Полярная звезда, книга 5.

240
II воть опъ умеръ художникъ—етрадалецъ. Пе видалъ и
его картипы; гляжу ца ея Фотограііо, по которой трудпо
вообразить себѣ самуго картину; одпо чувствую, что такого
Іоаіша могъсоздатьтолько человѣкь, "которыіі силыю вѣрилъ,
и только человѣкъ, который таиъ силыю вѣрилъ, могь виасть
въ такое глубокое отчаяніе оть искреппей утраты своей
вѣры, своихъ идеаловъ. При этой впсчатлителыюсти х\дожника,
для этого псрвпаго оргапизма— пе многаго было
достаточпо', чтобъ бросить его па жсртву первой случайіюй
болѣзни ; довольиобыло мимоходиаго грубаго прикосповепія
тупоумнаго барства, вырощенпаго капцсляріей и казармой.
И умеръ опъ, и всѣ эти Гурьевы съ комііанісй и ве почувствовали
своего преступленія ; что для пихъ обществеппое
негодованіе! Позоромъисторической плсти ихыіе проймсшь;
развѣ пастоящая плеть проймстъ эти нѣмецко-татарскія
кожи, но и чувство внѣшпей бо.іи не вдолбитъ въ малені.кой,
но грубый мозгъ—созпанія виповности псредъ высшимъ
человѣческпмъ существомъ, и нерсдъ руссьой славою.
А гдѣ его похороиили 1 Ужъ ие рядомъ ли съ Пушкипымъ?
Такъ бы вмѣстѣ всѣхъ жсртвъ этого гнуснаго обществеинаго
маидарипства.
По я сказалъ, что запросъ Пвапова былъ искреиенъ.
Въ самомъ дѣлѣ опъ былъ такъ искрепепъ, что ие одипъ
художпикъ, и послѣ него, задастъ себѣ тотъ-же запросъ и
печальпо призадумается. Этотъ запросъ гораздо глубже
выходитъ изъ жизни, чѣмъ можстъ показаться мпогимъ
учепымъ эстстикамъ, укачавшимся, какъ въ лодочкѣ, въ
теоріи "искуства ради искуства". Этотъ запросъ показываетъ,
что художникъ не моя;етъ отдѣлиться отъ общественпой
жизпи, и что искуство пераздѣлыю съ ея содсржаіііемъ.
Древпее искуство пало съ богами Олимпа; христіапскос
искуство пало, ие смотря на провозглашспіе "иммаиулатиой
копцепціи "; самое провозглашепіе "иммакулатпой концепціи"
могло случиться только потому, что христіанство пало;
прежде она была пе пужпа, вѣрилось и безъ пея. Художникъ,
исторически связапный съ образамн завѣщаппыми всликими
ыастерами, нривыкшій къ этимъ образамъ, нерестаетъ