!_"Буря мглою небо кроет..."

Петербурга еще только возникла, но слухи о ней уже просочились
в литературные и светские круги столицы, нашлись как сторонники,
так и противники намечавшейся расправы с поэтом. Кюхельбекер,
в отличие от салонных сторонников-шептунов, пренебрегая
грозящей ему опасностью, написал в защиту друга и прочитал на
заседании «Вольного общества любителей российской словесности»,
а затем и опубликовал в «Соревнователе просвещения и благотворения»
стихотворение «Поэты». В нем Кюхельбекер стращает
тиранов и гонителей свободной поэзии грозным бичом римского
поэта-сатирика Ювенала. В конце стихотворения Кюхельбекер открыто
воспевая Пушкина, призывает его игнорировать мнение хулителей:
И ты - наш юный Корифей
Певец любви, певец Руслана!
Что для тебя шипенье змей,
Что крик и Филина и Врана?
Лети и вырвись из тумана,
Из тьмы завистливых времен!
За это стихотворение Кюхельбекеру грозила ссылка. Своевременно
узнав об этом, Дельвиг предложил Кюхле свое место секретаря
у вельможи, богача и мецената А.Л. Нарышкина, уезжавшего
за границу, что и спасло его.
«Мой брат родной по музе, по судьбам»
В годы Южной ссылки Пушкину не сиделось на месте. Имея
возможность удовлетворить тягу к перемене мест, ему удалось поколесить
по Крыму, Молдавии, Малороссии. Кюхельбекеру в эти
же годы пришлось посетить Германию, побывать в Париже, послужить
на Кавказе. Естественно, что переписывались они от случая к
случаю, поскольку постоянно теряли друг друга из виду. Но письма
Пушкина к друзьям в эти годы пестрят вопросами о брате по
музе и судьбам: «Что Вильгельм? есть об нем известия?»; «А где Кюхельбекер?»;
«Что Кюхля?»; «Что мой Кюхля, за которого я стражду, но
все люблю? Говорят, его обстоятельства нехороши, ― чем нехороши?».
Несмотря на то, что Пушкин находился вдали от друга, ему удавалось
пристально следить за его творческим развитием, радоваться
его успехам и критиковать за промахи.
13