Полное собрание сочинений В. Г. Короленко. Т. 2
Create successful ePaper yourself
Turn your PDF publications into a flip-book with our unique Google optimized e-Paper software.
— 385 —<br />
К ъ сожалЬнш, московская цензура не поцеремонилась съ<br />
„хрупкою вазой", и на родине больного писатели, гакъ боязливо<br />
оберегавшаго свою душу отъ заграничныхъ внечатлЬ-<br />
Tiiif, — ждали более сильный ныечатлЬьпя русской жизни.<br />
Письма этого времени изъ Москвы — это настои при спить<br />
ген in, снустившагоел съ вьгеотъ творчества на родную<br />
землю н терзаем аго влаггнымъ новЬжеетвомъ и самодурствомъ.<br />
„К акъ только <strong>Г</strong>олохвастовъ (исполняввмй обязанности и<br />
президента моек. ценз, комитета) услышалъ назваш е „Мертвый<br />
души",— писалъ <strong>Г</strong>оголь П. Л. Плещееву въ январе<br />
1842 года,— то закричал» голосомъ древняго римлянина: „1 Нугъ,<br />
этого я никогда не позволю. Душа бываетъ беземертна. Мертвой<br />
души не можетъ быть. Авторъ вооружается иротивъ беземертгя!"<br />
<strong>В</strong>ъ силу, наконецъ, могъ взять въ толкъ умный<br />
нрезидентъ, что дкло идетъ о ревизскихз. душахъ. Какъ только<br />
<strong>В</strong>ЗЯЛЪ ОНЪ <strong>В</strong>Ъ <strong>Т</strong>ОЛКЪ И <strong>В</strong>ЗЯЛИ <strong>В</strong> Ъ <strong>Т</strong>ОЛКЪ, BMt.CT'li съ нимъ, и<br />
друпе цензора, что „мертвыя" значить ревизегая души, произошла<br />
еще большая кутерьма. „Ш ггъ!—закричал, нредс4>датель,<br />
а съ нимъ и половина цензоровъ:— этого и подавно<br />
нельзя позволить... Это, значить, иротивъ крепостного права".<br />
Н а зам<strong>Г</strong>.чазне цензора Снегирева, что въ книг!; „о крЬностномъ<br />
нраве н'Ьгъ и намековъ, что даже нЬтъ обыкновениыхъ<br />
онлеухъ, который раздаются во многихь повестях?»<br />
кр<strong>Г</strong>.иостнымъ люднмъ",— последовали новыя возражения: „Предщнятте<br />
Чичикова,— стали кричать ве/Ь,— есть уже уголовное<br />
нрестуилеше".— „Да, внрочемъ, и авторъ ве онравдываетъ<br />
его",-—замЬчаетъ опять Снегиревъ.— „Да, не оправды вать, а<br />
вотъ, онъ выставилъ его теперь, и нойдутъ друпе брать примерь<br />
и покупать мертвый души"...— „Что ни говорите,—<br />
сказалъ молодой цензоръ Крыловъ, побывавший недавно заграницей,—<br />
цЬна два съ полтиной, которую Чичиковъ даетъ<br />
за душу, возмущаетъ душу. Человеческое чувство вошетъ<br />
иротивъ этого; хотя, конечно, эта цЬна дается только за одно<br />
имя, написанное на бумаг!., но все-же это— душа, душа человеческая;<br />
она жила, существовала. Этого ни во Францш,<br />
ни въ Англш, и нигде нельзя позволить. Да после этого ни<br />
одинъ иностранецъ къ намъ не щнедетъ!..." „<strong>В</strong>т, одномт,<br />
м’ЬстЬ цензуру остановило то обстоятельство, что „одинъ номещикт,<br />
разорился, убирая себе домъ въ Москве въ моднбмъ<br />
вкусе".— „Да ведь и <strong>Г</strong>осударь строить въ Москве дворецъ",—<br />
сказалъ но этому поводу цензоръ Каченовекш.— „<strong>Т</strong>утъ... прибавляеть<br />
<strong>Г</strong>оголь,— завязался у цензоровъ разговоръ единственный<br />
въ Miph и... дело кончилось т<strong>Г</strong>мъ, что рукопись<br />
Оо*т»е1ья <strong>В</strong> *Р.. Королей ко. <strong>Т</strong>. II. 25
Change language