Полярная звезда, книга 7.

114
Можеть, въ копцѣ прошлаго и началѣ нашего вѣка, была
въ аристократіи закраинка русскихъ иностранцевъ, оборвавшихъ
всѣ связи съ народной жизнью; но у нихъ не
бы.ю ни живыхъ интересовъ, ни круговъ, основанпыхъ на
убѣжденіяхъ, ни своей литературы. Они вымерли безплодно.
Жертвы петровскаго разрыва съ народомъ, они оста.іись
іудаками и капризниками ; это были люди, не только
аенужные, но и не жалкіе. Война 1812 года положила имъ
предѣлъ—старые доживали свой вѣкъ, повыхъ не развивалось
въ томъ направленіи. Ставить въ ихъ число людей въ родѣ
П. Я. Чаадаева, было бы страшнѣйшей ошибкой.
Протестація, отрицапіе, ненависть къ родинѣ, если хотите,
имѣютъ совсѣмъ ипой смыслъ, чѣмъ равнодушная чуждость.
Байронъ, бичуя апглійскую жизнь, бѣгая отъ Англіи, какъ
отъ чумы, оставался типическимъ англичаниномъ. Гейне,
старавшійся изъ озлобленія, за гнусное политическоесостояніе
Германіи, ОФранцузиться,оставался истымънѣмцемъ. Высшій
протестъ противъ юдаизма—христіанство, исполнено юдаическаго
характера. Разрывъ Сѣверо-АмериканскихъШтатовъ
съ Англіей могь развить войну и ненависть, но не могъ сдѣлать
изъ сѣверо-американцевъ не-англичанъ.
Люди вообще отрѣшаются отъ своихъ Физіологическихъ
воспоминаній и отъ своего наслѣдственнаго склада бчень
трудно; для этого надобно или особенную безстрастную
стертость, или отвлеченвыя занятія. Безличносгь математики,
внѣ - человѣческая объективносгь природы, не вызываютъ
этихъ сторонъ духа, не будятъ ихъ; но какъ только
мы касаемся вопросовъ жизнеппыхъ, художественныхъ,
нравственныхъ, гдѣ человѣкъ не только наблюдатель и
слѣдователь, а вмѣстѣ съ тѣмъ и участникъ, тамъ мьі
находимъ Физіологическій предѣлъ, который очень трудно
перейти съ прежней кровью и прежнимъ мозгомъ, не
исключивъ изъ нихъ слѣды колыбельпыхъ пѣсенъ, родныхъ
полей и горъ, обычаевъ и всего окружавшаго строя.
Поэтъ и художникъ въ истинпыхъ своихъ произведеніяхъ
всегда народенъ. Чтобъ онъ ни дѣлалъ, какую бы онъ ІІИ