Полярная звезда, книга 5.

79
X. еказалъ мнѣ, что за ужиеомъ онъ предложитъ тостъ
"въ память 24 Февраля 1848 г." 5 что Мицкевичь будетъ ему
отвѣчать рѣчыо, въ которой изложитъ свое воззрѣніе и духъ
будущаго журнала; онъ желалъ чтобъ я въ качествѣ Русскаго
отвѣчалъ Мицкевичу. Не имѣя привычки говорить публично,
особенно не приготовившись, я отклонилъегожелапіе, вообѣіцадъ
предложить тость "за Мицкевича" и прибавить нѣсколько
сювъ къ нему о томъ, какъ я пилъ за него въ первый разъ. Въ
Москвѣ ыа публичномъ обѣдѣ данномъ Граповсіюму въ 1843 г.
одинъ изъ гостей поднялъ бокалъ съ словами "за великаго
отсутствующаго Славянскаго поэта!" Нмепи, (которое не
смѣли пропзнести) не было нужно, всѣ встали, всѣ подпяли
бокалы и стоя въ молчаніи выпили здоровье изгпапника. X.
былъ доволенъ; подтасовавши такимъ образомъ наше ехіетроге,
мы сѣлизастолъ. Въ концѣужинаХ. предложилъ
свой тостъ, Мицкевичь всталъ и началъ говорить. Рѣчь егобыла
выработана, умпа, чрезвычайпо ловка, т. е. Барбесъ и
Людвикъ Наполеонъ, могли бы откровенно аплодировать ей ;
меня сгало коробить огь нее. По мѣрѣ того какъ онъ развивалъ
свою мысль, я начиналъ чувствовать что то болѣзненно
тяжкое, и ждалъодного слова, одного имени, чтобъ не осталось
ші малѣіішаго сомнѣнія; оно пе замедлило явиться!
Мицкевпчь свелъ свою рѣчь па то, что демократія теперь
собирается въ повый открытый стапъ, въ главѣ котораго
Франція, что оиа то сісова ринется на освобожденіе всѣхъ
ііріітѣспенпыхъ народовъ, подъ тѣмижеорлами, подътѣми же
зпамспами, при видѣ которыхъ блѣднѣли всѣ цари и власти
н что пхъ снова поведетъ впередъ одипъизъчленовътой вѣнчанной
народомъ династіи, которая какъ бы самимъ провидѣніемъ
пазпачена вести революцію стройнымъ путемъ
авторнтста, и побѣдъ.
Когда онъ кончилъ, кромѣ двухъ-трехъ одобрительпыхъ
восклицапій его привсрженныхъ, молчаніе было общее. X.
замѣтилъ очеиь хорошо ошибку Мицкевича ижелая поскорѣе
загладить дѣйствіе рѣчи подошелъ съ бутылкой и тіаливая
бокалъ шеппулъ мнѣ "что же выГ—Я пе скажу ни слова,