Летнее чтение - Российская национальная библиотека

Летнее чтениеСогласились с тем, что роман «Библиотекарь»сложно отнести к боевику,социальной фантастике или притче, таккак в нём нет тех необходимых элементов,которые и отличают данные жанры.Произведение выпадает из привычныхлитературных жанров и канонов.8#13 [127] *2010Герой или антигерой,сногсшибательный или мерзкий?В фокусе противоречивых мненийсобравшихся предстал главный геройромана — Алексей Вязинцев, получившийв наследство библиотеку своего погибшегодяди.Некоторые читатели говорили обэволюции литературного персонажа,который в начале повествования былстудентом-лузером, а потом из труса ичеловека-флюгера превратился в хранителяРодины, самоотверженно выполняющегосвою миссию. Именно этомугерою стала доступна самая редкаякнига из «Семикнижия» Д. А. Громова— «Книга Смысла». Другие считали, чтотолько животный страх и непреодолимыеобстоятельства (Мохова хитростьюзаманила нашего героя в бункер)заставили Алексея Вязинцева внутреннеизмениться и стать лидером. Зачастуюглавный персонаж ведёт себя какробот, фанатично выполняет заданнуюпрограмму, живёт по инерции, без целии без любви.Большинство согласилось с тем, чтофинал романа для читателей остался открытыми мало понятным. Не совсем ясно,выполнена ли миссия главного герояили его жертва напрасна.Больше всего читателям понравилисьстраницы, описывающие иллюзорноедетство Алексея Вязинцева: « …Вэфире — пионерская зорька орешекзнаний твёрд, но всё же мы не привыклиотступать, в аэропорту еговстречали товарищи…Артек, Тархун,Байкал, фруктово-ягодное мороженоепо 7 копеек, пломбир в шоколаде и напалочке — 28, кружка кваса 6 копеек,молоко в треугольных пакетах, кефирв стеклянной бутылке с зелёной крышечкой,жевачка бывает апельсиновойи мятной…» 10Парадоксально, но именно на этихностальгических страницах советскогобыта-мифа автору удалось запечатлетьдух времени. Нашла светлый отклик вчитательском сердце и последняя страницаромана, уводящая кого-то по шоссейнойдороге в закатную даль летнеговечера. «Я не умру никогда. И зелёнаялампа не погаснет». 11Большинству читателей не понравилисьстраницы кровавых боёв междуразличными группировками читателейдержателямикниг Д. А. Громова, сценыбыта тюрьмы и дома престарелых, расправыв «Теремке» и кремации телаубитого товарища широнинской читальни— заливка в чугун. Даже привсей условности и авторском вымысле(всё-таки художественная литература —это другая условная реальность), читательскаяаудитория не смогла принятьсмакования жестокости и издевательствнад людьми.Разве Россия может быть такой:Ставящая живущим свечу за упокой?Читатели назвали роман: «кровавым»,«смрадным», «тошнотворным»,«мерзким», «своеобразным», «эпатажным»,«тяжёлым», «провокационным»,«садистским», «фашистским», «страшным»,«трагическим», «жестоким»,«крутым», «мрачным», «пессимистическим»,«шоковым», «странным», «смелым»,«противоречивым», «циничным»,«убийственным», «нечистоплотным»,«сногсшибательным».Не о подобных романах писал ещёН. А. Рубакин в «Этюдах о русской читающейпублике»: «Сногсшибательныероманы занимают своё место в читательскойсистеме… Беллетристикапритягивает к себе всевозможныхпредставителей человечества всехрангов и положений …» 12«Гиперстимуляциявнутренних ресурсов»Профессиональный интерес у будущихбиблиотекарей вызвали страницыромана, посвящённые процессу восприятияи понимания художественныхтекстов. Учебный курс «Социология ипсихология чтения» не прошёл для студентовдаром и подстегнул интересаудитории к данной профессиональнозначимойтеме.Так как же происходит процесс восприятиялитературных текстов? Помнению одного из литературных героев-читателяширонинской библиотеки,достаточно просто: «На фоне ослаблениядуховной активности индивидаи происходит жесткая корректировкапсихофизиологических процессов организма,в результате чего достигаетсяэффект гиперстимуляции внутреннихресурсов, мозговых центров, отвечающихза память, эмоции». 13 Идея писателя,о том, что книга способна изменитьпсихофизиологическое состояние читателя,не отличается оригинальностью.Достаточно вспомнить работы по библиопсихологииН. А. Рубакина и егопоследователей в России и за рубежом, атакже многочисленные труды лингвистови психолингвистов по проблемамвосприятия и понимания текстов.Структуралисты и постструктуралисты,школа репродуктивной эстетики, герменевтики,Тартуская школа Ю. М. Лотмана,ставшие уже классическими работыР. Барта, М. Бахтина, Л. Выготского,А. Леонтьева, А. Лурия, В. Асмуса,С. Поварнина…Парадоксально, но законы Э. Геннекена—Н.А. Рубакина («Тип писателяопределяет тип читателя», «Сколько читателей— столько и текстов», идеи консонансаи диссонанса) с одной стороны,и концепции исследователей различныхшкол об объективном начале текста иподтекста, которые воссоздаются всемичитателями при чтении, с другой, посвоей сути являются тезисом и антитезисомодной антиномии Вечности. «Содержатли строки книги — тайныйсмысл, или несколько, или множество,или никакого?» 14О вкусах не спорятЭпиграфом к роману М. Елизароваслужат строки Андрея Платонова: «Рабочийчеловек должен глубоко понимать,что вёдер и паровозов можно наделатьсколько угодно, а песню и волнениесделать нельзя. Песня дороже вещей…»В романе звучит много песен, ноего никто не назвал «песенным».После прочтения романа, которыйвызвал гнетущее и тяжёлое впечатлениеу большинства читателей, участни-