Полярная звезда, книга 7.

39
— Ну, брагцы, коін хотиге, какъ хогите, аожалуй н
порѣшимъ.
— Жаль-то, жаль, но дѣлать печего, говорилн мужички,
отпрвіяясь за старушкой, спокойно убиравшей аосуду на
радостяхъ, что царь ее простилъ, и къ крайпему ея удивлепію
повѣснлн ее на перекладиаѣ. Она-го говорятъ н сглазила
крамольныхъ деныциковъ и правительствующихъ сержаптовъ.
Призадумалнсь они, видя такую пелщепріятную справедлнвосіь.
"Такъ-то мы ею засѣкли ? Скажите на милость, да вѣдь
это съ каждымъ изъ насъ можетъ случиться ? Нѣтъ, полио
крамольпичать, что мы сдѣлаемъ безъ царской помощи."
Н семейная ссора была покопчепа.
Съ этого времени начиная, правительство не смѣло пн въ
чемъ подать руки крестьянамъ. Дворянство потеряло всякій
смыслъ граждаиской доблести передъ правительствомъ, и
всякое чувство правствеинаго стыда въ отпошеніи крестьяпъ.
Двѣ Россіи окопчательпо перестали другъ въ другѣ понимать
людей. Между ними пе было ничего человѣческаго, пи
состраданія, ни справедливостн. Розная нравствепность,
розпыя святыии. Запуганный крестьяпинъ, жался вь свосіі
деревпѣ — боялся помѣщика, боялся исправника, боялся
города, гдѣ всякій могъ его бить, гдѣ его каФтапъ и поддевка
считались подлой одеждой, гдѣ оиъ бороду только встрѣчалъ
на иконахъ Христа. ІІомѣщикъ искренио плакавшій за
повѣстями Мармонтеля, хладпокровно дралъ на копюшиѣ
мужика за недоимку. Мужнкъ съ снокойпой совѣстью
иадувалъ помѣщика и судыо.—"Ты то, что за барииъ,
говорила какая-нибудь старушка въ кучерской Митькѣ или
Кузькѣ—что ѣшь скоромное въ постъ? То барипъ, съ нею
и ие взыиіется, а ты то съ чего несполняешь законь божін ?"
Далѣе раздвоеніе идти не можетъ.
Народъ сломился. Безъ ропота, безъ бупта, безъ упованья
пошелъ опъ стиснувъ зубы, слгьдующую тыслчу розогь, изііуренный
пада.гь, уиираіъ, гнали его дѣгей, и такъодио поколѣніе
за другимъ. Тишина водворіілась, оброкн платились, бар-