!_"Буря мглою небо кроет..."

прикинув его рост, съязвил себе: ― «сравни, тебя судьба, как недобросовестный
лавочник, обмерила ростом».
Вслух же почтительно ответил:
― Я чрезвычайно тронут великодушием Вашего императорского
величества. Да, я, действительно стремился искупить вину перед
покойным императором, сославшим меня на Юг за мое безверие, а
в деревню за мои легкомысленные, достойные всякого порицания,
суждения об афеизме. Я искренне стремился, но как видно не
успел.
Государь, за свои прегрешения, свойственные первой молодости
я уже шесть лет нахожусь в опале, вдали от друзей и света. Могу
ли я надеяться на всемилостивейшее снисхождение ко мне Вашего
императорского величества?
Николай I не сразу ответил на этот вопрос. Пока император
молчал, Пушкин застыл в напряженном ожидании. Для него ответ
императора на этот вопрос вопросов был беспредельно важен. Себе
он задавал его едва ли не каждодневно. Замучил этим вопросом
своих влиятельных петербургских друзей.
Сейчас, не отрывая глаз от императора, Пушкин ждал, что ответит
Он. Заложив руки за спину и сомкнув пальцы Николай Первый
сделал несколько неторопливых шагов по мягкому, пушистому
ковру. Остановился. По-военному повернулся на каблуках к
Пушкину. К этому моменту напряжение поэта достигло предела.
Его лоб стал влажным. Казалось, что рубашка прилипла между лопатками…
― Оторвав тебя от друзей и света,― неторопливо стал говорить
Николай I,― покойный государь, тем самым, дал возможность развиться
и окрепнуть твоему таланту.
Он пристально смотрел в глаза Пушкину.
― Согласись, что светские развлечения только отвлекли бы тебя
от поэтических упражнений. Я уже не говорю о том, как бы повредили
развитию твоего таланта увлечения твоих друзей…. Поколесив
по Югу и посидев в Михайловском, ты издал довольно милый
сборник стихов, с которым я тебя и поздравляю.
― Благодарю вас, Ваше величество.
― Что же ты теперь пишешь?
175