интервью www.slavicfamily.org Андрей Китаев: УЧИТЬСЯ У ЛУЧШИХ Андрей Китаев — выдающийся пианист и звезда джазовой сцены. У него много наград, причем весомых (только «Crystal Award» чего стоит), он выступал на сцене с именитыми музыкантами, много лет занимается педагогической деятельностью, страстно любит и играет джаз, и живет совсем рядом — в Портленде. Андрей Вячеславович называет джаз своей страстью. Еще подростком, живя в Москве, он жадно слушал «Голос Америки», который был тогда единственным «окном в джаз», и пытался дублировать звук и чувства любимой музыки. Попасть в Америку пианисту помог случай, стать одним из лучших получилось благодаря упорству. 76 | «<strong>Афиша</strong>» <strong>Август</strong> №433
тел. (971) 238-4687 интервью Беседовала Ольга Щербакова Об Андрее Вячеславовиче на русскоязычных порталах написано немного, тем интересней нам было пригласить музыканта в радиостудию Slavic Family и поговорить о его жизненном пути, творчестве, новых идеях. Кстати, одно из стремлений известного пианиста — организовать в Портленде классы, чтобы как можно больше детей имело возможность заниматься игрой на любимом инструменте. Подробности читайте ниже, в нашем интервью. — Андрей Вячеславович, из Сети нам удалось узнать немного о Вашей жизни. Хочется восполнить пробел. Когда Вы увлеклись музыкой, и кто сыграл большую роль в Вашем музыкальном воспитании? — В моей семье все были профессиональными музыкантами. Я начал слушать музыку очень рано. Моя тетя была очень известный концертирующий пианист. Она училась в московской консерватории у самого лучшего педагога Генриха Густавовича Нейгауза и закончила консерваторию с золотой медалью. Она со Святославом Рихтером, которого все знают, сидела за одной партой. И я был ее единственный ученик. Она мне дала в музыке все. Это был профессионал высочайшего класса. Тетушка занималась со мной в течение десяти лет. Потом я, конечно, закончил Гнесинский институт, это знаменитейшее заведение. Но я считаю, что Евгения Константиновна, моя тетя, дала мне основную базу. Конечно, меня в семье заставляли заниматься. Заниматься я не хотел, в школе все мои сокурсники тоже не хотели заниматься: девочки все-таки учились, они более прилежные, а парни выезжали на таланте. Откровенно говоря, я полюбил заниматься, когда приехал в Америку и мне было двадцать семь лет — в 78-м году. Я был очень хорошим классическим музыкантом. В Сан-Франциско давал концерты, играя Баха, Бетховена, все, что было у меня в руках. И когда я послушал джазовых пианистов здесь, не обязательно известных, то понял, что, если хочу эту музыку играть, мне надо садиться и заниматься по пять-шесть часов в день. — Джаз тогда затмил все? — У меня было огромное желание играть эту музыку. Это два разных пути — путь классического и джазового музыканта, это очень трудно. Я могу сказать, что единицы в мире, которые могут быть классическими музыкантами и перейти на джаз. Единицы. Я считаю, что мне это удалось, потому что я джазовой музыкой жил. Для меня не существовало ничего. — Вы переехали в двадцать семь лет в Соединенные Штаты. Вы приехали всей семьей? Или пригласили Вас? — Я приехал один. Я был боевой, лихой, я ничего не боялся. Я женился на студентке, которая училась в России по обмену, и она меня сюда привезла. Но поскольку я привык к московским девушкам, а не к американским, я очень быстро понял, что с ней у меня жизнь не получится. Я ушел. Спал в гаражах, у знакомых. Меня сразу приняли, потому что я показал себя, как музыкант. Работал в Сан-Франциско за пять долларов в вечер. В общем, интересное начало. Никакой помощи не было, у меня в кармане было десять долларов. — Вы знали английский? — Я язык не знал вообще. — Как складывалась Ваша судьба дальше? — Мне повезло. Однажды, когда я играл в одном из ресторанов Сан-Франциско, ко мне подошел один афроамериканец, лет сорока на вид. Он меня послушал, пригласил за столик. Тогда я уже начал немного говорить по-английски. Я ему рассказал свою историю, как мог, что сплю в гараже… Он мне предоставил жилье, пианино и сказал, что мне нужно заниматься, и что меня ждет большое будущее в джазовой музыке. Его дома практически не было, он жил у своей знакомой женщины. И я начал заниматься. По пять-шесть часов в день. Просто начал учить репертуар, чтобы играть с другими музыкантами. И поскольку я был молодой и очень сильно этого хотел, этот процесс у меня пошел очень быстро. Я играл в клубе, когда меня пригласила компания из Лос-Анджелеса писать пластинку. Тогда это было огромное дело. Компания пригласила писать пластинку! Это была такая реклама! Деньги, конечно, — копейки. Но для меня это не столь August №433 «Afisha» | 77
Change language