Vladimir Kantor _Zwei Erzahlungrn.pdf - Высшая школа экономики

142 Владимир Кантор
риться не хотелось, поскольку Домна и впрямь
дала нам свободу.
Она спала в комнате сына, где кроме детской
кроватки стояла широкая тахта. Тахту на ночь она
застилала своей собственной коричневой простыней
и огромным одеялом с пестрым пододеяльником,
пошитым на деревенский манер из разных
кусочков ткани. Постель стояла поначалу сутками
неубранная, но как-то после замечания жены Домна
среди дня поверх одеяла начала стелить наш
шотландский плед. Когда мы уходили в поздние гости,
она брала Тимку себе в постель, чтобы ночью
к нему не вставать. Правда, Лилька следила, чтобы
туда же были перенесены Тимкины простыня, подушка
и одеяло. Он укладывался, грустно смотрел
на уходящих родителей, а Домна махала на нас
рукой: «Идить! Мы с Тимочкой спать будем». И
укрывала поверх его одеяла своим пестрым. А мы
мчались в гости и проводили время, будто и забот
у нас семейных никаких не было, словно молодые и
бездетные.
Днем она одевала сына, ходила с ним гулять.
Любила знакомиться с прохожими. Подводила
сына к кому-то и говорила: «Дай дяде здрасьте».
Она была очень высокая, поэтому ходила сутулясь.
Все окрестные домработницы и няньки Домну
знали и рассказывали нам, как Тимка любит
бабу Доню. Одна история была такова, что мы растерянно
даже не знали, как ее воспринять. Няньки