Алам ара-и Сефеви», будучи приверженцем Сефевидов, как вообще все 

дворцовые историки, восхваляет их деяния. В источнике шах Исмаил изображается 

народным героем, хотя никакие цари, шахи, ханы и и том числе шах Исмаил не были 

народными героями и никогда не отличались справедливостью. Анонимный автор 

отмечает, что кизылбашские войска, где бы они ни были, разоряли по приказам шахов 

трудовое население Все отказавшиеся повиноваться жестоко истреблялись. Например, в 

1512 г. Наджми Сани — везирь шаха Исмаила напал на Мавереннахр. Население г. Карши 

26 оказало сопротивление. Тогда он захватил крепость и уничтожил 15 тыс. человек, не 

пощадив никого. Он приказал истребить даже всех собак и кошек 27 . В 1514 г. туркмены 

яка под руководством Мухаммед Заман-мирзы восстали против шаха. Шахские войска 

расправились с восставшими, обезглавив до 4 тыс. человек 28 . 

«Алам ара-и Сефеви» — исторический источник, по своему жанру близок к 

художественной литературе. В нем события не всегда даны в хронологической 

последовательности. Анонимный автор допустил некоторые орфографические и 

стилистические погрешности. [11] 

В сочинении почти отсутствуют хвалебные арабские молитвы богу и пророку, часто 

встречающиеся в других средневековых источниках. Это нам дает основание 

предположить, что, возможно, анонимный автор не был представителем высших слоев 

аристократии. Как мы упоминали выше, он был фанатически предан ордену «сефевийе», 

поэтому завоевательные походы Сефевидов под лозунгами шиизма считал 

справедливыми. О противниках шаха он пишет с пренебрежением, считает их 

беспомощными, задевает их достоинство. Нередко преувеличивает численность 

противника, желая подчеркнуть доблесть шахских войск. Поражения Сефевидов 

переносит болезненно и коротко описывает эти события. ищет разные доводы, 

оправдывающие их поражения. Как мы знаем, подобная тенденциозность свойственна 

всей средневековой феодальной историографии. 

«Алам ара-и Сефеви» — один из ценных источников по истории Туркменистана конца XV 

— первой половины ХVI в. Ценность его заключается в том, что в нем приводятся 

фактические сведения, отсутствующие в других хорошо известных нам сочинениях 

рассматриваемого периода. Основная цель предлагаемой монографии — раскрытие 

значения «Алам ара-и Сефеви» как источника по истории Туркменистана в 

рассматриваемый период. В первой части работы автор попытался проанализировать 

конкретные данные из этого источника, касающиеся как политической истории, так и 

отдельных моментов социально-экономической жизни туркмен. Сведения из «Алам ара-и 

Сефеви» сопоставлялись с данными из других источников того времени. Значительное 

внимание при этом было уделено анализу материалов, характеризующих события 

рассматриваемой эпохи. 

Вторая часть работы включает переводы с комментариями, относящиеся к истории 

туркмен конца XV — первой половины XVI в. 

В основу критического изучения «Алам ара-и Сефеви» положено сравнение сведений с 

данными персидских источников рассматриваемого периода. В первую очередь это 

относятся к источникам XV — XVII вв. среднеазиатского происхождения. Среди них 

необходимо указать «Бабур-наме» — записки одного из последних Тимуридов [12] —

Захир-ад-Дина Бабура (1494 — 1530) 29 . Это сочинение — выдающийся памятник, ценный 

для изучения исторических событий конца XV — начала XVI в. 

В «Бабур-наме» имеются сведения о последних Тиму-ридах, их владениях, а также 

феодальных междоусобицах. Автор описывает и битвы узбекского хана на территории 

Мавереннахра и Хорасана. Значительный интерес для нашей темы представляет описание 

событий, связанных с междоусобными войнами Султана Хусейна Байкары и его сыновей 

на территории современного Туркменистана в конце XV — начале XVI в. 30 

Захир-ад-Дин Бабур указывает, что в 912 г. х. (1506 — 1507) сыновья Султана Хусейна 

Байкары хотели дать бой Шейбани-хану и собрали войско. Автор отмечает, что в это 

время к Бабуру прибыл вестник с наказом от сыновей султана, чтобы и он с войсками 

отправился в Хорасан. В завязавшемся под Меручаком 31 и Пенде сражении всадники из 

Хорасаяа под руководством эмира Зуннун-бека 32 сражались с войском Шейбанидов-Они 

убили и взяли в плен многих воинов противника. 

Когда войска хорасанцев дошли до района Бадхыз. на помощь братьям подошел с войском 

Абул-Мухсин-мирза 33 . Сыновья султана, прибыв из Герата к Мургабу, долго совещались. 

Шейбани-хан, узнав о союзе сыновей султана, покинул' Балх 34 и направился в Самарканд. 

Не договорившись сыновья султана отложили поход на Мавереннахр и решили провести 

зиму каждый в удобном для себя месте. 

Бабур пишет: «Когда Шейбани-хан в месяце мухарраме перешел Мургаб, об этом узнали 

только после того, как он приблизился к окрестностям Серахса. В Герате пришли в 

смятение и не могли ничего предпринять — ни [13] людей собрать, ни войска построить. 

Все начали разбегаться кто куда» 35 . К этому можно добавить, что сыновья султана, 

управляя городами Хорасана, вражде вали и это облегчило ханам кочевых узбеков 

завоевание Хорасана. 

В числе использованных нами источников среднеазиатского происхождения следует 

назвать также «Та-варих-и гузида-Нусрат-наме» 36 . Р. Г. Мукминова 37 считает, что его 

автором был человек, близкий к Шейбани-хану. Соглашаясь с данным мнением, А. М. 

Акрамов предполагает, что автор этого исторического труда Мухаммед Салих 38 , однако 

это не подтверждено фактическими данными. Рукопись написана на староузбекском 

языке (тюрки). 

В данном анонимном источнике описывается битва между Шейбанидами и сыновьями 

Султана Хусейна из-за Хорасана, а также война Шейбани-хана с шахом Исмаилом под 

Мерном в 1510 г. Кроме того, здесь есть некоторые материалы, касающиеся истории 


Одним из придворных поэтов и военачальников Шейбани-хана, близким к хану человеком 

был и Мухаммед Салих, посвятивший ему труд «Шейбани-наме». Рукопись написана на 

староузбекском языке. В 1961 г. она подготовлена к печати и издана Насруллой Давроном 

39 . 

Как отмечает Р. Г. Мукминова: «После завоевания Бухары Шейбани-хан поставил 

Мухаммеда Салиха правителем города, позже поэт управлял Чарджуем. Вследствие 

такого положения Мухаммед Салих имел возможность подробно описать в своих 

произведениях [14] действия Шейбани-хана и его полководцев на завоевываемых 

территориях, в том числе и Туркмении». 40

Мухаммед Салих, поддерживая Шейбани-хана мечом и пером, относился к народам, 

оказывавшим сопротивление войскам Шейбани-хана, и в том числе туркменам, враждебно 

и высказывал много нелестных слов в их адрес. Все же несмотря на тенденциозность 

автора, в «Шейбани-наме» можно найти ценные материалы, касающиеся истории 

Туркменистана начала XVI в. В частности, М. Салих, описывая поход в Хорезм, сообщает 

об истреблении туркмен братом Шейбани-хана Махмуд-султаном. Махмуд-султан 

завоевал один за другим города Хорезма — Кят 41 ,Болдум Саз 42 , Хиву и Ургенч 43 . 

Население Ургенча и других городов оказало ему достойный отпор. Султан, завоевав 

Ургенч, приговорил многих туркмен к смертной казни. Было приказано разрушить их 

дома, отнять богатства, угнать их жен, детей, девушек и скот в Мавереннахр 44 . М. Салих 

описывает также поход Шейбани-хана и захват им в 1505г. Везира 45 , Адага 46 , Тирсака 47 , 

Хазараспа 48 , Кята, Болдум Саза, Хивы, Ургенча. Особенно жестоко обошелся хан с 

населением Ургенча 49 . [15] 

Все эти материалы имеют непосредственное отношение к истории туркмен в 

разрабатываемый период. 

Некоторый интерес для нашей работы представляет исторический труд одного из 

придворных поэтов Тимуридов и Шейбанидов Кемал-ад-Дина Али Бенаи. р. Г. 

Мукминова пишет: «За подношения и подарки он усердно прославлял представителей 

различных политических групп. Шейбани-хан наградил Бенаи придворным титулом 

«малик аш-шуара» (царь поэтов), а после завоевания Герата доставил его во главе 

хорасанских поэтов» 50 . 

Бенаи написал свой труд на персидском языке между 1504 и 1510 гг. и назвал его 

«Шейбани-наме»; рукопись сочинения, переписанная еще при жизни поэта, хранится в 

Ташкенте 51 . Интересен рассказ Бенаи о поражении, нанесенном отрядом Шейбани-хана 

эмиру Султан Хусейну в Хорезме и о завоевательных походах Шейбани-хана в 1505 г. в 

Хорезм 52 . 

Один из уникальных источников начала XVI в- — сочинение Фазлаллаха ибн Рузбихана 

Исфахани «Михман-наме-йи Бухара» 53 , автор известен и под псевдонимом Ходжа 

Маулана Исфахани. Автограф рукописи находится в рукописном фонде Института 

востоковедения АН УзССР (под № 1414). Этот автограф, — пишет М. Салье, — был начат 

в январе — феврале 1509 г. Другой список его работ находится в Стамбуле 54 . 

Ибн Рузбихан в конце XV в. находился на службе у династии Ак-Коюнлу. Когда в начале 

XVI в. Сефевиды свергли вышеупомянутую династию и началось преследование 

суннитов, он, опасаясь преследований, бежал в Хорасан и стал одним из придворных 

поэтов Султан Хусейна, а после завоевания Хорасана Шейбани-ханом перешел к нему на 

службу 55 . Автор был ярым суннитом и враждебно относился к шаху Исмаилу I. Ибн 

Рузбихан [16] сопровождал Шейбани-хана в походах, во время которых ни одно собрание 

не проходило без его участия 56 . Будучи придворным историком, он восхваляет Шейбанихана, 

несмотря на это его труд имеет большую ценность для изучения истории 

Узбекистана, Казахстана, а также Туркменистана. В частности, он описывает поход 

Шейбанидов на Мерв, Келат 57 , Серахс 58 и другие города Южного Туркменистана. 

Население этих городов сопротивлялось и не хотело подчиняться султану кочевых 

узбеков Дешти Кипчаку. Значительный интерес для нас представляют сведения о 

туркменах яка.

Зайниддин Васифи — еще один автор, описывающий исторические события конца XV — 

первой половины XVI в. Его сочинение имеет большую ценность для изучения истории 

Ирана, Афганистана и Средней Азии 59 . 

Васифи рассказывает о междоусобных войнах между сыновьями Султана Хусейна 

Байкары, а также поражении тимуридских царевичей Шейбанидами и об их бегстве в 

Астрабад. В этом источнике имеются и другие сведения, представляющие интерес для 

избранной темы. 

Один из важных источников по истории Средней Азии XVI в. — «Абдулла-наме». Его 

автор Хафиз Таныш б. Мир Мухаммед ал-Бухари — уроженец города Бухары. Труд 

посвящен истории правления Абдулла-хана II (1557 — 1598) и его завоевательных 

походов 60 . В «Абдулла-наме» описываются и шейбанидо-сефевидские войны, в том числе 

битва 1510 г. под Мервом. Сочинение Хафиза Таныша содержит ценные сведения по 

истории Хорезма и Хорасана. Эти данные были использованы более поздними 

историками, возможно, ими пользовался и Абу-л-Гази — автор «Шаджара-и тюрк» 61 . [17] 

В его сочинении освещается ряд событий, происходивших в Туркменистане в конце XV 

— первой половине XVI в. Особенно подробно описываются судьбы хорезмских туркмен. 

Абу-л-Гази отмечает, что после захвата Хорасана шахом Исмаилом в Хорезме 

образовалось самостоятельное ханство. Автор приводит при этом интересные сведения о 

расселении туркменских племен 62 , что представляет большую ценность для нашей темы. 

В числе использованных нами среднеазиатских источников следует назвать также «Тарихи 

Муким-хани» 63 . Автор его — Мухаммед Юсуф Мунши, живший в XVIII в. В этом 

сочинений определенную ценность имеет описание событий начала XVI в. в 

Туркменистане. Хотя автор при этом допустил некоторые неточности в описании хода 

битвы между Шейбанидами и Сефевидами в 1510 г. в Мерве, тем не менее сведения эти 

важны. 

К числу таких трудов относится и «Фирдаус ал-Икба'л» («Райский сад счастья») 64 , 

написанный на староузбекском языке. Автор этого труда — преемник и продолжатель 

Абу-л-Гази, придворный хивинский историк-литератор Шир Мухаммед б. Эвез-бий, 

известный также под псевдонимом Мунис (родился в 1778 г.). Мунис пользовался 

сочинением Абу-л-Гази, иногда изменяя или дополняя его. Свой труд автор довел до 1812 

г. 

Мунис умер в 1829 г. от холеры, а продолжил «Фирдаус ал-Икбал» его племянник, 

Мухаммед Риза, известный под псевдонимом Агехи. Он расширил труд Муниса, 

продолжив его до событий 1825 г. 65 : «Фирдаус ал-Икбал» имеет важное значение именно 

для изучения истории туркмен, особенно хорезмских, рассматриваемого периода. 

Для изучения истории туркмен и Туркменистана конца XV — первой половины XVI в. 

большую ценность [18] представляют иранские источники, один из которых сочинение 

Хондемира 66 . 

Хондемир восхваляет сефевидского шаха Истаяла I, называет его властителем мира, 

заместителем халифа, а в отношении других ханов, шахов ограничивается титулами 

«вали», «хаким» и т. д. Противников Исмаила историк награждает такими нелестными 

эпитетами как «грабители», «разбойники», «чернь». В сочинении Хондемира нас 

особенно привлекает рассказ о событиях, относящихся к истории туркмен в годы 

правления Султана Хусейна Байкары, Шейбанидов и шаха Исмаила I. В рукописи

упоминаются и междоусобные войны на территории Туркменистана. Однако в 

большинстве случаев роль туркмен в них преуменьшается, а иногда о них и совсем не 

упоминается 67 . «Хабиб-ус-сияр» отличается сравнительной точностью хронологии 

событий. Конечно, Хондемир — выразитель интересов и взглядов господствующего 

феодального класса, однако в его работе отражена нелегкая жизнь трудового народа. 

Например, видно, что междоусобные войны Султана Хусейна Байкары и его сыновей на 

территории нынешнего Туркменистана и Астрабадской провинции разоряли туркменское 

население. 

В списке исторических трудов, важных для нашей темы, можно отметить и «Ахсан-аттаварих» 

Хасан-бека Румлу. В двенадцатом томе рукописи излагается история 

царствования первых трех сефевидских шахов 68 . Во многих случаях даты событий и 

место их происшествия упоминаются только в этом источнике. Хасан-бек Румлу, как 

Хондемир и другие дворцовые историки, относился к противникам Сефевидов, особенно 

повстанцам, враждебно. Несмотря на это, из его сочинения видно страшное угнетение 

трудовых масс, притеснение феодалами как [19] оседлого, так и кочевого населения. 

«Ахсан-ат-таварих» содержит краткие, но весьма ценные материалы по истории туркмен. 

В частности, в нем описывается битва Султана Хусейна Байкары с сыновьями Абул 

Мухсином и Купек-мирзой в местности Халва-чешме 69 в 1498 г. 

Для изучения истории Передней и Средней Азии в XVI в. важное значение имеет 

сочинение Шараф-хана Бидлиси «Шараф-наме» 70 на персидском языке. Шараф-хан — 

сын курдского правителя города Бидлиса, его мать была дочерью известного 

кизылбашского вождя Эмир-хана Туркмена. Шараф-хан был эмиром Бидлиса и переходил 

то на сторону Турции, то Ирана, враждующих тогда друг с другом. В юные годы он 

воспитывался с сыновьями кизылбашской знати при дворе Сефевидов. Шараф-хан в 1568 

г. участвовал в подавлении восстания в Гиляне. Свой труд автор пишет в начале 90-х гг., 

когда ему было 53 года 71 . В «Шараф-наме» имеются интересные сведения о шейбанидосефевидских 

отношениях и туркменских племенах XVI в. 

Важные сведения по истории сефевидского государства имеются и в сочинении автора 

XVI в. Будака Казвини под названием «Джавахир-ал-ахбар» («Перлы известий») 72 . 

В исторической литературе высказано мнение о том, что «Джавахир-ал-ахбар» не 

содержит ценных материалов по истории правления шаха Исмаила 73 , но с таким мнением 

нельзя полностью согласиться. Будак Казвини 74 сообщает хотя и краткие, но весьма 

интересные сведения о шейбанидо-сефевидских отношениях. Так, например, он 

упоминает о том, что Сефевиды обвиняли Бабура в [20] поражении войск кизылбашей в 

1512 г. под Бухарой. 

В «Джавахир-ал-ахбар» говорится также о битве при Чалдыране в 1514 г., когда 

Сефевиды были разгромлены османскими турками. Эти события, имевшие тяжелые 

последствия для шаха Исмаила, привели к восстаниям против Сефевидов. В «Джавахирал-ахбар» 

описывается и битва между Исмаилом и Шейбани-ханом под Мервом в 1510 г. 

Будак Казвини сообщает при этом интересные сведения по истории Туркменистана 

первой половины XVI в. 

Правление ранних Сефевидов нашло отражение и в сочинении Казн Ахмеда Куми 

«Хуласат-ат-таварих» 75 , Автор уделяет внимание борьбе между Шейбанидами и 

Сефевидами в Хорасане. Кази Ахмед использовал рукопись Хасан-бека Румлу «Ахсан-аттаварих» 

76 .

Определенное значение для изучения описываемых в «Алам ара-и Сефеви» исторических 

событий имеет сочинение Кази Ахмеда Гаффари 77 . В труде «Тарих-и джахан ара» 

рассматриваются, например, шейбанидо-сефевид-ские отношения. Гаффари описывает 

войны шаха Исмаила с вождями кочевых узбеков в Хорасане. Определенный интерес для 

нас представляют и характеристики некоторых исторических личностей 

рассматриваемого периода, приводимые в «Тарих-и джахан ара» 78 . 

Наряду с трудами нарративного характера важное значение для избранной темы имеют и 

средневековые документальные источники. В первую очередь это относится к сборнику 

«Шах Исмаил Сефеви», опубликованному в 1969 г. в Тегеране под редакцией Абул 

Хосейна Навои 79 . В сборник включены указы и письма сефевид-ских шахов, в частности, 

послания шаха Исмаила к Шейбани-хану [21] и султана Селима (1512 — 1520) к Исмаилу 

и Убейдулла-хану 80 . Сборник содержит и другие ценные материалы по истории Хорасана 

и Ирана. Особый интерес для нас представляют страницы, освещающие события, 

связанные с восстанием туркмен под руководством Мухаммеда Заман-мирзы в Астрабаде. 

Ряд документов, относящихся к рассматриваемой эпохе, имеется и в сборнике «Муншаат 

ас-салатин» 81 . Этот сборник составлен Феридун-беком и содержит указы, письма и 

другие материалы XVI в. Значительный интерес представляет имеющаяся в «Муншаат ассалатин» 

переписка османских султанов с сефевидскими шахами. В ней заключены 

сведения о Чалдыранской битве и некоторых других событиях, описываемых в «Алам араи 

Сефеви» 82 . 

В предлагаемой монографии, наряду с источниками исследуемой поры, использованы 

также работы отечественных и зарубежных историков. Основное место среди них 

занимают труды о народах Средней Азии и Ирана, в которых освещаются вопросы, 

связанные с историей Туркменистана конца XV — первой половины XVI в. В числе таких 

работ, в первую очередь, необходимо указать капитальные труды акад. В. В. Бартольда 83 . 

В них приведены фактические материалы, касающиеся расселения туркменских племен, 

данные о городах Туркменистана XV — XVI вв. и т. д. В «Очерке истории туркменского 

народа», основываясь на данных Абу-л-Гази, например, он пишет, что от Пишгаха 84 до 

места Кары-кичит 85 [22] жило племя адаклы-хизыр, от Кары-кичита до западной стороны 

Балканских гор — племя алили, оттуда до устья — племя тиведжя (дуечи). Все вместе они 

носили название учэль (три племени) и платили хорезмийскому хану десятую часть 

урожая 86 . 

Среди работ, написанных после В. В. Бартольда, значительный интерес представляют 

исследования И. П. Петрушевского, который посвятил сефевидскому периоду ценную 

работу 87 . В ней затрагивается политическое устройство, состояние сельского хозяйства и 

ремесла в государстве Сефевидов 88 , в состав которого входили туркмены. И. П. 

Петрушевский выступает против расистских идей Вальтера Хинца 89 об «арийском» 

происхождении Сефевидов 90 . 

Н. Д. Миклухо-Маклай внес немалый вклад в изучение истории Ирана и Средней Азии 

эпохи Сефевидов, и в связи с этим туркмен. Он, как и его предшественник И. П. 

Петрушевский, отметил, что в образовании государства Сефевидов большую роль 

сыграли племена кизылбашей 91 из Азербайджана и Армении, Месопотамии и Малой 

Азии. Среди этих племен можно отметить такие как шамлу, устаджлу, туркеман, бахарлу, 

мосуллу. 

В другой работе Н. Д. Миклухо-Маклай приводит описание кровопролитной битвы в 

Хорасане между Шейбанидами и Сефевидами. Автор справедливо подчеркивает, что все

тяготы войн ложились на плечи трудового [23] народа 92 , о чем можно судить на примере 

туркмен среднего и верхнего течения Амударьи 93 . 

Большой интерес представляет работа П. П. Иванова 94 . Он указывает, что в конце XV в. 

туркмены владели территорией от Астрабада на юге до Хорезма (Хивы) на севере. В ту 

пору Мерв, Серахс, Дурун 95 , Абиверд были укрепленными городами 96 . 

Наше внимание привлекают также труды А. Н. Болдырева 97 и Р. Г. Мукминовой 98 , 

посвященные истории последних Тимуридов и Шейбанидов. В них содержатся 

интересные материалы и выводы, касающиеся событий рассматриваемого периода. 

В советской историографии имеются специальные исследования о государстве 

Сефевидов. К ним относится, например, работа О. А. Эфендиева 99 , посвященная истории 

правления сефевидского шаха Исмаила I. В ней [24] дается перевод отрывка из сочинения 

Зейнел Абидина Али 100 «Такмилат ал-ахбар», который имеет некоторое отношение к 

изучаемой нами теме. 

В предлагаемой монографии, наряду с конкретными исследованиями, использованы также 

обобщающие труды по истории Туркменистана 101 , Узбекистана 102 , Таджикистана 103 , 

Ирана 104 , в которых имеются специальные разделы по истории народов Средней Азии 

эпохи поздних Тимуридов, Шейбанидов и Сефевидов 105 . В этих работах освещаются 

государственный строй в указанных странах, развитие феодальных отношений, 

положение народных масс в конце XV — первой половине XVI в. Важное значение для 

нас имеют разделы о взаимоотношениях Тимуридов, Шейбанидов и Сефевидов с 

туркменами [25] Хорезма, Астрабада и Хорасана. В частности, большой интерес 

представляет освещение в них завоеваний кочевыми узбекскими ханами территории 

нынешнего Туркменистана. 

Исторические события рассматриваемого периода нашли отражение не только в 

отечественной, но и зарубежной историографии. Среди работ западноевропейских 

авторов наибольший интерес представляют упоминавшиеся выше труды Д. Росса, Ч. А. 

Стори, а также К. Э. Босворта 106 . В работе К. Э. Босворта дается хронология 

политических событий, отмечается роль сефевидо-шейбанидских отношений в истории 

Средней Азии и Ирана. Автор подчеркивает, что борьба между двумя государствами 

основывалась на вражде между суннизмом и шиизмом 107 . Однако такой взгляд слишком 

упрощен и не отражает существа внешней и внутренней политики шейбанидского и 

сефевидского государств. Анализ исторических фактов показывает, что суннизм и шиизм 

использовались феодальной знатью обоих государств в классовых интересах, в целях 

захвата и ограбления соседних народов. 

Столь же односторонний подход к событиям исследуемой эпохи был характерен до 

недавнего времени и для отдельных иранских историков. Так, в работе Рахим Заде Сефеви 

108 , посвященной истории правления Исмаила; восхвалялись деяния этого шаха. Разными 

неубедительными доводами автор хотел оправдать жестокость и грабительскую политику 

Исмаила I. Рахим Заде к тому же умалчивает об экономической жизни и социальных 

отношениях в Сефевидском государстве. Однако в его работе имеется ряд интересных 

сведений, например, о сражении 1510 г. под Мервом 109 . 

В работе другого иранского историка доктора А. Таджбахша 110 рассматривается 

государственный строй Сефевидского Ирана. Автор касается также политических собьпий 

и взаимоотношений между Ираном и Средней Азией в первой половине XVI в. [26]

Иранский историк Насролла Фалсафи посвятил свой труд шаху Исмаилу. В этой работе 

описывается также битва между войсками султана Селима и шаха Исмаила в 1514 г. 

Поражение в этой битве шаха Исмаила послужило поводом для восстания туркмен 

Астрабада. 

Анализируя труды вышеуказанных иранских историков, надо отметить, что в их основе 

хотя и лежат важные источники, однако они отличаются тенденциозностью. Авторы, 

восхваляя кизылбашских шахов, не хотят видеть, что в результате непрерывных 

кровопролитных войн между шахами и ханами ухудшалась жизнь трудового народа как в 

Средней Азии, так и в самом Иране. В этих же работах главное внимание уделяется 

политической истории, игнорируются социально-экономические отношения, 

определяющие внешнюю и внутреннюю политику. 

Несмотря на приведенный краткий историографический обзор избранной темы, следует 

отметить, что хозяйственная жизнь и общественный строй туркмен в конце XV — первой 

половине XVI в. изучены недостаточно. Остается во многом неясной и политическая 

история Туркменистана в составе государств последних Тимуридов, Шейбанидов и 

Сефевидов. Это в значительной мере объясняется скудностью исторических сведений и 

недостаточной изученностью источников, поэтому привлечение к исследованию нового 

источника, каким является «Алам ара-и Сефеви», имеет важное значение для восполнения 

одного из пробелов в истории средневекового Туркменистана. 

Комментарии 

1 *** «Алам ара-и Сефеви». (Под редакцией Я. Шокри). Тегеран, 1971 г. (далее — «Алам 

ара-и Сефеви»). 

2 «Алам ара-и Сефеви», с. пятьдесят один: *** «Алам ара-и шах Исмаил». (Под редакцией 

Асгара Монтазера Сахеба). Тегеран, 1971, с. 16 (далее — «Алам ара-и-шах Исмаил»). 

Следует отметить, что в печатном издании «Алам ара-и Сефеви», страницы предисловия 

даются отдельно и имеют особую нумерацию (цифры даны прописью). В «Алам ара-и 

шах Исмаил» страницы предисловия тоже указываются отдельно. Мы также 

придерживаемся такой нумерации. 

3 «Алам ара-и Сефеви», с. двадцать один — двадцать два. 

4 «Алам ара-и шах Исмаил», с. 24. 

5 «Алам ара-и Сефеви», с. двадцать четыре. 

6 Мы не останавливаемся на этих рукописях, так как они — копии «Алам ара-и Сефеви». 

7 «Алам ара-и Сефеви», с. двадцать два. 

8 Там же, с. тридцать. 

9 Монтазер Сахеб посвятил специальную статью «Алам ара-и шах Исмаил» в 1965 г. [См.: 

«Алам ара-и шах Исмаил», с. 16—18; Стори Ч. А. Персидская литература. 

Биобиблиографический обзор, ч.2. М., 1972, с. 859 (далее Стори Ч. А., ч. 2]. 

10 «Алам ара-и Сефеви», с. двадцать — двадцать один.

11 «Алам ара-и шах Исмаил», с. 16—18. 

12 «Алам ара-и Сефеви», с. двадцать один; «Алам ара-и шах Исмаил», с. 18—19. 

13 Стори Ч. А., ч. 2, с. 858. Ниже отдельно мы подробнее остановимся на дате написания 

этих сочинений. 

14 «Алам ара-и Сефеви», с. пятьдесят один. 

15 «Тарих-и шах Исмаил». Рукопись Британского музея (Лондон) or № 3248 (далее — 

«Тарих-и шах Исмаил»). Сначала мы пользовались неполной фотокопией (90 листов) этой 

рукописи, которую любезно предоставил нам С. М. Алиев — научный сотрудник ИВ АН 

СССР, затем получили и использовали микрофильм полного текста из Британского музея 

(Лондон), который в настоящее время хранится в Центральной библиотеке АН 

Туркменской ССР. 

16 Ross D. The early of Shah Ismail, founder of the Safawi Dinasty: — «Journal of the Royal 

Asiatic Society». London, 1896. 

17 «Алам ара-и шах Исмаил», с. 30. 

18 Росс Д., с. 249—251. 

19 *** Рукописный фонд Ленинградской государственной публичной библиотеки им. М. 

Е. Салтыкова-Щедрина, каталог Б. А. Дорна, № 284. 

20 Эфендиев О. А. Образование азербайджанского государства Сефевидов в начале XVI в. 

Баку, 1961, с. 14 (далее — Эфендиев О. А. Образование...). 

21 *** Рукописный фонд Ленинградской государственной публичной библиотеки им. М. 

Е. Салтыкова-Щедрина, каталог Б. А. Дорна, № 287. 

22 Фарзалиев Шагин Фазил-оглы. Сочинения Хасан-бека Румлу «Ахсан-ат таварих» как 

источник по истории Азербайджана. Автореф. канд. дис. Баку, 1974, с. 14 (далее — 

Фарзалиев). 

23 Пигулевская Н. В., Якубовский А. Ю.. Петрушевский И. П. и др. История Ирана с 

древнейших времен до конца XVIII в. Л., 1958, с. 247 (далее — История Ирана с 

древнейших времен...). 

24 «Тарих-и шах Исмаил», л. 225 а, б. 


26 Карши — город в Узбекистане. 


28 Там же. с. 527—534. 

29 «Бабур-наме». Записки Бабура. (Перевод М. Сальс). Ташкент, 1958 (далее — «Бабурнаме»).

30 Там же, с. 185—190. 

31 Меручак — область у истоков р. Мургаб. 

32 Эмир Зуннун-бек — правитель Кандагара. Кандагар — город и область в Афганистане, 

первая столица созданного в 1717 г. Афганского государства, ныне столица провинции 

Кандагар. 

33 Абул Мухсин-мирза — правитель Мерва, сын Султана Хусейна Байкары. 

34 В настоящее время развалины Балха расположены на западе от Мазари-Шерифа в 

Афганистане. Провинция тоже называется Балх. 

35 «Бабур-наме», с, 239. 

36 «Таварих-и гузида-Нусрат-наме». *** (Исследование, критический текст, 

аннотированное оглавление и таблица сводных оглавлений канд. фил. наук А. М. 

Акрамова). Ташкент, 1967 (далее — «Таварих-и гузида...»). 

37 Мукминова Р. Г. О некоторых источниках по истории Узбекистана начала XVI в. — 

«Труды Института востоковедения», 1954, вып. 3. Ташкент, с. 126 (далее — Мукминова Р. 

Г. О некоторых источниках... — ТИВ). 

39 «Таварих-и гузида...», с. 21. 

39 Мухаммад Солих. Шайбонийнома. Ташкент, 1961 (далее — Салих М.). 

40 Мукминова Р. Г. О некоторых источниках..., с. 128. 

41 Кят — город и крепость на правом берегу Амударьи. Древний город и столица 

Хорезма. К Х в. Кят начал терять былое величие, так как все большее значение 

приобретала столица Северного Хорезма — Ургенч (Куня-Ургенч). Сейчас Кят — центр 

района Бируни Каракалпакской АССР [см.: «Материалы по истории казахских ханств 

XV—XVIII веков». Алма-Ата, 1969, с. 499 (далее—МИКХ)]. 

42 Болдум Саз — крепость, развалины которой находятся в 88 верстах на северо-запад от 

г. Хивы [см.: МИКХ, с. 498]. 

43 Ургенч — нынешний Куня-Ургенч, Ташаузской обл. ТССР. 

44 Салих М., с. 148—151. 

45 Везир — город по течению Дарьялыка в Северном Туркменистане. Сейчас там 

находится городище Див-Кесен [см.: История ТССР, т. 1, кн. 1. Ашхабад, 1957, с. 321 

(далее — История ТССР, т. 1. кн. 1)]. 

46 Адаг — В. В. Бартольд считает, что крепость, по-видимому, находилась на берегу озера 

Сарыкамыш, в том месте, где из него вытекал Узбой [см.: Бартольд В. В. Отчет о 

командировке в Туркестан. — Соч. т. 8. М., 1973, с. 127—130]. 

47 Тирсак — ныне не существующая, находившаяся на границе с пустыней крепость в 

Хорезме [МИКХ, с. 498].

48 Хазарасп — город и одна из крепостей Хорезма, сейчас районный центр Хорезмской 

области Узбекской ССР, в 50 км на юго-восток от Ургенча [МИКХ, с. 499]. 

49 Об этом подробно см. гл. I. 

50 Мукминова Р. Г. О некоторых источниках... с. 121. 

51 *** ркп. ИВ АН УзССР, № 844. 

52 Мукминова Р. Г. О некоторых источниках..., с. 122—123. 

53 Фазлоллах ибн Рузбихан Исфахани. Михман-наме-йи Бухара *** (Перевод, 

предисловие и примечания Р. П. Джалиловой. Под редакцией А. К. Арендса), М., 1976 

(далее — Ибн-Рузбихан). 

54 Салье М. Малоизвестный источник по истории Узбекистана — «Михман-наме-йи 

Бухара». — ТИВ, вып. 3, с. 113—114 (далее Салье М.) 

55 Там же, с. 109—110. 

56 Ибн Рузбихан, с. 24. 

57 Келат — крепость южнее ст. Каахка, на территории современного Ирана. 

58 Серахс — районный центр Ашхабадской области ТССР. 

59 Зайн-ад-Дин Васифи. Бадаи ал-вакаи ***. Критический текст, введение и указатели А. 

Н. Болдырева, т. I. М,, 1961, с. 6—14 (далее — «Бадаи ал-вакаи», т. I). 

60 Хофиз Тониш ибн Мир Мухаммед. Абдулланома *** 1 — джилд. Ташкент. 1966 (далее 

— «Абдулла-наме»). 

61 Абу-л-Гази. Родословное древо тюрков. Перевод и предисловие Г. С Саблукова. Казань, 

1914 (далее — Абу-л-Гази). 

62 Абу-л-Гази, с. 172—187. 

63 Мухаммед Юсуф Мунши. Тарих-и Муким-хани (Перевод с таджикского, предисловие, 

примечания и указатели А. А. Семенова). Ташкент, 1955 (далее — «Тарих-и Мукимхани»). 

64 Анализ этих сведений, сопоставленных с данными «Алам ара-и Сефеви», дается в 

первой главе данной работы, 

65 Иванов П. П. Хивинские хроники XIX в. Муниса-Агехн как источник по истории 

туркмен. — «Материалы по истории туркмен и Туркмении», т. 2. М.—Л., 1938, с. 23-25 

(далее — МИТТ, т. 2). 

66 Хондемир. Хабиб-ус-сияр. Тегеран, 1333 г. х. Это сочинение есть в рукописном фонде 

Ленинградской государственной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (рукопись по 

каталогу Дорна числится под № 284). Мы в основном использовали тегеранское издание и

ленинградскую рукопись. Имеется также литографированное издание «Хабиб-ус-сияр», 

вышедшее в 1273 г. х. (1857) в Бомбее. 

67 Иванов П. П., Боровков А. К. Несколько общих замечаний об источниках по истории 

туркмен в XVI—XIX вв. — МИТТ, т. 2, с. 28. 

68 Этот том издан в 1931 г., а сокращенный английский перевод опубликован в 1934 г. *** 

(далее — Хасан-бек Румлу. Калькут. изд.). Hasan-i Rитlи. Ahsanut-Tawarikh., vо1. 2. 

Baroda, 1934. 

69 Халва-чешме — расположена между Фирюзой и Буджнурдом. — МИТТ, т. 2, с. 53. 

Фирюза — поселок в Ашхабадской области. Буджнурд — город в Северном Иране. 

70 Шараф-хан Бидлиси. Шараф-наме. Перевод, предисловие, примечания и приложения Е. 

И. Васильевой. М., т. 1, 1967; т. 2, 1976 (далее — «Шараф-наме», т. 1 или т. 2). 

71 Там же, т. 2, с. 28—29. 

72 *** Рукопись Ленинградской государственной публичной библиотеки им, М. Е. 

Салтыкова-Щедрина, каталог Б. А. Дорна, № 288. 

73 Петров П. И. Об одном редком источнике по истории Сефевидов. — «Советское 

востоковедение», 1956, № 1, с. 112—114. 

74 По мнению Ч. А. Стори и П. И. Петрова Будак Казвини родился в 916 г. х. (1510—1511 

гг.) и свой труд написал на 68-м году жизни, в 984 г. х. (1517—1577). (Стори Ч. А., ч. 1. с. 

415; Петров П. И. Указ. раб., с. 112—114). 

75 *** Подлинник рукописи находится в Иране. Мы использовали фотокопии этого 

источника из Ленинградского института востоковедения АН СССР. 

76 Фарзалиев, с. 15. 

77 *** Кази Ахмед Гаффари. Тарих-и джахан ара. Тегеран, 1964. 

78 В этом отношении некоторое значение имеет также сочинение Мирзы Мухаммеда 

Масума «Тарих-и салатин-и Сефевийе», изданное Сайд Эмир Хасаном Абедином. В 

«Истории сефевидских султанов» содержится ряд ценных материалов по истории, 

географии Хорасана и Астрабада. [См.: ***]. 

79 *** 

80 Убейдулла (Убейд)-хан — правитель Бухары, сын Махмуд-султана, брата Шейбанихана. 

81 Феридун-бек. «Муншаат-ас-салатин», т. 1. Стамбул, 1274 г. х. 

82 Некоторое значение для анализа материалов, содержащихся в «Алам ара-и Сефеви», 

имеет и «Тазкират-ал-мулюк». Это трактат, в котором даются ценные сведения о 

политическом и административном строе, о финансах и т. д. государства Сефевидов. 

«Тазкират-ал-мулюк» написан в 1730 г. (1142 г. х.) и издан в 1954 г. в Тегеране [См.: ***].

83 Бартольд В. В. Историко-географический обзор Ирана. Спб., 1903; Очерк истории 

туркменского народа. Соч., т. 2, ч. 1. М., 1963. 

84 Пишгах — колодец на расстоянии одного большого перехода от Ургенча (т. е. Куня- 

Ургенча), к югу от русла Амударьи. В настоящее время колодец Пишге-Кую находится к 

западу от развалин раннесредневековой крепости Зенги-баба (Бартольд В. В. Соч., т. 2, ч. 

1, с. 595). 

85 Кары-кичит — переправа, которая находится на среднем Узбое, между колодцами 

Яныджа и Давали (Бартольд В. В. Соч., т. 2, ч. 1, с. 595). 

86 Бартольд В. В. Соч., т. 2, ч. 1. с. 595. 

87 Петрушевский И. П. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и 

Армении в XVI — начале XIX в. Л.. 1949 (далее — Петрушевский И. П. Очерки...). 

88 В этом отношении определенную значимость имеет также диссертационная работа Н. 

М. Фильрозе, посвященная шахскому домену эпохи Сефевидов [См.: Фильрозе Н, М. 

Хозяйственная жизнь шахского домена в Сефевидском Иране. Канд. Дис. М., 1945]. 

89 Hinz W. Iran Aufstieg zur Nationalstaat im XV Jahrhundert. Leipzig, 1936. 

90 Петрушевский И. П. Очерки..., с. 68. 

91 Кизылбаши — тюркские племена, жившие в Малой Азии, Месопотамии, Азербайджане 

и Армении. Они были главной опорой Сефевидов, получили общее название 

«кизылбаши» (красноголовые), т. к. носили чалмы с 12 красными полосами в честь 12 

шиитских имамов (См.: Петрушевский И. П. Очерки…, с. 63; Миклухо-Маклай Н. Д. 

Владения кизылбашской знати в Сефевидском государстве в XVI в. Архив Института 

востоковедения Ленинградского отделения АН СССР (рукопись р-1-6-50). Поэтому 

государство Сефевидов часто называют кизылбашским. 

92 Миклухо-Маклай Н. Д. К истории политических взаимоотношений Ирана со Средней 

Азией в XVI в. — «Краткие сообщения ИВ АН СССР», 1952, т. 4. 

93 Миклухо-Маклай Н. Д. Гератское восстание 1535—1536 гг. — «Ученые записки ЛГУ. 

Сер. востоковед, наук», 1956, вып. 6, (196). 

94 Иванов П. П. Очерки по истории Средней Азии. М., 1958. 

95 Дурун — средневековая крепость. Ныне поселок в Ашхабадской обл. 

96 Иванов П. П. Очерки по истории Средней Азии, с. 46. 

97 Болдырев А. Н. Зайн-ад-Дин Васифи. Бада-и-ал-вакаи. Критический текст, введение и 

указатели А. Н. Болдырева, т. 1, 2. М., 1961. Он же. Мемуары Зайн-ад-Дина Васифи как 

источник для изучения культурной жизни Средней Азии и Хорасана на рубеже XV—XVI 

веков. — «Труды Отдела истории культуры и искусства Востока Государственного 

Эрмитажа», т. 2. Л., 1940, с. 203— 274 (далее — Болдырев А. Н. Мемуары «ТОВГЭ». Л.). 

Он же. Очерки из жизни гератского общества на рубеже XV—XVI вв. — «ТОВГЭ», т. 4. 

Л., 1947, с. 313—422. Он же. Зайн-ад-Дин Васифи — таджикский писатель XVI в. 

Сталинабад, 1957.

98 Мукминова Р. Г. К истории аграрных отношений в Узбекистане XVI в. По материалам 

«Вакф-наме». Ташкент. 1966; Она же. О не которых источниках по истории Узбекистана 

начала XVI в. («ТИВ» вып, 3. Ташкент, 1954, с. 119—138; Она же. Очерки по истории 

ремесла в Самарканде и Бухаре в XV веке. Ташкент, 1976; Она же Борьба за Мавереннахр 

между Тимуридами и Шейбанидами. Автореф. канд. дис. Л., 1949 (далее — Мукминова Р. 

Г. Борьба за Мавереннахр). Семенов А. А. О чинах и званиях и об обязанности носителей 

их в средневековой Бухаре. — «Советское востоковедение», т. 5. М.—Л., Изд-во АН 

СССР, 1948, с. 137—153. Привлекает наш интерес книга, посвященная истории казахских 

ханств XV— XVIII. веков [См.: МИКХ]. 

99 Эфендиев О. Образование азербайджанского государства Сефевидов в начале XVI в. 

Баку, 1961. 

100 Зейнел Абидин Али жил в XVI в. Он родился в 921 г. х. (1515), дата смерти 

неизвестна. Свои рукописи он продолжал писать до 968 г. х. (1560—1561). [См.: Стори Ч. 

А., ч. 2, с. 405]. 

101 Очерки из истории туркменского народа и Туркменистана в VIII—XIX вв, Ашхабад, 

1954; История Туркменской ССР, т. 1, кн. I. Ашхабад, 1957. 

102 История народов Узбекистана, т. 1. Ташкент, 1967, История Узбекской ССР С 

древнейших времен до наших дней. Ташкент, 1974. 

103 История таджикского народа, т. 2. М., 1964; Гафуров Б. Г. Таджики. Древнейшая, 

древняя и средневековая история. М., 1972. 

104 История Ирана с древнейших времен до конца XVIII в. Л., 1958. 

105 В последние годы опубликован ряд статей и работ, в которых затрагиваются вопросы, 

связанные с социально-экономическими отношениями и внешнеполитическими связями 

государства Сефевидов. Содержащийся в них фактический материал представляет 

некоторый интерес и для избранной темы (см.: Петрушевский И. П. Персидские 

официальные документы XVI — нач. XX в. как источник для истории феодальных 

отношений в Азербайджане и Армении. — «Проблемы источниковедения», сб. 3. М.—Л., 

1940, с. 5—44; Он же. Иранские источники по истории Азербайджана XVI—XVIII вв. — 

«Сборник статей Азербайджана», вып. 1. Баку, 1949, с. 299—310; Шахмалиев Э. М. К 

вопросу о дипломатических отношениях первых Сефевидов с западными странами. — 

«Тр. Азерб. гос. ун-та. Сер. истор.», 1950, вып. 1, с. 51—67; Он же. Дипломатические 

отношения Испании с Сефевидским государством во второй половине XVI в. — «Учен. 

зап. Азерб. гос. ун-та», 1955, № 7, с. 117—127; Мирзоев А. Об авторе «Шахиншахнаме».—«Известия 

отд. обществ. наук АН ТаджССР», 1957, № 12, с. 3—11; Куция К. К. 

Города и городская жизнь Сефевидского Ирана. Автореф. канд. дис. Тбилиси, 1967; 

Аббаслы М. К. К. вопросу о происхождении Сефевидов. — «Изв. АН АзербССР. Сер. литры. 

яз. и иск-ва», 1973, № 2, с. 36—53; Бабаев К. Военная реформа шаха Аббаса I (1587— 

1629). — «Вестник МГУ. Востоковедение», 1973, № 1, с, 21—29. 

106 Босворт К. Э. Мусульманские династии. М., 1971. 

107 Там же, с. 224—226. 

108 ***

109 Там же, с. 228—229. 

110 *** 

ТЕКСТ КНИГИ 



Сражение Бедиуззамана-мирзы со своим отцом и побег Бедиуззамана после 

поражения 1 

/стр.220/ 2 . От него [Султана Хусейна мирзы] прибыл гонец к Миру Алишеру, который 

просил отправить [к нему] десять тысяч воинов 3 . [Мир Алишер] обратился к сердарам и 

сказал: «Пусть каждый из вас, взяв с собой воинов, отправляется в набег [илгар] 4 [на 

помощь султану]». 

Феридун-Хусейн-мирза, видя, что брат направился убить отца, оставил в крепости сто 

человек, взял с собой 400 воинов и отправился за ним. 

Бедиуззаман вместе с Эмиром Зуннуном грибыл к саду [где отдыхал Султан Хусейн] и 

спросил [о султане]. [73] Султан, увидев, что прибыл сын, начал [в страхе] молиться. [В 

это время] со стороны Меручака прибыл Хайдар Хусейн-мирза [другой сын султана] с 

3000 воинами и начал сражаться с войсками брата. Эмиру Зуннуну трудно было устоять 

перед этими войсками Он удивился [такому быстрому появлению этого войска]. Со 

стороны Герата поднялась пыль и прибыли войска султана и мужественно вступили в бой. 

Войска Бедиуззамана потерпели поражение и бежали. Бедиуззамян с 200 воинами 

отступил к крепости Кандагар. Султан, победив [Бедиуззамана], устроил в саду пир. 

После этого султан возвратился в Герат. 

После этого поражения Бедиуззаман-мирза отправил в Мерв к Абул Мухсин-мирзе 5 

человека со следующим письмом: «О, дорогой брат! Почему от вас нет помощи! После 

смерти нашего отца Музаффар Хусейн-мирза станет царем, кто на нас [тогда] будет 

обращать внимание Если сейчас вы мне поможете стать царем, то за это будет много 

добрых дел от меня». Абул Мухсин-мирза прочитал это письмо и злой дух [шайтан] 

развратил его. [Он] сказал: «Брат правильно говорит». В тот же момент [он] приказал 

писарю написать письмо Бедиуззаману от своего имени и от имени Купека Хусейна. А 

также он от себя написал ему [Купек Хусейну] письмо /с.221/ и сказал: «Отец 

неправильно поступает насчет прав нашего брата, назначив Музаффара Хусейна 

преемником трона. Почему нынче мы не помогаем своему брату!» Купек Хусейн-мирза, 

получив это письмо, достиг последнего предела зависти. Он приказал чеканить монеты и 

читать царскую хутбу на имя Бедиуззамана. [Купек Хусейн] сказал посланнику: 

«Отправляйся в Мерв к Абул Мухсину и скажи — поступай как поступил я, отец лишился 

разума». Абул Мухсин-мирза, получив ответ от Купека Хусейна, последовал его совету и 

приказал чеканить монеты на имя [Бедиуззамана]. Эта весть дошла до Бедиуззамана. [Он] 

очень обрадовался и отправил своего лазутчика в Герат, чтобы разузнать о положении там 

[дел].

Султану сообщили, что его сыновья выступили против [74] него. Султан страшно 

проклинал своих сыновей. Очевидно, проклятия султана возымели действие: после смерти 

отца сыновья его не видели светлых дней и все подвергались несчастьям и вскоре 

скончались. 

В конце концов султан пришел в ярость и, оставив Мир Алишера вместо себя, отправился 

с войсками походом на Мерв. Эта весть дошла до Абула Мухсина-мирзы. Он приказал 

запереть ворота крепости. Сколько ни старался султан захватить город, у него ничего не 

получилось. Он [Абул Мухсин] был еще молод, и не знал, каким образом надо 

подготовить крепость к защите. От засухи в крепости не осталось продовольствия. Он 

пошел к аксакалам и сказал: «Что мне делать», 

Они ответили: «Мы в первые же дни [осады] сказали тебе, чтобы ты так не поступал. 

Нельзя огорчать султана на старости лет. А ты не послушался нас. Первые дни твой отец 

прилагал все усилия, прислал за тобой человека, вызывал тебя, но ты не послушался, а мы 

все ради тебя положили свои головы. Теперь ты подумай о себе, не губи себя в такие 

молодые годы». 

/с.222/. Услышав от аксакалов эти слова, он с испугу повторил: «Что мне делать» [Они] 

сказали; «Ты поверил Купеку Хусейн-мирзе. Он обманул тебя, а теперь, боясь отца, не 

идет к тебе на помощь. Еще раз отправь к нему в крепость человека, узнай, что он делает». 

Он сказал: «Правильно говорите». В полночь спустили одного человека по канату вниз, и 

он с письмом отправился к Купеку-мирзе. Он писал: «Почему ты не приходишь ко мне на 

помощь Я, поверив твоим словам, расхрабрился и выступил против отца, стал его врагом, 

сейчас другого выхода нет, меня охватило волнение, ждать бесполезно. Положение у меня 

плачевное, возьми с собой продовольствие и приходи на помощь». Купек-мирза был 

молод, но умен. Прочитав письмо, он написал и отправил брату [следующий] ответ: «Я 

собрал 2000 воинов, которые доставят тебе продовольствие. Ты подумай каким образом 

помириться с отцом. Из гарема султана попроси мать в крепость и проси у нее 

покровительства. Скажи, что ты боишься отца и пусть он спокойно отправится в Герат, а 

ты с младшим братом под новый год [новруз] прибудешь к нему. Не давай [75] себя в 

руки отца. Сегодня или завтра он услышит о прибытии Бедиуззамана в Герат и вынужден 

будет покинуть крепость. Когда он уйдет и пройдет два перехода, тогда я приду в 

крепость с продовольствием. Если надумаем идти за ним, то легко захватим его». Когда 

Абул Мухсин-Мирза получил этот ответ, он успокоился и для заключения мира отправил 

человека к отцу, а также вызвал к себе мать. Султан отпустил ее [жену] в крепость, 

Увидев мать, [Абул Мухсин-мирза] начал плакать. 

Мать сказала: «Так поступает настоящий невежда. Выступив против отца, вы убили 

многих людей. Как ты посмел выступить [против] отца — Мансур-мирзы Одним словом, 

встань и выйди /с.223/ [из крепости] проси у него прощения». 

[Абул Мухсин-мирза] сказал: «Ах, мать, если бы я мог показаться отцу, тогда для чего вы 

мне нужны От стыда и позора не могу показаться ему и поэтому пригласил вас. 

[Пожалуйста], идите и попросите, чтобы он ушел, а я к новому году с младшим братом 

приду к нему на службу». 

Мать сказала: «Пока сам не придешь, султан не простит тебя». Он всяческими путями 

старался уговорить мать, чтобы она упросила [султана], не повидав его [Абул Мухсина], 

возвратиться назад и приказал поднести матери много подарков. Она пришла к султану и 

сказала обо всем. Султан не согласился. В это время [он] получил письмо от Алишера: «О,

мой султан! Кто такие Абул Мухсин и Купек Хусейн, чтобы вы, оставив Герат, 

отравились сражаться с этими невеждами. Обязательно возвращайтесь. Эмир Зуннун 

Афган и Бедиуззаман-мирза с 15 тыс. воинов опять окружили Герат. Немедленно 

приходите, я не в силах воевать с Бедиуззаманом-мирзой. Пусть судьба султана 

процветает!» Султан, прочитав письмо, заплакал. 

Эмиры сказали: «О, султан, такую чудесную жизнь ты прожил, не думай, что эти события 

все отняли у тебя, надо терпеть. Из-за судьбы плакать не следует». 

[Султан] сказал: «Друзья мои, я плачу не за себя, а за судьбу этих безголовых сыновей. 

Что будут делать они после моей смерти У них нет ума, кто будет после меня 

царствовать [Сейчас они] из-за трона совершают такие поступки». Люди поняли, что 

султан сильно переживает [76] за сыновей. Султан не знал, что делать. Приказал 

уничтожить монеты [которые чеканили на имя Бедиуззамана-мирзы]. Он велел заново 

отчеканить монеты [на свое имя] и отправился в Герат. 

/с.224/ Кучек Хусейн-мирза прибыл в крепость Мерв. До этого он приказал [своим людям, 

чтобы они] вслед за ним доставили [туда] продовольствие. 

[Абул Мухсин-мирза] отправил своего агента вместе с войсками отца, чтобы разузнать 

обо всем. Когда его [агент] возвратился, то он спросил: «Отец пошел вместе с войсками 

или же отдельно» 

Лазутчик сказал: «С султаном остались только работники кархане, а войско идет 

впереди». После этого Абул Мухсин-мирза поднялся с места. 

Купек-мирза спросил: «Что случилось» 

[Абул Мухсин] сказал: «Господь представил нам такую возможность. Ты тоже 

поднимайся. Как я могу позволить, чтобы отец убежал!» Хотя Купек Хусейн был молод, 

он был умнее своих братьев. Он понимал, что если брат отправится [за султаном], то он 

[Абул Мухсин] убьет отца. Он начал уговаривать брата: «Если мы и впредь будем мучить 

отца, то бог нас не простит за это. В дальнейшем не видать нам счастья и благополучия за 

такое отношение к родному отцу». 

Абул Мухсин сказал: «Откажись от своего мнения, выступай, убьем отца и посадим брата 

на трон в Герате. [Если мы этого не сделаем, то] Музаффар Хусейн станет царем». 

Купек Хусейн сказал: «На царство венчает господь бог. Никто не был царем, применив 

силу». [Купек Хусейн] умолял его [Абул Мухсина], но он не послушался. Он убедился в 

его глупости и сказал: «Я возвращаюсь в свою крепость». 

[Абул Мухсин-мирза] сказал: «Разве я тебе позволю [уйти] Свяжу тебя и скажу твоим 

воинам, чтобы остались в городе и поведу их на войну. Рассчитавшись с отцом, приду 

вместе с ними и освобожу тебя». Купек Хусейн не успел даже подняться, как его связали. 

А сам [Абул Мухсин] сел на коня и направился в сторону Герата. 

Султан после того, как прошел три перехода, увидел, что вдали позади него поднимается 

пыль, и отправил туда [77] людей, чтобы узнать, в чем дело. [Посланники] возвратились и 

сказали: «Абул Мухсин-мирза идет за вами, хочет схватить вас», /с.225/. Этот шахрияр 6 

пришел в ярость и сказал про себя: «Смотри на этих собачьих сыновей! Они считают меня 

бессильным и с такими намерениями выступают против меня» Музаффару Хусейну [он]

сказал: «Иди и отруби обоим головы и принеси их мне». Музаффар Хусейн-мирза с 

оставшимися 5000 воинов преградил дорогу [Абул Мухсину]. 

Султан приказал одному человеку: «Верни войско, которое [шло впереди] в Герат». 

Султан знал, что его сыновья прибывают из крепости Мера и [возможно] Бедиуззаман 

идет им навстречу. Поэтому он волновался, как бы его войско не разбежалось. На третьем 

переходе [султан] приказал [войскам] построиться и, не расходясь, дойти до Герата. 

Войска, находившиеся на один переход впереди, услышав приказ [султана], возратились 

назад. 

Битва Музаффар Хусейна-мирзы с братом Абулом Мухсином-мирзой и пленение 

Музаффар Хусейна-мирзы 

Музаффар Хусейн-мирза хотел выйти на поле [битвы]. Сколько ему не говорили, чтобы 

он побыл возле флага и что выходить на поле не его дело, он не послушался: увидев, что 

Абул Мухсин вышел на поле брани, он тоже пошел сразиться с братом. Абул Мухсинмирза, 

захватив его, хотел отрубить ему голову. Старшины сказали: «Побойся ярости 

султана, отправь его к Бедиуззаману, пусть он поступит с ним как хочет». Потом [Абул 

Мухсин] приказал: «Связать его цепью и в сопровождении двухсот человек отвести в 

крепость». Его отвели. [Абул Мухсин] справился и с теми 5000 воинами. Как можно 

воевать войску без сердара Они возвратились и собрались вокруг султана. Султан, 

увидев, что воины Музаффара Хусейиа сбежали и возвратились, спросил: «Что 

случилось» [Воины] объяснили положение дел. Султан приказал: «Поднимайте выше 

мой [78] флаг!», а сам вышел из мехаффе 7 и хотел сесть на коня. В это время прибыл 

Абул Мухсин-мирза и увидел, что [отец] стоит как вал Александра [Македонского] и 

надевает оружие. Он натянул поводья и остановился. 

Купек Хусейн-мирза, видя, что брат пошел схватить отца, начал молиться. Его воины 

поверили [Абул Мухсин-мирзе]. Некоторые [из них] сказали: «Возможно, он схватил 

нашего благодетеля. Он так любил нас. Мы не пойдем, будем скрываться». Одна часть 

воинов скрывалась городе, другая — за городом. [Они сказали]: «Когда Абул Мухсинмирза 

уйдет, выясним положение. Если [он] схвачен, освободим его. Если за себя оставил 

[Купек Хусейна], спросив разрешения, отправимся воевать с его отцом». 500 человек 

остались. Когда выяснилось, что [он был] арестован, напали на тюрьму и освободили его. 

1000 суфиев султана из Мерва стали спутниками [Купек Хусейна]. Когда эти 1500 человек 

прибыли, то увидели издали, что идет битва. Пыль от битвы поднималась до небес, флаги 

развевались под облаками. Издали в пыли показалось 200 человек. Музаффар Хусейн был 

закован в цепи и Ибрагим-султан Тархан вел царевича [шахзада] в крепость. [Ибрагимсултан 

Тар хан, увидев Купека Хусейна, сказал: «Тебя кто освободил». 

[Купек-Хусейн ответил]: «Твой ага освободил, который за добро отвечает злом. Прочь 

руки от цепи на голове брата!». 

[Ибрагим-султан] сказал: «Этот арестованный принадлежит Абулу Мухсину-мирзе. Кто 

посмеет отнять его у меня». 

[Купек Хусейн-мирза] сказал: «Эй, негодяй! Почему не служишь тому человеку [Султан 

Хусейну], на чьих хлебах окрепли твои кости». Он ударил его саблей и тот свалился на 

землю. [Купек Хусейн] приказал: «Снимите цепи с брата и свяжите Ибрагим-султана 

Тархана». Он прибыл тогда, когда султан собирался выйти на поле [битвы]. Абул Мухсин 

был на поле и свалил несколько воинов с коня. Увидев флаги Купека Хусейна, воины

султана сказали: «Нельзя оставаться, надо бежать». [79] [Султан Хусейн] загрустил и в 

этот момент прибыл Музаффар Хусейн и поклонился отцу. 

Султан сказал: «Сын мой, где ты был» Тот [Музаффар Хусейн] объяснил положение и 

сказал: «Купек Хусейн прибыл к нам из помощь и сказал, — я сам справлюсь с Абулом 

Мухсином. Его величеству отцу не обязательно утруждать себя. Кто он такой и разве я 

какой-нибудь купек [пес], чтобы льву-отцу выступать против нас!» Когда султан 

посмотрел на поле /с.227/ [битвы], то увидел, что Купек Хусейн, встав с места, кладет 

земные поклоны перед флагом султана. [Купек Хусейн] прибыл на поле, где был Абул 

Мухсин. Он сразу свалил его с коня и приказал связать. Потом он сказал ему; «Эй подлец, 

что это за хитрость» Его привели к отцу и он сказал: «О знаменитый шахрияр, мы оба 

виноваты, посетите нас и позвольте поцеловать ваши ноги. Если не хотите простить [нас], 

тогда прикажите пусть отрубят нам головы». Султан обнял Купек Хусейна и поцеловал в 

лоб, а также из-за [этого] простил Абул Мухсипа. Потом [султан] возвратился обратно в 

Герат. Когда победная весть дошла до Алишера, тот приказал: «Бейте радостно в 

литавры». Радостный бой литавров раздался из крепости. 

Бедиуззаман-мирза сказал: «Что за бой литавров Лазутчик Бедиуззамана, который 

находился среди воинов султана, принес весть от Абул Мухсина: «Ой брат, сам бог не 

хочет, чтобы ты был царем этого края». Услышав о возвращении султана, по приказу 

Эмира Зуннуна Афгана [они] отправились в сторону Кандагара. Утром, на заре, Мир 

Алишер открыл ворота крепости и встретил султана. Султан, прибыв в крепость, начал 

наслаждаться [покоем]. 

[Далее /с.238—240/ рассказывается о том, что Шейбанихан вместе со своими родственниками — Джанибексултаном 

и Убейдулла-ханом вознамеревался завоевать Хорасан. В 1506 г. они отправились походом на 

Балх. 

Правитель Хорасана Бедиуззаман-мирза, услышав об этом, отправляет гонца в Кабул к Бабуру за помощью, 

за что он обещает ему отдать в управление Балх. 

Узбекские ханы услышали, что сыновья Султана Хусейна Байкары с Бабуром-падишахом и огромным 

войском прибывают с Мургаба на Балх и Шейбани-хан со [80] своими родственниками переправляется 

через Джейкун и направляется на Самарканд. 

Тимуриды не посмели преследовать Шейбани-хана и поэтому, посовещавшись, пришли к выводу — 

зимовать каждый на удобном для себя месте. В 912 г. х. (1506—1507) узбекские ханы перешли Джейхун. 

Бедиуззаман опять посылал своего человека к Бабуру]. 

/с.240/. Бабур-падишах с 12 тыс. воинов прибыл из Кабула в Герат, [Бедиуззаман] 

отправил письмо в Астрабад, Мерв, Себзевар 8 , Мешхед-мукаддес 9 , Семнан 10 и Дамган. 

[В этих] больших девяти городах управляли его девять братьев и каждый из них имел дветри 

тысячи воинов. [Из них] никто не послушался и не пришел [к Бедиуззаману]. 

[Шейбани-хан, захватив Балх, готовится к походу на Хорасан, а Тимуриды готовятся к войне против 

узбекских ханов]. 

/с.246/ Шахи-[бек] прибыл на берег Мургаба. Каждое из двух войск расположилось [на 

разных берегах реки]. Шахи-бек вместе с 600 11 всадниками отправился наблюдать за 

войнами из Хорасана. Пройдя половину фарсаха 12 пути, он расположился на вершине 

холма. Один всадник-лазутчик объяснил [ему] положение дел. [Шахи-бек] спросил у 

своего лазутчика кому принадлежат увиденные им шатры. Он увидел, что среди войск 

находится шатер, сияние купола которого соперничает с сиянием луны.

[Лазутчик] сказал: «О, душа этот шатер принадлежит султану. Его изготовили в Руме 13 из 

европейских атласов. Этот [шатер] изготовили ремесленники, которые для защиты от 

хищников сделали вокруг [шатра] ограду из золотой проволоки. На этот шатер 

израсходовано [81] 14 тыс. туманов. Название этого шатра — «победа». Когда султан 

отправлялся на войну, для того, чтобы не проиграть битву, он брал с собой шатер. Однако 

[твои] стрелы погасили блеск этого шатра. 

[Шахи-бек] сказал: «Хочу, чтобы завтра во время битвы один из моих богатырей, взяв с 

собой 1000 воинов, окружил этот шатер. Если господь бог не желает нашего поражения, 

то без победы от войны не откажемся. [Завтра] пока мы вернемся [с поля битвы], хочу, 

чтобы привезли этот шатер со всем его содержимым, креслами и, опустив купол вниз, 

поставили среди нашей орды». 

Отец Убейда, брат [Шахи-бек]-хана Махмуд-султан, поклонился ему и сказал: «Я 

принимаю это предложение. Если завтра в ожесточенной битве войско противника 

потерпит поражение, пока эти злодеи будут сопротивляться, я захвачу этот шатер». 

Шахи-бек-хан удивился и сказал: «Мы отдали тебе Бухару и назначили даругой. /с.247/ А 

теперь Бухара будет твоей и твоих потомков». 

Эмир Зуннун также имел лазутчика родом из узбеков Дешта. [А он] имел своих людей 

среди войск узбеков. Этот агент был нукером Шахи-бека и в год один раз он приходил к 

Эмиру Зуннуну, получал от него сто туманов. Однако [в остальное время] к нему 

приходили другие агенты и вручали ему письма. Он давал сведения, а они доносили 

[Эмиру Зуннуну]. Он, подыскав момент, сам явился к Эмиру Зуниуну и рассказал о беседе 

между Шахи-беком и его братом 14 . 

Когда Эмир Зуннун был еще в Кандагаре, он выбрал из всех войск 500 отважных воинов. 

Он им в своем письме-приказе писал: «В день битвы стойте позади войска афганцев». А 

этим воинам сказал: «Возьмите оружие и по коням!» Прибыв к реке, он крикнул: «Эй, 

Шахи-бек! Ты прибыл [сюда] и выбрал шатер султана. Как ты посмел вести речь об этом 

шатре Очень приятно, что ты имеешь 600 воинов, а я — 500, т. е. у тебя превосходство на 

сто человек. Ты себя считаешь имамом эпохи. Имам эпохи должен отличаться от других 

людей своей храбростью. Я себя всегда считал одним из слуг султана. Будет очень 

хорошо, если ты не убежишь, не опозорив [82] себя. Спустись вниз, посмотрим, имам ты 

или нет» Когда эти слова дошли до вершины [холма], Шахи-бек собрался бежать. 

Махмуд-султан сказал: «Эй брат, что задумал» 

[Шахи-бек] ответил: «Мне не хочегся воевать с этим кандагарцем». 

Махмуд-султан сказал: «Ты считаешься халиф-рахманом, [а это] что за манера 

[поведения] Ты побудь здесь, а я вместе с 500 воинов пойду сразиться с ним». 

/с.248/ [Шахи-бек] сказал: «Благославляю тебя». После [этого Махмуд-султан] спустился 

вниз. 

Эмир Зуннун отправил гонца к Бедиуззаман-мирзе и сказал: «Поднимитесь и приходите 

непременно, если Шахи-бек отправит [своего человека] за войсками, тогда, не дай бог, 

[они; нападут на [ваше] войско». Таким образом, он отправил гонца, а сам перерезал 

дорогу Махмуд-султану. В результате первой атаки свалили с коней на землю 200 воинов. 

Махмуд-султан, увидев эту картину, поднялся на вершину [холма]. Эмир Зуннун сказал:

«Кого я вижу, [кто] от меня убегает! Конь [эмира Зуннуна] споткнулся и несколько 

[узбекских] воинов хотели его остановить. Пустив в каждого [из них] по стреле, он 

двинулся вперед. [Махмуд-султан] хотел пойти к Шахи-беку. Шахи-бек кричал: «Эй, брат, 

сюда, наверх!» Его конь обессилел. А конь Эмира Зуннуна был арабской породы и 

доставил его к подножию [холма]. Когда [эмир Зуннун] увидел, что противник убегает, он 

выстрелил из лука. Стрела насквозь пронзила грудь врага. [Эмир Зуннун] увидел, что [его] 

молодые [воины] ранены в голову острием копий. [Он] стоял среди камышей и смотрел в 

сторону войск мирзы, но оттуда не было видно никого. Он пришел в ярость и сказал 

одному афганцу: «Иди, скажи этому несчастному мирзе, если сейчас же не сядет на коня, 

его державе не видать счастья. Если сегодня не пойдет, тогда завтра [когда начнется 

сражение], от первого же удара копья слетит его голова. Если хочешь стать царем 

Туркестана и Хорасана, тогда садись на коня, пока Шахи-бек не ушел далеко, [приходи], 

убьем его. Обязательно и еще тысячу раз обязательно приходи с войсками». Посланец 

возвратился. Он [Бедиуззаман] ответил: «Скажи этому сумасшедшему афганцу — откуда 

у него такая храбрость, /с.249/, [83] чтобы тягаться с Шахи-беком Зачем [он] пошел 

вперед Возможно, завтра мы заключили бы перемирие. Скажи, пусть возвращается, — 

мы от тебя не требуем боя!» Прибыл и второй гонец. Он [Бедиуззаман] сказал: «Иди 

скажи, что время уже под вечер, вечером воевать нехорошо. Пусть возвращается, завтра 

сразимся». [Бедиуззаман] обрадовался смерти брата Шахи-бека, однако у него не хватило 

смелости идти в [бой]. 

Музаффар Хусейн-мирза сказал: «Эй, брат. Эмир Зуннун положил такое клеймо на сердце 

Шахи-бека, [убив брата]. Правильно [он] говорит. Надо его опередить. Давай сегодня 

вечером с этими войсками нападем [на врагов]. Правда на стороне Эмира Зуннуна». 

Бедиуззаман попал в несчастье, не послушав брата, отправил гонца [чтобы вызвать Эмира 

Зуннуна]. Эта весть дошла до Эмира Зуннуна. [Он] сказал: «Проклятие вам, трусы! 

Станьте жертвой могиле султана. Верно говорят: «От огня остается пепел. Песок на ваши 

головы, не стоящие пепла!» 15 Обратясь к друзьям, он сказал: «Мы никогда не отступали 

перед неприятелем. Несколько раз [мы] ходили с султаном и ели его соль. Мы знаем, что 

завтра Шахи-бек хочет отрубить нам голову. Одна ночь жизни ничего не значит. 

Произносите вслух келеме» 16 . 

Битва Эмира Зуннуна-Афгана с Шахи-беком и смерть Эмира Зунвуна на поле битвы 

от стрел туркмен 17 

Эмир Зуннун с теми 500 воинов отправился на бой против 40 тыс. узбеков Шахи-бека. 

[Они] приняли [на себя] первые удары копий узбеков. Когда копья вышли из строя, 

вооружились острыми саблями. [84] 

/с.250/ Шахи-бек сказал: «А вдруг подойдет войско Бедчуззамана Отправляйте лазутчика 

для выяснения». 40 тыс. воинств [Шахи-бека] окружили 500 воинов [Зуннуна], но они 

сопротивлялись. Эмир Зуннун ждал помощь, [но] узнав, что эти трусы не придут, теряя 

надежду на жизнь, атаковал войско [противника] и уничтожил многих. Однако [теперь] 

Эмир Зуннун сожалел, что не отправил человека за своими 10 тыс. воинов, и что пришел 

без разрешения Бедиуззамана. Сколько ни думал, не нашел другого выхода и опять пошел 

в бой. Эти 500 человек храбро сражались. Было убито 700 узбекских воинов. Время 

поражения приближалось, они оказались среди огромного войска. 

Шахи-бек приказал: «Не подходя близко, стреляйте из лука». Разом [узбеки] выпустили 

30 тыс. стрел. Из 500 воинов осталось 100 человек. Большинство стрел, пущенных в 

Эмира Зуннуна, падали на землю подобно орлам со сломанными крыльями. Однако 

смерть приближалась, внезапно один узбек 18 выстрелил ему в грудь. Одним словом, он

упал с коня. Эти сто человек, взяв тело, [унесли] с поля битвы. [Это] послужило уроком. 

Музаффар Хусейн ахнул и сказал: «Эй, брат, осуществилось проклятие отца! Если у тебя 

есть завещание [скажи], я пойду и напишу завещательное письмо». 

Бедиуззаман-мирза, услышав это, сказал: «Эмир Зуннун с 500 воинами убил 8000 узбеков, 

завтра мы причиним несчастье этим людям». В ту ночь он поднял войско. Наступило 

утро. 

/с.251/ Шахи-бек, вызвав своих эмиров, сказал: «Хочу обманным [путем] опередить этих 

двух невежд». Его племянник Убейд-султан 19 сказал: «Я пойду с авангардным войском». 

Шахи-бек сказал: «Возьми 3000 воинов и иди на расстоянии полфарсаха в сторону Балха и 

наблюдай. Когда настанет чашт 20 , поднимай большую пыль в степи. Возьми с собой мой 

флаг и барабан. Во время битвы надо поднять [85] двадцать флагов. [Враги примут] 

бунчук Шахи-бека за бунчук Джанибек-султана. Твой приход ускорит их поражение». 

Мысль Шахи-бека пришлась по душе Убейд-хану. Ночью отправились в путь. Когда 

взошло солнце, Шахи-бек приказал [своим] войскам: «Становитесь в ряд!» С другой 

стороны войска Бедиуззамана сели на коней. Сначала они боялись, но после последнего 

сражения у людей Хорасана не оставалось страха. С обеих сторон на поле вышли 

авангардные войска. Началась битва. Всегда предводителем войск должен быть опытный 

человек, но кто такие Шахи-бек-хан и узбекские воины, чтобы воевать наравне с войсками 

Хорасана Жаль, что два неопытных главнокомандующих были невеждами и никогда не 

воевали с неприятелем. В ходе битвы они не знали, кого можно поставить против 

неприятеля, а также не знали правил битвы. У Шахи-бека чархчи стал Беягу-бахадур. [Он] 

был хитрым и опытным, а также участвовал во многих больших сражениях еще со времен 

султана Абу Саида 21 . 

/с.252/ Таким образом, с каждой стороны вышло по 5 тыс. человек. После первой и второй 

атаки войска чагатайцев 22 , проиграв битву, отступили назад [Войска Шейбанидов], 

окружив этих людей, начали издали стрелять из луков. Хайдар Хусейн-мирза 23 был 

помощником чархчи. Поэтому он вышел на поле, а с другой стороны вышел Джан Вела. 

Хайдар Хусейн-мирза, [победив Джан Вепа-мирзу], хотел догнать его, [но] пущенная с 

близкого расстояния стрела узбека насквозь пронзила его грудь. Войска на поле битвы 

остались без полководца. Со стороны Балха поднялась большая пыль, казалось, будто 

напало сто тысяч человек. Воины Хорасана побледнели. Разведчики пошли [им] 

навстречу. [Они] принесли следующее сообщение: «Царь Балха Джанибек-султан и 

правитель Бухары [Убейд-хан] с сыном Шахи-бека эмиром Тимур-мирзой 24 идут на 

помощь [Шахи-беку]». Услышав имена этих трех сердаров, [они] сказали: «Каждый [86] 

из них имеет 20 тыс. воинов, а всего 60 тыс. И 40 тыс. воинов [Шахи-бека] находятся в 

бою». Бедиуззаман-мирза со страхом сказал: «Я сам выйду на поле [битвы] и буду 

сражаться». Прибыв на поле и убив несколько человек, [он] повернул коня [в сторону] 


Музаффар Хусейн-мирза попросил совет у брата, который находился около флага. Ему 

ответили: «У флага нет [брата]». Узнав, куда он ушел и взяв 3000 воинов, [он тоже] 

направился в сторону Астрабада. Из-за пыли ничего не было видно. Те два брата погибли 

25 . Весть о побеге мирзы дошла до Шахи-бека. [Он] увидел, что воины Хорасана воюют 

отважно. Шахи-бек отправил им /с.253/ послание: «Желаю Вам счастья, если сложите свое 

оружие и будете мне покорны, тогда я вас уважу. Два брата погибли, а другие два бежали. 

Что вам дает война Ради кого вы воюете».

Хорасанцы, услышав эти слова, не поверили. [Они] сказали: «Шахи-бек хитрый [человек, 

он] нас обманывает». Но воины оказались хитрее Шахи-бека. Силы сторон равнялись 

один к ста. Если бы эти трусы стояли на своих местах, тогда они победили бы Шахи-бека. 

Полководцы оценили это положение и вынуждены были отказаться от дальнейшего 

сражения. 

Шахи-бек прибыл верхом, захватил трон 26 султана и приказал: «Никого не трогать. 

Подсчитайте [вражеских] воинов. Все они [станут] моими нукерами. Пусть виночерпии 

Бедиуззамана угощают вином хана и других. Эмиры Хорасана пусть спокойно сидят на 

своих местах. Кто не хочет служить, не следует их трогать». 

[На с. 253—259 рассказывается о прибытии Шахи-бека в Герат и о том, как встретил его народ Герата]. 

Шахи-бек отправляет своих сыновей — Убеид-хана 27 и Мухаммед Тимур-хана в 

Хорасан 

/с.259/ Шахи-бек захватил Герат и, назначив своих сыновей — Убейда и Мухаммеда 

Тимура сердарами войск, отправил их в Хорасан. После захвата [87] окрестных с Гератом 

районов [они] направились /с.260/ в сторону Астрабада. 

В это зремя Бедиуззаману доставили весть: «Убейд-султан идет арестовать тебя». Он 

[Бедиуззаман] оставил в Астрабаде Музаффара-тупчи 28 и направился в провинцию Ирак 

29 . [Когда шах Исмаил находился в г. Султание 30 . к нему прибыл Бедиуззаман. Шах 

торжественно встретил его и сказал: «Надо было прийти на помощь, когда узбекские ханы 

прибыли в Балх». Мирза просит прощения за свою ошибку]. 

Музаффар Хусейн-мирза пошел к туркменским джигитам 31 . Взяв небольшой отряд, он 

сразился с Убейд-ханом и погиб. 32 

Убейд-хан вручил Ходжа Музаффару Астрабад и оттуда направился в Себзевар. 

Ибн Хусейн-мирза, услышав, что прибывает Убейд, отправил гонца в Мешхед-мукаддес к 

Купек-мирзе, чтобы тот посоветовал, что делать. Тот ответил: «Приходи ко мне, будем 

[вместе] сражаться». 

Через десять дней прибыл Убейд. Купек-мирза сообщил о сражении. Когда узбеки 

потерпели поражение и бежали, Купек Хусейн-мирза упал с коня, его схватили и привели 

к Убейд-хану 33 . [Убейд] приказал отрубить ему голову. [Узбекские ханы] захватили весь 

Хорасан. Ибн Хусейн-мирза храбро сражался с Беягу-бахадуром, но был убит 34 . 

Убейд-хан отправил человека к Шахи-беку с сообщением: «В Семнане и Дамгане три 

сына султана собрали [88] 10 тыс. чагатайцев. Если я пойду в сторону Рея 35 и Тегерана, 

несомненно, придут кизылбаши. Взятие некоторых крепостей представляет большие 

трудности, /с.261/ Когда наша петиция дойдет до хана, [надеюсь, хан] придет ею всеми 

[войсками]». Когда петиция Убейд-султана доходит до Шахи-бека, [он] отправляется в 

сторону Дамгана. Сын Бедиуззамана-мирзы Мухаммед Заман-мирза 36 находился в это 

время в крепости Дамган. Когда он услышал, что идет Шахи-бек, его охватил страх. Он 

обратился к эмирам, старшинам и своим братьям и сказал: «Вы закройте ворота крепости 

и охраняйте их. Я пойду к отцу в Ирак и с войсками кизылбашей вернусь с отцом к вам на 

помощь. Захватить крепость Дамган будет не так легко».

[Мухаммед Заман-мирза с Феридуном Хусейн-мирзой защищали крепость около двух месяцев. После этого 

они сдали ее Шахи-беку /с.262/. Мухаммед Заман-мирза отправился в Тебриз 37 . Бедиуззаман просил 

помощи у шаха, но шах из-за болезни не смог дать войска. Когда шах услышал, что Шахи-бек отправился в 

Самарканд, он направил в Хорасан 12 тыс. воинов во главе с Наджми Сани и Бедиуззаманом. 

Музаффар-тупчи, узнав, что прибывают кизылбаши, перешел на их сторону. Наджми Сани передал 

управление Астрабада Феридуну Хусейну-мирзе 38 . Шейбани-хан вторично прибыл в Хорасан]. 

На другой день Шахи-бек пришел [в Герат] и спросил о Бедиуззамане. /с.270/ Ответили: 

«Уже три дня как он ушел». 

Хан вызвал Убейдуллу-хана я сказал: «Иди за ним [Бедиуззаманом]». 

Абдулла 39 поклонился Шейбани-хану и оттуда прибыл в окрестности Мешхедамукаддеса. 

Услышав, что Бедиуззаман ушел в Астрабад, а Ибн Хусейн-мирза остался, [89] 

[он] окружил Мешхед. Ибн Хусейн-мирза вышел из крепости и хотел бежать. Но его 

схватили и привел» к нему [Убейду]. Тот приговорил его к смерти. Мешхед был взят. 

После этого войска Убейдуллы направилась в Астрабад. Мухаммед Заман-мирза бежал. 

Абдулла захватил весь Хорасан [и Астрабад]. Потом вернулся обратно, чтобы известить 

об этой победе Шахи-бека 

[Когда Шахи-бек захватил Хорасан, он отправил посла к шаху Исмаилу /с.284—293/ и передал: «Вы 

должны подчиниться мне и читать хутбу на мое имя». Шах Исмаил отправился в Хорасан. Его войска 

захватили Семнан, Себзар 40 и Пул Корпи. Во всех городах Хорасана узбекские войска терпят поражение от 

войск шаха Исмаила и бегут в Герат]. 

Шахи-беку доставили весть /с.293/ о прибытии шаха в Джам 41 . Вокруг него [Шахи-бека] 

собралось 30 тыс. воинов. Сразу направились в Мерв 42 . Оставив Джан Велу в Герате 

[Шахи-бек] сказал: «Если шах пойдет к Герату, ты охраняй крепость. Я же буду ждать 

своих сыновей — Убейдуллу и Мухаммеда Тимура. Они придут с 60 тыс. воинов и у меня 

станет 100 тыс. воинов, вернемся из Мерва. Кто такой ших-оглы, чтобы соперничать с 

нами!». 

Джан Вепа сказал [Шахи-беку]: «Возможно, надо написать [письмо] шаху Исмаилу 

/с.294/, что мы направились в крепость Мерв. Если у Вас имеется мужество, местом 

встречи послужит крепость Мерв; возможно, [он] от страха вернется обратно. Если 

придет, тогда он покажет себя храбрым человеком. Будем ближе к Туркестану. В Мерве 

крепость крепкая и ее не смогут взять силой. Останься сам в крепости, а за войсками 

Туркестана и Убейд-ханом отправь человека. Срочно их вызови». Шахи-бек удивился 

[находчивости] Джан Вепы и написал для Муршиди-камела письмо, сам же отправился в 

Мерв. Письмо было вышесказанного содержания. Когда письмо Шахи-бека дошло до 

шаха — покровителя мира, [он] сказал: «Благодарим, если друг намекает, мы готовы 

помочь». Письмо вручили [шаху] в Джаме и тут же [он] выступил к Мерву. [90] 

Шахи-бек, взяв жену Могаббеле-ханум вместе с ее казной, прибыл в Мере и начал 

охранять крепость. Когда шах был в Джаме, он сказал Дурмуш-хану: «Мы доверили вам 

власть в Герате, Следуй в свои владения, Победи Джана Вепа и назначь там правителя. 

Потом догонишь нас». 

[Дурмуш-хан] ответил: «Клянусь твоей почтенной головой! Если отдадите [мне] весь мир, 

не отдалюсь от копыт вашего коня; если можно, когда вернемся обратно, пойду в Герат».

Шах сказал: «Дело ваше». [Они] направились в сторону Мерва. Когда до Мерва остался 

один переход Наввабашраф 43 сказал: «Хочу найти человека, который стал бы 

предводителем моего пишхане 44 и довез его до крепости Мерв», В то время отец Ахисултана 

Мухаммед Дана-султан был знаменосцем Муршиди-камела. Он встал с места и 

сказал: «Эй, шахрияр, с давних времен, со времен султана Джунейда 45 — я нахожусь на 

службе [Сефевидов]. Сражался в конных отрядах Хайдар-султана 46 . С конниками твоего 

брата султана Али-мирзы 47 воевал с туркменами 48 и воинами Ширвана. /с.295/ Самой 

большой моей мечтой было умереть за суфизм, пожертвовав собой за Муршиди-камела. 

Прожитой жизни для меня хватит. Сегодня хочу осуществить свою мечту, 

Шах сказал: «Очень хорошо». Муршад разрешил ему. [Дана Мухаммед-султан] взял 700 

конников шамлу 49 . Погрузив вьюки, отправился с пишханой в путь. Шах сказал Мирзе 

Мухаммеду Талешу 50 : «Ты тоже, взяв людей Талеша, сопровождай его». [Тот] 

поклонился ему [91] и сказал «благодарю» и отправился. После этого шах отправил в путь 

Хусейна-бека 51 . Он тоже поклонился ему перед дорогой. Шах после [их] отправления 

приказал: «Между десятью и одиннадцатью часами войска двинутся в путь». 

Битва [Дана] Мухаммед-Султана, Мирзы Мухаммед-султана, Ахи-султана и Хасанбека 

Халвачи-оглу с войсками Шахи-бека 

Шахи-бек приказал: «На башне крепости сделайте навес [саебан] из атласа». [Он] сидел в 

кресле, обшитом золотом и смотрел в сторону Меш-хеда-мукаддеса. Увидев поднявшуюся 

пыль, он сказал: 

«Возможно, [это] кизылбаши» Лазутчики [Шахи-бека] прибыли и сказали: «Мы были в 

орде 52 ших-оглы 53 . Отделились от них в Махмудабаде. 54 Знаменосец шаха Дана 

Мухаммед-султан-шамлу прибывает с шахской пишханой». 

Шахи-бек сказал: «Хочу наблюдать, как воюют кизылбаши». И, обратившись к Джан 

Вепа-мирзе, сказал: «Эй, хан, бери 3 тыс. узбеков и встречай полководца кизылбашей. 

Посмотрим, как они воюют». 

Джан Вепа сказал: «Я много раз воевал с этим племенем, /с.296/ Наджуби-бахадур и Сариоглан 

55 давно меня просили: если представится возможность воевать с кизылбашами, 

пусть хан разрешит это, а сам пусть наблюдает. Он увидит, кто смелее, — узбек или 

кизылбаш». 

Шахи-бек сказал: «Вызывай обоих». Он вызвал их. [Наджуби-бахадур и Сари-оглан] с 3 

тыс. воинов встретили старого льва. Дана Мухаммед-султан обратился к сыну и сказал: 

«Сын мой, разреши мне. Ты же оставайся на службе у Муршида. Я знаю, какая участь 

ожидает изменившего тому дому. Держи крепче знамя. Я сам хочу сразиться». [92] 

Ахи-султан увидел, как его отец оказался среди 3000 воинов [противника] и метал копья. 

Молодые джигиты с разных сторон нападали на узбеков, сваливали с коней и копьями 

били их в грудь. В результате трех атак было, убито 2100 узбеков 56 . Наджуби, увидев эту 

картину, растерянно задумался. Сари-оглан прискакал на своей киргизской алаше 57 и, 

преградив дорогу Дана Мухаммеду, сказал: «Держи, эй, старый рафези 58 . Если ты на 

старости [лет] так воюешь, то каким был в молодости Прицелившись [Сари-оглан] 

выстрелил. Дана Мухаммед-султан отразил стрелу, Шахи-бек наблюдал [все это]. 

Джан Вепа сказал: «Мой хан, видите Сари-оглана Смотрите, как воюет со старым 

сердаром».

Хан сказал: «Я тоже за ним наблюдаю». Эти слова хана ангел-вестник неба донес до слуха 

[Дана Мухаммеда]-султана. [Он] в тот момент ударил Сари-оглана копьем и произнес: «О, 

Али, помоги». Потом, подняв его с коня, ударил по голове коня Наджуби-бахадура. Конь 

лишь один раз пошевелился и больше не двигался. Мышцы Сари-оглана были 

раздроблены, а кости стерлись в порошок. /с.297/ Султан продемонстрировал такую 

храбрость, что Шахи-бек сказал Джану Вепа: «Правда на твоей стороне. Видишь, это 

племя не люди, а драконы. Отправляй еще 5000 воинов. Пусть Мехди Аталик 59 тоже 

выйдет со своими тремя тысячами воинов. Окружите этих людей. Ни одного из них не 

выпускайте, пока я не пораню душу ших-оглы!» Те 3 тыс. трусов вышли из крепости, а из 

прежних 3 тыс. воинов осталось только 700 человек и они были ранены. 

Мехди Аталик с Терджем-бахадуром 60 и сыном дяди Шахи-бека Нурмухаммед-султаном 

вышли из крепости. Кизылбаши посмотрели назад и увидели пыль. [Это приближалось 

войско] Мирзы Мухаммеда. [Кизылбаши] не испугались многочисленности войск узбеков. 

Мирза [93] Мухаммед тоже прибыл и с новыми силами начал сражаться Вторым появился 

Халвачи-оглы. Эти 2 тыс. кизылбашей так храбро сражались, что у Шахи-бека осталась 

лишь половина войска. В разгар битвы Наджуби-бахадур ударил копьем в сердце Дана 

Мухаммед-султана. Острие копья вышло с обратной стороны груди. Ахи-султан, увидев 

это, закричал: «Собака, убери руки! [Ты] внезапностью убил храбреца! Посмотрим, какой 

ты сам храбрец, выходи!» 

В это время прибыл Миршиди-камел. Узбеки бросились бежать, и из тех 10—12 тыс. 

узбеков, которые вышли из крепости, потери составляли 6000 человек. Для входа узбеков 

в крепость около башни крепости был построен деревянный мост. Ахи-султан, увидев, что 

Наджуби-бахадур внезапно убил отца копьем, погнался за узбеками. 

/с.298/ Подоспевший шах — покровитель мира увидел на краю крепости много узбекских 

трупов. [Он] спросил о Дана Мухаммед-султане. Сказали: «Узбек убил его, а Ахи-султан 

направился за убийцей отца». Справедливый шах остановил коня на краю поля и 

наблюдал, как гибли узбеки от рук кизылбашей. Ахи-султана показали шаху. Этот 

шахрияр сказал: «Вижу [его]». Однако Наджуби-бахадура среди узбеков не оказалось, 

возможно, он погиб. Внезапно он явился, и Ахи-султан, преградив ему дорогу, на глазах 

Шахи-бека отомстил [за отца]. Шахи-бек увидел, как Ахи-султан свалил с коня 80 человек 

и закивал в цепи Наджуби-бахадура. От злости он приговаривал «валлах» 61 или «йа Али 

валийа аллах» 62 . У тех, кто слышал это почтенное имя, прибавлялась сила. 

Ахи-султан был без головного убора. С непокрытой головой он прибыл к шаху и 

поклонился ему. Тот шахрияр снял свою корону и надел ему на голову. Эта корона стоила 

около 5 тыс. туманов. Эгретка [его] была из драгоценных бриллиантовых камней. Его 

величество шах выразил соболезнование Ахи-султану. Сражение закончилось. [Они] 

убили много узбеков. Шахи-бек познал какие они львы. Его величество слез с коня. 

Кизылбаши расположились вокруг крепости. [Шах Исмаил] по обычаю царей ждал три 

дня и на четвертый день приказал написать письмо [Шахи-беку]. После басмаллы [в нем] 

[94] было написано: «Пусть станет известно хану Туркестана. Где ваш приказ о том, что 

мы должны ремонтировать мосты и на каждом переходе устраивать фуражи для ваших 

войск, когда вы будете держать путь в великую Мекку Пожалуйста, теперь можете 

совершать паломничество. Мужественные цари всегда сдерживают свое слово. Если у 

тебя есть честь, выходи из крепости. Джигиты, подобные льву, со стальными шашками в 

руках стоят наготове. Если прикажу, /с.299/ в миг от этой крепости ничего не останется. 

Она превратится в развалины».

Парламентер прибыл к Шахи-беку и вручил [ему] шахское письмо, а также рассказал о 

том, что знал. Он с горечью сказал: «Иди, скажи ших-оглы, что он воспользовался тем, 

что мое войско находится в Туркестане и пришел сюда. Каждый хорошо знает свои 

достоинства. На войне разное бывает. Если еще два месяца или сорок дней сможешь здесь 

остаться, то я поверю, что ты храбрый ших-оглы». Парламентера отправили [обратно]. 

[Он] прибыл к шаху. Его величество услышал ответ и сказал: «Если позволю, чтобы к тебе 

подоспела помощь, тогда буду трусом. Ты же жди, когда придут на помощь» — и 

приказал готовиться к походу. 

Кучум-бахадур [брат Наджуби-бахадура] услышал, что его брат погиб от руки Ахисултана. 

Придя к шахи-беку, он сказал: «Сегодня вечером хочу напасть на врагов и 

искуплю свой позор. Дайте мне 5 тыс. воинов». [Шахи-бек] приказал и ему дали людей. 

Когда настала полночь, Кучум-бахадур с воинами вышел из крепости. В тот вечер 

авангардным 63 войском кизылбашей руководил Мирза Мухаммед Талеш. Он отправил 

[своего] человека на разведку, чтобы вблизи ворот крепости захватить [какого-нибудь] 

лазутчика [противника]. Когда этот человек подошел поближе, он увидел, что из крепости 

выходит много узбекских воинов. [Он] возвратился назади прибыл к Мирзе Мухаммедусултану. 

Султан приказал предупредить войско. Поднялся шум. Кучум-бахадур понял, что 

сегодня ночью он не сможет отомстить и вернулся обратно в крепость. Шахи-бек, ругая 

его, сказал: «Если ты ничего не можешь сделать, зачем затеял это дело» [95] 

Кучум-бахадур ответил: «Если завтра, по-царски, лицом к лицу не буду драться — считай 

меня трусом». Когда настало утро, /с.300/ шаху-покровителю мира сообщили, что вчера 

ночью [узбеки] вышли [из крепости]. Кизылбаши были предупреждены и [они] не смогли 

приблизиться [к войскам кизылбашей]. Однако, когда настало утро, из крепости вышли 

узбекские воины и стали в ряд, вызывая [противников] на бой. Кучум-бахадур увидел, что 

кизылбаши собрались в одном месте, никого не оставив на правом фланге. Свои войска 

[он] выставил против них [кизылбашей], а сам, взяв 2000 узбеков, отправился вниз, по 

течению реки. Тут только кизылбаши заметили, что узбеки напали на [их] лагерь с другой 

стороны. Случайно там оказались воины Талеша, потому что они прибыли туда раньше. 

Мирза-Мухаммед с 200 воинов находился в лагере, а остальные его войска были 

рассеяны. Мирза Мухаммед услышал, что узбеки вышли из крепости и, погоняя своих 

коней, приближаются, как будто у них арабские скакуны. [Он] приказал своим людям: 

«Наденьте оружие и идите к шаху. Если Наввабашраф потребует меня к себе, немедленно 

позовите». Приказ Мирзы Мухаммеда «надеть оружие» разнесли по палаткам. В это время 

часть войск оказалась вблизи от воды [Мургаба] и оттуда пришло 2 тыс. узбеков, которые 

напали на войско Талеша. Они [кизылбаши] в первой же атаке убили 200 узбеков, Когда 

прибыли войска [кизылбашей], [Кучум-бахадур] подумал, что весть [об этом] дошла уже 

до другой стороны. Кизылбаши начали атаковать. Кучум-бахадур не мог больше 

оставаться [на месте]: из 2 тыс. узбеков он потерял 500 и [с оставшимися] 1500 воинов 

бежал. 300 воинов Мирзы Мухаммеда отправились за ними в погоню и догнали узбеков. 

Когда Мирза Мухаммед узнал, что эти 300 воинов оказалксь среди 2 тыс. узбеков, он 

посмотрел на своих людей и сказал: «Его величество шах Исмаил-бахадур-хан с флагами, 

имеющими изображения дракона, идет к вам на помощь. Давайте, засучив рукава, 

поднажмем и мигом достигнем ворот крепости». 

Шаху сказали, что узбекские воины напали, но Мирза Мухаммед со своими людьми отбил 

их атаку и направился за ними. /с.301/ [Далее описывается битва и победа [96] Мирзы 

Мухаммеда над узбекскими ханами. Шах вознаграждает Мирзу Мухаммеда и его 

джигитов].

Шахи-бек увидел из башни крепости, что еще не прошло и дня, а кизылбаши не 

позволили ни одному человеку войти в крепость. Из 12 тыс. воинов 6 тыс. погибло в бою, 

а остальные на [своих] киргизских алаша направились сразу с поля битвы в Туркестан. 

/с.302/ Кизылбаши хотели погнаться за ними, но Наввабашраф не одобрил это. Шахи-бек 

начал от страха дрожать всем телом и сказал: «Пока Убейдулла-хан и царь Туркестана 64 

не придут [на помощь], не надо выходить из ворот крепости, закрывайте крепко ворота». 

Молодые кизылбаши возвратились с победой обратно. Шахи-бек оказался в безвыходном 

положении. Каждый час для него казался годом. Могаббеле-ханум увидела, что Шахи-бек 

сильно напуган исходом боя, утешала его, говоря: «Если ты будешь бояться, тогда как же 

будут воевать узбекские [воины] [Иди] и утешь узбеков». Узбекские старшины и аталики 

обратившись к шаху, сказали: «Ой, хан, нужно продовольствие для 30 тыс. человек и 

фураж для 30 тыс. коней. Однако неизвестно, хватит ли продовольствия на 5 дней. Если 

сам хан отправится в Туркестан и, собрав войско, немедленно возвратится и сразится с 

шахом Исмаилом, будет очень хорошо. Если войско не готово, тогда надо собрать воинов, 

а потом в начале весны напасть на Хорасан». Аталики нашли верный выход. Шахи-бек 

пошел к Могаббеле-ханум и посоветовался с ней. [Она] сказала: «Если, считая себя 

халифом и имамом эпохи так поступишь, то потомкам Чингиз-хана не уйти от позора». От 

этих слов Шахи-бек пришел в ярость и сказал: «Если уйдем [в Туркестан], надену твой 

платок на свою голову». Они договорились, что пока [Мухаммед Тимур и Убейд с 

войсками] не придут, каждый день отправлять человека в [Мавереннахр]. 

Когда прошло 20 дней, с тех пор как кизылбаши окружили крепость Мерв, прибыл 

парламентер от Бариса Илхана 65 — царя Хавера 66 и принес письмо /с.303/. Отдав [97] 

шаху, он объяснил случившееся и сказал: «Прибыл от падишаха Бариса Илхана». В 

письме было написано: «Обращение вашего раба — Бариса Илхана, пусть дойдет до 

дворца шаха Исмаила. Я получил письмо от Шахи-бека, в нем написано, — взяв свои 

войска, встречай Эмира Тимур-хана 67 , стань спутником ханского сына и с ним 

отправляйся в Мерв. Когда доставили это письмо, взяв своих людей 20 числа месяца 

шабана 68 с Мухаммедом Тимур-ханом перешли реку Джейхун. Теперь же хотим идти в 

Бухару к Убейдулле-хану, а оттуда в Балх за Джанибек-султаном и, взяв его с 20 тыс. 

балхскими всадниками, придем в Мере на помощь Шахи-беку. Эй, знаменитый шахрияр, 

если до нашего прихода справитесь с Шахи-беком, будет очень хорошо. [Я] всегда готов 

служить вашему величеству!» Когда шах прочитал [это] письмо, [он] сказал своему 

нукеру: «Ты сможешь пойти к Барису Илхану» [Нукер] сказал: «Пойду». Потом [шах] 

наградил его халатом и сказал: «Отправляйся по дороге с правой стороны от Мерва на 

Ургенч и донеси наши благословения моему наибу — пусть его отблагодарит господь бог 

и с помощью аллаха мы постараемся победить [Шахи-бека]». Шахрияр вызвал к себе 

Хусейн-бека и Наджми Сани. [Далее говорится о смерти Наджми Решти. В память о нем 

прозвище «Наджми Сани» дается Яр Ахмеду Хузани]. 

Выше мы упоминали, что по приказу его величества [к нему] прибыли /с. 305/ Хусейнбек-лале, 

Наджми Сани, Дурмуш-хан, Даде-бек, Мирза Мухаммед, Мансур-бек Кипчаки, 

Хасан-бек Халвачи-оглы и другие эмиры. [Шах] посоветовался с эмирами и сказал: 

«Барис Илхан написал, что двадцать дней тому назад 60 тыс. узбеков перешли реку 

Джейхун. Возможно, через неделю они придут сюда. Что нам делать» Каждый 

высказывал свое мнение; [их мнения] не удовлетворяли шахрияра. [Шах] сказал: «Эй, 

эмиры, я сегодня ночью хочу обратиться с молитвой к своему господину, его величеству 

Амир-ул-муминин алейхуссаламу 69 , тот Сарвар 70 [98] позаботится о своих детях — обо 

мне и вас /с.306/.

[Далее шах, посоветовавшись со своими эмирами, приказал подготовить от имени Ибрагим-мирзы 71 шаху 

Исмаилу письмо, где было написано: «Султан Селим ибн Баязид с 12 тыс. русскими воинами прибыл в 

Тебриз. Мы убегаем в сторону Ардебиля. Приходи защищать Ардебиль»]. 

Письмо отдали вестнику и приказали: «Отправляйся сегодня вечером и оставайся на 

расстоянии трех фарсахов отсюда, приходи завтра между десятью и одиннадцатью 

[часами]». [Шах] приказал кизылбашам: «Берите самые необходимые вещи. Остальное 

оставьте. Завтра будет приказ об уходе, чтобы все были готовы». 

[Рассказ о том, как] Шахи-бек-хан был выманен из крепости Мерв шахом Исмаилбахадур-ханом 

и как Шахи-бек и его воины погибли от руки шаха Исмаила и 

кизылбашей 

На другой день шах приказал своим воинам сесть на коней и напасть на крепость. 

Защитники крепости стреляли из луков, а молодые [воины] защищались щитами. Шахибек, 

расстелив атлас, сидел на башне, а Могаббеле, сидя рядом с ним, наблюдала за боем. 

Шахи-бек увидел, /с.307/ что со стороны Ирака 72 поднялась пыль. Один молодой 

кизылбаш, как ветер, прошел между свернутыми палатками, погоняя своего коня, 

поклонился шаху и, вытащив письмо, отдал ему. Шах, прочитав письмо, сделал знак 

головой — вызвать кизылбашей, которые были отправлены в крепость. Когда [они] 

пришли к шаху, его величество что-то сказал и все направились к своим палаткам. 

Шахи-бек, обратившись к Могаббеле-ханум и джан Вепа, сказал: «Воины кизылбашей 

охвачены каким-то волнением. Нет ли новых вестей» 

Джан Вепа сказал: «[Среди врагов] есть наши агенты. Они нас обо всем известят». В это 

время доложили, что к воротам крепости прибыл парламентер шаха. Он [99] сказал: «Шах 

послал меня к хану, откройте дверь». Открыли дверь и парламентера доставили к Шахибеку. 

[Он] поклонился [хану] и сказал: «Наввабашраф передает вам свои благословения. 

[Он] велел сказать, что из Тебриза доставили весть о нападении неприятеля на [его] брата. 

Шах не может оставаться спокойным. Если хотите воевать, то выходите сейчас, а то мы 

уходим. Надеемся, что хан не позволит узбекам последовать за нами. Будем благодарны 

хану, если он займет Хорасан. У нас нет намерения воевать с вами. [Пусть между нами] 

установятся границы, существовавшие при Султане Хусейне-мирзе. Земли за Пол Корпи 

[пусть] будут нашими. Отныне мы не будем воевать и у нас с вами нет спора из-за 

Хорасана. Когда Бедиуззаман-мирза пришел за помощью, мы хотели его край освободить 

и подарить сыновьям [Султана Хусейна]. Еще раз повторяю, у нас нет сейчас намерения 

воевать. [Шах] велел передать: «Ты меня, считая дураком, написал мне, что пусть [мол] 

Исмаил-мирза встретит нашего даругу /с.308/, если бы не была задета честь султаната, мы 

бы не стали воевать. [Но] не будем [говорить] об этом. Если у вас есть желание воевать, то 

скажите прямо, мы тоже подготовимся к этому». 

Шахи-бек, узнав об этом, сказал: «Иди я скажи своему господину, что скоро придет мое 

войско. Да не буду считать себя [ханом], если не двинусь за тобой. Клянусь богом, ты 

получишь от меня возмездие за причиненные мне неприятности. Если у тебя нет ко мне 

никакого дела, то у меня с тобой есть счеты». Парламентер вернулся и отдал письмо шаху. 

Шахрияр приказал отправиться в путь. Моментально вещи погрузили на верблюдов. 

Старые и мелкие вещи бросали. 

С высоты башни хан наблюдал, как кизылбаши быстро связали свои палатки, оставив на 

дороге две-три тысячи старых палаток.

Шах приказал: «Подожгите эти [палатки], пока все они не сгорят, узбеки не выйдут из 

крепости...». 

Шахи-бек спросил: «Что за дым» 

Лазутчики доставили весть и сказали: «Кизылбашн подожгли много своих палаток». 

[Другой] агент принес весть и сказал: «Смотри, как везет хану! Султан Селим [100] гейсар 

73 сын султана Баязида прибыл в Диярбекр 74 и убил сепехсалара 75 Мухаммед-хана 

Диярбекири 76 вместе с его братом Карахан-ханом — правителем Кара-Хамида 77 и 

захватил весь Азербайджан. А султан Ибрагим, вместе с несколькими женщинами, убежал 

из Тебриза в Ардебиль. Услышав эту весть, кизылбаши от обиды плакали. Хотя после 

полудня не прошло и больше трех часов, а две-три тысячи кизылбашей уже ушло, а сам 

ших-оглы ждал, пока не собрались все его воины. Для этих людей эта весть — как будто 

конец света. Пусть благодаря четырем [правоверным] халифам врагам хана всегда 

сопутствует такая суматоха». 

Шахн-бек [узнав об этом] так сильно рассмеялся, что губы не смыкались, и сказал: «Что за 

дым» Сказали, что кизылбаши подожгли [свои палатки], чтобы имущество не попало в 

руки неверных. Шахи-бек /с.309/ сказал Джану Вепа: «А не ты ли сказал, что шах хитрый 

[человек]». 

[Джан Вепа] ответил: «Смотри не поддавайся обману кизылбашей. Эти люди знают, что 

хан приказал крепко запереть ворота крепости, что приближаются войска Туркестана и 

поэтому хитростью хотят выманить [тебя] из крепости». 

[Шахи-бек] сказал: «Если они так хитры, то почему сжигают вещи». 

[Джан Вепа] сказал: «Клянусь солью, я не верю, что это не обман. Кесарь Рума платил 

налоги Ала-ад-доуле Зулькадару 78 , а шах Исмаил разбил его в пух и прах. Есть ли у него 

такие силы, чтобы идти на Азербайджан! Я знаю, это хитрость Кизылбаша». 

Могаббеле-ханум сказала: «Кизылбаши уже уходят, если они хитрят, то почему 

распространяют такие слухи [101] Поскольку распространяют такие слухи, это значит у 

них уже нет сила». Хан сказал: «Кто раскрыл [этот секрет] Ших-оглы это от нас скрывал, 

его парламентер тоже об этом молчал. Значит, слух о нападении на Ибрагим-султана 

верен и об этом можно [судить] так как [они] при нас жгли своя палатки». 

[Шахи-бек] приказал узбекским воинам: «Наденьте оружие, завтра утром отправимся за 

ними, не оставим в живых ни одного кизылбаша». 

Могаббеле-ханум сказала: «Почему бы не пойти сейчас». 

[Шахи-бек] сказал: «Неизвестно где они собираются. Боясь нас, они, вероятно, 

порасходились. Со страху взяв лучших коней, каждый из них хочет уйти побыстрее. А мы 

пойдем за ними и убьем каждого [из них, кто] попадется и догоним ших-оглы». 

Джан Вепа сказал: «Сейчас они еще не выступили, хотят уйти под вечер. Завтра утром мы 

пойдем за ними». /с.310/ Однако его величество шах двинулся в полночь и приказал 

Хусейн-беку-лале: «Вот-вот, узбеки выйдут из крепости, ты будь начеку, когда Шахи-бек 

и его войска перейдут реку, разрушь пролет моста Махмудабада и со своими 400 

нукерами напади на них». Он дал обещание выполнить это приказание.

Шахи-бек с 30 тыс. воинов вышел из крепости. Отправившись в погоню за шахом, он 

прибыл к мосту и рано утром пересек реку. Когда [они] отошли на один фарсах, Хусейнбек-лале 

разрушил пролет моста. 

Джан Вепа, [когда узбеки] были еще в крепости, много раз просил [хана], говоря: «За 

кизылбашами не следует идти, они очень хитры». Но Могаббеле-ханум хотела его [Шахибека] 

отправить на смерть, Говорят, [она] тайно любила Убейд-хана. 

Джан Вепа сказал: «Эй, ханум, не отпускай хана, у него нет достаточных сил». 

Могаббеле-ханум сказала: «Сто тысяч крат жаль. И ты, будучи узбеком, боишься 

кизылбашей! Если вы боитесь, я сама возьму воинов и пойду за ними. Сейчас подходящий 

момент, такого момента больше не будет. Если ших-оглы уйдет [сейчас] невредимым, то в 

следующий раз придет и завоюет весь Туркестан». После этих слов Шахи-бек, 

набравшись смелости, вышел [из [102] крепости]. Отдалившись от крепости на четыре 

фарсаха, шах назначил [предводителями] Даде-бека 79 и Эмир-хана Туркмена 80 и 

приказал: «[Возьмите] флаг [с изображением] дракона и не спеша следуйте за нами. Когда 

увидите хана, взмахните флагом и садитесь на коней, а когда Шахи-бек с войском 

[перейдет мост], скачите к нам». 

Эмир-хан выполнил приказ. [Шейбани-хан] пришел и увидел, что ших-оглы с 500 человек 

подходит сзади, а издали, со стороны кизылбашских войск, на расстоянии примерно двух 

фарсахов виднелась пыль. /с.311/. 

[Шейбани-хан] обратился к Джан Вела и сказал: «Ты говорил, что не [надо] выходить из 

крепости. Более подходящего момента не будет. Вижу, кто сейчас убегает. Это ших-оглы, 

войско его покинуло». 

Джан Вепа улыбнулся и сказал: «Дойдете до этой пыли и узнаете, кто прав». Узбеки 

быстро погнали своих коней. Эмир-хан тоже помчался со своими молодыми джигитами. 

Узбеки поспешно гнали своих коней. Когда Эмир-хан прибыл к шаху, в это время 

Муршид приказал поднять большую пыль, чтобы узбеки не смогли рассмотреть 

кизылбашей. Когда Шахи-бек подошел, пыль рассеивалась, а Муршиди-камел ожидал 

[его] как Александра [Македонского] с 12 тыс. кизылбашей, выстроившись в ряд. У 

Шахи-бека, увидевшего все это, потемнело в глазах. Он спросил: «Джан Вепа, что [это] за 

войско». 

[Джан Вепа] сказал: «Это твоя и наша смерть. Это войско — что нужно. Это ших-оглы, 

который хитростью вывел тебя из крепости». 

Хан сказал: «Ой, погибнем!» Узбеки пришли и выстроились в ряд. [Шахи-бек], вызвав 

[войсковых] старшин, сказал: «Видите, как этот мальчишка завел нас в ловушку!». 

Узбеки сказали: «Так получилось. Будем воевать, уповая на помощь чахаряров 81 . Правда 

на нашей стороне, [103] а это племя. еретического толка. Никогда хашасахаб 82 не будет на 

их стороне. Почему печалишься Ты руководи и наблюдай за тем, что творит дух 

Абубекра». 

Когда войска построились, /с.312/ кизылбаши вышли на поле [битвы]. Джан Вепа стоял 

позади с 3 тыс. воинов. Началась битва. После трехчасового боя [кизылбаши] победили на 

правом и левом флангах.

Шахи-бек направил человека к Джан Вепа и сказал: «Эй, сирота, что будем делать». 

[Джан Вепа] ответил: «Пеняй на себя [досл. посыпь свою голову землей]. Ничего не 

поделаешь! Ты послал на [верную] смерть 30 тыс. мусульман, отдав их в руки рафизитов 

[еретиков]. Послушав жену [ты] поступил хуже женщины. Она ради другого человека 

толкнула тебя специально на смерть. Сейчас все мы погибаем из-за тебя». [Джан Вепа] 

сказал [вестнику]: «Иди, скажи. пусть воюют, может господь сотворит чудо». Затем 

вестник возвратился и рассказал все, что услышал. Между тем газии 83 рубили узбеков, 

Шахи-бек, увидев такое дело, бросился бежать, а шах-воитель за веру [гази] Исмаил-мази 

84 , [сидя на арабском скакуне, начал атаку и в тот [же] момент [он] заметил флаг Шахибека. 

Но хана там не оказалось. [Шах] спросил о [Шахи-беке]. Знаменосец ответил: «Хан 

ушел в сторону крепости». Шах разрубил его на куски вместе с флагом и направился за 

Шахи-беком. Когда Шахи-бек дошел до берега Махмудабада, он увидел, что мост 

разрушен и над ним сгустились тучи. Посмотрев назад, [он] увидел что приближается шах 

Исмаил. Можно было прыгнуть в воду и спастись, но у него не хватило смелости и [он] 

погнал свою лошадь [алаша] по течению реки. Издали [он] увидел крепость, в которую 

входили узбеки. [Он] направился к той крепости. 

Неожиданно та степь сменилась солончаком. Если пеший или всадник ступит на тот 

солончак, то [непременно] увязнет. 

[Однажды Султан Санджар охотился в этих краях и случайно попал на солончак. /с.313/ Потеряв десять 

человек, он спасся с большим трудом. Султан после этого [104] приказал оградить солончак стеной. Одна 

сторона этой ограды развалилась еще при жизни Санджара]. 

Не зная [ничего] об этой местности, около ста узбеков, спасаясь [от погони], направили 

сюда своих коней и [их] души отправились в ад. В это время Шахи-бек, страшась удара 

сабли шахрияра, попал на этот солончак и в тот же момент прибыл его величество. 

[Далее следует похвала шаху Исмаилу, а также рассказывается о смерти Шейбани-хана и гибели его войска. 

Шах приказывает отрубить голову и руки Шейбани-хану] 85 . 

Четыреста принцев-чингизидов пали в этой битве. Узбеки как ни старались, не смогли 

дойти до крепости Мере, так как мост был разрушен. Из [каждых] десяти человек, 

прыгнувших в воду, не смогли спастить даже двое. 

Ходжа Султан Мухаммед Мереи — везирь Шахи-бека [и еще] десять человек прошли 

незаметно большой путь. В верхнем течении реки [Мургаб] был [уже] Хорасан, /с.315/ а 

там — воины кизылбашей. [Поэтому он] бежал, а другие узбеки погибли в той степи. От 

30 тыс. узбеков осталось в живых 2000 человек и те разбежались. Остальные погибли. 

Ходжа Султан Мухаммед Мерви прибыл к крепости и увидел поднявшуюся в степи 

большую пыль: [он] отправил человека и [тот] принес весть, что Убейдулла-хан с 2 тыс. 

воинов прискакал галопом из Балха, а через три дня прибудут цари Туркестана. Убейд-хан 

погнал своего коня в крепость, но увидев, что ворота крепости закрыты, крикнул: «Какие 

новости от хана». 

Ходжа поднялся на башню и сказал: «Убейдулла-дан, долгих тебе лет жизни! Хан погиб 

со всеми своими] воинами». 

[Убейдулла-хан] сказал: «Открой ворота крепости. Пока не пришли кизылбаши, возьму 

гарем и казну хана, чтобы не утратить чести».

Ходжа Султан Мухаммед [Сагерчи] сказал: «Я скажу правду. Крепость принадлежит 

шаху. Мы боимся его и [105] не можем отдать вам казну Шахи-бека. Быстрее уходи, а то 

придут кизылбаши». 

Убейдулла-хан сказал: «Имущество сейчас принадлежит тебе, но [ведь] шах Исмаил не 

гоняется за чужой честью [женами]. Отдай мне ханский гарем». Ходжа немного подумал. 

Так как он ел хлеб-соль Шахи-бека, то помог этому узбеку. 

[Ходжа] сказал: «Отдам тебе одну Могаббеле-ханум, но не отдам служанок хана, которые 

добыты в Хорасане. Боюсь шаха», /с.316/. 

[Убейдулла, взяв Могаббеле-ханум. направился в Мавереннахр. Затем автор «Алам ара-и Сефеви» 

утверждает, что Убейдулла и Могаббеле-ханум давно втайне любили друг друга]. 

Мухаммед Тимур-хан прибыл в Мерв и услышал о поражении узбеков и смерти отца. [Он] 

подъехал к стене крепости и, вызвав Ходжу Султана Мухаммеда на башню, спросил: «Эй, 

Ходжа, какие несчастья обрушила судьба на голову моего отца» Ходжа рассказал обо 

всем, как было. 

[Мухаммед Тимур] спросил: «Что нам делать». 

[Ходжа] ответил: «Возможно, скоро придут кизылбаши. Идите в Туркестан». 

[Мухаммед Тимур-хан] сказал: «Я пришел с 70 тыс. войском. Если сейчас уйду, кто для 

меня соберет потом столько людей». 

Ходжа сказал: «Дело ваше, принц!». В это время позади узбекских воинов поднялся шум 

и [послышалось] рыдание. Джанибек — правитель Балха [пришел], утешил и пожелал 

здоровья Мухаммеду Тимур-хану. [Он] сказал: «Что задумался, почему не войдешь в 

крепость» /с.317/. 

Мухаммед Тимур-хан сказал: «Ходжа будто бы затрудняется пустить нас в крепость». 

Джанибек сказал: «Эй, Ходжа Султан Мухаммед, ты был везиром Шахи-бека, почему не 

открываешь ворота крепости своему господину», 

[Везирь] ответил: «О, султан, вы не знаете кто такой ших-оглы». [Шах] прислал человека 

и передал: «Если отдадите крепость узбекам, то я уничтожу всех людей Мерва, а крепость 

сравняю с землей. А если смеете остановить шаха — то я ваш покорный слуга». [106] 

Мухаммед Тимур сказал: «Если не пустишь нас [в крепость], то вынеси казну и гарем 

отца, пока мы будем воевать с шахом Исмаилом. Пока не отомщу за отца, не оставлю его 

[шаха] в покое». 

Ходжа сказал: «Казна принадлежит шаху, а гарем увез Убейдулла». 

Мухаммед Тимур-хан ахнул и сказал: «Эй, гелтак 86 , почему ты отдал ему [гарем]». 

[Ходжа] сказал: «Я не знал 87 , что ему нельзя отдавать. Я говорил [Убейд-хану], что казна 

принадлежит шаху Исмаилу, но [Могаббеле-ханум] сама пожелала идти с Убейдуллой и 

[они] отправились в Бухару». Над [Мухаммед Тимур-ханом] сгустились тучи.

Барс Илхан, [услышав эти вести] взял 10 тыс. воинов и направился в сторону Хавера 

[Ургенча]. Джанибек с 20 тыс. войском отправился в Балх. А Мухаммед Тимур-хан с 20 

тыс. воинов направился за матерью в Бухару, чтобы отнять ее у Убейдуллы-хана, 

Шах со всеми царскими трофейными богатствами прибыл 14а берег реки Махмудабад. 

[Кизылбаши], установив палатки, начали считать убитых в этой победоносной битве и 

попавших в плен узбеков. На другой день [шах] приказал: «Исправьте мост», /с.318/. На 

третий [день] перешли реку. Прибыл один агент и сообщил, что [узбекские] воины 

пришли [в Мерв]. 

Его величество шах сказал: «Друзья, видели, как наш господин [Али] помог нам Бог 

поможет и мы победим и это войско». Когда войска [шаха] приблизились к крепости, ктото 

принес весть шаху об уходе узбеков в Туркестан. Его величество, сожалея об этом, 

сказал: «Почему я отпустил этих узбеков невредимыми» Он погнал своего коня, 

приблизился к крепости и увидел, что население [Мерва] вместе с Ходжой Мухаммедом 

идет навстречу [ему]. У каждого из [них] в руках было [107] по табагу 88 золота. Они 

поклонились его величеству и преподнесли [ему] подарки. 

Наввабашраф спросил о падишахах Туркестана. Ходжа объяснил случившееся. [Исмаилшах 

входит в крепость Мерв и овладевает казной Шейбани-хана]. 

Шах Исмаил узнает о прибытии Мирзы Мухаммеда. Отправление [им] эмиров 

Ирана [во главе] с Наджми Сани навстречу [Мирзе Мухаммеду]. Прибытие его 

[Мирзы Мухаммеда] к [кизылбашским] воинам 

[Шах Исмаил], находясь в крепости Мерв, отразил Мирзу Мухаммеда в качестве 

посланника к Ага Рустаму, падишаху Мазендарана. Он послал Ага Рустаму отрубленные 

руки Шейбани-хана, что привело в ужас правителя Мазендарана. Узнав затем о 

возвращении Мирзы Мухаммеда, шах Исмаил приказал встретить его. Наджми Сани 

вместе с эмирами встретил его и проводил во дворец]. Через несколько дней [шах] 

собирался идти в Балх, /с.334/ но в это время из Хавера прибыл Барс Илхан с 1 тыс. 

воинов. Он совершил перед шахом — покровителем мира земные поклоны Его величество 

успокоил его и сказал: «Где ты был». 

Барс Илхан сказал: «О, правитель мира, когда я со своим войском отправился в Хавер, 

[мой] дядя по отцу Шариф Суфи 89 — царь Хавера [вместе] с Мухаммедом Тимур-ханом 

направились в Самарканд. После прибытия в Хавер [Ургенч], я хотел жениться на дочери 

дяди и прочел хутбу на имя шаха в мечети Хавера и в городе Везире. Народ отвернулся от 

дяди и стал шахсевеном 90 . Когда эта весть дошла до него [он] взял у Мухаммеда Тимурхана 

войско и направился сражаться со мною. Услышав о прибытии дяди с 3 тыс. нукеров, 

вышел из Города и стал против него. Я был слаб, а [у него] был [108] приказ убить меня. Я 

сражался, но видел, что у меня мало воинов и нельзя тягаться с ним. [Я] отправил 2 тыс. 

воинов а крепость для защиты своего дома, а с 1 тыс. воинов прибыл [сюда] целовать ноги 

шаху. Я прошу помощи у [его величества] для тех [отправленных в крепость] людей. С 

ними я договорился [ждать] 25 дней. Если [в течение этого срока] не успею, то они сдадут 

крепость дяде». 

Шах назначил главой [войска] Наджми Сани, а Мирзе Мухаммеду и Хасан-беку приказал: 

«Захватите Шарифа Суфи у крепости [Хавер]. /с.335/ Крепость передайте Барсу Илхану и 

возвращайтесь назад!» Три дня они были гостями шаха. На четвертый дет, взяв 3500 

всадников и 1 тыс. стрелков, Наджми Сани [и другие] отправились в сторону Хавера.

Отправление шахом Исмаилом Наджми Сани, Мирзы Мухаммеда Талеша и Хасанбека 

для захвата крепости Хавер 

[Когда Ильбарс-хан прибыл с кизылбашами], в крепости [Хавер] уже шел бой. Агенты 

Шарифа Суфи донесли [ему], что Ильбарс-хан идет с шахскими войсками. Он [Шариф 

Суфи] уже бился, [стремясь] захватить свой край. Но [тут] прибыли кизылбаши и напали 

на 10 тыс. степных узбеков; из них 6 тыс. человек убили, а 4 тыс. — разбежалось. На поле 

битвы убили стрелой неопознанного Шарифа Суфи. Барс Илхан вновь стал падишахом 

Хавера и раздал милостыню в честь дома шейха Сефи 91 . Наджми Сани возвратился, [Барс 

Илхан] отправил шаху достойные подарки, вознаградил его эмиров и остался его 

покорным слугой. 

Прибытие падишаха Бадахшана Увейса-мирзы на поклон к шаху Исмаилу-бахадурхану, 

встреча ею Наджми Сани [вместе] с эмирами кизылбашей 

Когда его величество шах Исмаил-бахадур-хан хотел отправить свое пишхане в Балх, в 

это время прибыл [Увейс-мирза]. Увейс-хан — племянник отца [109] Бабура-мирзы, 

Омара-шейха-мирзы был царем Бадахшана. /с.336/. Шахи-бек был врагом их дому. [Он] 

лишил власти потомков Сахебгерана 92 в Туркестане. Узбеки сделали могола [Шейбани] 

нукером и ниспровергли авторитет чагатая. Узнав о позорной смерти [Шейбани-хана] от 

руки шаха Исмаила, [Увейс] поднялся с места, прибыл к Бабуру-падишаху и сказал [ему]: 

«Сын мой, почему не идешь к шиху-оглы» [Бабур] ответил: «Боюсь, что он меня плохо 

встретит». [Увейс] сказал: «Позволь, сперва пойду я. Если [он] примет меня хорошо и 

будет считаться со мной, дам тебе знать и ты придешь. Если же будет наоборот, тоже 

сообщу и тогда ты не трогайся с места. [Эти слова пришлись по душе Бабуру-падишаху]. 

[На с. 336—342 рассказывается о прибытии Увейс-мирзы из Кабула в Мера. Шах хорошо встретил его. 

Увейс-мирза отправил гонца за Бабуром. Шах Исмаил торжественно встретил Бабура и обещал завоевать 

для него Мавереннахр. Однако дружба между шахом Исмаилом и Бабуром не понравилась везиру шаха — 

Наджми Сани. Весть об этих событиях вскоре дошла до узбекских ханов и они отправили посланца к 

Джанибеку в Отрар. Узбекские ханы начинают готовиться к войне с кизыл-башами. А Могаббеле-ханум 

советует помириться с шахом, написать ему письмо и отправить к нему посла с драгоценными подарками]. 

[Узбекские ханы] приготовили много подарков: киргизских коней, мускус с приятным 

запахом — халухи, чигили, галмаги и др. 93 Все эти подарки отдали в руки аталикам и 

отправили [их] на берег реки Джейхун 94 . 

[До этого] был [отдан] шахский приказ построить мост, а когда прибыли посланники, то 

мост уже был готов. Когда стало известно предложение [узбекских] послов, шах хотел 

было уже сказать эмирам кизылбашей: «Не хочу я с ним мира», но в это время Наджми 

Сани, воспользовавшись моментом, начал читать молитву. Он [110] [сделал это] потому, 

что был в плохих отношениях с Бабуром. [Наджми Сани] сказал: «О, господи, [мы] стали 

живыми свидетелями того, что потомки Чингиз-хана и цари Туркестана пришли просить 

пощады!» Когда Наджми Сани сказал эти слова его величеству, шах спросил: «Навваб 95 

Наджми, что ты говорить». 

[Наджми Сани] сказал: «О, шахрияр! Если ваше величество, Муршиди-камел, договорится 

с падишахами Туркестана о мире, думаю, что это будет лучше, чем война. Пока мы 

вернемся, неприятель может завоевать наш край. Все шахи Туркестана, повесив сабли на 

шеи, без войны, без спора стали покорными и поднесли [нам] много даров. Это очень 

хорошо для его величества. Если они еще раз забунтуют, тогда обрушим несчастья на 

головы этих людей». [Наджми] привел примеры из дестанов, и, наконец, уговорил шаха 

заключить перемирие с узбеками.

На другой день пришли посланники и отдали письмо [шаху], а подарки — нукерам шаха. 

Когда прочитали [письмо], стало ясно, что письмо написано [от имени] четырех 

высокопоставленных [узбекских] парен. Шах в хорошем настроении осматривал подарки. 

Его величество сказал: «Я не верю словам узбеков. Если они будут верными данному 

слову, тогда и будет к ним милосердие с нашей стороны. Если же они придут с 

противоположной стороны реки Джейхун, то отправим войско и разобьем их». 

Четыре аталикских царя [предводителей] сказали: «Если [хоть] один узбек перейдет с 

недобрыми намерениями реку Джейхун, то не будет греха, [если его] убьют». 

Шах приказал: «Отправьте мое пишхане в Хорасан!» Бабур падишах понял, какую 

неприятность причинил ему Наджми Сани. Он, обратившись к шаху, /с.344/ сказал: «Его 

величество обещал весь Туркестан [мне], своему слуге; [он] пощадил из-за своего особого 

милосердия этих нетерпеливых людей. Его величество является потомком [халифа] эмира 

правоверных, [да будет мир над ним], верен своему слову. А эти узбеки 96 , народ [...]. 

Клянусь [111] телом шахрияра, они не сдержат свое обещание больше года. Прошу 

[шаха], если узбеки перейдут реку и пойдут на Балх, то [пусть] шах-покровитель мира 

даст мне письменное разрешение и благословение и я сам завоюю Туркестан. Я знаю, эти 

люди нарушат договор». 

Его величество приказал написать [следующее] письмо: «Если узбекские принцы нарушат 

договор, то, как условились раньше [с Бабуром], Самаркандское государство, Туркестан 

от реки Джейхун до степи Хота 97 перейдут в подчинение Бабур-падишаха». Он [Бабур] 

взял [это] письмо у его величества и направился в Кабул. /с.393/ 

Ага Ахмед 98 и Хесам-бек 99 с обозом и своими родичами вышли из крепости Фаряб 100 . 

Когда они приблизились к Мургабу, прибыл Беягу-бахадур с 3 тыс. узбеков. А еще 2 тыс. 

воинов, лошади которых устали, шли сзади. Показалась пыль от движущегося [войска] 

узбеков. Хесам-бек сказал: «Эй, Ага Ахмед, возьми свою и другие семьи и иди к берегам 

Мургаба, а я прегражу им дорогу». Но он не одобрил его мнения и сказал: «Возможно, 

узбеки узнают [об этом] и подумают, что мы отправили обозы, а сами остались встречать 

их. Я останусь с войском». Хесам-бек согласился с Ага Ахмедом. Взяв с собой 500 

прославленных воинов, он быстро прибыл к берегу реки. Обоз кизылбашей перешел через 

реку и лишь 300 человек возвратились обратно. /с.397/. 

Узбекское войско еле двигалось от усталости. В течение трех суток [оно] вело погоню и 

когда увидело пыль [от войска] кизылбашей, то погнало его. 

Хесам-бек отправил [своего] человека на разведку и положение стало ясным. [Разведчик] 

сказал: «Беягу-бахадур прибыл с 3 тыс. воинов». Хесам-бек сказал: «Друзья, Беягу 

является старым опытным всадником. Он участвовал во многих битвах и не раз побеждал 

коварством. [112] Однако наши кони крепки, а их люди уже уморились. Наша сила — в 

руках Ядоллаха Али Валилуллаха 101 . Ничего не бойтесь, деритесь [соблюдая] дистанцию, 

Я знаю, Убейдулла послал 6 тыс. узбеков против 2 тыс. кизылбашей. Клянусь богом, они 

побегут обратно под ударами наших сабель и копий». 

Беягу [приказал своим воинам] встать в ряд. Потом [он] отправил парламентера с целью 

выиграть время, дать передышку коням и людям, а также подождать [прихода] 

запоздавших узбеков. 

Хесам-бек приказал: «Не обращайте внимания на парламентера, наступайте сразу». Эти 

скорбевшие от горя 1500 кизылбашей, которые из-за узбеков убили своих детей 102 , в

первом же бою расплатились с 1 тыс. узбеков. Узбеки сколько ни старались, не смогли 

поправить положение [дел]. Беягу-бахадур убил некоторых своих воинов, отступивших в 

бою. Он сказал: «Со мной идет 200 человек, посмотрите, что я сделаю». Но с ним никто не 

пошел. Вдруг он увидел, как двадцатилетний кизыл-баш, одетый в золотистую одежду, 

подошел к нему [встал] напротив и взмахнул саблей. Хесам-бек, [издав] страшный крик, 

ударил его в сердце. Пришедшие туда [узбекские] богатыри сказали: «Дай бог тебе 

здоровья» 103 . /с.398/. 

Хесам-бек сказал: «Друзья, вы хвалите меня. Если хотите, живыми вас оставлю и, 

попросив [разрешения] у благодетеля, возьму вас к себе в нукеры. Если хотите умереть, 

тогда свяжите руки друг другу». 

Услышав эти слова, они сказали: «Кто может нас осилить Если не оставите нас в покое, 

клянемся богом, нам поневоле придется сражаться». [Они] сражались до тех пор, пока не 

погибли все. Возможно, узбекские всадники, которые ехали сзади, услышали эти слова и 

вернулись обратно. Хесам-бек доставил голову Беягу-бахадура. Захватив коней и оружие 

узбеков, [кизылбаши] хотели ехать в Герат по дороге Меручака, но услышали, что 

Джанибек окружил Герат. /с.410/. [113] 

Прибытие шаха Исмаила в Хорасан и сражение его с Убейдулла-ханом. Побег 

Убейдулла-хана в Герат 104 

Мухаммед Тимур-хан с Убейдулла-ханом захватили Герат /с.410/. Некоторые враждебные 

жителям Герата люди указали [узбекам] на шиитов [города]. Узбекские воины убили 

многих шиитов, а остальные бежали и скрылись кто где мог. 

Когда 4 тыс. кизылбашей прибыли из Туркестана в Бадхыз, население Бадхыза, 

осведомленное об их прибытии, напало на кизылбашей. Было убито 2 тыс. кизылбашей, а 

остальные бежали в Астрабад. 

Прибыл Убейдулла-хан с войском из Бухары в Мешхед-мукаддес. Правитель Мешхеда, 

услышав о прибытии Убейдулла-хана, оставил Мешхед и направился в Ирак. 

Даде-бек-курчи-баши пряехал в Мерв, а оттуда с войсками направился в Астрабад. /с.411/ 

Узбеки вновь захватили весь Хорасан до Пол Корли. 

Приближался шахский новруз. Правоверный шах торжественно провел новруз в 

Султание. Спустя десять дней он собрал 40000 человек для похода на Хорасан. В Хорасак 

с пишханой отправился Мирза Мухаммед. Он прибыл в Казвин, а оттуда направился на 

Тегеран, в окрестностях Рея. 

Когда [кизылбашское войско] прибыло в Пол Корпи, его величество шах приказал: «Дивсултану 

Румлу 105 , и Халил-султану, взяв 10000 воинов в качестве авангарда в Хорасан». 

Еще до того, как они приехали в Семнан, правитель Семнана убежал. Ни в одном из 

городов и сел Мешхеда-мукаддеса не осталось ни одного узбека. [Все они] собрались 

[вокруг] Убейдулла-хана. Див-султан и Халил-султан прибыли в Мешхед, Убейдулла-хан 

с 20 тыс. узбеков вышли из города для битвы [с кизылбашами]. 

Узбеки и кизылбаши напали друг на друга. Убейдулла-хан, узнав, что пало 4 тыс. его 

воинов, ахнул. Он про себя подумал: «Если не хочешь умереть на поле [битвы], [114] то 

нужно ехать в Герат, не сказав об этом никому ни слова». В тот же миг [он] нашел повод и 

сказал [своему] знаменосцу: «Пока я вернусь, держи флаг покрепче». Воины,

посматривая, на флаг, видели, что Убейдулла-хан стоит, а флаги реют над его головой; 

они сражались до тех пор, пока не осталось 6000 воинов. Они сказали: «Убейдулла-хан 

хочет умереть и поэтому не бежит, а мы хотим остаться в живых, хотим выжить». После 

этого [они] разбежались. 

Див-султан и правитель Шираза 106 Халил-султан 3уль-кадар 107 подошли к знамени, но 

Убейдуллы-хааа там не оказалось /с.412/. После расспросов стало ясно, что он убежал еще 

в начале битвы. 

Они завладели Мешхедом-мукаддесом, а живых, а также головы убитых узбеков, 

отправили к освободителю мира его величеству шаху. Головы [убитых] были доставлены 

шаху, когда он находился в провинции Себчивар. Его величеству показали и пленных. 

Шахрияр спросил: «Кто из них Убейдулла-хан». 

Эмиры, которые привели пленных, сказали: «Кроме хитрого Убейдуллы-хана все 

тридцать султанов схвачены. Один он бежал в начале сражения». 

Его величество отвернулся от них и сказал: «Сколько я вам говорил, чтобы вы схватили 

всех узбекских султанов и Мухаммед Тимур-хана с его братьями. А эти — не в счет, пока 

не захватите или не убьете ту собаку, которая бунтовала десятки раз. У меня нет врага 

ненавистнее его». [После этого шах] приказал заковать узбеков [в цепи]. 

[Шах] приказал Кара Бири-султану Каджару 108 : «Теперь я знаю, что Халил и Див ничего 

не могут. Возьми с собой 6 тыс. человек и отправляйся в Герат. Мухаммед Тимура и 

Убейда свяжи цепью, а сам встречай меня». Кара Бири-султан поклонился и направился с 

войсками [в Герат]. [115] 

[Далее на с. 413—417 говорится, что кизылбаши, прибыв в Хорасан, победила всех узбекских ханов. Убейдхан 

бежал из Мешхеда в Герат, а оттуда вместе с Мухаммед Тимур-ханом направился в Мавереннахр. Шах 

Исмаил, очистив Хорасан от узбекских войск, прибыл в Герат. Шах приказал сбрить бороду и покрасить 

лицо Даде-беку; его одели в женское платье и, посадив на осла лицом к хвосту, водили по городу]. После 

наказания Даде-бека, [кизылбаши] пожаловались шаху на то, что когда убегая из 

Туркестана от сабель Убейдуллы-хана /с.418/, они приехали в Бадхыз, то население 

Бадхыза жестоко расправилось с 2 тыс, кизылбашей. 

Услышав это, Муршиди-камел сказал: «Кто бежал из сражения, [данного узбеками] 

Наджмом, тот мне не нукер, проклятье ему. Правильно они сделали, убив их». Шах 

Исмаил знал, что среди его войск [есть люди из бадхызцев]. Поэтому он был уверен, что 

если он скажет о них что-нибудь, то это им сразу донесут. [И действительно] им донесли 

то, что услышали. Населению Бадхыза стали известны его слова «о негодяях, получивших 

по заслугам» и о том, что шах простил [их]. Они уже задумали перекочевать, но [услышав 

эту весть] успокоились и остались на месте. 

Поход Див-султана на гарави /с.419/ и истребление их 109 

Шах Исмаил-бахадур-хан приказал Див-султану: «Возьми десять тысяч кизылбашей, 

отправляйся галопом по другой дороге и рано вечером напади на этих людей. Убивайте 

всех мужчин, а женщин и детей возьмите в плен. Захватите все их богатства и скот, а 

затем возвращайтесь». 

Див-султан отдал честь и в тот же вечер отправился и, если бы у них были агенты, все 

равно они не смогли бы догадаться. Когда прошла треть ночи, все эти люди [гаравийцы]

собрались вместе. Услышав ту весть 110 и [116] успокоившись, они хотели разойтись и, 

если бы они разошлись, то не нашли бы ни одного человека из них, так как там были 

густые заросли камыша величиной с копье. 

Кизылбаши окружили их и [их] стрелы пронзили им грудь. Никогда еще падишахи 

Туркестана и Хорасана не нападали на них. Короче говоря, когда они узнали [о 

нападении] и кизылбаши окружили их, ничего они, не смогли сделать. Див-султан убил 

всех, а детей, скот, и остальное богатство захватил с собой и за десять дней прибыл к 

Муршиди-камелу. 

[Далее отмечается, что после трех месяцев пребывания в Герате шахские войска двинулись в Туркестан, а 

Див-султап был отправлен с авангардом войск в Мерв]. Когда храбрый шах перешел воды 

Мургаба, то эта весть /с.420/ стала известна Джанибек-султану: «Шах Исмаил-бахадурхан 

прибывает с огромными войсками, что сидите». Услышав эту весть, обеспокоился и 

сказал: «Оставим [эту] область!» Он снова бежал в Отрар, оставив Балх кизылбашам. 

[Далее описывается поход Исмаила на Мавереннахр и выступление против него узбекских ханов, 

обратившихся за помощью к казахскому хану Касиму], 

Абулхайр-хан прибыл на берег реки Джейхун. Счастливый падишах назначил одного 

эмира присматривать /с.437/ за паромом и судном [на Амударье], а тот отправил своего 

человека к его величеству и передал ему: «Абулхайр-хан и узбекские султаны 

приближаются с огромным войском к берегу Джейхуна. Какие будут приказы Муршидикамела 

о пароме и судне Может быть, паром нужно отвести [к противоположному 

берегу], а судно вытащить из реки Какой будет приказ шахрияра». 

Его величество шахрияр, получив весть от мирхабара 111 , переданную через [своих] 

агентов, вызвал сердаров кизылбашей и стал советоваться. Каждый [из них] сказал, что 

мог. Его величество сказал: «Если оттянем паром и разобьем судно, будет большим 

позором для нашего великого царства. Они [враги] любым путем перейдут реку. А про нас 

скажут, что [мы] поступили так со страха и нам будет стыдно. Пусть паром останется на 

месте, а [117] судно надо отвести в другое место». Приказ шахрияра был исполнен 

нукерами Див-султана. 

Затем прибыл Абулхайр-хан и приказал [войску] перейти реку; [воины, перейдя реку] 

собрали свое имущество и установили палатки. 

Шах продвинулся на три фарсаха вперед. Убеидулла-хан сказал: «Эй, Хасан 112 , хочу 

чтобы ты сегодня отгадал, есть ли какая-нибудь надежда [на победу]». 

Битва шаха Исмаила [во главе] с 30-тысячным кизылбашским [войском] с 160- 

тысячным узбекским войском Абулхайр-хана. Гибель Абулхайр-хана от руки шаха 

Исмаила /с.438/ и поражение войска тюрок 113 . 

Хасан посмотрел на свои гадальные [кости] и сказал: «Эй, шахрияр мира, хотите знать 

правду Три дня тому назад Абулхайр-хан был еще жив. Однако доживет ли он до 

четвертого дня — неизвестно. А тебе улыбается много богатств [долгие годы 

царствования]». 

[Убейдулла-хан] сказал: «Хорошо, отгадай — останемся ли [после битвы] живыми — я и 

Мухаммед Тимур-хан».

[Хасан] сказал: «О, шахрияр, Мухаммед Тимур будет пока царем, а тебя ожидают 

радостные вести. Трудности будут только в этом году, а затем станете падишахом всего 

Туркестана и Хорасана, а также [земель] от пределов Хата и Хотана 114 и до Пол Корпи». 

Убейдулла-хан встал с места и вошел в меджлис. Увидев его, Абулхайр-хан спросил о 

самочувствии. Убейдулла-хан повернулся к Байраму Аталику и сказал: «Аталику [желаю] 

здоровья! Каково твое мнение об отправлении посредника [к шаху]». 

Тот сказал: «Отправлять посредника не обязательно. Остальное — дело Абулхайр-хана». 

Абулхайр-хан, поразмыслив, [118] пришел к выводу, что сначала необходимо отправить 

посредника с письмом и уговорить [шаха]. В [отправленном] письме [было] написано: «Да 

станет известно шаху Исмаилу-бахадур-хану, что прибыл благовоспитанный султан — 

сын Касим-хана, падишаха Дешта. Вы поступили храбро, выйдя за территорию границ 

своих владений. Вы уже несколько раз выгоняли из Туркестана [людей], назначенных 

Ханом келаном 115 . Хан послал меня, чтобы схватить вас, но я ценю смелых людей /с.439/ 

и не хочу, чтобы отец повесил вас вверх ногами. Вы тоже цените [свою] жизнь и 

[поэтому] освободите [сей] край и передайте его [узбекским ханам], а сами возвращайтесь 

в Иран, а не то обрушу на ваши головы землю и всю вселенную. Пощади свою молодость 

и отстранись от бессмысленной жертвы. Это мой совет, а ты [там] как хочешь [так и 

поступай]». 

Парламентер прибыл [к шаху] и вручил [ему] письмо. 

Его величество сказал: «Если принц хочет продолжить [царствование] рода Чингиз-хана в 

Туркестане с помощью войны и проливать кровь с помощью сабель, то я против этой 

силы попрошу встать [на мою защиту] святого эмира правоверных мусульман Хайдара 

Али бин Абу Талеба — да будет мир над ним — покорившего Хейбер 116 . Очень хорошо, 

нашим ответом будет война». 

Парламентер принес ответ Абулхайр-хану и после этого был дан приказ идти в бой. В 

войске [Абулхайр-хана] было сорок два узбека: барабанщики и знаменосцы. Началась 

яростная битва. 

Когда шах — прибежище мира убил Шахи-бека, на поле битвы нашли спаренные 

барабаны, названные «большим барабаном». Барабанщики [шаха], усевшись в большое 

кресло, стали бить по нему. Бой барабана, который назвали барабаном Шахи-бека, словно 

звон золота и серебра достигал [расстояния] в четыре фарсаха. 

Шахрияр приказал: «Бейте по барабану Шахи-бек-хана!» Когда Абулхайр-хан услышал 

бой барабана, спросил: «Что за звук» 

Мухаммед Тимур-хан с горечью сказал: «Эй, шахрияр, [желаю] вам здоровья, этот 

барабан принадлежал [119] [моему] отцу — Шахи беку; /с.440/ его захватил ших-оглы». 

Абулхайр-хан сказал: «Хочу преподнести Хану келану хорошие дары и одним из них 

будет этот барабан. В Дешти Кипчаке он нужен, чтобы быстро доносить вести войскам. 

Бой этого барабана быстро дойдет до воинов Дешти и они, услышав его, придут к хану. 

Другим [подарком] будет кобыла Мансур-бека, которая тоже пригодится Касим-хану». 

Таким образом, на следующий день, сразу после восхода солнца, оба войска с двух сторон 

двинулись на поле битвы для того, чтобы истребить друг друга.

Убейдулла-хан умолял Абулхайр-хана: «Дайте мне остаться позади войска. Если шихоглы 

начнет наступление, то я приду к тебе на помощь». 

Абулхайр-хан посмеялся и сказал: «Вы боитесь, но вы правы. Я сам хочу выйти на поле 

ботвы и захватить его [шаха]. Правый фланг [войска] поручу Байрам Аталмку, лезый 

фланг — Сарл Адилу, а сам выйду на поле [в центре] и захвачу его». Но он [не вышел] и 

остался в центре войска. Мухаммед Тимур-хан с войсками Самарканда расположился 

позади левого фланга, а шахрияр с 12 тыс. кизылбашей расположился в центре, Дурмушхан 

с 3 тыс. воинов [стал] на правом фланге, а Сари Бири-курчи-баши расположился на 

левом фланге. Див-султан стал чархчи, а 30 тыс. человек находилось впереди шаха. Хотя у 

узбеков было много войск, храбрый шах взял с собой два — три сердара, поднялся на 

холмы /с.441/ и стал наблюдать. Он увидел, что войско Абулхайр-хана расположилось на 

пространстве около четырех фарсахов. Увидев такое огромное войско, его величество 

снял головной убор, приложился к земле [своим] благословенным лицом и взмолился к 

[богу]: «О, господи, ради благословенного [пророка] Мухаммеда и его потомков, дай свое 

победное напутствие кизылбашам». Он посыпал свое лицо землей и в таком скорбном 

виде заплакал. От слез, которые лились из глаз благословенного Муршкди-Камела, 

расцвели цветы. Бог дал ему силу и могущество. Он поднял голову. Эмиры тоже 

наблюдали за этим чудом. [Они] увидели, что побеждает войско кизылбашей, его [шаха] 

душа повеселела /с.442/, и он встал в центре войска у флага с изображением дракона. 

Между тем Абулхайр-хан с несколькими высокопоставленными [120] эмирами тоже 

поднялся на холм, чтобы наблюдать за [сражающимися] войсками. 

Он увидел, что один из флангов его войска, приблизительно в 30 тыс. человек только 

[начал] ставить свои палатки. [Абулхайр-хан] стал хохотать и сказал: «Жаль, что здесь нет 

Убейдуллы-хана. Я показал бы ему это войско. Кто они [кизылбаши] такие, чтобы 

пугаться их! Сейчас же сам один пойду, захвачу ших-оглы и брошу [его] перед флагом 

Чингиз-хана!». [Абулхайр-хан] чересчур возгордился, но потом вернулся обратно. Когда 

он внимательно всмотрелся в поле битвы, его настроение испортилось, так как он увидел, 

что они [его войска, проигрывая битву] таят... У него закололо сердце, ему хотелось 

смеяться, но он не мог. Его эмиры, даже не осмелились спросить почему хан так загрустил 

и ему стало невесело. От страха [он] сел на землю. 

Первыми на поле [битвы] вышли чархчи. Див-султан с 6 тыс. воинов напал на 30- 

тысячное войско и начал бить дештских узбеков. Воины-чархчи [Абулхайр-хана] 

пытались напасть на центр, но не смогли [ничего сделать]. Байрам Аталик, увидев такое 

положение, сдвинулся с правого фланга на поле [битвы]. 

Дурмуш-хан, увидев, как правый фланг узбеков двинулся [вперед], вышел с 4000 воинов 

против 40 тыс. [узбекских] воинов. На левом фланге зашевелились воины Авлаб Аталика 

и Сари Бири-курчи-баши /с.443/ двинулся [против них]. С двух сторон [они] обрушились 

друг на друга. Государь увидел, что [его] правофланговые молодые [воины] словно 

утонули в массе узбеков. Его величество увидел, что со стороны Мешхеда-мукаддеса 

поднимается вихрь [пыль]; [шах] посмотрел на людей, которые находились в центре. 

[Кизылбаши] сказали: «Слава аллаху и его величеству». Государь поклонился и, вынув 

свою покоряющую мир саблю, погнал коня на поле. 

Этот вихрь, собрав всю грязь с полей, наполнил [ею] глаза узбеков и ослепил 

сумасшедших [людей из] Дешти Кипчака. Молодые кизылбаши били повсюду узбеков. 

Таким образом, 60 тыс. узбеков пало на поле [битвы]. Абулхайр-хан, увидев такое 

положение, сказал: «Друзья, поднялся грязный вихрь. Это знак поражения. Какие новости

с поля [битвы]». Принесли вести «На правом фланге погиб Байрам Аталик от руки 

Дурмуш-хана, а [121] на левом фланге Сари-Бири-курчи-баши убил Авлаб Аталика». 

[Абулхайр-хан] ахнул и хотел выйти на поле [брани], но все аталики и старшины сняли 

головные уборы и умоляли [его]: «О, наш государь, если вы не хотите, чтобы всех нас 

убил ваш отец, не выходите [на поле]. Хан наш, от предопределения всемогущего бога не 

уйдешь. Никто не сможет справиться с этим мальчишкой. [Кизылбаши] убили половину 

[наших] воинов. Они убивали всякого, кто выходил на поле [битвы]. Кизылбаши 

продвинулись на полфарсаха вперед по правому и левому флангам. Сейчас на поле 

[сражения] осталось в живых всего 10 тыс. узбеков». 

Когда вихрь затих, узбеки увидели флаг шаха Исмаила-бахадур-хана с изображением 

дракона. Абулхайр-хан как ни старался выйти на поле [битвы], узбеки его не пустили. 

Держа за вожжи его коня, [они] с криками стали бежать. Его величество приказал воинам: 

«Бейте!» Государь эпохи вынул саблю и с криком погнал кобылу Мансур-бека: /с.444/ 

«Эй, узкоглазый сумасброд, тюрок [Абулхайр-хан], куда бежишь Погоди, сейчас догоню 

тебя». Абулхайр-хан увидел румяного, черноволосого молодого [шаха]. Молодой человек 

[Абулхайр-хан] с темно-синими выпуклыми глазами стал бежать, государь быстро догнал 

его. Кобыла шаха опередила на голову коня Абулхайр-хана. [Шах] ударил саблей по щиту 

[хана] и от его удара щит раскололся на две части. [Абулхайр-хан] упал с коня. Войска 

Дешта потерпели поражение и, оставив свои палатки, имущество, барабаны и все вещи, 

начали бежать и переправляться через реку Джейхун. Хотя еще [воины] полностью не 

переправились, [люди Убейдуллы-хана] оттянули паром и 30 тыс. дештских узбеков 

осталось на другом берегу... 

Его величество шах, убив Абулхайр-хана, приказал: «Наденьте его голову на острие 

копья». Узбеки, увидев это, побежали [еще] быстрее. Кизылбаши вернулись обратно и 

овладели имуществом узбеков. 

[Убейдулла-хан, Мухаммед Тимур-султан и Джанибек-султан, посоветовавшись, решили отправить 

посредником к шаху Исмаилу Ходжу Абдурахима Накшбенди. Ходжу с многочисленными подарками 

переправили через Амударью. Исмаил I принял Ходжу Абдурахима. Шах взял с Шейбанидов клятву, что до 

конца его жизни они [122] не будут переходить через Амударью /с.451—452/ с враждебными намерениями. 

В 1514 г. около Тебриза на Чалдыранской равнине войска Сефевидов /с.484—492/ столкнулись с армией 

османских турок. Султан Селим использовал в этой битве артиллерию и шах Исмаил потерпел поражение. 

Кизылбаши отступили, а гарем шаха попал в руки Селима. Сам шах спасся чудом, но распространился слух, 

что он попал в плен к Селиму. 

Бедиуззаман-мирза, увидев, что шах потерпел поражение, перешел на сторону Селима /с.500—527/. 

Одержав победу, султан Селим прибыл в Тебриз. Шах Исмаил стал собирать новое войско для нападения на 

Селима, но турецкие войска, из-за нехватки продовольствия, вернулись в Стамбул]. 

Битва Див-султана с Джанибек-султаном /с.527/ и Убейдулла-ханом 117 

Его величество, бежав из Чалдырамской степи, надумал отправиться в Тебриз. В голове 

Мухаммед Заман-мирзы зародилась мысль и про себя он сказал: «Наступил самый 

подходящий момент, чтобы уйти в Хорасан». После этого Мухаммед Заман-мирза ушел от 

его величества и направился в Астрабад. [Он] прибыл к туркменам 118 и сказал им: «Шахоглы 

погиб в Чалдыранской степи в битве с султаном Селимом императором. Если вы 

меня поддержите, я стану государем и тогда исполню [все] ваши желания». Их [туркмен] 

военачальником был Гази-хан. [Туркмены] избрали своим правителем Мухаммед Заманмирзу. 

Во главе с Мухаммед Заман-мирзой, сыном Бедиуззаман-мирзы, [они] направились 

к Пиргуб-хану [в Астрабад]. [Пиргуб]-хан. узнав, что молодые туркмены [во главе с] Гази-

хечом и Мухаммед Заман-мирзой идут на него, отправился [вместе] с обозом и прибыл в 

Дамган. [123] 

Услышав распространившуюся в Хорасане весть о том, что шах потерпел поражение в 

битве с султан Селимом, — все другие [противники шаха] обрадовались /с.528/ и сказали: 

«Если от его величества нет сведений — значит он умер». Одним словом, как только эта 

весть дошла до области Отрар, Джанибек с 20 тыс. войском направляется против Дивсултана 

Румлу [в Балх] и пишет Убейдулле-хану: «С ших-оглы случилось такое 

[несчастье], я иду захватить Балх. Что скажете Если хотите захватить Хорасан, [сейчас] 

самый удобный момент» 

[Убейдулла-хан отправляет гонца к Мухаммед Тимур-хану, который, посоветовавшись с Ходжой 

Абдурахимом Накшбенди, отказывается идти на Хорасан]. 

Когда [Джанибек-султан] приблизился [на расстояние] в четыре фарсаха от Балха Дивсултан 

с 3 тыс. войском вышел из крепости, оставив [там вместо] себя Мухаммеди-хана, 

сына Али Шукур-хана Туркмена Бахарлу с 1 тыс. воинов. Сам [Див-султан] отправился с 

3000 воинов для сражения с Джанибеком. 

[Убейдулла-хан с 30 тыс. воинов переправился через реку Джейхун, Див-султан направил к нему 

парламентера, который напомнил о заключенном между ними договоре и клятве. В ответ на это Див-султан 

сказал: «О смерти шаха мы ничего не знаем. Если эта весть окажется ложной, то вы опозоритесь, а если 

правда, тогда я сам вручу вам Балх». Переговоры не дали результатов и между кизылбашским и узбекским 

войсками произошло сражение. Див-султан потерпел поражение и направился за помощью к шаху]. 

Мухаммед Заман-мирза захватил Астрабад и с помощью войск /с.531/ туркмен выгнал [из 

Астрабада Пиргуб-хана], назначенного Хасан-беком Халвачиоглы 119 . Миса-султан Каседи 

120 отправил гонца к его величеству и передал: «Мухаммед Заман-мирза поступил так-то». 

Выше мы упомянули, что император [Селим] захватил Тебриз. Невежа Бедиуззаман-мирза 

ушел к императору [Селиму], поступив неблагодарно по отношению к его величеству 

[шаху]. Он забыл добро, сделанное ему [шахом Исмаилом]. [Бедиуззаман] сказал 

императору [124] много недостойных слов о его величестве. От его слов у императора и 

его приближенных поднялось настроение. [Селим] торжественно встретил его и сказал: 

«Если завоюю Иран с Хорасаном, тогда [правление] предоставлю тебе. Можете опять 

сесть на место [своего] отца». Когда император бежал 121 , Бедиуззаман-мирза тоже стал 

ему спутником. 

Его величество падишах услышал, что Мухаммед Заман-мирза прибыл в Астрабад и стал 

покровителем туркмен и что он взбунтовался и захватил Астрабад. [Шах] был вынужден 

отступить от Тебриза к Султание. На следующий день шах сказал [своим] эмирам: «Я себя 

плохо чувствую. Возможно, узбеки напали на [Хорасан]. Положение критическое!» На 

другой день [шах] приказал Беленд-беку 122 : «Выступай авангардным [войском]». Он 

[Беленд-бек] был йузбаши (сотником). Ему дали 700 человека отправили из Султание. 

[Шах ему] сказал: «Возьми с собой Пиргуб-хана из Семнана и побудь в Фирузкухе 123 . Я 

сам пойду [в Хорасан] или отправлю [туда] войско». Беленд-бек [тогда] еще не был 

султаном /с.532/ 

После перевала Кухе-хар 124 начинается дорога в Фируз-кух. [Воины Беленд-бека] 

заметили как один пеший вышел из ущелья, но увидев кизылбашских всадников, вернулся 

сразу обратно. Беленд-бек приказал задержать его. Когда его схватили, кое-что 

прояснилось. Однако [сначала] этот пеший хитрил, уходил от прямого ответа на вопросы. 

Тогда Беленд-султан приказал: «Отрубите его голову!» Он сказал: «Не убивайте меня, все

расскажу, как есть. Я агент Бедиуззаман-мирзы. Он отправил меня к Мухаммед Заманмирзе. 

А сейчас везу письмо к его отцу в Стамбул». [Беленд-бек] отнял у него письмо и 

приказал его отправить к его величеству. Его представили излучающему свет [шаху] и 

отдали письмо. Его величество прочитал письмо, [в котором] от имени Мухаммеда Заманмирзы 

говорилось: «Почему вы не стараетесь захватить Хорасан Я завладел Астрабадом. 

Если вы [125] с 50 тыс. воинов направитесь в Ширван 125 , то захватите весь Ширван, а 

оттуда по дороге на Гилян прибудете в Астрабад — тогда [мы] захватим весь Хорасан. 

Его величество император [Селим] тоже перейдет дорогу ших-оглы в Азербайджанец 

тогда окружим его с двух сторон. Он окажется в наших ладонях. Таким образом [мы] 

победим его». 

Его величество [шах] сказал: «Браво, мирза нас считает зажатыми в кулак. Отпустите 

агента и дайте ему горсть золота. А Беленд-беку отправьте самый лучший халат». Халат 

от его величества доставили [Беленд-беку]. [Он] повернулся лицом к Пиргуб-хану и 

сказал: «О, хан, слава богу, Муршиди-камел такой щедрый человек! Пока мы всего лишь 

задержали агента и за это нам дают халат. Следующие поручения [шаха] выполним еще 

быстрее. Поскачем галопом в Астрабад. Там кроме 6 тыс. туркмен-трусов, все горожане 

— шииты 126 . Пошли. Будем сражаться. Если шах не прибудет, /с.533/ тебе можно здесь 

остаться, а если придет, то он накажет тебя. Мухаммед Заман-мирза вот какой кот [герой]; 

с 2000 воинов выгнал тебя из Астрабада!» Пиргуб-хан понял, что он говорит правильно. 

Потом эти два сердара с 2700 кизылбашей отправились галопом из Фирузкуха и ранним 

вечером напали на Астрабад. Их [туркмен] кони были расседланными: их кормили [в это 

время] ячменем, а сами [туркмены] спокойно наслаждались покоем. Вдруг послышался 

звук кизылбашских труб [карнаев]. Тучи сгущались над головой Мухаммед Заманамирзы, 

Туркмены [не успели] еще выйти из своих домов, как на них напали кизылбаши. 

Кизылбаши, имевшие здесь свои дома, разошлись по своим домам. Туркмены, увидев это, 

растерялись. Некоторые трусы из них попросили у кизылбашей, имевших свои дома [в 

Астрабаде], чтобы те спрятали их в надежном месте. 

Они [кизылбаши] сказали: «Прячьтесь на сеновале под сеном». Они закрылись в сеновале, 

но когда пришли кизылбаши, хозяева дома выдали их, [а кизылбаши] начали ловить 

туркмен и убивать их. Число, убитых и обезглавленных туркмен достигло 4000 человек. 

Мухаммед [126] Заман-мирза с тысячью воинов бился до последнего дыхания, но из этого 

ничего не вышло. Оставшись без помощи, он задумал уйти в Герат, но в это время 

появился Музаффар-тупчи с 1 тыс. воинов и вступил [с ним] в бой. Ходжа ехал сюда, 

чтобы перерезать путь [Мухаммед Заману-мирзе]. В это время послышались громкие 

звуки карная султана 127 и подоспел [сам] султан. Мухаммед Заман-мирза и еще два 

человека [с ним] погнали своих коней через перевал и сбежали. 

[Кизылбаши] собрали отрубленные головы и сложили их вместе с ранее отрубленными 

головами [туркмен] 128 . 

Беленд-бек, победив туркмен, оставил Пиргуб-хана в Астрабаде, а сам отправился к шаху, 

в Казвин. Шах, услышав о происшедшем, /с.534/ наградил Беленд-бека титулом «султан», 

а его брата [назначил] сотником. Он доверил Беленд-беку управление Мешхедом. После 

этого шах спокойно возвратился в Тебриз. 

Между тем Див-султан [после битвы с узбекскими ханами] прибыл в Меручак и 

продолжал [дальше] свой путь. 

Мухаммед Заман-мирза по пути [своего] бегства из Астрабада представлял себя в каждом 

городе [думая, что его хорошо встретят], но [сторонники кизылбашей] хотели задержать и

передать его в руки Зейнел-хана Шамлу 129 . Он понял, что не сможет остаться в Хорасане и 

направился в Гур и Гарчистан. 

[Мухаммед Заман-мирза прибывает в Гарчистан к бывшему эмиру Бедиуззамана, Ордован-шаху. Там он 

собирает около 10 тыс. воинов и вместе с Ордован-шахом нападает на Балх и изгоняет оттуда Мухаммедихана. 

Между Мухаммед Заманом-мирзой и Ордован-шахом возникают разногласия. Происходит стычка, в 

которой гибнет Ордован-шах. Воспользовавшись этим, Бабур нападает на Балх и овладевает городом. Затем 

он передает [127] управление Балхом Мухаммед Заману-мирзе, который клянется в верности Бабуру 130 ]. 

В том же году 131 Убейдулла-хан окружил Герат. В это время беглербеги Герата был 

Эмир-хан Туркмен. Он управлял городом и всей провинцией, а также выполнял 

обязанности «лале» при сыне шаха Тахмасп-мирзе. Сад-ром города считался эмир 

Мухаммед ибн эмир Юсуф, назначенный и тимад-ад-доуле Мирзой Шахом Хусейном. Его 

назначение на этот пост не понравилось Эмир-хану Туркмену и учителю Тахмаспа — Мир 

Мухаммеду Таббеси. Мир Мухаммед Таббеси сам мечтал стать садром. Он вознаградил 

Эмир-хана Туркмена и натравил его против эмира Мухаммеда. 

Эмир-хан, воспользовавшись тем, что войска Убейд-хана окружили город, клевещет на 

эмира Мухаммеда и убивает его, сказав: «Эмир Мухаммед, договорившись с Убейдханом, 

хотел открыть ворота крепости». Эмир-хан, боясь гнева шаха, посоветовался с 

Мухаммедом Таббеси и чтобы оправдать [это] преступление, подготовил ложное письмо, 

подделав почерк эмира Мухаммеда. На обратной стороне письма с печатью Убейд-хана 

[было написано о том, что] он обещал эмиру Мухаммеду высокую должность, если тот 

откроет ворота крепости. 

Весть о смерти эмира Мухаммеда доходит до шаха Исмаила и Мирзы Шаха Хусейна. Они 

приказывают Дурмуш-хану Шамлу отправиться с войском на Эмир-хана и связать его. 

Разжалование Эмир-хана Туркмена за убийство невинного Мир Сеид Мухаммеда 132 . 

Передача [управления городом] шахом Исмаил бахадур-ханом /с.592/ 

высокопоставленному Дурмуш-хану Шамлу. 133 

Эмир-хан Туркмен пожалел, что убил сеида. Астрологи ему сказали: «[Шах] отнимет у вас 

Герат». Он подумал: «Надо взять с собой принца и [128] поехать в Индию. Падишах 

может отомстить и убить меня за [убийство] Сеид Мухаммеда». Под предлогом поездки в 

Феррах 134 он вышел с туркменами из Герата и направился к Гуряну. [После ухода Эмирхана] 

из Герата, почтенные друзья шаха отправили, гонца к его величеству и сказали: 

«Возможно, Эмир-хан Туркмен, опасаясь мести шаха — прибежища мира, бежал в 

сторону Ферраха». /с.593/. 

Пройдя два фарсаха по дороге от Герата, гонец встретился с Дурмуш-ханом, повернул 

коня и отправился за Эмир-ханом. [Он] прибыл на окраину Гуряна. В это время воинытуркмены 

спали. Дурмуш-хан окружил их лагерь и сказал: «Шах вам прислал халат. 

Желаю здоровья хану-брату. Нам известно, за что ты убил этого суннита!» Эмир-хан, 

поверив [его словам], вернулся. Когда они прибыли в Герат и туркмены разошлись по 

домам. Дурмуш-хан громким голосом зачитал шахский приказ. Там было написано: 

«Захватить Эмир-хана, привязать к позорному столбу и отправить к нашему почтенному 

дворцу. [Правление] Гератом поручаем хозяину [того] края» 135 . Эмир-хан побледнел. 

Дурмуш-хан арестовал его и поручил Зейнел-хану Шамлу отвести его к его величеству. 

Его величество [в то время] находился в Соуджбулаке, что вблизи Казвина, и туда 

привезли Эмир-хана. Его величество приказал: «Не показывайте его мне, а то за смерть 

сеида могу его убить. Снимите его с позорного столба и отведите в столицу — Казвин.

Теперь ему нет места в моем дворце». После этого его величество прибыл во дворец в 

Казвин и пробыл там три месяца. 

Эмир-хан убедился, что Муршиди-камел не намерен принять его. В один [прекрасный] 

день он пришел во дворец. Когда его взгляд встретился со взглядом его величества, [шах] 

отвернул от него [свое] почтенное лицо. 

Эмир-хан сказал: «Да стану я твоей жертвой! Если я убил сеида, то из-за этого письма». 

Он вынул подготовленное письмо и отдал его величеству. Шах пожалел и хотел его 

простить, сказав: «Я знал, Эмир-хан из-за пустяка этого не сделает, /с.594/ Хан увидел это 

письмо с [129] печатью, поэтому убил его». И [шах] повернулся к Мирзе-Шах Хусейну и 

сказал [ему]: «Мирза, вы напрасно настаивали на том, чтобы мы отстранили его и мы по 

твоим словам отстранили [Эмир-хана]». Мирза Шах Хусейн не понял, что хочет сказать 

шах. [Мирза Шах Хусейн] сказал: «О, падишах, мы Эмир-хана обвиняем [вот] по какой 

причине. Если он не виноват и Сеид Мухаммед убит обоснованно, то пусть святой Али 

будет мне врагом, а если это письмо поддельное — то [пусть он будет] врагом ему». 

Эмир-хан сказал: «Я согласен». Но внезапно у него появились рези в животе, [которые] он 

не смог вытерпеть. Муршиди-камелу и другим высокопоставленным эмирам стало ясно, 

что правда на стороне Мирзы Шах Хусейна. Эмир-хан скончался в тот же вечер. Шах 

понял, что [аллах] покарал [Эмир-хана] за [убийство] сеида. Из-за [Эмир-хана] 

ухудшились отношения между туркменским населением и Мирзой Шах Хусейном. 

Мехтер Шахкули был одним из высокопоставленных эмиров шаха. Он сказал: «Этот 

таджик сегодня враждует с туркменами и клевещет на нас Муршиду. Если мы не 

отомстим этому таджику за Эмир-хана, тогда мы не мужчины». [Туркменские старшины], 

договорившись между собой, поклялись; они выбрали своим старшиной Мехтера 

Шахкули. Тогда Мирза Шах Хусейн пришел к шаху и сказал; «О, падишах, если его 

величество шах назначит Гулаби-хана, сына Эмир-хана, предводителем туркмен, будет 

хорошо. Потому, что у них нет старшины». 

Его величество сказал: «Гулаби-хан еще молод, у него нет той силы, чтобы можно было 

руководить людьми». Мехтер Шахкули подумал, что это дело рук Мирзы Шах Хусейна. 

На этот раз отношения между туркменами, текелу 136 и Мирзой Шахом Хусейном еще 

больше ухудшились. Но Мирза старался не враждовать ни с кем /с.595/, особенно с 

туркменами. Однако Мехтер Шахкули сказал всем: «Я знаю, что Мирза Шах Хусейн не 

чист на руку. Он злоупотребляет имуществом дивана». На другой день [Мирза Шах 

Хусейн] все подсчитал, составил список, а потом принес его шаху и сказал: «Да стану я 

твоей жертвой! Из богатств Муршида 50 тыс. [130] туманов [я] раздал народу, на что 

имею на руках документы. Каков будет приказ!». 

Шах сказал: «Наше имущество — это ваше имущество. Все [это] в Вашей воле. Сколько 

отдали и хотите [еще] отдать — отдавайте, это ваше дело. Наше богатство полностью в 

ваших руках». Мехтер Шахкули, увидев эти, понял, что он не в силах спорить с Мирзой 

Шах Хусейном. 

Мирза захотел известить шаха [о действиях Мехтера Шахкули], пришел к нему и сказал: 

«Пусть его величество живет вечно, вот уже 18 лет как Мехтер Шахкули пользуется 

особыми правами при шахском дворце. Нельзя ли подсчитать его долги Как посмотрит 

на это Муршид».

Его величество сказал: «Не надо спрашивать. Ты наш главный везирь и занимаешься 

всеми нашими счетами». Мирза получил разрешение и приказал счетоводам подсчитать 

его [долги]. [Когда подсчитали], то оказался задолжником на сумму 17 тыс. туманов — 

деньгами и товарами. Когда [Мирза Шах Хусейн] доложил об этом шаху, его величество 

назначил одного есаула в качестве сборщика податей и приказал [ему]: «От имени 

Муршида взыщи [долги] с Мехтера Шахкули с помощью [ударов] палки». 

Есаул задержал его и хотел убить в то время, когда Мирза вышел из почтенного 

государева дома. 

Мехтер сказал: «Мирза, пощади!» Мирза подошел к нему и сказал: «Мехтер! Клянусь 

богом, ты сам себе сделал [плохо]! Я ни с кем не хочу враждовать. Если уж ты просишь 

пощады, то я сам за тебя уплачу [долги]». Тотчас же [он] приказал, чтобы отдали 

сборщику податей деньгами и товарами [на сумму] 17 тыс. туманов. Он привел его к себе 

домой, подарил ему халат и сказал: «Завтра попрошу шаха, чтобы он назначил тебя на 

твою прежнюю должность». Он поклонился Мирзе. 

[Мехтер] вышел [из дома везира], а встретив туркмен, сказал [им]: «Этот таджик нас 

боится, так как мои долги] уплатил он сам». Эти слова передали Мирзе. [Он] сказал: 

«Если Мехтер Шахкули говорит так, то он не человек. Сколько добра я ему сделал. Нет, 

не может быть. Враги придумывают нарочно». Не поверив [этому, Мирза] на другой день 

привел его [Мехтера] к его величеству я сказал: «Мехтер Шахкули честно и достойно 

уплатил свои долги. Будет благоразумно, если его величество [131] окажет ему 

милосердие и назначит на прежнюю должность». Он уговорил его величество, преклонил 

его [Мехтера] перед шахом и получил у шаха для него халат. [Потом Мирза] сказал 

[Мехтеру]: «Иди, аллах с тобой! Хоть теперь не слушай врагов». Тот трус сказал: «Этот 

таджик упрекает меня. Если я оставлю его в живых — буду трусом». 

Через два дня после этого. Мирза вышел из райского [царского] меджлиса. Мехтер 

проводил шаха до дверей его гарема и вернулся к двери почтенного государева дворца. 

Шайтан сбил его с пути. Он пошел [вслед] за Мирзой и ударил его кинжалом в спину так, 

что конец кинжала вышел с другой стороны. [После этого Мехтер Шахкули бежал в 

Ширван к Шейх Шаху, но 137 тот схватил и передал его в руки шаха, который приговорил 

его к смерти]. 

(пер. О. Экаева) 

Текст воспроизведен по изданиям: Туркменистан и туркмены в конце XV — первой 

половине XVI в. По данным «Алам ара-и Сефеви». Ашхабад. Ылым. 1981 



Сражение Бедиуззамана-мирзы со своим отцом и побег Бедиуззамана после 

поражения 1 

/стр.220/ 2 . От него [Султана Хусейна мирзы] прибыл гонец к Миру Алишеру, который 

просил отправить [к нему] десять тысяч воинов 3 . [Мир Алишер] обратился к сердарам и 

сказал: «Пусть каждый из вас, взяв с собой воинов, отправляется в набег [илгар] 4 [на 

помощь султану]».

Феридун-Хусейн-мирза, видя, что брат направился убить отца, оставил в крепости сто 

человек, взял с собой 400 воинов и отправился за ним. 

Бедиуззаман вместе с Эмиром Зуннуном грибыл к саду [где отдыхал Султан Хусейн] и 

спросил [о султане]. [73] Султан, увидев, что прибыл сын, начал [в страхе] молиться. [В 

это время] со стороны Меручака прибыл Хайдар Хусейн-мирза [другой сын султана] с 

3000 воинами и начал сражаться с войсками брата. Эмиру Зуннуну трудно было устоять 

перед этими войсками Он удивился [такому быстрому появлению этого войска]. Со 

стороны Герата поднялась пыль и прибыли войска султана и мужественно вступили в бой. 

Войска Бедиуззамана потерпели поражение и бежали. Бедиуззамян с 200 воинами 

отступил к крепости Кандагар. Султан, победив [Бедиуззамана], устроил в саду пир. 

После этого султан возвратился в Герат. 

После этого поражения Бедиуззаман-мирза отправил в Мерв к Абул Мухсин-мирзе 5 

человека со следующим письмом: «О, дорогой брат! Почему от вас нет помощи! После 

смерти нашего отца Музаффар Хусейн-мирза станет царем, кто на нас [тогда] будет 

обращать внимание Если сейчас вы мне поможете стать царем, то за это будет много 

добрых дел от меня». Абул Мухсин-мирза прочитал это письмо и злой дух [шайтан] 

развратил его. [Он] сказал: «Брат правильно говорит». В тот же момент [он] приказал 

писарю написать письмо Бедиуззаману от своего имени и от имени Купека Хусейна. А 

также он от себя написал ему [Купек Хусейну] письмо /с.221/ и сказал: «Отец 

неправильно поступает насчет прав нашего брата, назначив Музаффара Хусейна 

преемником трона. Почему нынче мы не помогаем своему брату!» Купек Хусейн-мирза, 

получив это письмо, достиг последнего предела зависти. Он приказал чеканить монеты и 

читать царскую хутбу на имя Бедиуззамана. [Купек Хусейн] сказал посланнику: 

«Отправляйся в Мерв к Абул Мухсину и скажи — поступай как поступил я, отец лишился 

разума». Абул Мухсин-мирза, получив ответ от Купека Хусейна, последовал его совету и 

приказал чеканить монеты на имя [Бедиуззамана]. Эта весть дошла до Бедиуззамана. [Он] 

очень обрадовался и отправил своего лазутчика в Герат, чтобы разузнать о положении там 

[дел]. 

Султану сообщили, что его сыновья выступили против [74] него. Султан страшно 

проклинал своих сыновей. Очевидно, проклятия султана возымели действие: после смерти 

отца сыновья его не видели светлых дней и все подвергались несчастьям и вскоре 

скончались. 

В конце концов султан пришел в ярость и, оставив Мир Алишера вместо себя, отправился 

с войсками походом на Мерв. Эта весть дошла до Абула Мухсина-мирзы. Он приказал 

запереть ворота крепости. Сколько ни старался султан захватить город, у него ничего не 

получилось. Он [Абул Мухсин] был еще молод, и не знал, каким образом надо 

подготовить крепость к защите. От засухи в крепости не осталось продовольствия. Он 

пошел к аксакалам и сказал: «Что мне делать», 

Они ответили: «Мы в первые же дни [осады] сказали тебе, чтобы ты так не поступал. 

Нельзя огорчать султана на старости лет. А ты не послушался нас. Первые дни твой отец 

прилагал все усилия, прислал за тобой человека, вызывал тебя, но ты не послушался, а мы 

все ради тебя положили свои головы. Теперь ты подумай о себе, не губи себя в такие 

молодые годы». 

/с.222/. Услышав от аксакалов эти слова, он с испугу повторил: «Что мне делать» [Они] 

сказали; «Ты поверил Купеку Хусейн-мирзе. Он обманул тебя, а теперь, боясь отца, не 

идет к тебе на помощь. Еще раз отправь к нему в крепость человека, узнай, что он делает».

Он сказал: «Правильно говорите». В полночь спустили одного человека по канату вниз, и 

он с письмом отправился к Купеку-мирзе. Он писал: «Почему ты не приходишь ко мне на 

помощь Я, поверив твоим словам, расхрабрился и выступил против отца, стал его врагом, 

сейчас другого выхода нет, меня охватило волнение, ждать бесполезно. Положение у меня 

плачевное, возьми с собой продовольствие и приходи на помощь». Купек-мирза был 

молод, но умен. Прочитав письмо, он написал и отправил брату [следующий] ответ: «Я 

собрал 2000 воинов, которые доставят тебе продовольствие. Ты подумай каким образом 

помириться с отцом. Из гарема султана попроси мать в крепость и проси у нее 

покровительства. Скажи, что ты боишься отца и пусть он спокойно отправится в Герат, а 

ты с младшим братом под новый год [новруз] прибудешь к нему. Не давай [75] себя в 

руки отца. Сегодня или завтра он услышит о прибытии Бедиуззамана в Герат и вынужден 

будет покинуть крепость. Когда он уйдет и пройдет два перехода, тогда я приду в 

крепость с продовольствием. Если надумаем идти за ним, то легко захватим его». Когда 

Абул Мухсин-Мирза получил этот ответ, он успокоился и для заключения мира отправил 

человека к отцу, а также вызвал к себе мать. Султан отпустил ее [жену] в крепость, 

Увидев мать, [Абул Мухсин-мирза] начал плакать. 

Мать сказала: «Так поступает настоящий невежда. Выступив против отца, вы убили 

многих людей. Как ты посмел выступить [против] отца — Мансур-мирзы Одним словом, 

встань и выйди /с.223/ [из крепости] проси у него прощения». 

[Абул Мухсин-мирза] сказал: «Ах, мать, если бы я мог показаться отцу, тогда для чего вы 

мне нужны От стыда и позора не могу показаться ему и поэтому пригласил вас. 

[Пожалуйста], идите и попросите, чтобы он ушел, а я к новому году с младшим братом 

приду к нему на службу». 

Мать сказала: «Пока сам не придешь, султан не простит тебя». Он всяческими путями 

старался уговорить мать, чтобы она упросила [султана], не повидав его [Абул Мухсина], 

возвратиться назад и приказал поднести матери много подарков. Она пришла к султану и 

сказала обо всем. Султан не согласился. В это время [он] получил письмо от Алишера: «О, 

мой султан! Кто такие Абул Мухсин и Купек Хусейн, чтобы вы, оставив Герат, 

отравились сражаться с этими невеждами. Обязательно возвращайтесь. Эмир Зуннун 

Афган и Бедиуззаман-мирза с 15 тыс. воинов опять окружили Герат. Немедленно 

приходите, я не в силах воевать с Бедиуззаманом-мирзой. Пусть судьба султана 

процветает!» Султан, прочитав письмо, заплакал. 

Эмиры сказали: «О, султан, такую чудесную жизнь ты прожил, не думай, что эти события 

все отняли у тебя, надо терпеть. Из-за судьбы плакать не следует». 

[Султан] сказал: «Друзья мои, я плачу не за себя, а за судьбу этих безголовых сыновей. 

Что будут делать они после моей смерти У них нет ума, кто будет после меня 

царствовать [Сейчас они] из-за трона совершают такие поступки». Люди поняли, что 

султан сильно переживает [76] за сыновей. Султан не знал, что делать. Приказал 

уничтожить монеты [которые чеканили на имя Бедиуззамана-мирзы]. Он велел заново 

отчеканить монеты [на свое имя] и отправился в Герат. 

/с.224/ Кучек Хусейн-мирза прибыл в крепость Мерв. До этого он приказал [своим людям, 

чтобы они] вслед за ним доставили [туда] продовольствие. 

[Абул Мухсин-мирза] отправил своего агента вместе с войсками отца, чтобы разузнать 

обо всем. Когда его [агент] возвратился, то он спросил: «Отец пошел вместе с войсками 

или же отдельно»

Лазутчик сказал: «С султаном остались только работники кархане, а войско идет 

впереди». После этого Абул Мухсин-мирза поднялся с места. 

Купек-мирза спросил: «Что случилось» 

[Абул Мухсин] сказал: «Господь представил нам такую возможность. Ты тоже 

поднимайся. Как я могу позволить, чтобы отец убежал!» Хотя Купек Хусейн был молод, 

он был умнее своих братьев. Он понимал, что если брат отправится [за султаном], то он 

[Абул Мухсин] убьет отца. Он начал уговаривать брата: «Если мы и впредь будем мучить 

отца, то бог нас не простит за это. В дальнейшем не видать нам счастья и благополучия за 

такое отношение к родному отцу». 

Абул Мухсин сказал: «Откажись от своего мнения, выступай, убьем отца и посадим брата 

на трон в Герате. [Если мы этого не сделаем, то] Музаффар Хусейн станет царем». 

Купек Хусейн сказал: «На царство венчает господь бог. Никто не был царем, применив 

силу». [Купек Хусейн] умолял его [Абул Мухсина], но он не послушался. Он убедился в 

его глупости и сказал: «Я возвращаюсь в свою крепость». 

[Абул Мухсин-мирза] сказал: «Разве я тебе позволю [уйти] Свяжу тебя и скажу твоим 

воинам, чтобы остались в городе и поведу их на войну. Рассчитавшись с отцом, приду 

вместе с ними и освобожу тебя». Купек Хусейн не успел даже подняться, как его связали. 

А сам [Абул Мухсин] сел на коня и направился в сторону Герата. 

Султан после того, как прошел три перехода, увидел, что вдали позади него поднимается 

пыль, и отправил туда [77] людей, чтобы узнать, в чем дело. [Посланники] возвратились и 

сказали: «Абул Мухсин-мирза идет за вами, хочет схватить вас», /с.225/. Этот шахрияр 6 

пришел в ярость и сказал про себя: «Смотри на этих собачьих сыновей! Они считают меня 

бессильным и с такими намерениями выступают против меня» Музаффару Хусейну [он] 

сказал: «Иди и отруби обоим головы и принеси их мне». Музаффар Хусейн-мирза с 

оставшимися 5000 воинов преградил дорогу [Абул Мухсину]. 

Султан приказал одному человеку: «Верни войско, которое [шло впереди] в Герат». 

Султан знал, что его сыновья прибывают из крепости Мера и [возможно] Бедиуззаман 

идет им навстречу. Поэтому он волновался, как бы его войско не разбежалось. На третьем 

переходе [султан] приказал [войскам] построиться и, не расходясь, дойти до Герата. 

Войска, находившиеся на один переход впереди, услышав приказ [султана], возратились 

назад. 

Битва Музаффар Хусейна-мирзы с братом Абулом Мухсином-мирзой и пленение 

Музаффар Хусейна-мирзы 

Музаффар Хусейн-мирза хотел выйти на поле [битвы]. Сколько ему не говорили, чтобы 

он побыл возле флага и что выходить на поле не его дело, он не послушался: увидев, что 

Абул Мухсин вышел на поле брани, он тоже пошел сразиться с братом. Абул Мухсинмирза, 

захватив его, хотел отрубить ему голову. Старшины сказали: «Побойся ярости 

султана, отправь его к Бедиуззаману, пусть он поступит с ним как хочет». Потом [Абул 

Мухсин] приказал: «Связать его цепью и в сопровождении двухсот человек отвести в 

крепость». Его отвели. [Абул Мухсин] справился и с теми 5000 воинами. Как можно 

воевать войску без сердара Они возвратились и собрались вокруг султана. Султан, 

увидев, что воины Музаффара Хусейиа сбежали и возвратились, спросил: «Что 

случилось» [Воины] объяснили положение дел. Султан приказал: «Поднимайте выше

мой [78] флаг!», а сам вышел из мехаффе 7 и хотел сесть на коня. В это время прибыл 

Абул Мухсин-мирза и увидел, что [отец] стоит как вал Александра [Македонского] и 

надевает оружие. Он натянул поводья и остановился. 

Купек Хусейн-мирза, видя, что брат пошел схватить отца, начал молиться. Его воины 

поверили [Абул Мухсин-мирзе]. Некоторые [из них] сказали: «Возможно, он схватил 

нашего благодетеля. Он так любил нас. Мы не пойдем, будем скрываться». Одна часть 

воинов скрывалась городе, другая — за городом. [Они сказали]: «Когда Абул Мухсинмирза 

уйдет, выясним положение. Если [он] схвачен, освободим его. Если за себя оставил 

[Купек Хусейна], спросив разрешения, отправимся воевать с его отцом». 500 человек 

остались. Когда выяснилось, что [он был] арестован, напали на тюрьму и освободили его. 

1000 суфиев султана из Мерва стали спутниками [Купек Хусейна]. Когда эти 1500 человек 

прибыли, то увидели издали, что идет битва. Пыль от битвы поднималась до небес, флаги 

развевались под облаками. Издали в пыли показалось 200 человек. Музаффар Хусейн был 

закован в цепи и Ибрагим-султан Тархан вел царевича [шахзада] в крепость. [Ибрагимсултан 

Тар хан, увидев Купека Хусейна, сказал: «Тебя кто освободил». 

[Купек-Хусейн ответил]: «Твой ага освободил, который за добро отвечает злом. Прочь 

руки от цепи на голове брата!». 

[Ибрагим-султан] сказал: «Этот арестованный принадлежит Абулу Мухсину-мирзе. Кто 

посмеет отнять его у меня». 

[Купек Хусейн-мирза] сказал: «Эй, негодяй! Почему не служишь тому человеку [Султан 

Хусейну], на чьих хлебах окрепли твои кости». Он ударил его саблей и тот свалился на 

землю. [Купек Хусейн] приказал: «Снимите цепи с брата и свяжите Ибрагим-султана 

Тархана». Он прибыл тогда, когда султан собирался выйти на поле [битвы]. Абул Мухсин 

был на поле и свалил несколько воинов с коня. Увидев флаги Купека Хусейна, воины 

султана сказали: «Нельзя оставаться, надо бежать». [79] [Султан Хусейн] загрустил и в 

этот момент прибыл Музаффар Хусейн и поклонился отцу. 

Султан сказал: «Сын мой, где ты был» Тот [Музаффар Хусейн] объяснил положение и 

сказал: «Купек Хусейн прибыл к нам из помощь и сказал, — я сам справлюсь с Абулом 

Мухсином. Его величеству отцу не обязательно утруждать себя. Кто он такой и разве я 

какой-нибудь купек [пес], чтобы льву-отцу выступать против нас!» Когда султан 

посмотрел на поле /с.227/ [битвы], то увидел, что Купек Хусейн, встав с места, кладет 

земные поклоны перед флагом султана. [Купек Хусейн] прибыл на поле, где был Абул 

Мухсин. Он сразу свалил его с коня и приказал связать. Потом он сказал ему; «Эй подлец, 

что это за хитрость» Его привели к отцу и он сказал: «О знаменитый шахрияр, мы оба 

виноваты, посетите нас и позвольте поцеловать ваши ноги. Если не хотите простить [нас], 

тогда прикажите пусть отрубят нам головы». Султан обнял Купек Хусейна и поцеловал в 

лоб, а также из-за [этого] простил Абул Мухсипа. Потом [султан] возвратился обратно в 

Герат. Когда победная весть дошла до Алишера, тот приказал: «Бейте радостно в 

литавры». Радостный бой литавров раздался из крепости. 

Бедиуззаман-мирза сказал: «Что за бой литавров Лазутчик Бедиуззамана, который 

находился среди воинов султана, принес весть от Абул Мухсина: «Ой брат, сам бог не 

хочет, чтобы ты был царем этого края». Услышав о возвращении султана, по приказу 

Эмира Зуннуна Афгана [они] отправились в сторону Кандагара. Утром, на заре, Мир 

Алишер открыл ворота крепости и встретил султана. Султан, прибыв в крепость, начал 

наслаждаться [покоем].

[Далее /с.238—240/ рассказывается о том, что Шейбанихан вместе со своими родственниками — Джанибексултаном 

и Убейдулла-ханом вознамеревался завоевать Хорасан. В 1506 г. они отправились походом на 

Балх. 

Правитель Хорасана Бедиуззаман-мирза, услышав об этом, отправляет гонца в Кабул к Бабуру за помощью, 

за что он обещает ему отдать в управление Балх. 

Узбекские ханы услышали, что сыновья Султана Хусейна Байкары с Бабуром-падишахом и огромным 

войском прибывают с Мургаба на Балх и Шейбани-хан со [80] своими родственниками переправляется 

через Джейкун и направляется на Самарканд. 

Тимуриды не посмели преследовать Шейбани-хана и поэтому, посовещавшись, пришли к выводу — 

зимовать каждый на удобном для себя месте. В 912 г. х. (1506—1507) узбекские ханы перешли Джейхун. 

Бедиуззаман опять посылал своего человека к Бабуру]. 

/с.240/. Бабур-падишах с 12 тыс. воинов прибыл из Кабула в Герат, [Бедиуззаман] 

отправил письмо в Астрабад, Мерв, Себзевар 8 , Мешхед-мукаддес 9 , Семнан 10 и Дамган. 

[В этих] больших девяти городах управляли его девять братьев и каждый из них имел дветри 

тысячи воинов. [Из них] никто не послушался и не пришел [к Бедиуззаману]. 

[Шейбани-хан, захватив Балх, готовится к походу на Хорасан, а Тимуриды готовятся к войне против 

узбекских ханов]. 

/с.246/ Шахи-[бек] прибыл на берег Мургаба. Каждое из двух войск расположилось [на 

разных берегах реки]. Шахи-бек вместе с 600 11 всадниками отправился наблюдать за 

войнами из Хорасана. Пройдя половину фарсаха 12 пути, он расположился на вершине 

холма. Один всадник-лазутчик объяснил [ему] положение дел. [Шахи-бек] спросил у 

своего лазутчика кому принадлежат увиденные им шатры. Он увидел, что среди войск 

находится шатер, сияние купола которого соперничает с сиянием луны. 

[Лазутчик] сказал: «О, душа этот шатер принадлежит султану. Его изготовили в Руме 13 из 

европейских атласов. Этот [шатер] изготовили ремесленники, которые для защиты от 

хищников сделали вокруг [шатра] ограду из золотой проволоки. На этот шатер 

израсходовано [81] 14 тыс. туманов. Название этого шатра — «победа». Когда султан 

отправлялся на войну, для того, чтобы не проиграть битву, он брал с собой шатер. Однако 

[твои] стрелы погасили блеск этого шатра. 

[Шахи-бек] сказал: «Хочу, чтобы завтра во время битвы один из моих богатырей, взяв с 

собой 1000 воинов, окружил этот шатер. Если господь бог не желает нашего поражения, 

то без победы от войны не откажемся. [Завтра] пока мы вернемся [с поля битвы], хочу, 

чтобы привезли этот шатер со всем его содержимым, креслами и, опустив купол вниз, 

поставили среди нашей орды». 

Отец Убейда, брат [Шахи-бек]-хана Махмуд-султан, поклонился ему и сказал: «Я 

принимаю это предложение. Если завтра в ожесточенной битве войско противника 

потерпит поражение, пока эти злодеи будут сопротивляться, я захвачу этот шатер». 

Шахи-бек-хан удивился и сказал: «Мы отдали тебе Бухару и назначили даругой. /с.247/ А 

теперь Бухара будет твоей и твоих потомков». 

Эмир Зуннун также имел лазутчика родом из узбеков Дешта. [А он] имел своих людей 

среди войск узбеков. Этот агент был нукером Шахи-бека и в год один раз он приходил к 

Эмиру Зуннуну, получал от него сто туманов. Однако [в остальное время] к нему 

приходили другие агенты и вручали ему письма. Он давал сведения, а они доносили

[Эмиру Зуннуну]. Он, подыскав момент, сам явился к Эмиру Зуниуну и рассказал о беседе 

между Шахи-беком и его братом 14 . 

Когда Эмир Зуннун был еще в Кандагаре, он выбрал из всех войск 500 отважных воинов. 

Он им в своем письме-приказе писал: «В день битвы стойте позади войска афганцев». А 

этим воинам сказал: «Возьмите оружие и по коням!» Прибыв к реке, он крикнул: «Эй, 

Шахи-бек! Ты прибыл [сюда] и выбрал шатер султана. Как ты посмел вести речь об этом 

шатре Очень приятно, что ты имеешь 600 воинов, а я — 500, т. е. у тебя превосходство на 

сто человек. Ты себя считаешь имамом эпохи. Имам эпохи должен отличаться от других 

людей своей храбростью. Я себя всегда считал одним из слуг султана. Будет очень 

хорошо, если ты не убежишь, не опозорив [82] себя. Спустись вниз, посмотрим, имам ты 

или нет» Когда эти слова дошли до вершины [холма], Шахи-бек собрался бежать. 

Махмуд-султан сказал: «Эй брат, что задумал» 

[Шахи-бек] ответил: «Мне не хочегся воевать с этим кандагарцем». 

Махмуд-султан сказал: «Ты считаешься халиф-рахманом, [а это] что за манера 

[поведения] Ты побудь здесь, а я вместе с 500 воинов пойду сразиться с ним». 

/с.248/ [Шахи-бек] сказал: «Благославляю тебя». После [этого Махмуд-султан] спустился 

вниз. 

Эмир Зуннун отправил гонца к Бедиуззаман-мирзе и сказал: «Поднимитесь и приходите 

непременно, если Шахи-бек отправит [своего человека] за войсками, тогда, не дай бог, 

[они; нападут на [ваше] войско». Таким образом, он отправил гонца, а сам перерезал 

дорогу Махмуд-султану. В результате первой атаки свалили с коней на землю 200 воинов. 

Махмуд-султан, увидев эту картину, поднялся на вершину [холма]. Эмир Зуннун сказал: 

«Кого я вижу, [кто] от меня убегает! Конь [эмира Зуннуна] споткнулся и несколько 

[узбекских] воинов хотели его остановить. Пустив в каждого [из них] по стреле, он 

двинулся вперед. [Махмуд-султан] хотел пойти к Шахи-беку. Шахи-бек кричал: «Эй, брат, 

сюда, наверх!» Его конь обессилел. А конь Эмира Зуннуна был арабской породы и 

доставил его к подножию [холма]. Когда [эмир Зуннун] увидел, что противник убегает, он 

выстрелил из лука. Стрела насквозь пронзила грудь врага. [Эмир Зуннун] увидел, что [его] 

молодые [воины] ранены в голову острием копий. [Он] стоял среди камышей и смотрел в 

сторону войск мирзы, но оттуда не было видно никого. Он пришел в ярость и сказал 

одному афганцу: «Иди, скажи этому несчастному мирзе, если сейчас же не сядет на коня, 

его державе не видать счастья. Если сегодня не пойдет, тогда завтра [когда начнется 

сражение], от первого же удара копья слетит его голова. Если хочешь стать царем 

Туркестана и Хорасана, тогда садись на коня, пока Шахи-бек не ушел далеко, [приходи], 

убьем его. Обязательно и еще тысячу раз обязательно приходи с войсками». Посланец 

возвратился. Он [Бедиуззаман] ответил: «Скажи этому сумасшедшему афганцу — откуда 

у него такая храбрость, /с.249/, [83] чтобы тягаться с Шахи-беком Зачем [он] пошел 

вперед Возможно, завтра мы заключили бы перемирие. Скажи, пусть возвращается, — 

мы от тебя не требуем боя!» Прибыл и второй гонец. Он [Бедиуззаман] сказал: «Иди 

скажи, что время уже под вечер, вечером воевать нехорошо. Пусть возвращается, завтра 

сразимся». [Бедиуззаман] обрадовался смерти брата Шахи-бека, однако у него не хватило 

смелости идти в [бой]. 

Музаффар Хусейн-мирза сказал: «Эй, брат. Эмир Зуннун положил такое клеймо на сердце 

Шахи-бека, [убив брата]. Правильно [он] говорит. Надо его опередить. Давай сегодня 

вечером с этими войсками нападем [на врагов]. Правда на стороне Эмира Зуннуна».

Бедиуззаман попал в несчастье, не послушав брата, отправил гонца [чтобы вызвать Эмира 

Зуннуна]. Эта весть дошла до Эмира Зуннуна. [Он] сказал: «Проклятие вам, трусы! 

Станьте жертвой могиле султана. Верно говорят: «От огня остается пепел. Песок на ваши 

головы, не стоящие пепла!» 15 Обратясь к друзьям, он сказал: «Мы никогда не отступали 

перед неприятелем. Несколько раз [мы] ходили с султаном и ели его соль. Мы знаем, что 

завтра Шахи-бек хочет отрубить нам голову. Одна ночь жизни ничего не значит. 

Произносите вслух келеме» 16 . 

Битва Эмира Зуннуна-Афгана с Шахи-беком и смерть Эмира Зунвуна на поле битвы 

от стрел туркмен 17 

Эмир Зуннун с теми 500 воинов отправился на бой против 40 тыс. узбеков Шахи-бека. 

[Они] приняли [на себя] первые удары копий узбеков. Когда копья вышли из строя, 

вооружились острыми саблями. [84] 

/с.250/ Шахи-бек сказал: «А вдруг подойдет войско Бедчуззамана Отправляйте лазутчика 

для выяснения». 40 тыс. воинств [Шахи-бека] окружили 500 воинов [Зуннуна], но они 

сопротивлялись. Эмир Зуннун ждал помощь, [но] узнав, что эти трусы не придут, теряя 

надежду на жизнь, атаковал войско [противника] и уничтожил многих. Однако [теперь] 

Эмир Зуннун сожалел, что не отправил человека за своими 10 тыс. воинов, и что пришел 

без разрешения Бедиуззамана. Сколько ни думал, не нашел другого выхода и опять пошел 

в бой. Эти 500 человек храбро сражались. Было убито 700 узбекских воинов. Время 

поражения приближалось, они оказались среди огромного войска. 

Шахи-бек приказал: «Не подходя близко, стреляйте из лука». Разом [узбеки] выпустили 

30 тыс. стрел. Из 500 воинов осталось 100 человек. Большинство стрел, пущенных в 

Эмира Зуннуна, падали на землю подобно орлам со сломанными крыльями. Однако 

смерть приближалась, внезапно один узбек 18 выстрелил ему в грудь. Одним словом, он 

упал с коня. Эти сто человек, взяв тело, [унесли] с поля битвы. [Это] послужило уроком. 

Музаффар Хусейн ахнул и сказал: «Эй, брат, осуществилось проклятие отца! Если у тебя 

есть завещание [скажи], я пойду и напишу завещательное письмо». 

Бедиуззаман-мирза, услышав это, сказал: «Эмир Зуннун с 500 воинами убил 8000 узбеков, 

завтра мы причиним несчастье этим людям». В ту ночь он поднял войско. Наступило 

утро. 

/с.251/ Шахи-бек, вызвав своих эмиров, сказал: «Хочу обманным [путем] опередить этих 

двух невежд». Его племянник Убейд-султан 19 сказал: «Я пойду с авангардным войском». 

Шахи-бек сказал: «Возьми 3000 воинов и иди на расстоянии полфарсаха в сторону Балха и 

наблюдай. Когда настанет чашт 20 , поднимай большую пыль в степи. Возьми с собой мой 

флаг и барабан. Во время битвы надо поднять [85] двадцать флагов. [Враги примут] 

бунчук Шахи-бека за бунчук Джанибек-султана. Твой приход ускорит их поражение». 

Мысль Шахи-бека пришлась по душе Убейд-хану. Ночью отправились в путь. Когда 

взошло солнце, Шахи-бек приказал [своим] войскам: «Становитесь в ряд!» С другой 

стороны войска Бедиуззамана сели на коней. Сначала они боялись, но после последнего 

сражения у людей Хорасана не оставалось страха. С обеих сторон на поле вышли 

авангардные войска. Началась битва. Всегда предводителем войск должен быть опытный 

человек, но кто такие Шахи-бек-хан и узбекские воины, чтобы воевать наравне с войсками 

Хорасана Жаль, что два неопытных главнокомандующих были невеждами и никогда не 

воевали с неприятелем. В ходе битвы они не знали, кого можно поставить против 

неприятеля, а также не знали правил битвы. У Шахи-бека чархчи стал Беягу-бахадур. [Он]

был хитрым и опытным, а также участвовал во многих больших сражениях еще со времен 

султана Абу Саида 21 . 

/с.252/ Таким образом, с каждой стороны вышло по 5 тыс. человек. После первой и второй 

атаки войска чагатайцев 22 , проиграв битву, отступили назад [Войска Шейбанидов], 

окружив этих людей, начали издали стрелять из луков. Хайдар Хусейн-мирза 23 был 

помощником чархчи. Поэтому он вышел на поле, а с другой стороны вышел Джан Вела. 

Хайдар Хусейн-мирза, [победив Джан Вепа-мирзу], хотел догнать его, [но] пущенная с 

близкого расстояния стрела узбека насквозь пронзила его грудь. Войска на поле битвы 

остались без полководца. Со стороны Балха поднялась большая пыль, казалось, будто 

напало сто тысяч человек. Воины Хорасана побледнели. Разведчики пошли [им] 

навстречу. [Они] принесли следующее сообщение: «Царь Балха Джанибек-султан и 

правитель Бухары [Убейд-хан] с сыном Шахи-бека эмиром Тимур-мирзой 24 идут на 

помощь [Шахи-беку]». Услышав имена этих трех сердаров, [они] сказали: «Каждый [86] 

из них имеет 20 тыс. воинов, а всего 60 тыс. И 40 тыс. воинов [Шахи-бека] находятся в 

бою». Бедиуззаман-мирза со страхом сказал: «Я сам выйду на поле [битвы] и буду 

сражаться». Прибыв на поле и убив несколько человек, [он] повернул коня [в сторону] 


Музаффар Хусейн-мирза попросил совет у брата, который находился около флага. Ему 

ответили: «У флага нет [брата]». Узнав, куда он ушел и взяв 3000 воинов, [он тоже] 

направился в сторону Астрабада. Из-за пыли ничего не было видно. Те два брата погибли 

25 . Весть о побеге мирзы дошла до Шахи-бека. [Он] увидел, что воины Хорасана воюют 

отважно. Шахи-бек отправил им /с.253/ послание: «Желаю Вам счастья, если сложите свое 

оружие и будете мне покорны, тогда я вас уважу. Два брата погибли, а другие два бежали. 

Что вам дает война Ради кого вы воюете». 

Хорасанцы, услышав эти слова, не поверили. [Они] сказали: «Шахи-бек хитрый [человек, 

он] нас обманывает». Но воины оказались хитрее Шахи-бека. Силы сторон равнялись 

один к ста. Если бы эти трусы стояли на своих местах, тогда они победили бы Шахи-бека. 

Полководцы оценили это положение и вынуждены были отказаться от дальнейшего 

сражения. 

Шахи-бек прибыл верхом, захватил трон 26 султана и приказал: «Никого не трогать. 

Подсчитайте [вражеских] воинов. Все они [станут] моими нукерами. Пусть виночерпии 

Бедиуззамана угощают вином хана и других. Эмиры Хорасана пусть спокойно сидят на 

своих местах. Кто не хочет служить, не следует их трогать». 

[На с. 253—259 рассказывается о прибытии Шахи-бека в Герат и о том, как встретил его народ Герата]. 

Шахи-бек отправляет своих сыновей — Убеид-хана 27 и Мухаммед Тимур-хана в 

Хорасан 

/с.259/ Шахи-бек захватил Герат и, назначив своих сыновей — Убейда и Мухаммеда 

Тимура сердарами войск, отправил их в Хорасан. После захвата [87] окрестных с Гератом 

районов [они] направились /с.260/ в сторону Астрабада. 

В это зремя Бедиуззаману доставили весть: «Убейд-султан идет арестовать тебя». Он 

[Бедиуззаман] оставил в Астрабаде Музаффара-тупчи 28 и направился в провинцию Ирак 

29 . [Когда шах Исмаил находился в г. Султание 30 . к нему прибыл Бедиуззаман. Шах 

торжественно встретил его и сказал: «Надо было прийти на помощь, когда узбекские ханы 

прибыли в Балх». Мирза просит прощения за свою ошибку].

Музаффар Хусейн-мирза пошел к туркменским джигитам 31 . Взяв небольшой отряд, он 

сразился с Убейд-ханом и погиб. 32 

Убейд-хан вручил Ходжа Музаффару Астрабад и оттуда направился в Себзевар. 

Ибн Хусейн-мирза, услышав, что прибывает Убейд, отправил гонца в Мешхед-мукаддес к 

Купек-мирзе, чтобы тот посоветовал, что делать. Тот ответил: «Приходи ко мне, будем 

[вместе] сражаться». 

Через десять дней прибыл Убейд. Купек-мирза сообщил о сражении. Когда узбеки 

потерпели поражение и бежали, Купек Хусейн-мирза упал с коня, его схватили и привели 

к Убейд-хану 33 . [Убейд] приказал отрубить ему голову. [Узбекские ханы] захватили весь 

Хорасан. Ибн Хусейн-мирза храбро сражался с Беягу-бахадуром, но был убит 34 . 

Убейд-хан отправил человека к Шахи-беку с сообщением: «В Семнане и Дамгане три 

сына султана собрали [88] 10 тыс. чагатайцев. Если я пойду в сторону Рея 35 и Тегерана, 

несомненно, придут кизылбаши. Взятие некоторых крепостей представляет большие 

трудности, /с.261/ Когда наша петиция дойдет до хана, [надеюсь, хан] придет ею всеми 

[войсками]». Когда петиция Убейд-султана доходит до Шахи-бека, [он] отправляется в 

сторону Дамгана. Сын Бедиуззамана-мирзы Мухаммед Заман-мирза 36 находился в это 

время в крепости Дамган. Когда он услышал, что идет Шахи-бек, его охватил страх. Он 

обратился к эмирам, старшинам и своим братьям и сказал: «Вы закройте ворота крепости 

и охраняйте их. Я пойду к отцу в Ирак и с войсками кизылбашей вернусь с отцом к вам на 

помощь. Захватить крепость Дамган будет не так легко». 

[Мухаммед Заман-мирза с Феридуном Хусейн-мирзой защищали крепость около двух месяцев. После этого 

они сдали ее Шахи-беку /с.262/. Мухаммед Заман-мирза отправился в Тебриз 37 . Бедиуззаман просил 

помощи у шаха, но шах из-за болезни не смог дать войска. Когда шах услышал, что Шахи-бек отправился в 

Самарканд, он направил в Хорасан 12 тыс. воинов во главе с Наджми Сани и Бедиуззаманом. 

Музаффар-тупчи, узнав, что прибывают кизылбаши, перешел на их сторону. Наджми Сани передал 

управление Астрабада Феридуну Хусейну-мирзе 38 . Шейбани-хан вторично прибыл в Хорасан]. 

На другой день Шахи-бек пришел [в Герат] и спросил о Бедиуззамане. /с.270/ Ответили: 

«Уже три дня как он ушел». 

Хан вызвал Убейдуллу-хана я сказал: «Иди за ним [Бедиуззаманом]». 

Абдулла 39 поклонился Шейбани-хану и оттуда прибыл в окрестности Мешхедамукаддеса. 

Услышав, что Бедиуззаман ушел в Астрабад, а Ибн Хусейн-мирза остался, [89] 

[он] окружил Мешхед. Ибн Хусейн-мирза вышел из крепости и хотел бежать. Но его 

схватили и привел» к нему [Убейду]. Тот приговорил его к смерти. Мешхед был взят. 

После этого войска Убейдуллы направилась в Астрабад. Мухаммед Заман-мирза бежал. 

Абдулла захватил весь Хорасан [и Астрабад]. Потом вернулся обратно, чтобы известить 

об этой победе Шахи-бека 

[Когда Шахи-бек захватил Хорасан, он отправил посла к шаху Исмаилу /с.284—293/ и передал: «Вы 

должны подчиниться мне и читать хутбу на мое имя». Шах Исмаил отправился в Хорасан. Его войска 

захватили Семнан, Себзар 40 и Пул Корпи. Во всех городах Хорасана узбекские войска терпят поражение от 

войск шаха Исмаила и бегут в Герат]. 

Шахи-беку доставили весть /с.293/ о прибытии шаха в Джам 41 . Вокруг него [Шахи-бека] 

собралось 30 тыс. воинов. Сразу направились в Мерв 42 . Оставив Джан Велу в Герате

[Шахи-бек] сказал: «Если шах пойдет к Герату, ты охраняй крепость. Я же буду ждать 

своих сыновей — Убейдуллу и Мухаммеда Тимура. Они придут с 60 тыс. воинов и у меня 

станет 100 тыс. воинов, вернемся из Мерва. Кто такой ших-оглы, чтобы соперничать с 

нами!». 

Джан Вепа сказал [Шахи-беку]: «Возможно, надо написать [письмо] шаху Исмаилу 

/с.294/, что мы направились в крепость Мерв. Если у Вас имеется мужество, местом 

встречи послужит крепость Мерв; возможно, [он] от страха вернется обратно. Если 

придет, тогда он покажет себя храбрым человеком. Будем ближе к Туркестану. В Мерве 

крепость крепкая и ее не смогут взять силой. Останься сам в крепости, а за войсками 

Туркестана и Убейд-ханом отправь человека. Срочно их вызови». Шахи-бек удивился 

[находчивости] Джан Вепы и написал для Муршиди-камела письмо, сам же отправился в 

Мерв. Письмо было вышесказанного содержания. Когда письмо Шахи-бека дошло до 

шаха — покровителя мира, [он] сказал: «Благодарим, если друг намекает, мы готовы 

помочь». Письмо вручили [шаху] в Джаме и тут же [он] выступил к Мерву. [90] 

Шахи-бек, взяв жену Могаббеле-ханум вместе с ее казной, прибыл в Мере и начал 

охранять крепость. Когда шах был в Джаме, он сказал Дурмуш-хану: «Мы доверили вам 

власть в Герате, Следуй в свои владения, Победи Джана Вепа и назначь там правителя. 

Потом догонишь нас». 

[Дурмуш-хан] ответил: «Клянусь твоей почтенной головой! Если отдадите [мне] весь мир, 

не отдалюсь от копыт вашего коня; если можно, когда вернемся обратно, пойду в Герат». 

Шах сказал: «Дело ваше». [Они] направились в сторону Мерва. Когда до Мерва остался 

один переход Наввабашраф 43 сказал: «Хочу найти человека, который стал бы 

предводителем моего пишхане 44 и довез его до крепости Мерв», В то время отец Ахисултана 

Мухаммед Дана-султан был знаменосцем Муршиди-камела. Он встал с места и 

сказал: «Эй, шахрияр, с давних времен, со времен султана Джунейда 45 — я нахожусь на 

службе [Сефевидов]. Сражался в конных отрядах Хайдар-султана 46 . С конниками твоего 

брата султана Али-мирзы 47 воевал с туркменами 48 и воинами Ширвана. /с.295/ Самой 

большой моей мечтой было умереть за суфизм, пожертвовав собой за Муршиди-камела. 

Прожитой жизни для меня хватит. Сегодня хочу осуществить свою мечту, 

Шах сказал: «Очень хорошо». Муршад разрешил ему. [Дана Мухаммед-султан] взял 700 

конников шамлу 49 . Погрузив вьюки, отправился с пишханой в путь. Шах сказал Мирзе 

Мухаммеду Талешу 50 : «Ты тоже, взяв людей Талеша, сопровождай его». [Тот] 

поклонился ему [91] и сказал «благодарю» и отправился. После этого шах отправил в путь 

Хусейна-бека 51 . Он тоже поклонился ему перед дорогой. Шах после [их] отправления 

приказал: «Между десятью и одиннадцатью часами войска двинутся в путь». 

Битва [Дана] Мухаммед-Султана, Мирзы Мухаммед-султана, Ахи-султана и Хасанбека 

Халвачи-оглу с войсками Шахи-бека 

Шахи-бек приказал: «На башне крепости сделайте навес [саебан] из атласа». [Он] сидел в 

кресле, обшитом золотом и смотрел в сторону Меш-хеда-мукаддеса. Увидев поднявшуюся 

пыль, он сказал: 

«Возможно, [это] кизылбаши» Лазутчики [Шахи-бека] прибыли и сказали: «Мы были в 

орде 52 ших-оглы 53 . Отделились от них в Махмудабаде. 54 Знаменосец шаха Дана 

Мухаммед-султан-шамлу прибывает с шахской пишханой».

Шахи-бек сказал: «Хочу наблюдать, как воюют кизылбаши». И, обратившись к Джан 

Вепа-мирзе, сказал: «Эй, хан, бери 3 тыс. узбеков и встречай полководца кизылбашей. 

Посмотрим, как они воюют». 

Джан Вепа сказал: «Я много раз воевал с этим племенем, /с.296/ Наджуби-бахадур и Сариоглан 

55 давно меня просили: если представится возможность воевать с кизылбашами, 

пусть хан разрешит это, а сам пусть наблюдает. Он увидит, кто смелее, — узбек или 

кизылбаш». 

Шахи-бек сказал: «Вызывай обоих». Он вызвал их. [Наджуби-бахадур и Сари-оглан] с 3 

тыс. воинов встретили старого льва. Дана Мухаммед-султан обратился к сыну и сказал: 

«Сын мой, разреши мне. Ты же оставайся на службе у Муршида. Я знаю, какая участь 

ожидает изменившего тому дому. Держи крепче знамя. Я сам хочу сразиться». [92] 

Ахи-султан увидел, как его отец оказался среди 3000 воинов [противника] и метал копья. 

Молодые джигиты с разных сторон нападали на узбеков, сваливали с коней и копьями 

били их в грудь. В результате трех атак было, убито 2100 узбеков 56 . Наджуби, увидев эту 

картину, растерянно задумался. Сари-оглан прискакал на своей киргизской алаше 57 и, 

преградив дорогу Дана Мухаммеду, сказал: «Держи, эй, старый рафези 58 . Если ты на 

старости [лет] так воюешь, то каким был в молодости Прицелившись [Сари-оглан] 

выстрелил. Дана Мухаммед-султан отразил стрелу, Шахи-бек наблюдал [все это]. 

Джан Вепа сказал: «Мой хан, видите Сари-оглана Смотрите, как воюет со старым 

сердаром». 

Хан сказал: «Я тоже за ним наблюдаю». Эти слова хана ангел-вестник неба донес до слуха 

[Дана Мухаммеда]-султана. [Он] в тот момент ударил Сари-оглана копьем и произнес: «О, 

Али, помоги». Потом, подняв его с коня, ударил по голове коня Наджуби-бахадура. Конь 

лишь один раз пошевелился и больше не двигался. Мышцы Сари-оглана были 

раздроблены, а кости стерлись в порошок. /с.297/ Султан продемонстрировал такую 

храбрость, что Шахи-бек сказал Джану Вепа: «Правда на твоей стороне. Видишь, это 

племя не люди, а драконы. Отправляй еще 5000 воинов. Пусть Мехди Аталик 59 тоже 

выйдет со своими тремя тысячами воинов. Окружите этих людей. Ни одного из них не 

выпускайте, пока я не пораню душу ших-оглы!» Те 3 тыс. трусов вышли из крепости, а из 

прежних 3 тыс. воинов осталось только 700 человек и они были ранены. 

Мехди Аталик с Терджем-бахадуром 60 и сыном дяди Шахи-бека Нурмухаммед-султаном 

вышли из крепости. Кизылбаши посмотрели назад и увидели пыль. [Это приближалось 

войско] Мирзы Мухаммеда. [Кизылбаши] не испугались многочисленности войск узбеков. 

Мирза [93] Мухаммед тоже прибыл и с новыми силами начал сражаться Вторым появился 

Халвачи-оглы. Эти 2 тыс. кизылбашей так храбро сражались, что у Шахи-бека осталась 

лишь половина войска. В разгар битвы Наджуби-бахадур ударил копьем в сердце Дана 

Мухаммед-султана. Острие копья вышло с обратной стороны груди. Ахи-султан, увидев 

это, закричал: «Собака, убери руки! [Ты] внезапностью убил храбреца! Посмотрим, какой 

ты сам храбрец, выходи!» 

В это время прибыл Миршиди-камел. Узбеки бросились бежать, и из тех 10—12 тыс. 

узбеков, которые вышли из крепости, потери составляли 6000 человек. Для входа узбеков 

в крепость около башни крепости был построен деревянный мост. Ахи-султан, увидев, что 

Наджуби-бахадур внезапно убил отца копьем, погнался за узбеками.

с.298/ Подоспевший шах — покровитель мира увидел на краю крепости много узбекских 

трупов. [Он] спросил о Дана Мухаммед-султане. Сказали: «Узбек убил его, а Ахи-султан 

направился за убийцей отца». Справедливый шах остановил коня на краю поля и 

наблюдал, как гибли узбеки от рук кизылбашей. Ахи-султана показали шаху. Этот 

шахрияр сказал: «Вижу [его]». Однако Наджуби-бахадура среди узбеков не оказалось, 

возможно, он погиб. Внезапно он явился, и Ахи-султан, преградив ему дорогу, на глазах 

Шахи-бека отомстил [за отца]. Шахи-бек увидел, как Ахи-султан свалил с коня 80 человек 

и закивал в цепи Наджуби-бахадура. От злости он приговаривал «валлах» 61 или «йа Али 

валийа аллах» 62 . У тех, кто слышал это почтенное имя, прибавлялась сила. 

Ахи-султан был без головного убора. С непокрытой головой он прибыл к шаху и 

поклонился ему. Тот шахрияр снял свою корону и надел ему на голову. Эта корона стоила 

около 5 тыс. туманов. Эгретка [его] была из драгоценных бриллиантовых камней. Его 

величество шах выразил соболезнование Ахи-султану. Сражение закончилось. [Они] 

убили много узбеков. Шахи-бек познал какие они львы. Его величество слез с коня. 

Кизылбаши расположились вокруг крепости. [Шах Исмаил] по обычаю царей ждал три 

дня и на четвертый день приказал написать письмо [Шахи-беку]. После басмаллы [в нем] 

[94] было написано: «Пусть станет известно хану Туркестана. Где ваш приказ о том, что 

мы должны ремонтировать мосты и на каждом переходе устраивать фуражи для ваших 

войск, когда вы будете держать путь в великую Мекку Пожалуйста, теперь можете 

совершать паломничество. Мужественные цари всегда сдерживают свое слово. Если у 

тебя есть честь, выходи из крепости. Джигиты, подобные льву, со стальными шашками в 

руках стоят наготове. Если прикажу, /с.299/ в миг от этой крепости ничего не останется. 

Она превратится в развалины». 

Парламентер прибыл к Шахи-беку и вручил [ему] шахское письмо, а также рассказал о 

том, что знал. Он с горечью сказал: «Иди, скажи ших-оглы, что он воспользовался тем, 

что мое войско находится в Туркестане и пришел сюда. Каждый хорошо знает свои 

достоинства. На войне разное бывает. Если еще два месяца или сорок дней сможешь здесь 

остаться, то я поверю, что ты храбрый ших-оглы». Парламентера отправили [обратно]. 

[Он] прибыл к шаху. Его величество услышал ответ и сказал: «Если позволю, чтобы к тебе 

подоспела помощь, тогда буду трусом. Ты же жди, когда придут на помощь» — и 

приказал готовиться к походу. 

Кучум-бахадур [брат Наджуби-бахадура] услышал, что его брат погиб от руки Ахисултана. 

Придя к шахи-беку, он сказал: «Сегодня вечером хочу напасть на врагов и 

искуплю свой позор. Дайте мне 5 тыс. воинов». [Шахи-бек] приказал и ему дали людей. 

Когда настала полночь, Кучум-бахадур с воинами вышел из крепости. В тот вечер 

авангардным 63 войском кизылбашей руководил Мирза Мухаммед Талеш. Он отправил 

[своего] человека на разведку, чтобы вблизи ворот крепости захватить [какого-нибудь] 

лазутчика [противника]. Когда этот человек подошел поближе, он увидел, что из крепости 

выходит много узбекских воинов. [Он] возвратился назади прибыл к Мирзе Мухаммедусултану. 

Султан приказал предупредить войско. Поднялся шум. Кучум-бахадур понял, что 

сегодня ночью он не сможет отомстить и вернулся обратно в крепость. Шахи-бек, ругая 

его, сказал: «Если ты ничего не можешь сделать, зачем затеял это дело» [95] 

Кучум-бахадур ответил: «Если завтра, по-царски, лицом к лицу не буду драться — считай 

меня трусом». Когда настало утро, /с.300/ шаху-покровителю мира сообщили, что вчера 

ночью [узбеки] вышли [из крепости]. Кизылбаши были предупреждены и [они] не смогли 

приблизиться [к войскам кизылбашей]. Однако, когда настало утро, из крепости вышли 

узбекские воины и стали в ряд, вызывая [противников] на бой. Кучум-бахадур увидел, что 

кизылбаши собрались в одном месте, никого не оставив на правом фланге. Свои войска

[он] выставил против них [кизылбашей], а сам, взяв 2000 узбеков, отправился вниз, по 

течению реки. Тут только кизылбаши заметили, что узбеки напали на [их] лагерь с другой 

стороны. Случайно там оказались воины Талеша, потому что они прибыли туда раньше. 

Мирза-Мухаммед с 200 воинов находился в лагере, а остальные его войска были 

рассеяны. Мирза Мухаммед услышал, что узбеки вышли из крепости и, погоняя своих 

коней, приближаются, как будто у них арабские скакуны. [Он] приказал своим людям: 

«Наденьте оружие и идите к шаху. Если Наввабашраф потребует меня к себе, немедленно 

позовите». Приказ Мирзы Мухаммеда «надеть оружие» разнесли по палаткам. В это время 

часть войск оказалась вблизи от воды [Мургаба] и оттуда пришло 2 тыс. узбеков, которые 

напали на войско Талеша. Они [кизылбаши] в первой же атаке убили 200 узбеков, Когда 

прибыли войска [кизылбашей], [Кучум-бахадур] подумал, что весть [об этом] дошла уже 

до другой стороны. Кизылбаши начали атаковать. Кучум-бахадур не мог больше 

оставаться [на месте]: из 2 тыс. узбеков он потерял 500 и [с оставшимися] 1500 воинов 

бежал. 300 воинов Мирзы Мухаммеда отправились за ними в погоню и догнали узбеков. 

Когда Мирза Мухаммед узнал, что эти 300 воинов оказалксь среди 2 тыс. узбеков, он 

посмотрел на своих людей и сказал: «Его величество шах Исмаил-бахадур-хан с флагами, 

имеющими изображения дракона, идет к вам на помощь. Давайте, засучив рукава, 

поднажмем и мигом достигнем ворот крепости». 

Шаху сказали, что узбекские воины напали, но Мирза Мухаммед со своими людьми отбил 

их атаку и направился за ними. /с.301/ [Далее описывается битва и победа [96] Мирзы 

Мухаммеда над узбекскими ханами. Шах вознаграждает Мирзу Мухаммеда и его 

джигитов]. 

Шахи-бек увидел из башни крепости, что еще не прошло и дня, а кизылбаши не 

позволили ни одному человеку войти в крепость. Из 12 тыс. воинов 6 тыс. погибло в бою, 

а остальные на [своих] киргизских алаша направились сразу с поля битвы в Туркестан. 

/с.302/ Кизылбаши хотели погнаться за ними, но Наввабашраф не одобрил это. Шахи-бек 

начал от страха дрожать всем телом и сказал: «Пока Убейдулла-хан и царь Туркестана 64 

не придут [на помощь], не надо выходить из ворот крепости, закрывайте крепко ворота». 

Молодые кизылбаши возвратились с победой обратно. Шахи-бек оказался в безвыходном 

положении. Каждый час для него казался годом. Могаббеле-ханум увидела, что Шахи-бек 

сильно напуган исходом боя, утешала его, говоря: «Если ты будешь бояться, тогда как же 

будут воевать узбекские [воины] [Иди] и утешь узбеков». Узбекские старшины и аталики 

обратившись к шаху, сказали: «Ой, хан, нужно продовольствие для 30 тыс. человек и 

фураж для 30 тыс. коней. Однако неизвестно, хватит ли продовольствия на 5 дней. Если 

сам хан отправится в Туркестан и, собрав войско, немедленно возвратится и сразится с 

шахом Исмаилом, будет очень хорошо. Если войско не готово, тогда надо собрать воинов, 

а потом в начале весны напасть на Хорасан». Аталики нашли верный выход. Шахи-бек 

пошел к Могаббеле-ханум и посоветовался с ней. [Она] сказала: «Если, считая себя 

халифом и имамом эпохи так поступишь, то потомкам Чингиз-хана не уйти от позора». От 

этих слов Шахи-бек пришел в ярость и сказал: «Если уйдем [в Туркестан], надену твой 

платок на свою голову». Они договорились, что пока [Мухаммед Тимур и Убейд с 

войсками] не придут, каждый день отправлять человека в [Мавереннахр]. 

Когда прошло 20 дней, с тех пор как кизылбаши окружили крепость Мерв, прибыл 

парламентер от Бариса Илхана 65 — царя Хавера 66 и принес письмо /с.303/. Отдав [97] 

шаху, он объяснил случившееся и сказал: «Прибыл от падишаха Бариса Илхана». В 

письме было написано: «Обращение вашего раба — Бариса Илхана, пусть дойдет до 

дворца шаха Исмаила. Я получил письмо от Шахи-бека, в нем написано, — взяв свои

войска, встречай Эмира Тимур-хана 67 , стань спутником ханского сына и с ним 

отправляйся в Мерв. Когда доставили это письмо, взяв своих людей 20 числа месяца 

шабана 68 с Мухаммедом Тимур-ханом перешли реку Джейхун. Теперь же хотим идти в 

Бухару к Убейдулле-хану, а оттуда в Балх за Джанибек-султаном и, взяв его с 20 тыс. 

балхскими всадниками, придем в Мере на помощь Шахи-беку. Эй, знаменитый шахрияр, 

если до нашего прихода справитесь с Шахи-беком, будет очень хорошо. [Я] всегда готов 

служить вашему величеству!» Когда шах прочитал [это] письмо, [он] сказал своему 

нукеру: «Ты сможешь пойти к Барису Илхану» [Нукер] сказал: «Пойду». Потом [шах] 

наградил его халатом и сказал: «Отправляйся по дороге с правой стороны от Мерва на 

Ургенч и донеси наши благословения моему наибу — пусть его отблагодарит господь бог 

и с помощью аллаха мы постараемся победить [Шахи-бека]». Шахрияр вызвал к себе 

Хусейн-бека и Наджми Сани. [Далее говорится о смерти Наджми Решти. В память о нем 

прозвище «Наджми Сани» дается Яр Ахмеду Хузани]. 

Выше мы упоминали, что по приказу его величества [к нему] прибыли /с. 305/ Хусейнбек-лале, 

Наджми Сани, Дурмуш-хан, Даде-бек, Мирза Мухаммед, Мансур-бек Кипчаки, 

Хасан-бек Халвачи-оглы и другие эмиры. [Шах] посоветовался с эмирами и сказал: 

«Барис Илхан написал, что двадцать дней тому назад 60 тыс. узбеков перешли реку 

Джейхун. Возможно, через неделю они придут сюда. Что нам делать» Каждый 

высказывал свое мнение; [их мнения] не удовлетворяли шахрияра. [Шах] сказал: «Эй, 

эмиры, я сегодня ночью хочу обратиться с молитвой к своему господину, его величеству 

Амир-ул-муминин алейхуссаламу 69 , тот Сарвар 70 [98] позаботится о своих детях — обо 

мне и вас /с.306/. 

[Далее шах, посоветовавшись со своими эмирами, приказал подготовить от имени Ибрагим-мирзы 71 шаху 

Исмаилу письмо, где было написано: «Султан Селим ибн Баязид с 12 тыс. русскими воинами прибыл в 

Тебриз. Мы убегаем в сторону Ардебиля. Приходи защищать Ардебиль»]. 

Письмо отдали вестнику и приказали: «Отправляйся сегодня вечером и оставайся на 

расстоянии трех фарсахов отсюда, приходи завтра между десятью и одиннадцатью 

[часами]». [Шах] приказал кизылбашам: «Берите самые необходимые вещи. Остальное 

оставьте. Завтра будет приказ об уходе, чтобы все были готовы». 

[Рассказ о том, как] Шахи-бек-хан был выманен из крепости Мерв шахом Исмаилбахадур-ханом 

и как Шахи-бек и его воины погибли от руки шаха Исмаила и 

кизылбашей 

На другой день шах приказал своим воинам сесть на коней и напасть на крепость. 

Защитники крепости стреляли из луков, а молодые [воины] защищались щитами. Шахибек, 

расстелив атлас, сидел на башне, а Могаббеле, сидя рядом с ним, наблюдала за боем. 

Шахи-бек увидел, /с.307/ что со стороны Ирака 72 поднялась пыль. Один молодой 

кизылбаш, как ветер, прошел между свернутыми палатками, погоняя своего коня, 

поклонился шаху и, вытащив письмо, отдал ему. Шах, прочитав письмо, сделал знак 

головой — вызвать кизылбашей, которые были отправлены в крепость. Когда [они] 

пришли к шаху, его величество что-то сказал и все направились к своим палаткам. 

Шахи-бек, обратившись к Могаббеле-ханум и джан Вепа, сказал: «Воины кизылбашей 

охвачены каким-то волнением. Нет ли новых вестей» 

Джан Вепа сказал: «[Среди врагов] есть наши агенты. Они нас обо всем известят». В это 

время доложили, что к воротам крепости прибыл парламентер шаха. Он [99] сказал: «Шах 

послал меня к хану, откройте дверь». Открыли дверь и парламентера доставили к Шахи-

беку. [Он] поклонился [хану] и сказал: «Наввабашраф передает вам свои благословения. 

[Он] велел сказать, что из Тебриза доставили весть о нападении неприятеля на [его] брата. 

Шах не может оставаться спокойным. Если хотите воевать, то выходите сейчас, а то мы 

уходим. Надеемся, что хан не позволит узбекам последовать за нами. Будем благодарны 

хану, если он займет Хорасан. У нас нет намерения воевать с вами. [Пусть между нами] 

установятся границы, существовавшие при Султане Хусейне-мирзе. Земли за Пол Корпи 

[пусть] будут нашими. Отныне мы не будем воевать и у нас с вами нет спора из-за 

Хорасана. Когда Бедиуззаман-мирза пришел за помощью, мы хотели его край освободить 

и подарить сыновьям [Султана Хусейна]. Еще раз повторяю, у нас нет сейчас намерения 

воевать. [Шах] велел передать: «Ты меня, считая дураком, написал мне, что пусть [мол] 

Исмаил-мирза встретит нашего даругу /с.308/, если бы не была задета честь султаната, мы 

бы не стали воевать. [Но] не будем [говорить] об этом. Если у вас есть желание воевать, то 

скажите прямо, мы тоже подготовимся к этому». 

Шахи-бек, узнав об этом, сказал: «Иди я скажи своему господину, что скоро придет мое 

войско. Да не буду считать себя [ханом], если не двинусь за тобой. Клянусь богом, ты 

получишь от меня возмездие за причиненные мне неприятности. Если у тебя нет ко мне 

никакого дела, то у меня с тобой есть счеты». Парламентер вернулся и отдал письмо шаху. 

Шахрияр приказал отправиться в путь. Моментально вещи погрузили на верблюдов. 

Старые и мелкие вещи бросали. 

С высоты башни хан наблюдал, как кизылбаши быстро связали свои палатки, оставив на 

дороге две-три тысячи старых палаток. 

Шах приказал: «Подожгите эти [палатки], пока все они не сгорят, узбеки не выйдут из 

крепости...». 

Шахи-бек спросил: «Что за дым» 

Лазутчики доставили весть и сказали: «Кизылбашн подожгли много своих палаток». 

[Другой] агент принес весть и сказал: «Смотри, как везет хану! Султан Селим [100] гейсар 

73 сын султана Баязида прибыл в Диярбекр 74 и убил сепехсалара 75 Мухаммед-хана 

Диярбекири 76 вместе с его братом Карахан-ханом — правителем Кара-Хамида 77 и 

захватил весь Азербайджан. А султан Ибрагим, вместе с несколькими женщинами, убежал 

из Тебриза в Ардебиль. Услышав эту весть, кизылбаши от обиды плакали. Хотя после 

полудня не прошло и больше трех часов, а две-три тысячи кизылбашей уже ушло, а сам 

ших-оглы ждал, пока не собрались все его воины. Для этих людей эта весть — как будто 

конец света. Пусть благодаря четырем [правоверным] халифам врагам хана всегда 

сопутствует такая суматоха». 

Шахн-бек [узнав об этом] так сильно рассмеялся, что губы не смыкались, и сказал: «Что за 

дым» Сказали, что кизылбаши подожгли [свои палатки], чтобы имущество не попало в 

руки неверных. Шахи-бек /с.309/ сказал Джану Вепа: «А не ты ли сказал, что шах хитрый 

[человек]». 

[Джан Вепа] ответил: «Смотри не поддавайся обману кизылбашей. Эти люди знают, что 

хан приказал крепко запереть ворота крепости, что приближаются войска Туркестана и 

поэтому хитростью хотят выманить [тебя] из крепости». 

[Шахи-бек] сказал: «Если они так хитры, то почему сжигают вещи».

[Джан Вепа] сказал: «Клянусь солью, я не верю, что это не обман. Кесарь Рума платил 

налоги Ала-ад-доуле Зулькадару 78 , а шах Исмаил разбил его в пух и прах. Есть ли у него 

такие силы, чтобы идти на Азербайджан! Я знаю, это хитрость Кизылбаша». 

Могаббеле-ханум сказала: «Кизылбаши уже уходят, если они хитрят, то почему 

распространяют такие слухи [101] Поскольку распространяют такие слухи, это значит у 

них уже нет сила». Хан сказал: «Кто раскрыл [этот секрет] Ших-оглы это от нас скрывал, 

его парламентер тоже об этом молчал. Значит, слух о нападении на Ибрагим-султана 

верен и об этом можно [судить] так как [они] при нас жгли своя палатки». 

[Шахи-бек] приказал узбекским воинам: «Наденьте оружие, завтра утром отправимся за 

ними, не оставим в живых ни одного кизылбаша». 

Могаббеле-ханум сказала: «Почему бы не пойти сейчас». 

[Шахи-бек] сказал: «Неизвестно где они собираются. Боясь нас, они, вероятно, 

порасходились. Со страху взяв лучших коней, каждый из них хочет уйти побыстрее. А мы 

пойдем за ними и убьем каждого [из них, кто] попадется и догоним ших-оглы». 

Джан Вепа сказал: «Сейчас они еще не выступили, хотят уйти под вечер. Завтра утром мы 

пойдем за ними». /с.310/ Однако его величество шах двинулся в полночь и приказал 

Хусейн-беку-лале: «Вот-вот, узбеки выйдут из крепости, ты будь начеку, когда Шахи-бек 

и его войска перейдут реку, разрушь пролет моста Махмудабада и со своими 400 

нукерами напади на них». Он дал обещание выполнить это приказание. 

Шахи-бек с 30 тыс. воинов вышел из крепости. Отправившись в погоню за шахом, он 

прибыл к мосту и рано утром пересек реку. Когда [они] отошли на один фарсах, Хусейнбек-лале 

разрушил пролет моста. 

Джан Вепа, [когда узбеки] были еще в крепости, много раз просил [хана], говоря: «За 

кизылбашами не следует идти, они очень хитры». Но Могаббеле-ханум хотела его [Шахибека] 

отправить на смерть, Говорят, [она] тайно любила Убейд-хана. 

Джан Вепа сказал: «Эй, ханум, не отпускай хана, у него нет достаточных сил». 

Могаббеле-ханум сказала: «Сто тысяч крат жаль. И ты, будучи узбеком, боишься 

кизылбашей! Если вы боитесь, я сама возьму воинов и пойду за ними. Сейчас подходящий 

момент, такого момента больше не будет. Если ших-оглы уйдет [сейчас] невредимым, то в 

следующий раз придет и завоюет весь Туркестан». После этих слов Шахи-бек, 

набравшись смелости, вышел [из [102] крепости]. Отдалившись от крепости на четыре 

фарсаха, шах назначил [предводителями] Даде-бека 79 и Эмир-хана Туркмена 80 и 

приказал: «[Возьмите] флаг [с изображением] дракона и не спеша следуйте за нами. Когда 

увидите хана, взмахните флагом и садитесь на коней, а когда Шахи-бек с войском 

[перейдет мост], скачите к нам». 

Эмир-хан выполнил приказ. [Шейбани-хан] пришел и увидел, что ших-оглы с 500 человек 

подходит сзади, а издали, со стороны кизылбашских войск, на расстоянии примерно двух 

фарсахов виднелась пыль. /с.311/. 

[Шейбани-хан] обратился к Джан Вела и сказал: «Ты говорил, что не [надо] выходить из 

крепости. Более подходящего момента не будет. Вижу, кто сейчас убегает. Это ших-оглы, 

войско его покинуло».

Джан Вепа улыбнулся и сказал: «Дойдете до этой пыли и узнаете, кто прав». Узбеки 

быстро погнали своих коней. Эмир-хан тоже помчался со своими молодыми джигитами. 

Узбеки поспешно гнали своих коней. Когда Эмир-хан прибыл к шаху, в это время 

Муршид приказал поднять большую пыль, чтобы узбеки не смогли рассмотреть 

кизылбашей. Когда Шахи-бек подошел, пыль рассеивалась, а Муршиди-камел ожидал 

[его] как Александра [Македонского] с 12 тыс. кизылбашей, выстроившись в ряд. У 

Шахи-бека, увидевшего все это, потемнело в глазах. Он спросил: «Джан Вепа, что [это] за 

войско». 

[Джан Вепа] сказал: «Это твоя и наша смерть. Это войско — что нужно. Это ших-оглы, 

который хитростью вывел тебя из крепости». 

Хан сказал: «Ой, погибнем!» Узбеки пришли и выстроились в ряд. [Шахи-бек], вызвав 

[войсковых] старшин, сказал: «Видите, как этот мальчишка завел нас в ловушку!». 

Узбеки сказали: «Так получилось. Будем воевать, уповая на помощь чахаряров 81 . Правда 

на нашей стороне, [103] а это племя. еретического толка. Никогда хашасахаб 82 не будет на 

их стороне. Почему печалишься Ты руководи и наблюдай за тем, что творит дух 

Абубекра». 

Когда войска построились, /с.312/ кизылбаши вышли на поле [битвы]. Джан Вепа стоял 

позади с 3 тыс. воинов. Началась битва. После трехчасового боя [кизылбаши] победили на 

правом и левом флангах. 

Шахи-бек направил человека к Джан Вепа и сказал: «Эй, сирота, что будем делать». 

[Джан Вепа] ответил: «Пеняй на себя [досл. посыпь свою голову землей]. Ничего не 

поделаешь! Ты послал на [верную] смерть 30 тыс. мусульман, отдав их в руки рафизитов 

[еретиков]. Послушав жену [ты] поступил хуже женщины. Она ради другого человека 

толкнула тебя специально на смерть. Сейчас все мы погибаем из-за тебя». [Джан Вепа] 

сказал [вестнику]: «Иди, скажи. пусть воюют, может господь сотворит чудо». Затем 

вестник возвратился и рассказал все, что услышал. Между тем газии 83 рубили узбеков, 

Шахи-бек, увидев такое дело, бросился бежать, а шах-воитель за веру [гази] Исмаил-мази 

84 , [сидя на арабском скакуне, начал атаку и в тот [же] момент [он] заметил флаг Шахибека. 

Но хана там не оказалось. [Шах] спросил о [Шахи-беке]. Знаменосец ответил: «Хан 

ушел в сторону крепости». Шах разрубил его на куски вместе с флагом и направился за 

Шахи-беком. Когда Шахи-бек дошел до берега Махмудабада, он увидел, что мост 

разрушен и над ним сгустились тучи. Посмотрев назад, [он] увидел что приближается шах 

Исмаил. Можно было прыгнуть в воду и спастись, но у него не хватило смелости и [он] 

погнал свою лошадь [алаша] по течению реки. Издали [он] увидел крепость, в которую 

входили узбеки. [Он] направился к той крепости. 

Неожиданно та степь сменилась солончаком. Если пеший или всадник ступит на тот 

солончак, то [непременно] увязнет. 

[Однажды Султан Санджар охотился в этих краях и случайно попал на солончак. /с.313/ Потеряв десять 

человек, он спасся с большим трудом. Султан после этого [104] приказал оградить солончак стеной. Одна 

сторона этой ограды развалилась еще при жизни Санджара]. 

Не зная [ничего] об этой местности, около ста узбеков, спасаясь [от погони], направили 

сюда своих коней и [их] души отправились в ад. В это время Шахи-бек, страшась удара 

сабли шахрияра, попал на этот солончак и в тот же момент прибыл его величество.

[Далее следует похвала шаху Исмаилу, а также рассказывается о смерти Шейбани-хана и гибели его войска. 

Шах приказывает отрубить голову и руки Шейбани-хану] 85 . 

Четыреста принцев-чингизидов пали в этой битве. Узбеки как ни старались, не смогли 

дойти до крепости Мере, так как мост был разрушен. Из [каждых] десяти человек, 

прыгнувших в воду, не смогли спастить даже двое. 

Ходжа Султан Мухаммед Мереи — везирь Шахи-бека [и еще] десять человек прошли 

незаметно большой путь. В верхнем течении реки [Мургаб] был [уже] Хорасан, /с.315/ а 

там — воины кизылбашей. [Поэтому он] бежал, а другие узбеки погибли в той степи. От 

30 тыс. узбеков осталось в живых 2000 человек и те разбежались. Остальные погибли. 

Ходжа Султан Мухаммед Мерви прибыл к крепости и увидел поднявшуюся в степи 

большую пыль: [он] отправил человека и [тот] принес весть, что Убейдулла-хан с 2 тыс. 

воинов прискакал галопом из Балха, а через три дня прибудут цари Туркестана. Убейд-хан 

погнал своего коня в крепость, но увидев, что ворота крепости закрыты, крикнул: «Какие 

новости от хана». 

Ходжа поднялся на башню и сказал: «Убейдулла-дан, долгих тебе лет жизни! Хан погиб 

со всеми своими] воинами». 

[Убейдулла-хан] сказал: «Открой ворота крепости. Пока не пришли кизылбаши, возьму 

гарем и казну хана, чтобы не утратить чести». 

Ходжа Султан Мухаммед [Сагерчи] сказал: «Я скажу правду. Крепость принадлежит 

шаху. Мы боимся его и [105] не можем отдать вам казну Шахи-бека. Быстрее уходи, а то 

придут кизылбаши». 

Убейдулла-хан сказал: «Имущество сейчас принадлежит тебе, но [ведь] шах Исмаил не 

гоняется за чужой честью [женами]. Отдай мне ханский гарем». Ходжа немного подумал. 

Так как он ел хлеб-соль Шахи-бека, то помог этому узбеку. 

[Ходжа] сказал: «Отдам тебе одну Могаббеле-ханум, но не отдам служанок хана, которые 

добыты в Хорасане. Боюсь шаха», /с.316/. 

[Убейдулла, взяв Могаббеле-ханум. направился в Мавереннахр. Затем автор «Алам ара-и Сефеви» 

утверждает, что Убейдулла и Могаббеле-ханум давно втайне любили друг друга]. 

Мухаммед Тимур-хан прибыл в Мерв и услышал о поражении узбеков и смерти отца. [Он] 

подъехал к стене крепости и, вызвав Ходжу Султана Мухаммеда на башню, спросил: «Эй, 

Ходжа, какие несчастья обрушила судьба на голову моего отца» Ходжа рассказал обо 

всем, как было. 

[Мухаммед Тимур] спросил: «Что нам делать». 

[Ходжа] ответил: «Возможно, скоро придут кизылбаши. Идите в Туркестан». 

[Мухаммед Тимур-хан] сказал: «Я пришел с 70 тыс. войском. Если сейчас уйду, кто для 

меня соберет потом столько людей». 

Ходжа сказал: «Дело ваше, принц!». В это время позади узбекских воинов поднялся шум 

и [послышалось] рыдание. Джанибек — правитель Балха [пришел], утешил и пожелал

здоровья Мухаммеду Тимур-хану. [Он] сказал: «Что задумался, почему не войдешь в 

крепость» /с.317/. 

Мухаммед Тимур-хан сказал: «Ходжа будто бы затрудняется пустить нас в крепость». 

Джанибек сказал: «Эй, Ходжа Султан Мухаммед, ты был везиром Шахи-бека, почему не 

открываешь ворота крепости своему господину», 

[Везирь] ответил: «О, султан, вы не знаете кто такой ших-оглы». [Шах] прислал человека 

и передал: «Если отдадите крепость узбекам, то я уничтожу всех людей Мерва, а крепость 

сравняю с землей. А если смеете остановить шаха — то я ваш покорный слуга». [106] 

Мухаммед Тимур сказал: «Если не пустишь нас [в крепость], то вынеси казну и гарем 

отца, пока мы будем воевать с шахом Исмаилом. Пока не отомщу за отца, не оставлю его 

[шаха] в покое». 

Ходжа сказал: «Казна принадлежит шаху, а гарем увез Убейдулла». 

Мухаммед Тимур-хан ахнул и сказал: «Эй, гелтак 86 , почему ты отдал ему [гарем]». 

[Ходжа] сказал: «Я не знал 87 , что ему нельзя отдавать. Я говорил [Убейд-хану], что казна 

принадлежит шаху Исмаилу, но [Могаббеле-ханум] сама пожелала идти с Убейдуллой и 

[они] отправились в Бухару». Над [Мухаммед Тимур-ханом] сгустились тучи. 

Барс Илхан, [услышав эти вести] взял 10 тыс. воинов и направился в сторону Хавера 

[Ургенча]. Джанибек с 20 тыс. войском отправился в Балх. А Мухаммед Тимур-хан с 20 

тыс. воинов направился за матерью в Бухару, чтобы отнять ее у Убейдуллы-хана, 

Шах со всеми царскими трофейными богатствами прибыл 14а берег реки Махмудабад. 

[Кизылбаши], установив палатки, начали считать убитых в этой победоносной битве и 

попавших в плен узбеков. На другой день [шах] приказал: «Исправьте мост», /с.318/. На 

третий [день] перешли реку. Прибыл один агент и сообщил, что [узбекские] воины 

пришли [в Мерв]. 

Его величество шах сказал: «Друзья, видели, как наш господин [Али] помог нам Бог 

поможет и мы победим и это войско». Когда войска [шаха] приблизились к крепости, ктото 

принес весть шаху об уходе узбеков в Туркестан. Его величество, сожалея об этом, 

сказал: «Почему я отпустил этих узбеков невредимыми» Он погнал своего коня, 

приблизился к крепости и увидел, что население [Мерва] вместе с Ходжой Мухаммедом 

идет навстречу [ему]. У каждого из [них] в руках было [107] по табагу 88 золота. Они 

поклонились его величеству и преподнесли [ему] подарки. 

Наввабашраф спросил о падишахах Туркестана. Ходжа объяснил случившееся. [Исмаилшах 

входит в крепость Мерв и овладевает казной Шейбани-хана]. 

Шах Исмаил узнает о прибытии Мирзы Мухаммеда. Отправление [им] эмиров 

Ирана [во главе] с Наджми Сани навстречу [Мирзе Мухаммеду]. Прибытие его 

[Мирзы Мухаммеда] к [кизылбашским] воинам 

[Шах Исмаил], находясь в крепости Мерв, отразил Мирзу Мухаммеда в качестве 

посланника к Ага Рустаму, падишаху Мазендарана. Он послал Ага Рустаму отрубленные 

руки Шейбани-хана, что привело в ужас правителя Мазендарана. Узнав затем о

возвращении Мирзы Мухаммеда, шах Исмаил приказал встретить его. Наджми Сани 

вместе с эмирами встретил его и проводил во дворец]. Через несколько дней [шах] 

собирался идти в Балх, /с.334/ но в это время из Хавера прибыл Барс Илхан с 1 тыс. 

воинов. Он совершил перед шахом — покровителем мира земные поклоны Его величество 

успокоил его и сказал: «Где ты был». 

Барс Илхан сказал: «О, правитель мира, когда я со своим войском отправился в Хавер, 

[мой] дядя по отцу Шариф Суфи 89 — царь Хавера [вместе] с Мухаммедом Тимур-ханом 

направились в Самарканд. После прибытия в Хавер [Ургенч], я хотел жениться на дочери 

дяди и прочел хутбу на имя шаха в мечети Хавера и в городе Везире. Народ отвернулся от 

дяди и стал шахсевеном 90 . Когда эта весть дошла до него [он] взял у Мухаммеда Тимурхана 

войско и направился сражаться со мною. Услышав о прибытии дяди с 3 тыс. нукеров, 

вышел из Города и стал против него. Я был слаб, а [у него] был [108] приказ убить меня. Я 

сражался, но видел, что у меня мало воинов и нельзя тягаться с ним. [Я] отправил 2 тыс. 

воинов а крепость для защиты своего дома, а с 1 тыс. воинов прибыл [сюда] целовать ноги 

шаху. Я прошу помощи у [его величества] для тех [отправленных в крепость] людей. С 

ними я договорился [ждать] 25 дней. Если [в течение этого срока] не успею, то они сдадут 

крепость дяде». 

Шах назначил главой [войска] Наджми Сани, а Мирзе Мухаммеду и Хасан-беку приказал: 

«Захватите Шарифа Суфи у крепости [Хавер]. /с.335/ Крепость передайте Барсу Илхану и 

возвращайтесь назад!» Три дня они были гостями шаха. На четвертый дет, взяв 3500 

всадников и 1 тыс. стрелков, Наджми Сани [и другие] отправились в сторону Хавера. 

Отправление шахом Исмаилом Наджми Сани, Мирзы Мухаммеда Талеша и Хасанбека 

для захвата крепости Хавер 

[Когда Ильбарс-хан прибыл с кизылбашами], в крепости [Хавер] уже шел бой. Агенты 

Шарифа Суфи донесли [ему], что Ильбарс-хан идет с шахскими войсками. Он [Шариф 

Суфи] уже бился, [стремясь] захватить свой край. Но [тут] прибыли кизылбаши и напали 

на 10 тыс. степных узбеков; из них 6 тыс. человек убили, а 4 тыс. — разбежалось. На поле 

битвы убили стрелой неопознанного Шарифа Суфи. Барс Илхан вновь стал падишахом 

Хавера и раздал милостыню в честь дома шейха Сефи 91 . Наджми Сани возвратился, [Барс 

Илхан] отправил шаху достойные подарки, вознаградил его эмиров и остался его 

покорным слугой. 

Прибытие падишаха Бадахшана Увейса-мирзы на поклон к шаху Исмаилу-бахадурхану, 

встреча ею Наджми Сани [вместе] с эмирами кизылбашей 

Когда его величество шах Исмаил-бахадур-хан хотел отправить свое пишхане в Балх, в 

это время прибыл [Увейс-мирза]. Увейс-хан — племянник отца [109] Бабура-мирзы, 

Омара-шейха-мирзы был царем Бадахшана. /с.336/. Шахи-бек был врагом их дому. [Он] 

лишил власти потомков Сахебгерана 92 в Туркестане. Узбеки сделали могола [Шейбани] 

нукером и ниспровергли авторитет чагатая. Узнав о позорной смерти [Шейбани-хана] от 

руки шаха Исмаила, [Увейс] поднялся с места, прибыл к Бабуру-падишаху и сказал [ему]: 

«Сын мой, почему не идешь к шиху-оглы» [Бабур] ответил: «Боюсь, что он меня плохо 

встретит». [Увейс] сказал: «Позволь, сперва пойду я. Если [он] примет меня хорошо и 

будет считаться со мной, дам тебе знать и ты придешь. Если же будет наоборот, тоже 

сообщу и тогда ты не трогайся с места. [Эти слова пришлись по душе Бабуру-падишаху]. 

[На с. 336—342 рассказывается о прибытии Увейс-мирзы из Кабула в Мера. Шах хорошо встретил его. 

Увейс-мирза отправил гонца за Бабуром. Шах Исмаил торжественно встретил Бабура и обещал завоевать 

для него Мавереннахр. Однако дружба между шахом Исмаилом и Бабуром не понравилась везиру шаха —

Наджми Сани. Весть об этих событиях вскоре дошла до узбекских ханов и они отправили посланца к 

Джанибеку в Отрар. Узбекские ханы начинают готовиться к войне с кизыл-башами. А Могаббеле-ханум 

советует помириться с шахом, написать ему письмо и отправить к нему посла с драгоценными подарками]. 

[Узбекские ханы] приготовили много подарков: киргизских коней, мускус с приятным 

запахом — халухи, чигили, галмаги и др. 93 Все эти подарки отдали в руки аталикам и 

отправили [их] на берег реки Джейхун 94 . 

[До этого] был [отдан] шахский приказ построить мост, а когда прибыли посланники, то 

мост уже был готов. Когда стало известно предложение [узбекских] послов, шах хотел 

было уже сказать эмирам кизылбашей: «Не хочу я с ним мира», но в это время Наджми 

Сани, воспользовавшись моментом, начал читать молитву. Он [110] [сделал это] потому, 

что был в плохих отношениях с Бабуром. [Наджми Сани] сказал: «О, господи, [мы] стали 

живыми свидетелями того, что потомки Чингиз-хана и цари Туркестана пришли просить 

пощады!» Когда Наджми Сани сказал эти слова его величеству, шах спросил: «Навваб 95 

Наджми, что ты говорить». 

[Наджми Сани] сказал: «О, шахрияр! Если ваше величество, Муршиди-камел, договорится 

с падишахами Туркестана о мире, думаю, что это будет лучше, чем война. Пока мы 

вернемся, неприятель может завоевать наш край. Все шахи Туркестана, повесив сабли на 

шеи, без войны, без спора стали покорными и поднесли [нам] много даров. Это очень 

хорошо для его величества. Если они еще раз забунтуют, тогда обрушим несчастья на 

головы этих людей». [Наджми] привел примеры из дестанов, и, наконец, уговорил шаха 

заключить перемирие с узбеками. 

На другой день пришли посланники и отдали письмо [шаху], а подарки — нукерам шаха. 

Когда прочитали [письмо], стало ясно, что письмо написано [от имени] четырех 

высокопоставленных [узбекских] парен. Шах в хорошем настроении осматривал подарки. 

Его величество сказал: «Я не верю словам узбеков. Если они будут верными данному 

слову, тогда и будет к ним милосердие с нашей стороны. Если же они придут с 

противоположной стороны реки Джейхун, то отправим войско и разобьем их». 

Четыре аталикских царя [предводителей] сказали: «Если [хоть] один узбек перейдет с 

недобрыми намерениями реку Джейхун, то не будет греха, [если его] убьют». 

Шах приказал: «Отправьте мое пишхане в Хорасан!» Бабур падишах понял, какую 

неприятность причинил ему Наджми Сани. Он, обратившись к шаху, /с.344/ сказал: «Его 

величество обещал весь Туркестан [мне], своему слуге; [он] пощадил из-за своего особого 

милосердия этих нетерпеливых людей. Его величество является потомком [халифа] эмира 

правоверных, [да будет мир над ним], верен своему слову. А эти узбеки 96 , народ [...]. 

Клянусь [111] телом шахрияра, они не сдержат свое обещание больше года. Прошу 

[шаха], если узбеки перейдут реку и пойдут на Балх, то [пусть] шах-покровитель мира 

даст мне письменное разрешение и благословение и я сам завоюю Туркестан. Я знаю, эти 

люди нарушат договор». 

Его величество приказал написать [следующее] письмо: «Если узбекские принцы нарушат 

договор, то, как условились раньше [с Бабуром], Самаркандское государство, Туркестан 

от реки Джейхун до степи Хота 97 перейдут в подчинение Бабур-падишаха». Он [Бабур] 

взял [это] письмо у его величества и направился в Кабул. /с.393/ 

Ага Ахмед 98 и Хесам-бек 99 с обозом и своими родичами вышли из крепости Фаряб 100 . 

Когда они приблизились к Мургабу, прибыл Беягу-бахадур с 3 тыс. узбеков. А еще 2 тыс. 

воинов, лошади которых устали, шли сзади. Показалась пыль от движущегося [войска]

узбеков. Хесам-бек сказал: «Эй, Ага Ахмед, возьми свою и другие семьи и иди к берегам 

Мургаба, а я прегражу им дорогу». Но он не одобрил его мнения и сказал: «Возможно, 

узбеки узнают [об этом] и подумают, что мы отправили обозы, а сами остались встречать 

их. Я останусь с войском». Хесам-бек согласился с Ага Ахмедом. Взяв с собой 500 

прославленных воинов, он быстро прибыл к берегу реки. Обоз кизылбашей перешел через 

реку и лишь 300 человек возвратились обратно. /с.397/. 

Узбекское войско еле двигалось от усталости. В течение трех суток [оно] вело погоню и 

когда увидело пыль [от войска] кизылбашей, то погнало его. 

Хесам-бек отправил [своего] человека на разведку и положение стало ясным. [Разведчик] 

сказал: «Беягу-бахадур прибыл с 3 тыс. воинов». Хесам-бек сказал: «Друзья, Беягу 

является старым опытным всадником. Он участвовал во многих битвах и не раз побеждал 

коварством. [112] Однако наши кони крепки, а их люди уже уморились. Наша сила — в 

руках Ядоллаха Али Валилуллаха 101 . Ничего не бойтесь, деритесь [соблюдая] дистанцию, 

Я знаю, Убейдулла послал 6 тыс. узбеков против 2 тыс. кизылбашей. Клянусь богом, они 

побегут обратно под ударами наших сабель и копий». 

Беягу [приказал своим воинам] встать в ряд. Потом [он] отправил парламентера с целью 

выиграть время, дать передышку коням и людям, а также подождать [прихода] 

запоздавших узбеков. 

Хесам-бек приказал: «Не обращайте внимания на парламентера, наступайте сразу». Эти 

скорбевшие от горя 1500 кизылбашей, которые из-за узбеков убили своих детей 102 , в 

первом же бою расплатились с 1 тыс. узбеков. Узбеки сколько ни старались, не смогли 

поправить положение [дел]. Беягу-бахадур убил некоторых своих воинов, отступивших в 

бою. Он сказал: «Со мной идет 200 человек, посмотрите, что я сделаю». Но с ним никто не 

пошел. Вдруг он увидел, как двадцатилетний кизыл-баш, одетый в золотистую одежду, 

подошел к нему [встал] напротив и взмахнул саблей. Хесам-бек, [издав] страшный крик, 

ударил его в сердце. Пришедшие туда [узбекские] богатыри сказали: «Дай бог тебе 

здоровья» 103 . /с.398/. 

Хесам-бек сказал: «Друзья, вы хвалите меня. Если хотите, живыми вас оставлю и, 

попросив [разрешения] у благодетеля, возьму вас к себе в нукеры. Если хотите умереть, 

тогда свяжите руки друг другу». 

Услышав эти слова, они сказали: «Кто может нас осилить Если не оставите нас в покое, 

клянемся богом, нам поневоле придется сражаться». [Они] сражались до тех пор, пока не 

погибли все. Возможно, узбекские всадники, которые ехали сзади, услышали эти слова и 

вернулись обратно. Хесам-бек доставил голову Беягу-бахадура. Захватив коней и оружие 

узбеков, [кизылбаши] хотели ехать в Герат по дороге Меручака, но услышали, что 

Джанибек окружил Герат. /с.410/. [113] 

Прибытие шаха Исмаила в Хорасан и сражение его с Убейдулла-ханом. Побег 

Убейдулла-хана в Герат 104 

Мухаммед Тимур-хан с Убейдулла-ханом захватили Герат /с.410/. Некоторые враждебные 

жителям Герата люди указали [узбекам] на шиитов [города]. Узбекские воины убили 

многих шиитов, а остальные бежали и скрылись кто где мог.

Когда 4 тыс. кизылбашей прибыли из Туркестана в Бадхыз, население Бадхыза, 

осведомленное об их прибытии, напало на кизылбашей. Было убито 2 тыс. кизылбашей, а 

остальные бежали в Астрабад. 

Прибыл Убейдулла-хан с войском из Бухары в Мешхед-мукаддес. Правитель Мешхеда, 

услышав о прибытии Убейдулла-хана, оставил Мешхед и направился в Ирак. 

Даде-бек-курчи-баши пряехал в Мерв, а оттуда с войсками направился в Астрабад. /с.411/ 

Узбеки вновь захватили весь Хорасан до Пол Корли. 

Приближался шахский новруз. Правоверный шах торжественно провел новруз в 

Султание. Спустя десять дней он собрал 40000 человек для похода на Хорасан. В Хорасак 

с пишханой отправился Мирза Мухаммед. Он прибыл в Казвин, а оттуда направился на 

Тегеран, в окрестностях Рея. 

Когда [кизылбашское войско] прибыло в Пол Корпи, его величество шах приказал: «Дивсултану 

Румлу 105 , и Халил-султану, взяв 10000 воинов в качестве авангарда в Хорасан». 

Еще до того, как они приехали в Семнан, правитель Семнана убежал. Ни в одном из 

городов и сел Мешхеда-мукаддеса не осталось ни одного узбека. [Все они] собрались 

[вокруг] Убейдулла-хана. Див-султан и Халил-султан прибыли в Мешхед, Убейдулла-хан 

с 20 тыс. узбеков вышли из города для битвы [с кизылбашами]. 

Узбеки и кизылбаши напали друг на друга. Убейдулла-хан, узнав, что пало 4 тыс. его 

воинов, ахнул. Он про себя подумал: «Если не хочешь умереть на поле [битвы], [114] то 

нужно ехать в Герат, не сказав об этом никому ни слова». В тот же миг [он] нашел повод и 

сказал [своему] знаменосцу: «Пока я вернусь, держи флаг покрепче». Воины, 

посматривая, на флаг, видели, что Убейдулла-хан стоит, а флаги реют над его головой; 

они сражались до тех пор, пока не осталось 6000 воинов. Они сказали: «Убейдулла-хан 

хочет умереть и поэтому не бежит, а мы хотим остаться в живых, хотим выжить». После 

этого [они] разбежались. 

Див-султан и правитель Шираза 106 Халил-султан 3уль-кадар 107 подошли к знамени, но 

Убейдуллы-хааа там не оказалось /с.412/. После расспросов стало ясно, что он убежал еще 

в начале битвы. 

Они завладели Мешхедом-мукаддесом, а живых, а также головы убитых узбеков, 

отправили к освободителю мира его величеству шаху. Головы [убитых] были доставлены 

шаху, когда он находился в провинции Себчивар. Его величеству показали и пленных. 

Шахрияр спросил: «Кто из них Убейдулла-хан». 

Эмиры, которые привели пленных, сказали: «Кроме хитрого Убейдуллы-хана все 

тридцать султанов схвачены. Один он бежал в начале сражения». 

Его величество отвернулся от них и сказал: «Сколько я вам говорил, чтобы вы схватили 

всех узбекских султанов и Мухаммед Тимур-хана с его братьями. А эти — не в счет, пока 

не захватите или не убьете ту собаку, которая бунтовала десятки раз. У меня нет врага 

ненавистнее его». [После этого шах] приказал заковать узбеков [в цепи]. 

[Шах] приказал Кара Бири-султану Каджару 108 : «Теперь я знаю, что Халил и Див ничего 

не могут. Возьми с собой 6 тыс. человек и отправляйся в Герат. Мухаммед Тимура и 

Убейда свяжи цепью, а сам встречай меня». Кара Бири-султан поклонился и направился с 

войсками [в Герат]. [115]

[Далее на с. 413—417 говорится, что кизылбаши, прибыв в Хорасан, победила всех узбекских ханов. Убейдхан 

бежал из Мешхеда в Герат, а оттуда вместе с Мухаммед Тимур-ханом направился в Мавереннахр. Шах 

Исмаил, очистив Хорасан от узбекских войск, прибыл в Герат. Шах приказал сбрить бороду и покрасить 

лицо Даде-беку; его одели в женское платье и, посадив на осла лицом к хвосту, водили по городу]. После 

наказания Даде-бека, [кизылбаши] пожаловались шаху на то, что когда убегая из 

Туркестана от сабель Убейдуллы-хана /с.418/, они приехали в Бадхыз, то население 

Бадхыза жестоко расправилось с 2 тыс, кизылбашей. 

Услышав это, Муршиди-камел сказал: «Кто бежал из сражения, [данного узбеками] 

Наджмом, тот мне не нукер, проклятье ему. Правильно они сделали, убив их». Шах 

Исмаил знал, что среди его войск [есть люди из бадхызцев]. Поэтому он был уверен, что 

если он скажет о них что-нибудь, то это им сразу донесут. [И действительно] им донесли 

то, что услышали. Населению Бадхыза стали известны его слова «о негодяях, получивших 

по заслугам» и о том, что шах простил [их]. Они уже задумали перекочевать, но [услышав 

эту весть] успокоились и остались на месте. 

Поход Див-султана на гарави /с.419/ и истребление их 109 

Шах Исмаил-бахадур-хан приказал Див-султану: «Возьми десять тысяч кизылбашей, 

отправляйся галопом по другой дороге и рано вечером напади на этих людей. Убивайте 

всех мужчин, а женщин и детей возьмите в плен. Захватите все их богатства и скот, а 

затем возвращайтесь». 

Див-султан отдал честь и в тот же вечер отправился и, если бы у них были агенты, все 

равно они не смогли бы догадаться. Когда прошла треть ночи, все эти люди [гаравийцы] 

собрались вместе. Услышав ту весть 110 и [116] успокоившись, они хотели разойтись и, 

если бы они разошлись, то не нашли бы ни одного человека из них, так как там были 

густые заросли камыша величиной с копье. 

Кизылбаши окружили их и [их] стрелы пронзили им грудь. Никогда еще падишахи 

Туркестана и Хорасана не нападали на них. Короче говоря, когда они узнали [о 

нападении] и кизылбаши окружили их, ничего они, не смогли сделать. Див-султан убил 

всех, а детей, скот, и остальное богатство захватил с собой и за десять дней прибыл к 

Муршиди-камелу. 

[Далее отмечается, что после трех месяцев пребывания в Герате шахские войска двинулись в Туркестан, а 

Див-султап был отправлен с авангардом войск в Мерв]. Когда храбрый шах перешел воды 

Мургаба, то эта весть /с.420/ стала известна Джанибек-султану: «Шах Исмаил-бахадурхан 

прибывает с огромными войсками, что сидите». Услышав эту весть, обеспокоился и 

сказал: «Оставим [эту] область!» Он снова бежал в Отрар, оставив Балх кизылбашам. 

[Далее описывается поход Исмаила на Мавереннахр и выступление против него узбекских ханов, 

обратившихся за помощью к казахскому хану Касиму], 

Абулхайр-хан прибыл на берег реки Джейхун. Счастливый падишах назначил одного 

эмира присматривать /с.437/ за паромом и судном [на Амударье], а тот отправил своего 

человека к его величеству и передал ему: «Абулхайр-хан и узбекские султаны 

приближаются с огромным войском к берегу Джейхуна. Какие будут приказы Муршидикамела 

о пароме и судне Может быть, паром нужно отвести [к противоположному 

берегу], а судно вытащить из реки Какой будет приказ шахрияра».

Его величество шахрияр, получив весть от мирхабара 111 , переданную через [своих] 

агентов, вызвал сердаров кизылбашей и стал советоваться. Каждый [из них] сказал, что 

мог. Его величество сказал: «Если оттянем паром и разобьем судно, будет большим 

позором для нашего великого царства. Они [враги] любым путем перейдут реку. А про нас 

скажут, что [мы] поступили так со страха и нам будет стыдно. Пусть паром останется на 

месте, а [117] судно надо отвести в другое место». Приказ шахрияра был исполнен 

нукерами Див-султана. 

Затем прибыл Абулхайр-хан и приказал [войску] перейти реку; [воины, перейдя реку] 

собрали свое имущество и установили палатки. 

Шах продвинулся на три фарсаха вперед. Убеидулла-хан сказал: «Эй, Хасан 112 , хочу 

чтобы ты сегодня отгадал, есть ли какая-нибудь надежда [на победу]». 

Битва шаха Исмаила [во главе] с 30-тысячным кизылбашским [войском] с 160- 

тысячным узбекским войском Абулхайр-хана. Гибель Абулхайр-хана от руки шаха 

Исмаила /с.438/ и поражение войска тюрок 113 . 

Хасан посмотрел на свои гадальные [кости] и сказал: «Эй, шахрияр мира, хотите знать 

правду Три дня тому назад Абулхайр-хан был еще жив. Однако доживет ли он до 

четвертого дня — неизвестно. А тебе улыбается много богатств [долгие годы 

царствования]». 

[Убейдулла-хан] сказал: «Хорошо, отгадай — останемся ли [после битвы] живыми — я и 

Мухаммед Тимур-хан». 

[Хасан] сказал: «О, шахрияр, Мухаммед Тимур будет пока царем, а тебя ожидают 

радостные вести. Трудности будут только в этом году, а затем станете падишахом всего 

Туркестана и Хорасана, а также [земель] от пределов Хата и Хотана 114 и до Пол Корпи». 

Убейдулла-хан встал с места и вошел в меджлис. Увидев его, Абулхайр-хан спросил о 

самочувствии. Убейдулла-хан повернулся к Байраму Аталику и сказал: «Аталику [желаю] 

здоровья! Каково твое мнение об отправлении посредника [к шаху]». 

Тот сказал: «Отправлять посредника не обязательно. Остальное — дело Абулхайр-хана». 

Абулхайр-хан, поразмыслив, [118] пришел к выводу, что сначала необходимо отправить 

посредника с письмом и уговорить [шаха]. В [отправленном] письме [было] написано: «Да 

станет известно шаху Исмаилу-бахадур-хану, что прибыл благовоспитанный султан — 

сын Касим-хана, падишаха Дешта. Вы поступили храбро, выйдя за территорию границ 

своих владений. Вы уже несколько раз выгоняли из Туркестана [людей], назначенных 

Ханом келаном 115 . Хан послал меня, чтобы схватить вас, но я ценю смелых людей /с.439/ 

и не хочу, чтобы отец повесил вас вверх ногами. Вы тоже цените [свою] жизнь и 

[поэтому] освободите [сей] край и передайте его [узбекским ханам], а сами возвращайтесь 

в Иран, а не то обрушу на ваши головы землю и всю вселенную. Пощади свою молодость 

и отстранись от бессмысленной жертвы. Это мой совет, а ты [там] как хочешь [так и 

поступай]». 

Парламентер прибыл [к шаху] и вручил [ему] письмо. 

Его величество сказал: «Если принц хочет продолжить [царствование] рода Чингиз-хана в 

Туркестане с помощью войны и проливать кровь с помощью сабель, то я против этой 

силы попрошу встать [на мою защиту] святого эмира правоверных мусульман Хайдара

Али бин Абу Талеба — да будет мир над ним — покорившего Хейбер 116 . Очень хорошо, 

нашим ответом будет война». 

Парламентер принес ответ Абулхайр-хану и после этого был дан приказ идти в бой. В 

войске [Абулхайр-хана] было сорок два узбека: барабанщики и знаменосцы. Началась 

яростная битва. 

Когда шах — прибежище мира убил Шахи-бека, на поле битвы нашли спаренные 

барабаны, названные «большим барабаном». Барабанщики [шаха], усевшись в большое 

кресло, стали бить по нему. Бой барабана, который назвали барабаном Шахи-бека, словно 

звон золота и серебра достигал [расстояния] в четыре фарсаха. 

Шахрияр приказал: «Бейте по барабану Шахи-бек-хана!» Когда Абулхайр-хан услышал 

бой барабана, спросил: «Что за звук» 

Мухаммед Тимур-хан с горечью сказал: «Эй, шахрияр, [желаю] вам здоровья, этот 

барабан принадлежал [119] [моему] отцу — Шахи беку; /с.440/ его захватил ших-оглы». 

Абулхайр-хан сказал: «Хочу преподнести Хану келану хорошие дары и одним из них 

будет этот барабан. В Дешти Кипчаке он нужен, чтобы быстро доносить вести войскам. 

Бой этого барабана быстро дойдет до воинов Дешти и они, услышав его, придут к хану. 

Другим [подарком] будет кобыла Мансур-бека, которая тоже пригодится Касим-хану». 

Таким образом, на следующий день, сразу после восхода солнца, оба войска с двух сторон 

двинулись на поле битвы для того, чтобы истребить друг друга. 

Убейдулла-хан умолял Абулхайр-хана: «Дайте мне остаться позади войска. Если шихоглы 

начнет наступление, то я приду к тебе на помощь». 

Абулхайр-хан посмеялся и сказал: «Вы боитесь, но вы правы. Я сам хочу выйти на поле 

ботвы и захватить его [шаха]. Правый фланг [войска] поручу Байрам Аталмку, лезый 

фланг — Сарл Адилу, а сам выйду на поле [в центре] и захвачу его». Но он [не вышел] и 

остался в центре войска. Мухаммед Тимур-хан с войсками Самарканда расположился 

позади левого фланга, а шахрияр с 12 тыс. кизылбашей расположился в центре, Дурмушхан 

с 3 тыс. воинов [стал] на правом фланге, а Сари Бири-курчи-баши расположился на 

левом фланге. Див-султан стал чархчи, а 30 тыс. человек находилось впереди шаха. Хотя у 

узбеков было много войск, храбрый шах взял с собой два — три сердара, поднялся на 

холмы /с.441/ и стал наблюдать. Он увидел, что войско Абулхайр-хана расположилось на 

пространстве около четырех фарсахов. Увидев такое огромное войско, его величество 

снял головной убор, приложился к земле [своим] благословенным лицом и взмолился к 

[богу]: «О, господи, ради благословенного [пророка] Мухаммеда и его потомков, дай свое 

победное напутствие кизылбашам». Он посыпал свое лицо землей и в таком скорбном 

виде заплакал. От слез, которые лились из глаз благословенного Муршкди-Камела, 

расцвели цветы. Бог дал ему силу и могущество. Он поднял голову. Эмиры тоже 

наблюдали за этим чудом. [Они] увидели, что побеждает войско кизылбашей, его [шаха] 

душа повеселела /с.442/, и он встал в центре войска у флага с изображением дракона. 

Между тем Абулхайр-хан с несколькими высокопоставленными [120] эмирами тоже 

поднялся на холм, чтобы наблюдать за [сражающимися] войсками. 

Он увидел, что один из флангов его войска, приблизительно в 30 тыс. человек только 

[начал] ставить свои палатки. [Абулхайр-хан] стал хохотать и сказал: «Жаль, что здесь нет

Убейдуллы-хана. Я показал бы ему это войско. Кто они [кизылбаши] такие, чтобы 

пугаться их! Сейчас же сам один пойду, захвачу ших-оглы и брошу [его] перед флагом 

Чингиз-хана!». [Абулхайр-хан] чересчур возгордился, но потом вернулся обратно. Когда 

он внимательно всмотрелся в поле битвы, его настроение испортилось, так как он увидел, 

что они [его войска, проигрывая битву] таят... У него закололо сердце, ему хотелось 

смеяться, но он не мог. Его эмиры, даже не осмелились спросить почему хан так загрустил 

и ему стало невесело. От страха [он] сел на землю. 

Первыми на поле [битвы] вышли чархчи. Див-султан с 6 тыс. воинов напал на 30- 

тысячное войско и начал бить дештских узбеков. Воины-чархчи [Абулхайр-хана] 

пытались напасть на центр, но не смогли [ничего сделать]. Байрам Аталик, увидев такое 

положение, сдвинулся с правого фланга на поле [битвы]. 

Дурмуш-хан, увидев, как правый фланг узбеков двинулся [вперед], вышел с 4000 воинов 

против 40 тыс. [узбекских] воинов. На левом фланге зашевелились воины Авлаб Аталика 

и Сари Бири-курчи-баши /с.443/ двинулся [против них]. С двух сторон [они] обрушились 

друг на друга. Государь увидел, что [его] правофланговые молодые [воины] словно 

утонули в массе узбеков. Его величество увидел, что со стороны Мешхеда-мукаддеса 

поднимается вихрь [пыль]; [шах] посмотрел на людей, которые находились в центре. 

[Кизылбаши] сказали: «Слава аллаху и его величеству». Государь поклонился и, вынув 

свою покоряющую мир саблю, погнал коня на поле. 

Этот вихрь, собрав всю грязь с полей, наполнил [ею] глаза узбеков и ослепил 

сумасшедших [людей из] Дешти Кипчака. Молодые кизылбаши били повсюду узбеков. 

Таким образом, 60 тыс. узбеков пало на поле [битвы]. Абулхайр-хан, увидев такое 

положение, сказал: «Друзья, поднялся грязный вихрь. Это знак поражения. Какие новости 

с поля [битвы]». Принесли вести «На правом фланге погиб Байрам Аталик от руки 

Дурмуш-хана, а [121] на левом фланге Сари-Бири-курчи-баши убил Авлаб Аталика». 

[Абулхайр-хан] ахнул и хотел выйти на поле [брани], но все аталики и старшины сняли 

головные уборы и умоляли [его]: «О, наш государь, если вы не хотите, чтобы всех нас 

убил ваш отец, не выходите [на поле]. Хан наш, от предопределения всемогущего бога не 

уйдешь. Никто не сможет справиться с этим мальчишкой. [Кизылбаши] убили половину 

[наших] воинов. Они убивали всякого, кто выходил на поле [битвы]. Кизылбаши 

продвинулись на полфарсаха вперед по правому и левому флангам. Сейчас на поле 

[сражения] осталось в живых всего 10 тыс. узбеков». 

Когда вихрь затих, узбеки увидели флаг шаха Исмаила-бахадур-хана с изображением 

дракона. Абулхайр-хан как ни старался выйти на поле [битвы], узбеки его не пустили. 

Держа за вожжи его коня, [они] с криками стали бежать. Его величество приказал воинам: 

«Бейте!» Государь эпохи вынул саблю и с криком погнал кобылу Мансур-бека: /с.444/ 

«Эй, узкоглазый сумасброд, тюрок [Абулхайр-хан], куда бежишь Погоди, сейчас догоню 

тебя». Абулхайр-хан увидел румяного, черноволосого молодого [шаха]. Молодой человек 

[Абулхайр-хан] с темно-синими выпуклыми глазами стал бежать, государь быстро догнал 

его. Кобыла шаха опередила на голову коня Абулхайр-хана. [Шах] ударил саблей по щиту 

[хана] и от его удара щит раскололся на две части. [Абулхайр-хан] упал с коня. Войска 

Дешта потерпели поражение и, оставив свои палатки, имущество, барабаны и все вещи, 

начали бежать и переправляться через реку Джейхун. Хотя еще [воины] полностью не 

переправились, [люди Убейдуллы-хана] оттянули паром и 30 тыс. дештских узбеков 

осталось на другом берегу...

Его величество шах, убив Абулхайр-хана, приказал: «Наденьте его голову на острие 

копья». Узбеки, увидев это, побежали [еще] быстрее. Кизылбаши вернулись обратно и 

овладели имуществом узбеков. 

[Убейдулла-хан, Мухаммед Тимур-султан и Джанибек-султан, посоветовавшись, решили отправить 

посредником к шаху Исмаилу Ходжу Абдурахима Накшбенди. Ходжу с многочисленными подарками 

переправили через Амударью. Исмаил I принял Ходжу Абдурахима. Шах взял с Шейбанидов клятву, что до 

конца его жизни они [122] не будут переходить через Амударью /с.451—452/ с враждебными намерениями. 

В 1514 г. около Тебриза на Чалдыранской равнине войска Сефевидов /с.484—492/ столкнулись с армией 

османских турок. Султан Селим использовал в этой битве артиллерию и шах Исмаил потерпел поражение. 

Кизылбаши отступили, а гарем шаха попал в руки Селима. Сам шах спасся чудом, но распространился слух, 

что он попал в плен к Селиму. 

Бедиуззаман-мирза, увидев, что шах потерпел поражение, перешел на сторону Селима /с.500—527/. 

Одержав победу, султан Селим прибыл в Тебриз. Шах Исмаил стал собирать новое войско для нападения на 

Селима, но турецкие войска, из-за нехватки продовольствия, вернулись в Стамбул]. 

Битва Див-султана с Джанибек-султаном /с.527/ и Убейдулла-ханом 117 

Его величество, бежав из Чалдырамской степи, надумал отправиться в Тебриз. В голове 

Мухаммед Заман-мирзы зародилась мысль и про себя он сказал: «Наступил самый 

подходящий момент, чтобы уйти в Хорасан». После этого Мухаммед Заман-мирза ушел от 

его величества и направился в Астрабад. [Он] прибыл к туркменам 118 и сказал им: «Шахоглы 

погиб в Чалдыранской степи в битве с султаном Селимом императором. Если вы 

меня поддержите, я стану государем и тогда исполню [все] ваши желания». Их [туркмен] 

военачальником был Гази-хан. [Туркмены] избрали своим правителем Мухаммед Заманмирзу. 

Во главе с Мухаммед Заман-мирзой, сыном Бедиуззаман-мирзы, [они] направились 

к Пиргуб-хану [в Астрабад]. [Пиргуб]-хан. узнав, что молодые туркмены [во главе с] Газихечом 

и Мухаммед Заман-мирзой идут на него, отправился [вместе] с обозом и прибыл в 

Дамган. [123] 

Услышав распространившуюся в Хорасане весть о том, что шах потерпел поражение в 

битве с султан Селимом, — все другие [противники шаха] обрадовались /с.528/ и сказали: 

«Если от его величества нет сведений — значит он умер». Одним словом, как только эта 

весть дошла до области Отрар, Джанибек с 20 тыс. войском направляется против Дивсултана 

Румлу [в Балх] и пишет Убейдулле-хану: «С ших-оглы случилось такое 

[несчастье], я иду захватить Балх. Что скажете Если хотите захватить Хорасан, [сейчас] 

самый удобный момент» 

[Убейдулла-хан отправляет гонца к Мухаммед Тимур-хану, который, посоветовавшись с Ходжой 

Абдурахимом Накшбенди, отказывается идти на Хорасан]. 

Когда [Джанибек-султан] приблизился [на расстояние] в четыре фарсаха от Балха Дивсултан 

с 3 тыс. войском вышел из крепости, оставив [там вместо] себя Мухаммеди-хана, 

сына Али Шукур-хана Туркмена Бахарлу с 1 тыс. воинов. Сам [Див-султан] отправился с 

3000 воинов для сражения с Джанибеком. 

[Убейдулла-хан с 30 тыс. воинов переправился через реку Джейхун, Див-султан направил к нему 

парламентера, который напомнил о заключенном между ними договоре и клятве. В ответ на это Див-султан 

сказал: «О смерти шаха мы ничего не знаем. Если эта весть окажется ложной, то вы опозоритесь, а если 

правда, тогда я сам вручу вам Балх». Переговоры не дали результатов и между кизылбашским и узбекским 

войсками произошло сражение. Див-султан потерпел поражение и направился за помощью к шаху].

Мухаммед Заман-мирза захватил Астрабад и с помощью войск /с.531/ туркмен выгнал [из 

Астрабада Пиргуб-хана], назначенного Хасан-беком Халвачиоглы 119 . Миса-султан Каседи 

120 отправил гонца к его величеству и передал: «Мухаммед Заман-мирза поступил так-то». 

Выше мы упомянули, что император [Селим] захватил Тебриз. Невежа Бедиуззаман-мирза 

ушел к императору [Селиму], поступив неблагодарно по отношению к его величеству 

[шаху]. Он забыл добро, сделанное ему [шахом Исмаилом]. [Бедиуззаман] сказал 

императору [124] много недостойных слов о его величестве. От его слов у императора и 

его приближенных поднялось настроение. [Селим] торжественно встретил его и сказал: 

«Если завоюю Иран с Хорасаном, тогда [правление] предоставлю тебе. Можете опять 

сесть на место [своего] отца». Когда император бежал 121 , Бедиуззаман-мирза тоже стал 

ему спутником. 

Его величество падишах услышал, что Мухаммед Заман-мирза прибыл в Астрабад и стал 

покровителем туркмен и что он взбунтовался и захватил Астрабад. [Шах] был вынужден 

отступить от Тебриза к Султание. На следующий день шах сказал [своим] эмирам: «Я себя 

плохо чувствую. Возможно, узбеки напали на [Хорасан]. Положение критическое!» На 

другой день [шах] приказал Беленд-беку 122 : «Выступай авангардным [войском]». Он 

[Беленд-бек] был йузбаши (сотником). Ему дали 700 человека отправили из Султание. 

[Шах ему] сказал: «Возьми с собой Пиргуб-хана из Семнана и побудь в Фирузкухе 123 . Я 

сам пойду [в Хорасан] или отправлю [туда] войско». Беленд-бек [тогда] еще не был 

султаном /с.532/ 

После перевала Кухе-хар 124 начинается дорога в Фируз-кух. [Воины Беленд-бека] 

заметили как один пеший вышел из ущелья, но увидев кизылбашских всадников, вернулся 

сразу обратно. Беленд-бек приказал задержать его. Когда его схватили, кое-что 

прояснилось. Однако [сначала] этот пеший хитрил, уходил от прямого ответа на вопросы. 

Тогда Беленд-султан приказал: «Отрубите его голову!» Он сказал: «Не убивайте меня, все 

расскажу, как есть. Я агент Бедиуззаман-мирзы. Он отправил меня к Мухаммед Заманмирзе. 

А сейчас везу письмо к его отцу в Стамбул». [Беленд-бек] отнял у него письмо и 

приказал его отправить к его величеству. Его представили излучающему свет [шаху] и 

отдали письмо. Его величество прочитал письмо, [в котором] от имени Мухаммеда Заманмирзы 

говорилось: «Почему вы не стараетесь захватить Хорасан Я завладел Астрабадом. 

Если вы [125] с 50 тыс. воинов направитесь в Ширван 125 , то захватите весь Ширван, а 

оттуда по дороге на Гилян прибудете в Астрабад — тогда [мы] захватим весь Хорасан. 

Его величество император [Селим] тоже перейдет дорогу ших-оглы в Азербайджанец 

тогда окружим его с двух сторон. Он окажется в наших ладонях. Таким образом [мы] 

победим его». 

Его величество [шах] сказал: «Браво, мирза нас считает зажатыми в кулак. Отпустите 

агента и дайте ему горсть золота. А Беленд-беку отправьте самый лучший халат». Халат 

от его величества доставили [Беленд-беку]. [Он] повернулся лицом к Пиргуб-хану и 

сказал: «О, хан, слава богу, Муршиди-камел такой щедрый человек! Пока мы всего лишь 

задержали агента и за это нам дают халат. Следующие поручения [шаха] выполним еще 

быстрее. Поскачем галопом в Астрабад. Там кроме 6 тыс. туркмен-трусов, все горожане 

— шииты 126 . Пошли. Будем сражаться. Если шах не прибудет, /с.533/ тебе можно здесь 

остаться, а если придет, то он накажет тебя. Мухаммед Заман-мирза вот какой кот [герой]; 

с 2000 воинов выгнал тебя из Астрабада!» Пиргуб-хан понял, что он говорит правильно. 

Потом эти два сердара с 2700 кизылбашей отправились галопом из Фирузкуха и ранним 

вечером напали на Астрабад. Их [туркмен] кони были расседланными: их кормили [в это 

время] ячменем, а сами [туркмены] спокойно наслаждались покоем. Вдруг послышался 

звук кизылбашских труб [карнаев]. Тучи сгущались над головой Мухаммед Замана-

мирзы, Туркмены [не успели] еще выйти из своих домов, как на них напали кизылбаши. 

Кизылбаши, имевшие здесь свои дома, разошлись по своим домам. Туркмены, увидев это, 

растерялись. Некоторые трусы из них попросили у кизылбашей, имевших свои дома [в 

Астрабаде], чтобы те спрятали их в надежном месте. 

Они [кизылбаши] сказали: «Прячьтесь на сеновале под сеном». Они закрылись в сеновале, 

но когда пришли кизылбаши, хозяева дома выдали их, [а кизылбаши] начали ловить 

туркмен и убивать их. Число, убитых и обезглавленных туркмен достигло 4000 человек. 

Мухаммед [126] Заман-мирза с тысячью воинов бился до последнего дыхания, но из этого 

ничего не вышло. Оставшись без помощи, он задумал уйти в Герат, но в это время 

появился Музаффар-тупчи с 1 тыс. воинов и вступил [с ним] в бой. Ходжа ехал сюда, 

чтобы перерезать путь [Мухаммед Заману-мирзе]. В это время послышались громкие 

звуки карная султана 127 и подоспел [сам] султан. Мухаммед Заман-мирза и еще два 

человека [с ним] погнали своих коней через перевал и сбежали. 

[Кизылбаши] собрали отрубленные головы и сложили их вместе с ранее отрубленными 

головами [туркмен] 128 . 

Беленд-бек, победив туркмен, оставил Пиргуб-хана в Астрабаде, а сам отправился к шаху, 

в Казвин. Шах, услышав о происшедшем, /с.534/ наградил Беленд-бека титулом «султан», 

а его брата [назначил] сотником. Он доверил Беленд-беку управление Мешхедом. После 

этого шах спокойно возвратился в Тебриз. 

Между тем Див-султан [после битвы с узбекскими ханами] прибыл в Меручак и 

продолжал [дальше] свой путь. 

Мухаммед Заман-мирза по пути [своего] бегства из Астрабада представлял себя в каждом 

городе [думая, что его хорошо встретят], но [сторонники кизылбашей] хотели задержать и 

передать его в руки Зейнел-хана Шамлу 129 . Он понял, что не сможет остаться в Хорасане и 

направился в Гур и Гарчистан. 

[Мухаммед Заман-мирза прибывает в Гарчистан к бывшему эмиру Бедиуззамана, Ордован-шаху. Там он 

собирает около 10 тыс. воинов и вместе с Ордован-шахом нападает на Балх и изгоняет оттуда Мухаммедихана. 

Между Мухаммед Заманом-мирзой и Ордован-шахом возникают разногласия. Происходит стычка, в 

которой гибнет Ордован-шах. Воспользовавшись этим, Бабур нападает на Балх и овладевает городом. Затем 

он передает [127] управление Балхом Мухаммед Заману-мирзе, который клянется в верности Бабуру 130 ]. 

В том же году 131 Убейдулла-хан окружил Герат. В это время беглербеги Герата был 

Эмир-хан Туркмен. Он управлял городом и всей провинцией, а также выполнял 

обязанности «лале» при сыне шаха Тахмасп-мирзе. Сад-ром города считался эмир 

Мухаммед ибн эмир Юсуф, назначенный и тимад-ад-доуле Мирзой Шахом Хусейном. Его 

назначение на этот пост не понравилось Эмир-хану Туркмену и учителю Тахмаспа — Мир 

Мухаммеду Таббеси. Мир Мухаммед Таббеси сам мечтал стать садром. Он вознаградил 

Эмир-хана Туркмена и натравил его против эмира Мухаммеда. 

Эмир-хан, воспользовавшись тем, что войска Убейд-хана окружили город, клевещет на 

эмира Мухаммеда и убивает его, сказав: «Эмир Мухаммед, договорившись с Убейдханом, 

хотел открыть ворота крепости». Эмир-хан, боясь гнева шаха, посоветовался с 

Мухаммедом Таббеси и чтобы оправдать [это] преступление, подготовил ложное письмо, 

подделав почерк эмира Мухаммеда. На обратной стороне письма с печатью Убейд-хана 

[было написано о том, что] он обещал эмиру Мухаммеду высокую должность, если тот 

откроет ворота крепости.

Весть о смерти эмира Мухаммеда доходит до шаха Исмаила и Мирзы Шаха Хусейна. Они 

приказывают Дурмуш-хану Шамлу отправиться с войском на Эмир-хана и связать его. 

Разжалование Эмир-хана Туркмена за убийство невинного Мир Сеид Мухаммеда 132 . 

Передача [управления городом] шахом Исмаил бахадур-ханом /с.592/ 

высокопоставленному Дурмуш-хану Шамлу. 133 

Эмир-хан Туркмен пожалел, что убил сеида. Астрологи ему сказали: «[Шах] отнимет у вас 

Герат». Он подумал: «Надо взять с собой принца и [128] поехать в Индию. Падишах 

может отомстить и убить меня за [убийство] Сеид Мухаммеда». Под предлогом поездки в 

Феррах 134 он вышел с туркменами из Герата и направился к Гуряну. [После ухода Эмирхана] 

из Герата, почтенные друзья шаха отправили, гонца к его величеству и сказали: 

«Возможно, Эмир-хан Туркмен, опасаясь мести шаха — прибежища мира, бежал в 

сторону Ферраха». /с.593/. 

Пройдя два фарсаха по дороге от Герата, гонец встретился с Дурмуш-ханом, повернул 

коня и отправился за Эмир-ханом. [Он] прибыл на окраину Гуряна. В это время воинытуркмены 

спали. Дурмуш-хан окружил их лагерь и сказал: «Шах вам прислал халат. 

Желаю здоровья хану-брату. Нам известно, за что ты убил этого суннита!» Эмир-хан, 

поверив [его словам], вернулся. Когда они прибыли в Герат и туркмены разошлись по 

домам. Дурмуш-хан громким голосом зачитал шахский приказ. Там было написано: 

«Захватить Эмир-хана, привязать к позорному столбу и отправить к нашему почтенному 

дворцу. [Правление] Гератом поручаем хозяину [того] края» 135 . Эмир-хан побледнел. 

Дурмуш-хан арестовал его и поручил Зейнел-хану Шамлу отвести его к его величеству. 

Его величество [в то время] находился в Соуджбулаке, что вблизи Казвина, и туда 

привезли Эмир-хана. Его величество приказал: «Не показывайте его мне, а то за смерть 

сеида могу его убить. Снимите его с позорного столба и отведите в столицу — Казвин. 

Теперь ему нет места в моем дворце». После этого его величество прибыл во дворец в 

Казвин и пробыл там три месяца. 

Эмир-хан убедился, что Муршиди-камел не намерен принять его. В один [прекрасный] 

день он пришел во дворец. Когда его взгляд встретился со взглядом его величества, [шах] 

отвернул от него [свое] почтенное лицо. 

Эмир-хан сказал: «Да стану я твоей жертвой! Если я убил сеида, то из-за этого письма». 

Он вынул подготовленное письмо и отдал его величеству. Шах пожалел и хотел его 

простить, сказав: «Я знал, Эмир-хан из-за пустяка этого не сделает, /с.594/ Хан увидел это 

письмо с [129] печатью, поэтому убил его». И [шах] повернулся к Мирзе-Шах Хусейну и 

сказал [ему]: «Мирза, вы напрасно настаивали на том, чтобы мы отстранили его и мы по 

твоим словам отстранили [Эмир-хана]». Мирза Шах Хусейн не понял, что хочет сказать 

шах. [Мирза Шах Хусейн] сказал: «О, падишах, мы Эмир-хана обвиняем [вот] по какой 

причине. Если он не виноват и Сеид Мухаммед убит обоснованно, то пусть святой Али 

будет мне врагом, а если это письмо поддельное — то [пусть он будет] врагом ему». 

Эмир-хан сказал: «Я согласен». Но внезапно у него появились рези в животе, [которые] он 

не смог вытерпеть. Муршиди-камелу и другим высокопоставленным эмирам стало ясно, 

что правда на стороне Мирзы Шах Хусейна. Эмир-хан скончался в тот же вечер. Шах 

понял, что [аллах] покарал [Эмир-хана] за [убийство] сеида. Из-за [Эмир-хана] 

ухудшились отношения между туркменским населением и Мирзой Шах Хусейном. 

Мехтер Шахкули был одним из высокопоставленных эмиров шаха. Он сказал: «Этот 

таджик сегодня враждует с туркменами и клевещет на нас Муршиду. Если мы не

отомстим этому таджику за Эмир-хана, тогда мы не мужчины». [Туркменские старшины], 

договорившись между собой, поклялись; они выбрали своим старшиной Мехтера 

Шахкули. Тогда Мирза Шах Хусейн пришел к шаху и сказал; «О, падишах, если его 

величество шах назначит Гулаби-хана, сына Эмир-хана, предводителем туркмен, будет 

хорошо. Потому, что у них нет старшины». 

Его величество сказал: «Гулаби-хан еще молод, у него нет той силы, чтобы можно было 

руководить людьми». Мехтер Шахкули подумал, что это дело рук Мирзы Шах Хусейна. 

На этот раз отношения между туркменами, текелу 136 и Мирзой Шахом Хусейном еще 

больше ухудшились. Но Мирза старался не враждовать ни с кем /с.595/, особенно с 

туркменами. Однако Мехтер Шахкули сказал всем: «Я знаю, что Мирза Шах Хусейн не 

чист на руку. Он злоупотребляет имуществом дивана». На другой день [Мирза Шах 

Хусейн] все подсчитал, составил список, а потом принес его шаху и сказал: «Да стану я 

твоей жертвой! Из богатств Муршида 50 тыс. [130] туманов [я] раздал народу, на что 

имею на руках документы. Каков будет приказ!». 

Шах сказал: «Наше имущество — это ваше имущество. Все [это] в Вашей воле. Сколько 

отдали и хотите [еще] отдать — отдавайте, это ваше дело. Наше богатство полностью в 

ваших руках». Мехтер Шахкули, увидев эти, понял, что он не в силах спорить с Мирзой 

Шах Хусейном. 

Мирза захотел известить шаха [о действиях Мехтера Шахкули], пришел к нему и сказал: 

«Пусть его величество живет вечно, вот уже 18 лет как Мехтер Шахкули пользуется 

особыми правами при шахском дворце. Нельзя ли подсчитать его долги Как посмотрит 

на это Муршид». 

Его величество сказал: «Не надо спрашивать. Ты наш главный везирь и занимаешься 

всеми нашими счетами». Мирза получил разрешение и приказал счетоводам подсчитать 

его [долги]. [Когда подсчитали], то оказался задолжником на сумму 17 тыс. туманов — 

деньгами и товарами. Когда [Мирза Шах Хусейн] доложил об этом шаху, его величество 

назначил одного есаула в качестве сборщика податей и приказал [ему]: «От имени 

Муршида взыщи [долги] с Мехтера Шахкули с помощью [ударов] палки». 

Есаул задержал его и хотел убить в то время, когда Мирза вышел из почтенного 

государева дома. 

Мехтер сказал: «Мирза, пощади!» Мирза подошел к нему и сказал: «Мехтер! Клянусь 

богом, ты сам себе сделал [плохо]! Я ни с кем не хочу враждовать. Если уж ты просишь 

пощады, то я сам за тебя уплачу [долги]». Тотчас же [он] приказал, чтобы отдали 

сборщику податей деньгами и товарами [на сумму] 17 тыс. туманов. Он привел его к себе 

домой, подарил ему халат и сказал: «Завтра попрошу шаха, чтобы он назначил тебя на 

твою прежнюю должность». Он поклонился Мирзе. 

[Мехтер] вышел [из дома везира], а встретив туркмен, сказал [им]: «Этот таджик нас 

боится, так как мои долги] уплатил он сам». Эти слова передали Мирзе. [Он] сказал: 

«Если Мехтер Шахкули говорит так, то он не человек. Сколько добра я ему сделал. Нет, 

не может быть. Враги придумывают нарочно». Не поверив [этому, Мирза] на другой день 

привел его [Мехтера] к его величеству я сказал: «Мехтер Шахкули честно и достойно 

уплатил свои долги. Будет благоразумно, если его величество [131] окажет ему 

милосердие и назначит на прежнюю должность». Он уговорил его величество, преклонил 

его [Мехтера] перед шахом и получил у шаха для него халат. [Потом Мирза] сказал

[Мехтеру]: «Иди, аллах с тобой! Хоть теперь не слушай врагов». Тот трус сказал: «Этот 

таджик упрекает меня. Если я оставлю его в живых — буду трусом». 

Через два дня после этого. Мирза вышел из райского [царского] меджлиса. Мехтер 

проводил шаха до дверей его гарема и вернулся к двери почтенного государева дворца. 

Шайтан сбил его с пути. Он пошел [вслед] за Мирзой и ударил его кинжалом в спину так, 

что конец кинжала вышел с другой стороны. [После этого Мехтер Шахкули бежал в 

Ширван к Шейх Шаху, но 137 тот схватил и передал его в руки шаха, который приговорил 

его к смерти]. 

(пер. О. Экаева) 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

История народов Туркменистана конца XV — первой половины XVI в. фактически не 

была еще предметом специального монографического исследования. Одна из причин 

слабой разработанности проблем этого важного исторического периода — недостаток 

исторических материалов. Несмотря на наличие таких сравнительно давно 

опубликованных источников, как «Хабиб-ус-сияр», «Ахсан-ат-таварих», «Тарих-и алам 

ара-и Аббаси», все еще ощущается недостаток фактических данных, особенно по 

этнической истории и социально-экономическим отношениям. Поэтому важное значение 

имеет введение в научный оборот новых, причем разнохарактерных источников, в 

которых нашла бы отражение история рассматриваемого периода — период 

окончательного сформирования туркменской народности. С этой точки зрения трудно 

переоценить значение опубликованного в 1971 г. в Тегеране анонимного источника на 

персидском языке под названием «Алам ара-и Сефеви». Относительно происхождения и 

датировки этого сочинения в зарубежном источниковедении были высказаны различные 

мнения. Проведенный в настоящей монографии историко-текстологический анализ дает

основание [132] высказать определенное мнение по данному вопросу. Сопоставляя текст 

«Алам ара-и Сефеви» с «Тарих-и шах Исмаил» — сочинением по истории шаха Исмаила 

I, рукопись которого хранится в Британском музее, можно прийти к выводу об 

аутентичности основной части исторических сведений, приведенных в обоях источниках. 

Судя по всему, в основе «Алам ара-и Сефеви» лежит текст, который был написан не в 

XVII в., как это считают Я. Шокри и М. Сахеб, а в XVI в., но, возможно, в дальнейшем, то 

есть в XVII в. текст этого сочинения был отредактирован и дополнен неизвестным 

автором. 

Следует отметить, что «Алам ара-и Сефеви» — довольно своеобразный источник, автор 

которого стремился придать изложению подлинных фактов некую историкохудожественную 

форму. Добиваясь живости и яркости повествования, он очень часто 

использует прямую речь, вводит монологи и диалоги для действующих исторических 

личностей, причем в них вплетаются интересные историко-бытовые детали, которые 

отражают реалия той эпохи. Вместе с тем автор, будучи «правоверным» шиитом, 

фанатически преданным Сефевидам, всячески старается унизить и очернить их 

противников. Однако, несмотря на подобную тенденциозность, характерную для всей 

феодальной историографии, в целом исследуемое сочинение имеет важное историческое 

значение. 

Анализируя данные «Алам ара-и Сефеви», можно сделать заключение о том, что этот 

анонимный труд — ценный источник по истории Туркменистана и туркменского народа 

конца XV — первой половины XVI в. В нем содержатся интересные сведения о 

расселении туркменских племен, их участии в войнах между государствами Сефевидов и 

Шейбанидов, о восстаниях туркмен против феодального гнета и произвола и т. д. 

Некоторые фактические данные о. туркменах уникальны и не встречаются в других 

средневековых источниках. Особую значимость имеют сведения об освободительной 

борьбе туркменских племен против кизылбашских феодальных правителей в начале XVI 

в. Приводимые исторические факты позволяют говорить о тяжелом положении туркмен, 

оказавшихся между двумя враждовавшими государствами — Сефевидов и Шейбанидов. 

Раздробленные на многочисленные племена, туркмены не имели своей 

государственности. Они нередко восставали против угнетателей, но их [133] восстания 

носили стихийный, неорганизованный характер. В условиях господства патриархальнофеодальных 

отношений этими восстаниями руководила аристократия туркменских 

племен и, пользуясь темнотой народа, использовала эти выступления в собственных 

целях, 

Данные «Алам ара-и Сефеви» говорят о том, что в рассматриваемую пору туркменские 

племена были разобщены и находились под властью различных соседних феодальных 

государств. В силу исторических условий туркменские племена не могли объединиться и 

выступить сообща против угнетателей. Кроме того, в большинстве случаев ханы и беки 

туркмен шли на компромисс с предводителями кизылбашей и шахскими властями, от 

которых получали титулы, звания, подарки, земли и пастбища. Политика «разделяй и 

властвуй», проводившаяся не только Сефевидами, но шейбанндскнми и другими 

феодалами, пагубно отражалась на судьбах туркменских народных масс. 

«Алам ара-и Сефеви» содержит важные сведения не только по политической истории, 

приводятся и некоторые данные о социально-экономическом и общественнополитическом 

строе туркмен в конце XV — первой половине XVI в. Данные 

исследуемого источника позволяют судить о патриархально-феодальных чертах 

общественного строя туркмен.

Данные исследуемого источника позволяют также судить о городах, состоянии торговли, 

ремесленных и других изделиях. Однако развитие городской жизни в этот период сильно 

тормозилось беспрерывными феодальными междоусобицами и войнами. Особенно 

тяжелое последствие имели многолетние шейбанидо-сефевидские войны, в результате 

которых почти перестали функционировать торговые пути, проходившие через 

Туркменистан и соединявшие Среднюю Азию со странами Ближнего Востока, 

Центральной и Передней Азией. 

Анализ материалов, имеющихся в «Алам ара-и Сефеви», и их сопоставление с данными 

других исторических источников содействует воссозданию истории одного из слабо 

изученных периодов средневекового Туркменистана. Материалы источника представляют 

определенную ценность и для изучения сопредельного Ирана, а также других областей 

Средней Азии и Казахстана в конце XV — первой половине XVI в. 

Текст воспроизведен по изданиям: Туркменистан и туркмены в конце XV — первой 

половине XVI в. По данным «Алам ара-и Сефеви». Ашхабад. Ылым. 1981 

ЛИТЕРАТУРА 

Абаева Г. Г. Очерки истории Бадахшана. Ташкент, 1964. 

Абдаллах б. Мухаммед б. Али Насраллахи. Зубдат ал-асар.— «Мат-лы по историн 

казахских ханств XV—XVIII вв.». Алма-Ата, 1969. 

Абдураимов М. А. К вопросу о феодальном институте дарбаст (дарубаст), — 

«Общественные науки Узбекистана», 1963, № 4.

Абдураимов М. А. К истории народных движений в Бухарском ханстве в XVI—XVIII вв. 

Краткий обзор нарративных источников.— «Изв. АН УзССР», 1956, № 4. 

Абдураимов М. А. Из истории развития общественно-экономической мысли в Узбекистане 

в XV—XVI вв. Ташкент, 1960. 

Абдураимов М. А. Очерки аграрных отношении в Бухарском ханстве в XVII—первой 

половине XIX в., т. I. Ташкент, 1970. 

Абидова М. Государство Ак-Коюнлу в Иране во второй половине XV века. Автореф. канд. 

дис. Л., 1953. 

Агаджанов С. Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX—XIII вв. Ашхабад, 

1969. 

Агаджанов С. Г, Сельджукиды и Туркмения в XI—XII вв. Ашхабад, 1973. 

Агахи-Мунис. фирдаус ал-икбал. — «Мат-лы по истории казахских ханств XV—XVIII 

вв.». Алма-Ата, 1969. 

Аграрный строй Османской империи XV—XVIII вв. М., 1963, 

Адыков К. А. Торгово-почтовая дорога из Мерва на Мерверруд.— «Изв. АН ТССР. Сер. 

Обществ. наук», 1962, № 3. 

Азимджанова С. А. Государство Бабура в Кабуле и в Индии. М“ 1977. 

Азимджанова С. А. Из истории Ферганы второй половины XV в. Ташкент, 1957. 

Азимджанова С. А. Черты социально-экономической жизни Ферганы на рубеже XV—XVI 

вв. — «Тр. ИВ АН АзССР», 1954, вып. 3. 

Азербайджан тарих. Бакы, 1943, 

Акимушкин, О. Ф., Кумов В. В., Миклухо-Маклай Н. Д. [и др.] Персидские и таджикские 

рукописи Института народов Азии АН СССР, ч. I. М., 1964. 

Аккерман Ф. К. К вопросу о сельджукидских и сефевидских тканях. III Международный 

конгресс по иранскому искусству и археологии. Доклады. М.-Л., 1939. 

Алиев Г Ю. Баирам-хан — туркменский поэт. Ашхабад, 1969. 

Алиев С М., Пинахян А. О роли халифа при Сефевидах. — «Народы Азии и Африки», 1968, 

№ I. 

Амантыев О. Труд Мухаммеда Казима «Наме-йи алам ара-йи Надири» как источник по 

истории Туркменистана первой половины XVIII в. Канд. дис. Ашхабад, 1968. 

Английские путешественники в Московском государстве в XVI в (Перевод с английского 

Ю.В. Готье). Л., 1937.

Арапов Д. Ю. Из истории взаимоотношений Средней Азии и Ирана в конце XVI века. — 

«Вестник МГУ». Сер. 9. История. 1969. № 1. 

Атлас мира. М. 1967. 

Атлас мира (приложение). М., 1968. 

Ахмедов Б.А. Из истории торговых сношений Англии с государством Сефевидов (вторая 

половина XVI в.). Автореф. канд. дис. Баку, 1.967. 

Ахмедов Б.А. Значение Волжско-Каспийского пути в англо-сефевидской торговле во 

второй половине XVI в. — «Учен. зап. Азерб. ун-та. Сер. ист. и филос.». Баку, 1972, № I. 

Ахмедов Б. А. Характер торговых сношений Англии с Азербайджаном во второй половине 

XVI и начале XVII в. — «Учен. зап. Азерб. ун-та. Сер. ист. и филос.» Баку, 1971, № 5. 

Ашурбейли С. Б, Очерк истории средневекового Баку (VIII— начало XIX в .). Баку, 1964. 

Бабаходжаев М. Герат эпохи Алишера Навои. Ташкент, 1968. 

Базилевич К. В. Средняя Азия, Кавказ и Закавказье в XVI— XVII вв. М., 1940. 

Байкова Н.Б. Роль Средней Азии в русско-индийских торговых связях (первой половины 

XVI — второй половины XVIII в.). Ташкент, 1964. 

Бартольд В. В. Иран. Ташкент, 1928. 

Бартольд В. В. История культурной жизни Туркестана. Л.. 1927. 

Бартольд В. В. Мир Али Шир и политическая жизнь. — Соч., т. 2, ч. 2. М., 1964 

Бартольд В. В. Отчет о командировке в Туркестан. — Соч., т. 8. М., 1973, с. 119-210. 

Бартольд В. В. Очерк истории Семиречья. — Соч., т. 2, ч. 1. М., 1963. 

Бартольд В. В. Очерки истории туркменского народа. — Соч., т. 2, ч. Е. М., 1963. 

Бартольд В. В. Сведения об Аральском море и низовьях Амударьи с древнейших времен 

до XVII века. — Соч., т. 3. М., 1965. 

Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия.— Соч., т. I. М., 1963. 

Бартольд В. В. Соч., т. 3. М., 1965. 

Беленицкии А. М. Историческая топография Герата XV в. — В кн.: Алишер Навои. М.-Л.. 

1946. 

Беленицкий А. М. К вопросу о социальных отношениях в Иране в Хулагидскую эпоху. — 

«Советское востоковедение», т. 5, 1948. 

Беленицкий А. М. О появлении и распространении огнестрельного оружия в Средней Азии 

и Иране в XIV—XVI вв. — «Изв. ТаджФАН СССР», 1949, № 15.

Беленицкий. А. М. Организация ремесла в Самарканде XV— XVI вв. КСИИМК, вып. 6, 

1940. 

Болдырев А. Н. Мемуары Заин-ад-Дина Васифи как источник для изучения культурной 

жизни Средней Азии и Хорасана на рубеже XV—XVI вв. — «Труды Отдела истории, 

культуры и искусства Востока Гос. Эрмитажа», т. 2. Л.. 1940. 

Будагов Л. З. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, т. 2. Спб., 1871. 

Бухара и Афганистан в начале 80-х годов XIX века. М, 1974. 

Бушев П. П. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского 

государств в 1586—1612 гг. М., 1976, 

Бушев П. П. Русско-иранские контакты (до конца XVI в.) — «Вопросы истории», 1973, № 

4. 

Валуйский А. М. Феодальный строй Турции в XV—XV5 вв. М., 1939. 

Васильева Г. П. Этнографические данные о происхождении туркменского народа. — 

«Советская этнография», 1963, № 2. 

Вороновский Д. Г. Астрономы Средней Азии от Мухаммеда ал-Хаваразми до Улугбека и 

его школы (IX—XVI вв.). — В кн.: Из истории эпохи Улугбека. Ташкент, 1965. 

Галеркина О. И. Материальная культура Средней Азии и Хорасана XV—XVI вв. Автореф. 

канд. дис. М.-Л., 1951. 

Гаффаров А. Персидско-русский словарь, т. 1, М., 1914. 

Гаффаров А. Персидско-русский словарь, т. 2. М.. 1927 

Гвилава О. М. Иранские туркмены. Тбилиси. 1968. 

Гейдаров М. X. Об организации и развитии крупных ремесленных мастерских в городах 

Сефевидского Ирана. — В кн.: О генезисе капитализма в странах Востока (XV—XIX вв.). 

М., Изд-во вост. лит-ры, 1962. 

Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950. 

Гулямов Я. Г. История орошения Хорезма с древнейших времен до наших дней. Ташкент, 

1957. 

Гусейнов А. Азербайджано-русские отношения в XV—XVII вв. Баку, 1963. 

Давидович Е. А. Денежная реформа Шейбани-хана, — «Мат-лы по истории таджиков и 

узбеков Средней Азии», 1954, вып. 3 Сталинабад. 

Давлетов Дж. Земледелие и аграрные отношения в Туркменистане в XV—XVII вв. — В 

кн.: Очерки истории земледелия и аграрных отношений в Туркменистане. Ашхабад, 1971.

Дженкинсон А. Московские путешественники в Среднюю Азию XVI века. — В кн.: 

Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. (Перевод с английского 

Ю. В. Готье). Л., 1937. 

Джикиев А. К истории расселения туркмен-салыров в XVI — начале XX в. — В кн.: 

Исследования по этнографии туркмен. Ашхабад. 1965, 

Дьяконова Н. В. Среднеазиатские миниатюры XVI—XVIII вв. М., 1964. 

Заходер Б. Н. История восточного средневековья (Халифат и Ближний Восток). М., 1944. 

Зевакин Е. С. Очерки по истории Азербайджана и Ирана XVI— XVIII веков. Баку, 1938. 

Зейнел Абидин Али. Такмилат-ахбар. — В кн.: Образование Азербайджанского государства 

в начале XVI века Баку, 1961. 

Зулалян М. К. Армения в первой половине XV-в. М., 1971. 

Ибрагимов Г. И. Крестьянские восстания в Турции в XV—XVI вв. — «Византийский 

временник», 1953, т. 7. М. 

Ибрагимов Дж. Феодальные государства на территории Азербайджана XV века. Баку, 

1962. 

Ибрагимов С. К. «Михман-наме-и Бухара» Рузбехана как источник по истории Казахстана 

XV—XVI вв. — В кн.: Новые материалы, по древней и средневековой истории 

Казахстана. Алма-Ата, 1960. 

Иванов М. С. Очерки истории Ирана. М., 1952. 

Иванов П. П. Очерки по истории Средней Азии (XVI—середина XIX в.). М., 1958. 

Иванов П. П. Хозяйство джуйбарских шейхов и история феодального землевладения в 

Средней Азии в XVI—XVII вв. М -.П., 1954. 

История Азербайджана. Краткий очерк. (С древнейших времен до XIX в.). Баку, 1941. 

История дипломатических сношений России с Персией. — Архив Ленинградского 

института востоковедения АН СССР, ф. Иран, р. 1, оп. 6, ед. хр. 3. 

История Киргизии, 1956, т. 1. Фрунзе. 

История стран зарубежной Азии в средние века. М.. 1970. 

История средних веков. М., 1964. 

История средних веков (XV—XVII вв.). М., 1974. 

История СССР, 1974, ч. 1. (С древнейших времен до 1861 года), 

История Узбекистана, 1968, ч. 1. (С древнейших времен до Великой Октябрьской 

революции). Ташкент,

История Узбекской ССР, т. 1. Ташкент, 1967. 

Кази Ахмед. Трактат о каллиграфах и художниках 1956—1957 гг. (Введение, перевод и 

комментарии Б. Н. Заходера). М.-Л., 1947. 

Канал ад-Дин и Али Бенаи. Шейбани-наме. — «Мат-лы по истории казахских ханств XV— 

XVIII вв.», Алма-Ата, 1969, 

Карамышева Б. X. Очерки этнической истории южных районов Таджикистана и 

Узбекистана. М., 1976. 

Карк И. Заметки о долине Мургаба. Спб., 1911. 

Карпов Г. И. О туркменах эсенхановского юрта — «Изв. ТФАН СССР». Ашхабад, 1946, № 

3—4. 

Каррыев А; Мошкова В. Г., Насонов А. Н., Якубовский А. Ю. Очерки из истории 

туркменского народа и Туркменистана в VII — XIX вв. Ашхабад, 1954. 

Каульбарс А. В. Древнейшее русло Аму-Дарьи. Спб., 1887. 

Кверфельд Э. К. Черты реализма в рисунках на тканях и коврах времени Сефевидов. — 

«Тр. Отдела истории культуры и. искусства Востока Гос. Эрмитажа», 1940, т. 3. 

Климович Л. И. Ислам. М., 1965. 

Книга законов султана Селима I (Публикации текста, перевод, терминологические 

комментарии и предисловия А. С. Тверитиновой) М., 1969. 

Коншин А. М. Разъяснение вопроса о древнем течении Аму-Дарьи. Спб“ 1897. 

Крымский А. Е. История Персии, ее литературы и дервишской теософии. М., 1914—1915. 

Крымский А. Е. Исгория Туреччини. Киев, 1924. 

Куция К. К. Города и городская жизнь Сефевидского Ирака. Тбилиси, 1966. 

Логашева Б. Р. Туркмены Ирана. М., 1976. 

Мамедов А. Творчество шаха Исмаила Хатаи. Канд. дис. Баку, 1949. 

Массон В. М., Ромадин В. А. История Афганистана, т. 2. М., 1965. Материалы из истории 

Средней Азии и Узбекистана. Ташкент, 1961. 

Материалы по истории Азербайджана. Баку, 1957. Материалы по истории казахских 

ханств XV—XVIII вв. Алма-Ата, 1969 

Материалы, по истории Узбекской, Таджикской, Туркменской ССР. Л., 1932, ч. 1. вып. 3. 

Махмудов Н. Земледелие и аграрные отношения в Средней Азии в XIV—XV вв. Душанбе, 

1966.

Махмудов Я. Ойранилмамиш сахифалар. Бакы, 1972. 

Миклухо-Маклай Н. Д. Записки Бабура и географическая литература XVI—XVII вв. — В 

кн.: Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. Л., 1968. 

Миклухо-Маклай Н. Д. К вопросу о налоговой политике в Иране при шахе Аббасе I 

(1587—1629). — «Советское востоковедение», 1949. т. 6 

Миклухо-Маклай Н. Д. Шиизм и его социальное лицо в Иране на рубеже XV—XVI вв. 

(Памяти академика И. Ю. Крачковского). Л.. 1958. 

Минаев И. Сведения о странах по верховьям Аму-Дарьи. Спб., 1879. 

Мирзоев А. Об авторе «Шахиншахнаме». — «Изв. отд. обществ. паук АН ТаджССР», 1957, 

№ 12. 

Мир Мухаммед Амини Бухари. Убейдулла-наме. (Перевод с таджикского с примечаниями 

А. А. Семенова). Ташкент, 1957. 

Мукминова Р. Г. Борьба за Мавереннахр между Тимуридами и Шейбанидами. Автореф. 

канд. дис. Л., 1949. 

Мукминова Р. Г. К истории аграрных отношений в Узбекистане XVI века. По материалам 

«Вакф-наме». Ташкент, 1966. 

Мукминова Р. Г. Народные движения в Узбекистане в 1499— 1501 годах. — «Изв. АН 

УзССР. Сер. обществ, наук», 1950, № 1. 

Мукминова Р. Г. Очерки по истории ремесла в Самарканде и Бухаре в XVI веке. Ташкент, 

1976. 

Мукминова Р. Г. Термин кархапа: значение в XIII—XIV и XV—XVI вв. — 

«Бартольдовские чтения 18—20 марта 1974 г. Тезисы докладов и сообщений». М., 1974, с. 

41—43. 

Мунис-Агехи. фирдас ал-икбал. — «Мат-лы по истории казахских ханств XV— XVIII 

веков». Алма-Ата, 1969, с. 431—475. 

Муставчиев В. П. О феодальной иерархии в османской военно-ленной системе (XV—XVI 

вв.) — «Проблемы востоковедения», 1959. № 3. 

Мухаммад Солих. Шейбонийнома. Тошкент, 1961. 

Мухаммет Юсуф Мунши. Тарих-и Муким-хани. (Перевод с таджикского, предисловие, 

примечания и указатели профессора А. А. Семенова). Ташкент, 1956. 

Набиев Р. Н. Из истории политико-экономической жизни Мавереннахра {так в книге — 

HF} XV в. — В кн.: Великий узбекский поэт. Ташкент, 1948. 

Набиев Р. Н. Из истории феодального землевладения в Фергане в XVI—XVII веках — 

«Изв. АН УзССР. Сер. обществ, наук». 1960. № 3.

Нейматова M. X. К изучению истории Ширвана XIV—XVI вв. Автореф. канд дис. Баку, 

1954. 

Несими. Ашгабат, 1972. 

Низамутдинов И. Г. Из истории среднеазиатско-индийских отношений (IХ—XVIII вв.). 

Ташкент, 1969. 

Паниккар К. М. Очерк истории Индии. М., 1961. 

Папазян А. Д. Аграрные отношения в Восточной Армении и XVI—XVII вв. Ереван, 1972, 

Папазян А. Д. Персидские, арабские и турецкие официальные документы Матендарана 

XIV—XIX вв. и их значение для изучения социально-экономической жизни стран 

Ближнего Востока. М., I960. 

Петров П. И. Данные источников о составе воинских контингентов Исмаила I. — 

«Народы Азии и Африки», 1964, № 3. 

(Петров К.) Отзыв о статье Миклухо-Маклая Николая Димитровича «К вопросу о 

взаимоотношениях Ирана и Средней Азии в XVI в. (Сефевиды и Шайбониды 

Мавереннахра)». Архив востоковедов ЛО ИВ АН СССР, ф. Иран, р. 1, оп. 6, ед. хр. 102. 

Петрушевский И. П. Восстания ремесленников и городской бедноты в Тебризе в 1571— 

1573 гг. — «Изв. Аз ФАН», 1942, № 3. 

Петрушевский И. П. Земледелие и аграрные отношения в Иране XIII—XIV веков. М.—Л, 

1960. 

Петрушевский И. П. Иран в XVI—XVIII вв. — Архив востоковедов ЛО ИВ АН СССР, ф. 

Иран, р. 1, оп. 6, ед. хр. 111. 

Петрушевский И. П. Иранские историки по истории Азербайджана XVI —XVIII вв. — Сб. 

статей по истории Азербайджана, 1949, вып. 1. Баку. 

Петрушевский И. П. Ислам в Иране в VII—XV вв. Л., 1966. 

Петрушевский И. П. К истории института сойургала. — «Советское востоковедение», 

1949, т. 6. 

Петрушевский И. П. К истории сельского поселения и сельской общины в Иране в XIII— 

XV вв. — «Учен. записки Института востоковедения», 1958, т. 16. 

Петрушевский И. П. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и 

Армении в XVI — начале XIX в. Л., 1949. 

Петрушевский И. П. Персидские официальные документы XVI— начала XX в. как 

источник для истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении. — «Проблемы 

источниковедения», сб. 3. М.-Л, 1940. 

Петрушевский И. П. Полевые и огородные культуры в Иране в XIII—XV вв. — 

«Византийский временник», 1956, т. 9.

Пигулевская Н. В Города Ирана в раннем средневековье. М.-Л., 1956. 

Пильявский В. И. Куня-Ургенч. Л., 1974. 

Птицын Г. Гератский бейаз XVI в. — «Труды Отдела истории культуры и искусства 

Востока Гос. Эрмитажа», т. 3, 1940. 

Рагимов А, В. Бакинский клад. — «Материальная культура Азербайджана», 1953, т. 3. 

Баку. 

Рахмани А. А. «Тарих-и алам ара-йи Аббасн» как источник по истории Азербайджана. 

Баку, 1960. 

Росляков А. А. Происхождение туркменского народа. Ашхабад, 1962. 

Ромаскевич А. А. Иранские источники по истории туркмен XVI—ХIХ вв. — МИТТ, т. 2. 

М.-Л“ 1938. 

Ромаскевич А. А. Персидские источники по истории туркмен и Туркмении X—XV вв. — 

МИТТ, т. I. М.—Л“ 1939. 

Самаркандские документы XV—XVI вв. М., 1974. 

Семенов А. А. Гератское искусство в эпоху Алишера Навои.— В кн.: Родоначальник 

узбекской литературы. Ташкент, 1940 

Семенов А. А. Культурный уровень первых Шейбанидов. — «Советское востоковедение», 

1956, № 3. 

Семенов А. А. Некоторые данные по экономике империи Султана Хусейн-мирзы (1469 — 

1506). — «Изв. отд. Обществ. наук АН ТаджССР», 1953. вып. 4. 

Смирнов Н. А. Россия и Турция в XVI—XVII вв. М., 1946. 

Табатадзе К. Г. «Тазкирэ» шаха Тахмаспа I как источник для истории народов Закавказья. 

Канд. дис. Тбилиси, 1955. 

Таварих-и гузида-Нусратнаме. (Исследование, критический текст, аннотированное 

оглавление и таблица сводных оглавлений канд. фил. наук А. М. Акрамова). Ташкент, 

1967. 

Тарих-и Бадахшан (История Бадахшана). Подготовил к изданию А. Н. Болдырев. Л., 1959. 

Тверитинова А. С. Законоположения о провинциях Османской империи в XV—XVI вв. — 

«Краткие сообщения Института востоковедения», вып. 26. М., 1939. 

Туманович Н. Н., Петров К. И. Из истории торгово-колониальной экспансии Англии на 

Ближнем Востоке (XVI—XVIII вв.), — «Изв. АН КиргССР», 1957, вып. 4. 

Туркменистан ССР-ниц тарыхы, т. I, 1-нжи читан. Ашхабад, 1959. 

Туркменско-русский словарь. М., 1968.

Фехнер М. В. Торговля русского государства со странами Востока в XVI в. М., 1956. 

Ханыков Н. В. Экспедиция в Хорасан. М., 1973. 

Хрестоматия по истории СССР XVI—XVII вв. М., 1962. 

Хатаи. Дахнама. Бакы, 1959. 

Хафиз Таниш бен Мир Мухаммед ал Бухари. Шараф-наме-йи Шахи. — «Мат-лы по 

истории казахских ханств XV—XVIII вв.». Алма-Ата, 1969. 

Хофиз Тониш ибн Мир Мухаммед. Абдулланома. 1-джилд. Ташкент, 1966. 

Худайбергенов Дж. Туркмен дилинин, емрели диалекта барада кэбир тарыхы-этнографики 

ве лингвистик маглуматлар. — «Изв. АН ТССР. Сер. обществ, наук», 1972, № 2. 

Чехович О. Д. К вопросу о периодизации истории Узбекистана (XVI—XVIII вв.). — «Изв. 

АН УзССР. Сер. обществ, наук», 1954, №5. 

Шамси М. И. Шараф-хан Бидлисинин «Шарафнаме» асари курд халкынын тарихи 

манбайи кими. Бакы, 1972. 

Шараф-хан Бидлиси. Шараф-наме. (Перевод, предисловие, примечания и приложения Е. 

И. Васильевой), 1967, т. 1; 1976, т. 2. М. 

Шахмалиев Э. М. Англо-венецианские торговые противоречия на Переднем Востоке во 

второй половине XVI в. — «Уч зап. Азерб. гос. ун-та», 1957, № 12. 

Шахмалиев Э. М. Из истории торговой политики европейских держав на Переднем 

Востоке в XVI в. Докт. дис. Баку, 1957. 

Шенгелия Н. Н. Османские источники по истории Грузии XV—XIX веков. Тбилиси, 1974. 

Эфендиев О А. К некоторым вопросам внутренней и внешней политики шаха Исмаила I 

(1502—1524). — «Тр Ин-та истории АН АзССР», т. 12, 1957. 

Эфендиев О. А. О малоизвестном источнике XVI в. по истории Сефевидов. — «Изв. АН 

УзССР. Сер. обществ наук», 1964 №2 с. 61-67. 

Юлдашев М. Ю. К истории торговых и посольских связей Средней Азии с Россией в 

XVI—XVII вв. Ташкент, 1964. 

Ягелло И. Д. Персидско-русский словарь. Ташкент, 1910. 

Якубовский А. Ю. Черты общественной и культурной жизни эпохи Алишера Навои. — В 

кн.: Алишер Навои. М.-Л., 1946. 

Источники на восточных языках 

*** Рукописный фонд Восточного факультета Ленинградского государственного 

университета. Ms, 0,73.

*** Рукописный фонд Ленинградской государственной публичной библиотеки им. М. Е. 


*** Микрофильмы рукописи Британского музея (Лондон). Or. № 3248. 

*** Memories of Shah Tahmasp. Calcutta, 1912 




Салтыкова-Щедрина, каталог Б. А, Дорна, № 284. 

*** Критический текст, введение и указатели А. Н. Болдырева, т. 1. М., 1961. 


университета. Ms, 0, 683. 


университета. Ms, 0, 620. 

*** Рукописный фонд АН АзССР. ХIII—165/9333; Феридун Бек. Моншааr-ас-салатин, т. 

1. Стамбул, 1274 г. х. 

*** фотокопия персидской рукописи. Рукописный фонд Института востоковедения АН 

СССР. 

*** рукописный фонд ИВ АН УзССР, №844. 


университета. Ms, О, 848. 

*** Рукописный фонд АН АзССР. М—139, 11691. 

*** Sumer F. Kara Kojunlular. (Baslangistan Cihan-Saha kadar). Cilti 1. Ankara, 1967. 

Sumer F. Oguzlar (Turkmenler). Ankara, 1967. 

Bosworth C. E. Iran and Islam. In memory of the late Vladimir minorsky. Press, 1971. 

Denison Ross. E. The early of Shah Shah Ismail, founder of the Safawi dinasty — «Journal of 

the Royal Asiatic society», London, 1896. 

Chardin S. J. Travels in Persia. London, 1972. 

Knobloch Edgar. Beyond the Oxus. Archeology, Art architecture of Central Asia. London, 1972. 

Frye R. N. The Histories of Nishaapur. London, 1965, 

Hasan-i Rumlu. Ahsanut-Tawarikh, vol. 2. Baroda, 1934. 

Hinz W. Irans Aufstieg zur Nationalstaat im XV Jahrundert. Leipzig, 1936.

Holdsworth, Mary, Turkestan in the nineteenth century. A brief History of the Khanates of 

Bukhara, Kokand and Khiva. London, 1935. 

Lockhart L. The fall of the Safawi dynasti and the Afganistan; occupation of Persia. Cambrige 

Univercity Press, 1958. 

Masse H. La civilisation Iranienne (Perse, Afganistan, Iran Exterier). Paris, 1952. 

Smith J.M. The History of the Sarbadar Dynasty 1336-1383. A.D. Paris, 1970. 

The Cambridge History of Iran, vol. 5. Cambridge. 1968. 

Текст воспроизведен по изданиям: Туркменистан и туркмены в конце 

XV — первой половине XVI в. По данным «Алам ара-и Сефеви». 

Ашхабад. Ылым. 1981 

Сефевиды 

Материал из Википедии — свободной энциклопедии 

Сефевиды (перс. ‏,صفویان азерб. وفص /Səfəvi) — шахская династия, правившая с начала 

XIV века районом Ардебиля в провинции Азербайджан, с 1502 по 1722 гг. всем 

Ираном. [1][2][3][4][5][6] . Основателем династии был Исмаил I (1501—1524 гг.), потомок 

основателя суфийского ордена Сефевие, родом из Ардебиля в Южном Азербайджане. 

После победы над Алвендом, правителем тюркского государства Ак-Коюнлу, под 

Шаруром (в Нахичевани), Исмаил победоносно вступил в Тебриз, где в июле 1501 года 

провозгласил себя шахом Азербайджана [7][8] . Исмаил далее подчинил себе весь Иран и в 

мае 1502 года короновал себя шахом Ирана. Столицей Сефевидского государства стал 

город Тебриз; впоследствии столица была перенесена в Казвин, а оттуда — в Исфахан, В 

начале правления Сефевидов в Иране они опирались на тюркские племена кызылбашей и 

утвердили тюркский язык в качестве языка двора и армии, тогда как персидский язык был 

языком гражданской администрации; по-персидски же писались надписи на монетах. С 

началом XVII, с переносом столицы в Исфахан, в государстве Сефевидов происходит 

усиление иранского влияния, и персидский язык вытесняет тюркский в официальных 

сферах, однако при Сефевидском дворе по прежнему говорили почти исключительно потюркски. 

[9][10][11][12][13][14][15] Так, по сообщению Адама Олеария, посетившего Персию во 

времена правления шаха Сефи I, при дворе Сефевидов говорили на тюркском языке, а 

персидскую речь можно было услышать крайне редко, и поэтому большинство персов 

учили в дополнение к своему языку и тюркский. [16] 

Сефевиды называли себя сасанидским титулом «шаханшах» (царь царей), льстившим 

национальному самолюбию. На первый план они выдвинули, однако, не национальный 

принцип, а шиизм, объявив его государственной религией.

Происхождение Сефевидов 

Происхождение Сефевидов покрыто тайной. Первая генеалогия Сефевидов была написана 

ибн Баззазом в 1358 году в книге «Савфат аз-сафа», согласно ей род Сефевидов шел от 

курда по имени Фируз Шах Зарин Колах. В дальнейшем, во время царствования Исмаила I 

(1501—1524), «официальная» генеалогия Сефевидов обросла дополнительными 

легендарными сведениями, призванными доказать происхождение рода от седьмого 

шиитского имама Мусы Кязима, а через него восхождение к первому шиитскому имаму 

Али. Петрушевский полагает, что это произошло еще раньше, в 14 веке. [17] Вальтер Хинц 

высказал предположение, что Сефевиды были по происхождению арабы из Йемена. [18] 

Согласно Девиду Аялону Сефевиды были по происхождению не персами, а тюрками. [19] 

Подробно исследовавший происхождение Сефевидов Ахмад Кесрави пришел к выводу, 

что Сефевиды были коренными иранцами, однако говорившими на азербайджанском 

тюркском языке, на котором разговаривало население Азербайджана. Также подробно 

изучивший генеалогию Сефевидов турецкий учёный Тоган утверждает, что Сефевиды 

могли сопровождать курдского принца Мамлана ибн Вахсудана, из рода Раввадидов, в его 

завоевательном походе на Ардебиль в 1025 году. В то же время Тоган считает Исмаила I 

турком, основываясь на том, что Исмаил говорил на азербайджанском тюркском языке [20] 

Некоторые ученые, в основном не специалисты по средневековому Ирану, высказывают 

мнение, что Сефевиды были азербайджанского происхождения. [21][22][23] Автор статьи о 

Сефевидах в энциклопедии Ираника Руди Мэти считает Сефевидов «персами с курдской 

родословной», [24] Главный редактор Ираники Эхсан Яршатер полагает, что Сефевиды 

изначально были ираноязычным кланом, тюркизировавшимся с течением времени. [25] 

Ричард Фрай, автор другой статьи в Иранике, пишет, что династия Сефевидов была 

основана азербайджанскими тюрками. [26] Автор подробного исследования по 

Сефевидам [27] и статьи «Сефевиды» в «Энциклопедии Ислама», Роджер Сейвори считает, 

что сегодня существует консенсус между учеными, что Сефевиды происходили из 

иранского Курдистана. [28] 

Впоследствии Сефевиды тюркизировались и приняли тюркский язык в качестве родного, 

[29][30][25] хотя, по мнению В.Минорского, они также владели и персидским, как родным. [31] 

Некоторые представители династии писали стихи на азербайджанском тюркском языке и 

на фарси. [32][33][34] В частности, основатель династии Исмаил I, писавший стихи под 

псевдонимом Хатаи, считается классиком азербайджанской поэзии, а шах Аббас II также 

писал тюркские стихи под псевдонимом Тани. 

Родоначальником и эпонимом Сефевидов является шейх Сафи Ад дин Фируз Фатх Исхак 

Ардабили (1252—1334). Согласно генеалогии, сообщенной автором XIV века Ибн 

Баззазом Ардабили, он был потомком в седьмом колене некоего Фируз Шах Зарини 

Колаха, курда из Санджана, который, как считается, переселился в Ардебиль примерно в 

XI веке [35] . Впоследствии, в целях легитимизации своей духовной власти, Сефевиды 

объявили себя потомками пророка Мухаммеда и Али ибн Абу Талиба. Как и современные 

курды, потомки Фируз Шаха были мусульмане-сунниты, хотя в XV веке Сефевиды 

перешли в шиизм. Сафи ад Дин был любимым мюридом и зятем шейха Захеда Гилани, 

основателя суфийского ордена «Захедийя». Унаследовав власть над этим орденом после 

смерти в 1301 г. Захеда Гилани, он преобразовал этот орден в орден «Сефевийя». От него 

дошло 12 четверостиший на иранском языке азери, который, по всей видимости, был его 

родным языком. Эти четверостишия составляют важнейший материал для изучения языка 

азери, в целом остававшегося бесписьменным. [25] . При его сыне Садр уд Дине Мусе (ум. 

1391/92) орден превратился в широкое религиозное движение, которое повело пропаганду 

по всему Ближнему Востоку. При этом он сохранял свой суннитский характер. После его 

смерти орден возглавляли его потомки: сын Али (ум. 1429), внук Ибрагим (ум. 1447) и

правнук Джунейд. Последний, начав расширять свои владения, вступил в конфликт с 

главой государства Кара-Коюнлу Джахан-шахом и был вынужден бежать под защиту 

главы династии Ак Коюнлу Узун Хасана, на сестре которого Хаджи Бегун он женился. 

После гибели Джунейда в бою с ширванцами, орден возглавил его сын шейх Гейдар. 

Последний был женат на Марфе, родившейся от брака Узун Хасана и Феодоры — дочери 

трапезундского императора Иоанна IV Комнина. От этого брака родился будущий шах 

Исмаил. 

К тому времени ардебильские шейхи обладали крупной боевой силой в лице своих 

мюридов из различных тюркских кочевых племен, которые носили красные тюрбаны и за 

это были прозваны «Кызылбаши» («красноголовые»). После смерти Узун Хасана, его сын 

Якуб, боясь растущего влияния ардебильских шейхов, убил Гейдара с помощью 

ширваншаха Фаруха Яссара (1488). Вслед за тем был убит и сын Гейдара Али, и власть 

перешла к малолетнему брату последнего, Исмаилу. Последний в 1500 г. вторгся в 

Ширван, а в следующем 1501 г. завоевал Тебриз, где и принял шахский титул, основав 

таким образом государство Сефевидов. 

[Сефевиды при Исмаиле I 

Первый представитель династии Сефевидской Империи известен в истории не только как 

военачальник и основатель государства, но и как средневековый азербайджанский поэт, 

писавший под псевдонимом Хатаи [36][37][38] . Коллекция его стихов на азербайджанском 

языке опубликована в виде «Дивана» Хатаи, известны также и несколько его стихов на 

фарси. [39] . 

При Исмаиле государственные наместники назначались исключительно из тюрковкызылбашей. 

Кызылбаши, изначально фанатично преданные Исмаилу, были 

представителями тюркских племён Анатолии и Азербайджана; при их же содействии он и 

его преемники могли выдерживать, иногда даже победоносно, беспрестанные натиски 

тюрков-суннитов: с востока — узбеков (Хивы и Бухары), с запада — османских турок. 

К 1508 г., сделавшись владетелем всех земель государства Ак-коюнлу Узун-Хасана (также 

деда Исмаила по материнской линии), Исмаил стал соседом прежних владений Бейкары, 

занятых узбеками, и вступил с ними в войну; в 1510 г. узбеки были изгнаны из Хорасана в 

Трансоксанию. С Турцией началась война из-за того, что султан Селим I казнил 40 тысяч 

шиитов, живших в подвластной ему Анатолии (1513). В 1514 г. близ местечка Чалдыран 

Селиму удалось разбить сефевидскую армию и захватить Тебриз. Однако ввиду 

чрезвычайно холодной зимы 1514—1515 гг., а также изнурения османского войска, Селим

I не продолжил вторжение в Иран и покинул Азербайджан, ограничившись взятием 

Восточной Анатолии и Месопотамии. После смерти Селима (1519) Исмаил завоевал 

Грузию, однако фанатичная вера кызылбашей в непобедимость Исмаила сильно 

пошатнулась после поражения Сефевидов в вышеуказанной Чалдыранской битве. 

От Исмаила до Аббаса Великого (1524—1587) 

При шахе Тахмаспе I 1524—1586 османские турки в 1534 г. завоевали Восточную 

Анатолию до озера Ван и Ирак с Багдадом и шиитскими святынями Неджефом и 

Кербелой, а в 1549 и 1554 г. несколько раз производили разорительные нападения на 

Азербайджан (пришлось перенести столицу из Тебриза в более защищенный Казвин); на 

восточной границе шла изнурительная война с узбеками. 

Дети Тахмаспа — Гейдар (1576), Исмаил II (1576—1577), полуслепой Мохаммад I 

Ходабенде (1577—1586) — возводились и свергались кызылбашами; извне нападали на 

страну узбеки и турки, овладевшие Азербайджаном (1585). В 1582 г. хорасанские 

кызылбаши провозгласили шахом младшего сына Мохаммеда, своего хорасанского 

наместника, талантливого Аббаса, и через четыре года доставили ему престол. 

Расцвет Сефевидского государства при Аббасе I 

Великом 

Иранизация [14] государства Сефевидов приходится на царствование Аббаса I 

Великого(1587—1629), мать которого, Махти Улья, была персиянкой. Воцарившись, 

Аббас I Великий (1586—1628) раз и навсегда устранил возможность повторения 

кызылбашских междоусобий: была образована специальная «шахская дружина» («шахсевен»), 

в которую вошли люди не из одного, а из всех кызылбашских племен, и сверх нее 

заведено постоянное войско (с огнестрельным оружием и артиллерией). Значительное 

число представителей кызылбашской знати было казнено, их владения конфискованы. 

Отойдя от опоры на кочевую тюркскую знать, Аббас предпочел ей бюрократию, 

состоявшую из персов. Столица была в 1598 г. перенесена в центр Ирана — в Исфахан 

Централизаторская политика Аббаса, опиравшаяся на древние традиции иранской 

государственности, позволила некоторым востоковедам (В. Хинц, Х. Ремер) сделать 

вывод о том, что Сефевиды создали в Иране персидское национальное государство 

(впрочем, другие авторы считают это преувеличением) [14][15] . 

Узбеки были разбиты при Герате в 1597 г., для предупреждения их набегов были 

устроены на Атреке, в Мерве, сильные пограничные поселения из курдов и тюрков-

каджаров (кызылбашей). В войне против османов (с 1603 г.) были отвоеваны к 1607 г. 

Азербайджан, Ширван и Грузия, а в 1623 г. — Багдад с Неджефом и Кербелой; багдадские 

сунниты были перебиты. Желание найти союзников против Турции, а также споры с 

португальцами и англичанами из-за острова Хормуса и соседней гавани при Ормузском 

проливе, Гамрун (с 1622 г. Бендер-Аббас), были причиной дипломатических сношений 

Персии с Западной Европой. Внутри государства Аббас старался поднять торговлю, 

строил много дорог (шоссе на 400 верст через весь Мазандеран до Астрабада), мостов, 

караван-сараев, базаров. Новая столица, Исфахан, была украшена, обустроены Казвин и 

священный Мешхед. Хоть сам шах не был строгим мусульманином (например, любил 

вино), но к религиозным вопросам относился внимательно и докончил организацию 

шиитской иерархии, начатую Исмаилом I. В семье Аббас был тираном, из 

подозрительности велел убить старшего сына, двух других ослепил, а внука-наследника 

ослаблял опием и, таким образом, был причиной вырождения своего потомства. 

После Аббаса 

Сефи I (1628—1641) был пьяница [источник] и жестокий тиран, казнил лучших людей своего 

государства; великий могол отнял у Персии Кандагар, а султан Мурад IV — Багдад 

(1638), после чего шиитам около 200 лет нельзя было спокойно ездить в Кербелу, а в 

Мекку им и совсем закрыт был доступ. 

Аббас II (1641—1666) был кроток и веротерпим; он был занят только гаремом [источник] и 

вином [источник] , но государственные дела шли удачно под руководством хороших 

министров; Кандагар был возвращён. 

Кое-как порядок держался и при Сефи II Солеймане (1666—1694), хотя этот болезненный 

человек, предававшийся роскоши, гарему и пьянству, каждый день производил казни и 

увечья, а границы страдали от набегов. 

Последний сефевид, Султан Хосейн I (1694—1722), подпал под влияние духовенства. Это 

не нравилось ни войску, ни населению, так как муллы воздвигли гонение на суфиев, 

мистические стремления которых шли вразрез с иерархическим шиизмом. 

Афганское завоевание и после него 

Затем начался упадок, и в конце концов Иран стал жертвой нашествия афганцев (афганцы 

взяли Исфахан в 1722 году, возведя на престол своего вождя Махмуд-хана). Это

сопровождалось вторжением турок с запада и русских с севера. В такой ситуации 

последний сефевидский шах, еще имевший долю реальной власти — Тахмасп II, был 

свергнут и затем убит (вместе с малолетним сыном Аббасом III) своим полководцем 

Тахмасп-кули-ханом, известным под именем Надир-шаха. В середине XVIII века 

Сефевиды номинально вернулись на некоторое время на престол, тогда как фактически от 

их имени правила династия Зендов. Окончательно с призраком их власти покончил Ага- 

Мухаммед-хан, основавший династию Каджаров. 

См. Хотаки, Афшариды, Зенды. 

Примечания 

1. ↑ проф. Ричард Фрей, цитата из Энциклопедии Ираники 

2. ↑ [1] 

3. ↑ [http://www.oval.ru/enc/65374.html 

4. ↑ http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000029/st022.shtml] 

5. ↑ [2] 

6. ↑ [3] 

7. ↑ Richard Tapper. «Shahsevan in Safavid Persia», Bulletin of the School of Oriental and 

African Studies, University of London, Vol. 37, No. 3, 1974, p. 324. 

8. ↑ Ṣafavid Dynasty 

9. ↑ В 16 веке, тюркоязычная семья Сефевидов из Ардебиля в Азербайджане, 

вероятно, тюркизированного иранского (возможно, курдского), происхождения, 

завоевала Иран и утвердила тюркский в качестве языка суда и армии, так он ввиду 

своего высокого статуса и широкого контакта с местными языками повлиял на 

разговорный персидский; в то время как письменный персидский, язык высокой 

литературы и гражданской администрации, остается в практически неизменном 

состоянии (In the 16th century, the Turcophone Safavid family of Ardabil in Azerbaijan, 

probably of Turkicized Iranian (perhaps Kurdish), origin, conquered Iran and established 

Turkic, the language of the court and the military, as a high-status vernacular and a 

widespread contact language, influencing spoken Persian, while written Persian, the 

language of high literature and civil administration, remained virtually unaffected in 

status and content. John R. Perry, «Turkic-Iranian contacts», Encyclopaedia Iranica, 

January 24, 2006 

10. ↑ Vladimir Minorsky. «The Poetry of Shah Ismail», Bulletin of the School of Oriental 

and African Studies, University of London, Vol. 10. No. 4, 1942, p. 1006a. 

11. ↑ Laurence Lockhart, Peter Jackson. The Cambridge History of Iran, Cambridge 

University Press, 1986, p. 950, ISBN 0521200946 

12. ↑ Michel M. Mazzaoui, «Islamic Culture and literature in the early modern period» in 

Robert L. Canfield, Turko-Persia in historical perspective, Cambridge University Press, 

1991. pg 87 

13. ↑ Ronald W. Ferrier, «The Arts of Persia». Yale University Press. 1989. pg 199 

14. ↑ 1 2 3 Иран и Россия: И. В. Базиленко 

15. ↑ 1 2 Всемирная история, М., 1958, т.4, стр. 560 

16. ↑ Most of the Persians, with their own language, learn also the Turkish especially in 

those provinces which have been long under the jurisdiction of the Grand Seignor, as 

Shirvan, Adirbeitzan, Iraq, Baghdad, and Eruan, where children are taught the Turkish 

language and by this means it is so common at court that a man seldom hears anyone 

speak the Persian; as in the Grand Seignior’s country, they ordinarily speak the 

Sclavonian, and in the Mogul’s the Persian. But in the province of Fars (which is the 

ancient Persia) and at Shiraz, they speak only the Persian language. The travels of 

Olearius in seventeenth-century Persia

17. ↑ B. Nikitine. Essai d’analyse du afvat al-Safā. Journal asiatique. Paris. 1957, стр. 386) 

18. ↑ Walther Hinz. Irans aufstieg zum nationalstaat im fünfzehnten jahrhundert. Walter de 

Gruyter & co., 1936 

19. ↑ David Ayalon. Gunpowder and Firearms in the Mamluk Kingdom: A Challenge to a 

Mediaeval Society. Vallentine, Mitchell, 1956. Стр. 109) 

20. ↑ Zeki Velidi Togan, Sur l’origine des Safavides, в Mélanges Louis Massignon, Institut 

français de Damas, 1957, стр. 345—357 

21. ↑ It is ironic that in the increasingly angry correspondence between the two monarchs 

that preceded the outbreak of hostilities, the sultan wrote to the shah in Persian, the 

language of urban, cultivated gentlemen, while the Shah wrote to the Sultan in Turkish — 

the language of his rural and tribal origins. Bernard Lewis. The Middle East. ISBN: 

0684832801 

22. ↑ Shah Isma’il I (1500-24), the founder of the Safavid dynasty of Azeri origin, made the 

Shi’a branch of Islam the official religion of the kingdom of Persia, thus setting the 

Azéris firmly apart from the ethnically and linguistically similar Ottoman Turks, who 

were Sunni Muslims. Eastern Europe, Russia and Central Asia 2003. Europa Publications 

Staff, Europa Publications, Eur, Imogen Bell, Europa Publications Limited. Taylor & 

Francis, 2002. ISBN 1857431375, 9781857431377. Azerbaijan. History by Prof. Tadeusz 

Swietochowski. p. 104 

23. ↑ In the sixteenth century there came into being a great Persian empire. It was founded 

by an Azeri Turk named Ismail, leader of a religious sect which dated from the early 

fourteenth century, had long been confined to the Ardabil district of the north-west, and 

merged with Shi’ism in the mid-fifteenth. Hugh Seton-Watson. Nations and States: An 

Enquiry Into the Origins of Nations and the Politics of Nationalism. Taylor & Francis, 

1977. ISBN 0416768105, 9780416768107 

24. ↑ Энциклопедия Ираника. Статья «SAFAVID DYNASTY» 

25. ↑ 1 2 3 Адари (=азери) утрачивает позиции более быстрыми темпами, чем раньше, 

так что даже Сефевиды, первоначально ираноязычный клан (как свидетельствуют 

четверостишия шейха Саафи-эль-Дина, их эпонимного предка, и его биография), 

тюркизировались и приняли тюркский язык в качестве родного. (Adari lost ground 

at a faster pace than before, so that even the Safavids, originally an Iranian-speaking clan 

(as evidenced by the quatrains of Shaikh Sáafi-al-din, their eponymous ancestor, and by 

his biography), became Turkified and adopted Turkish as their vernacular).E. Yarshater, 

Encyclopaedia Iranica, The Iranian Language of Azerbaijan 

26. ↑ The Azeri Turks are Shi ites and were founders of the Safavid dynasty. Encyclopaedia 

Iranica. R. N. Frye. Peoples of Iran. 

27. ↑ Roger Savory. Iran Under the Safavids. Cambridge University Press, 2007 

28. ↑ Encyclopaedia of Islam. SAFAWIDS. «There seems now to be a consensus among 

scholars that the Safawid family hailed from Persian Kurdistān, and later moved to 

Azerbaijan, finally settling in the 5th/11th century at Ardabīl» 

29. ↑ Roger M. Savory. «Safavids» in Peter Burke, Irfan Habib, Halil Inalci: «History of 

Humanity-Scientific and Cultural Development: From the Sixteenth to the Eighteenth 

Century», Taylor & Francis. 1999. Excerpt from pg 259: «Доказательства, имеющиеся 

в настоящее время, приводят к уверенности, что семья Сефевидов имеет местное 

иранское происхождение, а не тюркское, как это иногда утверждают. Скорее всего, 

семья возникла в Персидском Курдистане, а затем перебралась в Азербайджан, где 

приняла азербайджанский язык, и в конечном итоге поселилась в маленьком городе 

Ардебиль где-то в одиннадцатом веке (the present time, it is certain that the Safavid 

family was of indigenous Iranian stock, and not of Turkish ancestry as it is sometimes 

claimed. It is probable that the family originated in Persian Kurdistan, and later moved to 

Azerbaijan, where they adopted the Azari form of Turkish spoken there, and eventually 

settled in the small town of Ardabil sometimes during the eleventh century.)».

30. ↑ Book 1, p. 240: 

31. ↑ Vladimir Minorsky. «The Poetry of Shah Ismail», Bulletin of the School of Oriental 

and African Studies, University of London, Vol. 10. No. 4, 1942, p. 1006a. 

32. ↑ [4] 

33. ↑ V. Minorsky. «The Poetry of Shah Ismail», Bulletin of the School of Oriental and 

African Studies, University of London, Vol. 10. No. 4, 1942 

34. ↑ Encyclopaedia Iranica. Azerbaijan 

35. ↑ Z. V. Togan, "Sur l’Origine des Safavides, "in Melanges Louis Massignon, Damascus, 

1957, III, pp. 345-57 

36. ↑ [5] 

37. ↑ V. Minorsky. «The Poetry of Shah Ismail», Bulletin of the School of Oriental and 

African Studies, University of London, Vol. 10. No. 4, 1942 

38. ↑ Encyclopaedia Iranica. Azerbaijan 

39. ↑ Vladimir Minorsky, open citation, p. 1007a. 

www.turklib.uz 

www.turklib.ru 

www.turklib.com

ÐÐÐÐ ÐÐ Ð-Ð Ð¡ÐÐ¤ÐÐÐ - Oguzlar.az

You also want an ePaper? Increase the reach of your titles

Delete template?

Save as template?

ÐÐÐÐ ÐÐ Ð-Ð Ð¡ÐÐ¤ÐÐÐ - Oguzlar.az