!_"Буря мглою небо кроет..."

Почти на две недели генерал Витт самоустранился от служебных
обязанностей, глубоко переживая свое поражение. Сознание
того, что Петербург, а вместе с ним и возможность удостоится милостей
молодого императора, оказались для него недосягаемыми –
выбило из-под генерала фундамент, с которого он обозревал свой
завтрашний день.
Все это время он вспоминал стабильное прошлое и надежные
контакты с блаженной памяти государем императором Александром
Павловичем, который всегда относился к нему доверительно
и милостиво. Витт ностальгически вспоминал свои встречи с
ушедшим в мир иной монархом. Все это всплывало в сознании в
таких зримых и красочных деталях, что захотелось об этом комулибо
рассказать. Но кому?
Размышления Витта прервал предупредительный стук в дверь,
спустя несколько мгновений в кабинет вошел адъютант.
― Ваше превосходительство,― сказал адъютант, не отходя от
двери,― в приемной ждет позволения войти к вам коллежский советник
Бошняк.
― Проси.
Не выходя из кабинета, адъютант широко распахнул дверь, когда
Бошняк прошел мимо адъютанта, тот вышел из кабинета, тихо
притворив дверь.
― Проходите, Александр Карлович,― тусклым голосом произнес
граф Витт,― все еще не могу оправиться от поражения, которое
нанес нам Дибич.
― Еще не вечер, Ваше сиятельство! А поражение становится таковым,
только тогда, когда его признают и смиряются с ним. Если
же подготовить и провести контрудар, то еще неизвестно, на чьей
улице будет праздник!
― Александр Карлович, дорогой, не томите, вижу, что вы чтото
придумали! Я весь – внимание!
― Ваше сиятельство, следует еще писать государю.
― И что же мы такое напишем, что вызовет интерес у императора
к нашим персонам?
― Не «к нашим», а к вашей персоне. Я не рвусь в Петербург.
Мне достаточно будет той милости, которую вы мне окажите по
85