Сахарный диабет - Новая Медицина Тысячелетия

МИСТИФИКАЦИИИ МЕДИЦИНАМИСТИФИКАЦИИИ МЕДИЦИНАние в высшие инстанции страны о лишенииДемихова всех научных званий и закрытиилаборатории. Самыми мягкими словами,которыми академики и профессора называлиидею о банке органов, были “ахинея” и“бред”. Явственно пахнуло зловещими годамисталинских репрессий с публичными судаминад “врагами народа” и одобрениемвынесенных приговоров общественностью.Как вспоминал свидетель того кошмараМ.М. Разгулов, “Демихов сидел, окаменев,с белым лицом и то и дело ронял карандаш.Пытался его поднять. И… не мог удержать”.С большими усилиями сторонникамопального учёного удалось переломить ходзаседания. А добилась этого заведующаякафедрой гистологии второго московскогомединститута профессор Татьяна АндреевнаГригорьева. В то время, когда мужчины,подавленные страхом перед “небожителями”во главе со своим министром, боялисьрот раскрыть, эта женщина встала и сказала:“То, что происходит – не заседание научногообщества. Это – гнусное судилищенад выдающимся учёным мира”. Она потребовала(именно потребовала!) прекратитьэто безобразие. Говорила она так убедительно,что собравшиеся вынуждены былидать возможность выступить и самомуВладимиру Петровичу, а также продемонстрироватьфильм с кадрами прозрачныхконтейнеров, в которых бились два собачьихсердца и дышали две пары легких, подключенныхк одной живой собаке.В очередной раз Демихову и соратникамудалось отбиться. Решение секции тогдаликвидировали, большинство не проголосовалоза формулировку “шарлатанство внауке”. Но сколько нервов стоило это учёному!Владимир Петрович стал слабеть.Ему стало трудно проводить за операционнымстолом по 10–12 часов ежедневно.В это же время выяснилось, что долгожданнаяВладимиром Петровичем с семьей двухкомнатнаяквартира оказалась выделеннойим “по ошибке” (вернее, освободившаясякомната). Как рассказывала его жена ЛияНиколаевна, Владимир Петрович сказал,что если придут выселять, он выбросится вокно. Жаловаться не будет. Заступился тогдадиректор Института Склифосовского.Но гонения продолжались. Никак не успокаивался“фронтовой друг”, ставший министромздравоохранения. Именно он былглавным организатором травли. Такая неумнаяи недальновидная позиция Минздраваоказала резко негативное влияниена развитие трансплантологии в стране вцелом, и роль Б.В. Петровского в этом труднопереоценить.Но был ли министр самостоятельной фигуройв принятии таких решений? Вряд ли.Скорее с чутьем прожжённого царедворцаон интуитивно уловил идеологические тенденции“наверху”. А идеологи марксизмаленинизматогда решили, что диагноз“смерть мозга” не соответствует коммунистическойморали.Министр здравоохранения “творческиразвил” этот постулат. Он заявил: “Заключениео смерти донора, а особенно мозговойсмерти, должно выноситься лишь после активныхреанимационных мероприятий, обязательновключающих массаж сердца. Однакопри массаже травмируются ткани этогооргана, и он становится непригодным длятрансплантации… Истинной смертью можетбыть названо только такое состояние, когдафункции всех жизненно важных органов находятсяв необратимом состоянии. Поэтомувведение понятия мозговой смерти, котороев ряде стран в связи с необходимостью и желаниемврачей разрабатывать пересадкусердца приравняли к истинной смерти, ясчитаю необоснованным”. И ещё: “Бесовская,аморальная наука не найдёт отклика вдуше советского человека. Нам не нужны пересадкиорганов. Мы пойдем иным путем!”Этого было достаточно. На операциитрансплантации сердца был наложен запрет.Правда, сам министр с помпой провелв 1965 году первую в СССР пересадку почки,хотя к тому времени во всем цивилизованноммире эта несложная операция уже сталарутинной.Наступил 1967 год, и Барнард пересадилсердце. Очаги сопротивления самодурствуминистра появились и в СССР. Сначала неподчинённыйМинздраву А.А. Вишневский,будучи главным хирургом Советской армии(заручившись поддержкой и разрешениемминистра обороны маршала А.А. Гречко),4 ноября 1968 года в клинике Военно-медицинскойакадемии имени С.М. Кирова в условияхстрожайшей секретности впервые вСССР произвел пересадку сердца 25-летнейженщине. Больная прожила около полуторасуток. В 1971 году права на такую же попыткусумел добиться Глеб Михайлович Соловьев,а в 1974 году – Владимир ИвановичБураковский. Но и эти операции были неудачными.Всем было ясно – без Демихова не обойтись.Но просить помощи у опального ученогоне отваживались – боялись гнева министраздравоохранения. Поэтому когдавесь мир накапливал опыт по трансплантациисердца, советские хирурги были всеголишь созерцателями.А Демихов, несмотря ни на что, продолжалработать. В 1968 году он написал докладнуюзаписку в Академию медицинскихнаук о перспективах развития трансплантологиив СССР. К удивлению всех, быласформирована комиссия во главе с ведущимкардиохирургом Института сердечносо-судистойхирургии проф. В.И. Бураковским,и – о чудо! – комиссия рекомендоваласоздать научно-исследовательский институттрансплантологии.Институт был создан в 1969 году, но “отецмировой трансплантологии” В.П. Демиховна роль его директора не рассматривалсядаже как кандидат. Директором был назначенВ.И. Шумаков. Но и это было победой.Пройдет ещё 18 лет, прежде чем 12 марта1987 года В.И. Шумаков проведёт первуюуспешную пересадку сердца.Вот так неразумная политика Минздрава,замешанная на личной неприязни и непомерныхамбициях министра и его окружения,привела к тому, что страна, являвшаяся,по сути, колыбелью трансплантологии,отстала навсегда… А цена этого отставания –десятки тысяч потерянных сограждан.После того приснопамятного заседанияобщества трансплантологов Демихов ужене оправился. Он замкнулся. Не протестовал.Просто продолжал работать. Пока мог.А гонения продолжались. Так, его методичнодовели до инсульта (в 1968 году), послекоторого учёному поставили страшный диагноз– рассеянный склероз...Доходило до абсурда. В 70-е годы, когдаВладимира Петровича особенно поносили,группа сердечно-сосудистых хирургов воглаве с академиком АМН В.И. Бураковскимнаписали монографию “Пересадка сердца”,в которой должное место отвели Демихову.Издать её в Москве не удалось, несмотря навсе регалии и авторитет Бураковского. ПрофессорЛ. Бокерия по родственным каналам“пробил” издание в Грузии. Тиражомвсего в одну тысячу экземпляров. Вот такаябыла объявлена облава на Демихова.А тем временем за рубежом ему былиприсвоены почётные звания: доктора Лейпцигскогоуниверситета имени К. Маркса(ГДР), доктора медицины клиник братьевМейо (США), члена Научного Королевскогообщества в Упсале (Швеция)…В 1988 году, в разгар так называемой “перестройки”,в составе группы учёных Демиховстал лауреатом Государственной премииза разработку и внедрение в клиническуюпрактику пересадки сердца. Возглавлял списокакадемик РАМН В.И. Шумаков. Демиховв списке – третий. И на том спасибо. Наконец-товоздали должное “отцу трансплантологии”.Но его это уже не радовало. Годомраньше он полностью потерял память…В том же году был сделан фильм о Демихове.Там есть, кроме рабочей съёмки, замечательныекадры. И поклон тем, кто ихсохранил. Американская академия присуждаеттитулы двумстам самым известнымлюдям ХХ века. После Джины Лоллобриджидыи Дастина Хофмана ведущий объявляетимя хирурга из Кейптауна доктораКристиана Барнарда. И на сцену поднимаетсякрасивый, холёный, элегантный в своипочти 60 лет хирург. Восхищённый зал встаети неистово аплодирует. А следующийкадр оператор снимал в Москве. Старенькийсгорбленный человек с авоськой в рукахи бидоном для молока бредёт по дачномупоселку. Рядом о его ноги трётся собака.Осень роняет на пустые дорожки последниежёлтые листья. На человеке с авоськой надетабелоснежная хирургическая шапочка...Такдоживает в России великий человекстолетия – Владимир Петрович Демихов.* * *Когда прославленный хирург Майкл Дебейкиприлетел в 1996-м году в Москвуоперировать Бориса Ельцина, первое, чтоон спросил, было: “Могу ли я поклонитьсяакадемику Демихову?” Говорят, что ответитьне смогли – не знали, кто такой Демихов.Не знали Дебейки и Кристиан Барнард,что, называя В.П. Демихова академиком,они совершают ошибку – академиком русскийучёный так и не стал.Демихова тогда, в 1996-м году, нашли.На обошедшей все российские газеты фотографии1996 года они сидят рядом – знаменитыйРенат Сулейманович Акчурин,оперировавший Ельцина вместе с Дебейки,и Владимир Петрович Демихов. В том жегоду выздоровевший президент наградилДемихова орденом “За заслуги перед Отечеством”III степени. Государственная премия1988 года и этот орден – единственныенаграды, полученные Демиховым от государства.Этот конгресс был прощанием “отцатрансплантологии” со своим детищем. Нидо, ни после этого не было оказано столькопочестей, сказано столько тёплых слов в адресвыдающегося учёного. Каждый старалсяс ним сфотографироваться. Ему вручалисамые почётные дипломы, у него брали автографы.Самые выдающиеся хирурги мираподписали ему картину с видами средневековойГермании. “Одному из самых величайшиххирургов, живших на земле”, – такони выразили своё отношение к нему.* * *Последние годы жизни он с женой провёл внебольшой квартирке – одна комната, крохотнаякухонька, прихожей как таковой ивовсе не было. Из обстановки – стараяпрестараямебель, одностворчатый зеркальныйшкаф 20-х годов, того же временидиван с полочками и шкафчиками, стол срезными ножками. Это не антиквариат. Этобедность.Даже участковый врач, навещавший Демихова,поражался нищете и убогостиквартирки выдающегося учёного.Последнее десятилетие жизни он не выходилиз дома один. Его просто не отпускали.Это случилось после того, как однаждыВладимир Петрович утром пошёл погулять ссобакой и вернулся лишь поздним вечером.Привели его незнакомые люди. Спасло в тотраз то, что дочь Ольга накануне вложила вкарман его куртки записку с адресом. В тотдень он потерял остатки памяти.Он умер в 22 ноября 1998 года, на 83-мгоду жизни. Старый больной человек. Прахего был предан земле на Ваганьковскомкладбище (24 уч.).Продолжение следует54НОВАЯ МЕДИЦИНА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ1/20121/2012 НОВАЯ МЕДИЦИНА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ 55