Стандарты в здравоохранении - Новая Медицина Тысячелетия

АРТ-ЭКОЛОГИЯ
АРТ-ЭКОЛОГИЯ
условиях именно андеграунда, создали самое
лучшее, что они делали не для продажи,
а делали для себя. В то время существовал
социальный заказ, и художники, которые
выполняли социальный заказ, жили
неплохо. А остальные, которые были не допущены
к этому социальному заказу – ни к
скульптуре, ни к монументальному искусству,
ни к той же книжной графике, делали
для себя, как говорят писатели, они это делали
“в стол”. Так вот я покупала те работы,
в отношении которых художники понимали,
что они их никогда не продадут. Именно
поэтому у меня собрались те жемчужины,
которые когда-то делались для себя, а не
для продажи. Которые попали ко мне, и я
их, тоже понимаю, никогда не продам. И теперь,
глядя на них, я вспоминаю то время,
когда мы были молоды и счастливы. Когда
ходили по мастерским не для того, чтобы
купить, а для того, чтобы посмотреть. Не
для того, чтобы решить, а чтобы поговорить.
Не для того, чтобы показать себя, а
для того, чтобы увидеть кого-то. И не для
того, чтобы рассказать что ты можешь, а для
того, чтобы увидеть, что могут другие.
* * *
Отношение к искусству в Америке и в Японии
разное. В Японии я полностью была
поражена, когда зайдя в одну из телестудий,
увидела там дорогущие работы европейского
художника очень высокого класса,
которые не висят в кабинетах. Они висят
в коридорах и в общественных залах здания,
потому что это престиж фирмы. Показать
какого класса работы у них висят, и как
они гордятся тем, что их фирма имеет возможность
и право их приобрести. И каждый
может гордиться, не только из тех, кто
служит, но и те, кто туда приходит. Это
гордость фирмы. То есть, это совершенно
иная позиция.
Вспоминаю шестнадцатый округ Парижа,
мы входим в мэрию… Я иду и понимаю, что
или я сошла с ума, или… По дороге в туалет,
в тёмном коридоре висят Мане, Писарро,
Коро. Я по своей ментальности понимаю,
что это, наверное, копии. А когда подхожу,
смотрю и вижу подлинники – я в ужасе. Как
это так? В таких коридорах висят музейные
работы. Потом начинаю вспоминать, что
это ужас, ужас, ужас для меня. И это радость,
радость, радость для француза. Потому
что эти художники как жили, как работали,
там и остались. И ими даже не гордятся.
Их пользуют, как пользуются небом,
воздухом, землёй, жизнью.
Они жили, и они оставили свой
след. И этот след никуда не исчез.
И этот след везде и везде рядом
со мной. И в той же мэрии, где работы
просто висят в коридорах,
потому что художники их жители,
это их парижане. Это не наши Писарро,
Мане и Коро, которых мы
видим в книжках. Потому что для
нас вот этот момент совершенно
неприемлем… Совершенно неприемлем,
потому что у нас если
Айвазовский и Шишкин – значит
в музее. Если Рокотов и Боровиковский – ни
в коем случае не дома. А если дома, то как
он к тебе попал, и откуда у тебя такие деньги?
У нас больше вопросов, чем ответов, на
состояние работ, которые должны украшать
нашу жизнь. А у них больше вопросов
и ответов, как не лишиться этого и как это
сохранить, потому что это их жизнь. И они
ни перед кем не в ответе, что они жили в
нормальных странах и никуда культурное
наследие не делось. Единственная загвоздка:
что было похищено во время войны и
как это вернуть. Вот это единственная проблема,
что ещё существует в Европе. Всех
остальных проблем не существует. И ещё…
Как приятно, когда я зашла на Монмартре
в маленькую гостиничку, в которой восемнадцать
долларов стоил ночлег с завтраком,
а не по пятьсот-шестьсот-семьсот и
так далее… И эта маленькая гостиничка на
Монмартре была выкуплена индусами, которые
сохранили маленькую эту гостиничку
такой как она была. И я иду по номерам и
вижу… Тут Гоген – не Гоген, Ван Гог – не Ван
Гог, тут Кандинский – не Кандинский… Картинка,
затянутая целофанчиком… И я подумала,
что это постеры и так далее… А потом,
когда мы разговорились с владельцами, он
сказал: “Нет! Это то, что тут было. Эти художники
так любили эту гостиницу, что они
сюда приходили с девочками. И с девочками
рассчитывались картинками. А девочкам
некуда было нести эти картинки, и они
оставляли здесь. И так нам это перешло от
хозяина. И он очень просил нас никуда не
девать. И мы оставили каждую картинку в
том же номере”. Вот это жизнь! Вот это хорошо!
Бедные художники Монмартра, которые
стали потом гениальными художниками
для мира, висят в маленькой гостиничке,
в которую мы имеем возможность
приехать и посмотреть, и осознать: жизнь
прекрасна! Главное – ничего не прерывать!
Главное – открыть глаза! Главное – оглядеться,
и мы увидим работы в Украине. Не хуже
Ван Гога, не хуже Гогена, а намного выше и
намного интеллигентнее, и намного ярче.
Просто нужно уметь видеть, что есть вокруг
тебя. Когда приезжают иностранцы, то они
видят красивых женщин, потому что они
открыли глаза. Наши мужчины закрыли
глаза и уже давным-давно этого не замечают.
Точно так же, как не замечают, как много
красивого делают наши художники и наши
талантливые люди. Мы талантливы, Мы
красивы. Откройте глаза, и вы всё это увидите.
И жизнь ваша станет интересней и лучше.
* * *
Разговор о копиях – это вообще отдельная
тема. Совершенно отдельная. Я несколько
теряюсь, когда мне задают такие вопросы.
Я иногда попадаю к очень известным людям
и в очень дорогие дома. И когда я вижу
копии каких-то работ, я просто теряюсь. Если
у человека есть несколько миллионов на
постройку такого дома, если на несколько
сот тысяч у него несколько машин, и за несколько
десятков тысяч у него часы на руке…
И висит жалкая подделка за тысячу долларов
в доме такого класса… я просто понимаю,
что что-то не совсем нормально в королевстве
кривых зеркал. И что-то не совсем
понятно мне с мозгами того человека,
который тратит столько денег на это и вдруг
привносит такую дешёвку в свой дом. Дело
в том, что каждое время отмечено талантом
кого-либо. Необходимо уметь разглядеть
этот талант… Ведь ты не сразу понимаешь,
какие часы тебе надо купить и какая машина
самая лучшая. Тебе её рекламируют, те-
бе о ней рассказывают, и ты её покупаешь.
Посоветуйся и возьми что-то приличное к
себе в дом. И это должен быть не обязательно
антиквариат. Возьми то, что тебе по
душе. И то, что тебе расскажет о тебе лучше
чего-либо другого. Вы знаете, у меня есть
очень много друзей, которые сейчас делают
работы, потом их тиражируют – делают постеры.
Постеры продаются по десять, по
двадцать, по тридцать, по сто долларов, и
они разлетаются направо и налево. Наверное,
это реверанс и улыбка художника по
поводу тех, кто ничего не понимает. И, наверное,
это правильно. Потому что художнику
всё равно. Он свою работу оставляет
себе или когда-то дорого продаст. Или когда-то
дорого продаст тот, кто её купил первый.
А все остальные пользуются… Это, знаешь,
как у кого-то есть красивая грудь, а
кто-то пользуется всегда подставной и надутой.
Кто-то целует красивые губы и ласкает
красивые волосы, а кто-то всегда будет
довольствоваться подделкой и париком.
Кого что устраивает. И у кого на что хватает
денег. Я так думаю, что в современном мире,
где всё переплелось и стало с головы на
ноги, это тоже тот очередной кульбит, это то
циркачество и это тот трюк нашей жизни,
который говорит о том, что не всё в порядке
в королевстве. Не всё в порядке с зеркалами
в королевстве. Не так всё отражается, и
не то мы видим, что нам кажется. Знаешь,
мы видим себя в зеркале и видим только
себя, а на самом деле в зеркале отражаемся
не только мы, на которого мы смотрим,
своё отражение, но и то, что стоит у нас за
спиной. А мы на это в зеркале уже внимания
не обращаем. Так вот, подделка всегда
будет плохим фоном для тебя как в настоящем,
так и в отражении зеркальном.
Не берите подделок! Не берите постеров
и не пользуйтесь подделкой, потому что
она снивелирует всё то дорогое, что вы купили
в своей жизни. Потому что на фоне
одной подделки всё остальное натуральным
выглядеть не будет.
* * *
Никогда массовая культура культурой не
была. Всегда была определённая культура
воспроизведения себя в определённом круге.
Потому что аристократ никогда не опускался
до городской культуры, рабочего города
или до культуры села. Это ведь тоже
была своя большая культура. Как воспитывали
детей, как одевались на селе, как
праздники справляли. Это была одна культура,
большая широкая культура. Как жили
аристократы, какие у них были правила поведения,
как образовывались их дети, в каких
интерьерах они жили. Это была другая
культура. Как жили в городах, рабочих посёлках,
как жил город мещанский, аристократический,
и как жил пролетарский город.
Это всё культура. Просто не надо всё смешивать.
В одно и то же время существуют
разные слои общества и разные культурные
наполнения их среды. И по-другому не бывает.
Не может мальчик, который получил
образование в Лондоне и вернулся в Киев, и
мальчик из села, который ходил за семь километров
в школу, а потом закончил ПТУ,
иметь одно и то же понимание, как себя
вести, в каком обществе быть, в какой ресторан
ходить и какой театр посещать. И уж
тем более, каким искусством ему интересоваться.
Хотя, зачастую, именно мальчик из
простой семьи иногда может постичь больше,
потому что желание знаний может переполнять
его настолько, что он рванёт как
спринтер вперёд и не только догонит, но и
перегонит. Это разные пласты, и поэтому не
надо никого ни с кем сравнивать. Это всё
равно, что сравнивать, как будет себя вести
в определённой ситуации китаец, немец и
американец. В одной и той же ситуации эти
люди будут вести себя по-разному. А уж тем
более по-разному, если они ещё и из разных
социальных слоёв. Что бы ни говорили
о том, как у нас был велик и могуч советский
народ, и все были равны, это неправда.
Хотя нас насильно уравнивали, но никто
равным никогда не был. А теперь уж и подавно
о равенстве говорить бессмысленно.
Если говорить о массовой субкультуре, то
это самое печальное, что есть в нашей жизни.
Хотя мы ещё наблюдаем за ней с усмешкой,
но она нас догоняет везде. Она захлёстывает
нас в общественных помещениях,
она захлёстывает нас в частных дорогих или
закрытых пространствах.
* * *
Мы пьём кофе и беседуем в большой и красивой
квартире… Квартире, которую Натали
и её муж Виктор “вымечтали” и выстрадали…
Интерьер которой они продолжают
создавать, и где большая часть “домашней
экспозиции” – это плод их фантазии, ума и
творческих способностей. Тридцать лет в
любви и уважении друг к другу они ежедневно
творят праздник своей жизни. Несмотря
на большие открытые пространства,
в квартире есть и уголок для отдыха, и место
для застолья, и место для “заблудшего
гостя”… Но самое главное – это произведения
искусства, которыми можно наслаждаться,
прогуливаясь по квартире или обозревая,
удобно устроившись на диванчике…
Статья иллюстрирована фотографиями
интерьеров с любезного разрешения
Натали Кривуцы
42 НОВАЯ МЕДИЦИНА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
3/2011
3/2011 НОВАЯ МЕДИЦИНА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ 43