Лейфер, А. Э. Прошлое в настоящем

Дурова, которые были возле; и проститься с ними»,—
писал Достоевский брату несколько часов спустя после
этого изуверского спектакля, когда уже было ясно, что
ждет их не расстрел, а Сибирь. '
И вот позади тысячи верст Московско-Сибирского
тракта. 23 января 1850 года перед двумя петрашевца'-
ми распахнулись ворота Омского острога. «Началось с
того,— вспоминал впоследствии Федор Михайлович Д о­
стоевский,— что он (плац-майор Кривцов.— А. Л .) нас
обоих, меня и Дурова, обругал дураками за наше дело
и обещался при первом проступке наказывать нас телесно»
Непосредственный начальник узников Мертвого
дома Кривцов сыграл роковую роль в судьбе Дурова.
Этот облеченный властью изверг почему-то решил, что
тот богат, и вымогал у него взятку. Способы вымогательства
были соответствующими: Дурова гоняли на
самые тяжелые работы, например, заставляли поздней
осенью вытаскивать из реки бревна. Работать приходилось,
стоя в ледяной воде. Вскоре у Сергея Федоровича
начал развиваться жестокий ревматизм, которым он
страдал до конца жизни.
В «Записках из Мертвого дома» о Дурове сказано:
«Я с ужасом смотрел на одного из моих товарищей
(из дворян), как он гас в остроге, как-свечка. Вошел он
в него вместе со мною, еще молодой, красивый, бодрый,
а вышел полуразрушенный, седой, без йог, с одышкой»3.
Воспоминания современников помогают нам представить
образ этого непреклонного и мужественного человека.
Так, П. К. Мартьянов говорит о Дурове:
«Высокого роста, статный и красивый, он держал
голову высоко, его большие, черные навыкате глаза, несмотря
на их близорукость, смотрели ласково н уста
как бы улыбались всякому. Шапку он носил с заломом
на затылке и имел вид весельчака даже в минуты тяжелых
невзгод. С каждым арестантом он обходился
'И