НЕвский БОгослов №5 (2010)

попытка объяснить явление, зародившееся
в одном культурном
слое, философскими категориями
другого, с треском провалилась:
ни адепты поп-культуры
не получили адекватного представления
о высокой философии,
ни сторонники классического
искусства не узнали ничего
интересного о поп-культуре.
Провальность этой книги заключается
не только в неправильно
поставленной цели, но и в
ее ужасной реализации. Не надо
искать черную кошку в темной
комнате, так как велика вероят-
смысленной и исполненной великого зла жизни, его
нашедшая в себе силы полюбить душа соприкасается
с жертвенной и самозабвенной любовью Небесного
Отца. В самые последние секунды перед титрами
крупным планом показывается просветленное и
вернувшееся к человеческому облику лицо Дракулы.
На нем читается лишь одно выражение, и это вовсе
не блаженство и не радость. Это — удивление. И это
вполне естественно. Он, превративший данную Богом
душу в пристанище демонов и химер собственной
порочной воли, на закате греховного существования
получает от Него прощение.
рман — самый таинственный и самый возвышенный
герой «Вампирских хроник». Талантливый
мальчик-иконописец из Киево-
Печерской Лавры, любимый ученик древнейшего
из вампиров, блистательный свет-
ский юноша в ренессансной Венеции, угрюмый отшельник
в подземельях Парижа, он познал всё: и любовь,
и одиночество, и отчаянное желание смерти,
и непереносимую, по-вампирски мучительную ду Бога. Его пятисотлетний путь — попытка вернуть
то мгновение благодати, которое он пережил в отрочестве,
создавая икону «Спас Нерукотворный». И
даже став вампиром, то есть «нежитью», воплощением
противоестественного зла, он не утрачивает своего
стремления к Божественному свету. «Господь…
произносится с интимностью, с теплотой, — говорит
он в конце своей истории. — Я не могу не думать о
Нем. Никогда не мог. И никогда не смогу».
жаж-
«Вампир Арман» — это история о любви. О глубо-
кой любви между Богом и человеком. О человеке, который
сберег в себе любовь, несмотря на противоестественные
изменения в своей природе. О Боге, Который
милостив настолько, что позволил любить себя
тому, кто стал чудовищем — потому что все мы становимся
чудовищами без этой любви. В этом романе
есть истошный вопль обезбоженной души и тихая радость
обретения веры. Потому что «ищущий обрящет,
и стучащему отворят».
Майер авторы пытаются зать «поп-культуру» как «слож-
поканую
систему, постмодернистский
слоёный пирог из двойных
смыслов, аллюзий, сатиры и самоиронии…»,
съесть который,
не подавившись, и хотят помочь
читателю авторы этой серии.
Красной нитью всю книгу
пронзает мысль, что Стефани
Майерс — Платон нового времени,
а в её романе прослеживает-
ся особое направление
любомудрия — доселе недоступная
для средних
умов философия вампиризма.
Эта цель оправдывает для
авторов любые средства. Начиная
с фактологического доказательства,
что Сократ был вампиром,
они на полном серьёзе пускаются
в размышления о том,
«есть ли у оборотней свобода
воли», «что общего у Беллы Свон
и Льва Тостого» и об особенностях
«вампирской семиотики».
Но даже поверхностного взгляда
достаточно, чтобы понять, что
К БАРЬЕРУ!