Полярная звезда, книга 5.

203
Что стагья К. будегь хороша,—въ эгомъ я увѣренъ какъ
нельзя больше. Ея идея (а отчасти и навера К. развивать
эту идею) мнѣ извѣстна, а этого довольно, чтобы смотрѣть
на эту статью, какъ на что-то весьма необыкновенное.
Впрочемъ, не подумай, что бы я не дорожилъ твоею
Сорокой-Воровкой; увѣренъ, что это граціозно-остроумпая
и, по твоему обыкновенію, дьявольски умная вещь; но послѣ
Кто виноватъ во всякой твоей повѣсти не такой пробы, ты
,всегда будешь безъ вины виноватъ. Еслибы я не цѣнилъ въ
тебѣ человѣка, такъ же много, или еще и болыне, нежели
писателя, я, какъ Потемкинъ Фонъ-Визину послѣ представленія
Бригадира сказалъ бы тебѣ: умри Герценъ! Но
Потемкинъ ошибся, Фонъ-Визинъ не умеръ и потому нашсалъНедорослп.
Я не хочу ошибаться и вѣрю, что послѣ
Кто виноватъі ты на пишешъ такую вещь, которая заставитъ
всѣхъ сказать: Онъ правъ, давно бы ему прнняться за
повѣсть! Вотъ тебѣ и комплиментъ и посильный наламбуръ.
Ты пишешъ " Грановскій могъ бы прислать изъ лекцій"
если могъ бы, то почему-же не пришлегь? Зачѣмъ туть бы?
Статьѣ С-г- ва я радъ не сказанно и прошу тебя поблагодарить
еѵо оть меня за нее.
IV.
С. Пеіербургъ 19 Февраія 1846.
— Ты пишешь, что не зяаешь, радоваться или нѣгь, что я
оставилъ журналъ. Отвѣчаю утвсрдительно: радоваться; дѣло
идетъ нс только о здоровьи, о жизни, но и умѣ моемъ. Вѣдь
я тупѣю со дня па депь. ІІамяти пѣтъ, въ головѣ хаосъ огь
русскихъ книгъ, а въ рукѣ всегда готовыс, общія мѣсга и
казенная манера иисать обо всемъ. Въ Дороиь Н—а, превосходно;
оаъ написалъи еіце нѣсколько такихъ-же, и напишегь
ихъ еще больше; но онъ говоритъ, это отъ того, что онъ не
работаегь въ журналѣ. Я понимаю это. Отдыхъ и свобода
не научатъ меня стихи нисать, но дадутъ мнѣ возможность
такъ хорошо писать какъ мнѣ дано. Ты не знаешь этого
иоложенія. А что я могу прожить и безъ Отечественныхь
Записокъ можегъ быть еще лучше, это кажется ясно. Въ