Мистики и маги Тибета

припасов до весны. Это приключение Милареспа воспел в знаменитых на Тибете стихах.
Цитирую отрывок из них в вольном переводе:
Когда постыла мне мирская суета,
И я на склонах Латши Кханг искал уединения.
Тогда Земля и Небо сговорились
И бурю-вестника послали мне.
В союз воды и воздуха стихии
С грядою мрачных туч вступив,
Луну и Солнце полонили.
На звезды маленькие вихрем налетели
И сдули их с темнеющего неба,
В туманный саван звезды взрослые окутав,
И снег пошел тогда и шел без перерыва
Девять ночей и девять дней. Большие хлопья
Были густы как клочья шерсти,
Они летели вниз, порхая точно птицы.
Снежинки мелкие, словно горох или горчицы зерна
Спускались, скатывались и кружились в вихре.
Неописуема была беспредельность снежных масс:
Вверху снег покрывал ледниковые гребни,
Далеко внизу снежный океан затопил лес до макушек
деревьев.
Снег выбелил черные горы,
Мороз выгладил волнистые воды озер,
И голубые ручьи скрылись под ледовым покровом.
Засыпанные снегом горы и лощины превратились в равнину,
Люди в деревнях были, как узники в темницах,
Домашние животные голодали
Птицы и дикие звери постились,
Мыши и крысы хоронились в земле под снежной печатью,
как клады.
В эту пору бедствия
Снег и зимняя вьюга вступили на белой горе
В битву с моей легкой одеждой.
Падающий снег таял на мне, превращаясь в ручеек.
Ревущий ураган бессильно бился о тонкую ткань платья,
Облекавшего мое пылающее тело.
Здесь воин бился за жизнь, сражаясь со смертью,
И, одержав победу, я преподал отшельникам
Пример, свидетельствующий о великой добродетели "тумо".
Милареспа поэтически описывает свои впечатления, но в них нет ничего
исключительного. Многие тибетские анахореты зимуют в таких же условиях. Разница
заключается в том, что Милареспа был отрезан снегами неожиданно, не имея необходимых
запасов провизии, и в плохо защищенном месте.
Я не настолько безрассудно самонадеянна, чтобы сравнивать свое зимнее "дачное"
платье и житье в нем в горах Тибета с подвижничеством отшельников типа Милареспы. Но
описываемый в его стихах пейзаж мне хорошо знаком. Часто - и даже недалеко от того же
Латши Кханга - я имела возможность созерцать подобные пейзажи с вершины своего
уединения и, хотя я не испытывала недостатка в провизии и топливе, и могла разжигать
костер, все же я имею право судить о суровости этого необычайного существования. Я