Летнее чтение - Российская национальная библиотека

Летнее чтение3. Можно ли отнести книгу к жанруфантастики? Притчи?4. В чём состоит главная миссия герояромана Алексея Вязинцева? Каковон – «герой нашего времени»?5. Спасёт ли «Семикнижие» забытогописателя Д. А. Громова человеческиймир?6. Какие страницы романа Вам понравились?Почему?7. Какие страницы романа Вам непонравились? Почему?8. Какими эпитетами можно охарактеризоватькнигу М. Елизарова?9. «Песня дороже вещей?» Какуюпесню Вы хотели бы спеть после прочтенияромана?10. Каких библиотекарей на страницаххудожественной литературы Выещё знаете?11. Посоветуете ли Вы своим знакомымпрочитать роман М. Елизарова?12. Что бы Вы хотели сказать автору?В 20-е годы ХХ в. библиотекариединодушно считали, что необходимосоставлять и использовать «вопросники»при проведении обсуждений книг. 5При этом выдвигали следующие аргументы— «вопросники» значительноактивизируют и стимулируют читательскуюактивность, помогают аудиториизаранее подготовиться к предстоящемумероприятию, направляютход литературной дискуссии, способствуютболее глубокому постижениюлитературно-художественного произведенияи др.В 1980-е годы отношение к «вопросникам»со стороны библиотекарей существенноизменилось. Так, при проведенииисследования «Литературные дискуссиив библиотеках как фактор читательскогоразвития» 48% опрошенныхбиблиотекарей публичных библиотекпроявили негативное отношение к составлению«вопросников».В обсуждении романа М. Елизарова,лауреата премии «Русский Букер-2008»,приняли участие 45 человек — студентыи преподаватели Университета культурыи искусств, были гости из Библиотечноготехникума.Большинство студентов склонялоськ тому, что название романа, котороевсегда должно быть квинтэссенцией замыслаписателя, в данном случае произвольноиспользовано автором, названиеромана («библиотекарь») довольнослабо отражает суть библиотечной деятельности.По мнению участников дискуссии,роман мог бы называться иначе(«Семикнижие», «Хранитель», «Чтец»…даже «Громовская секта»), посколькуего название не прорастает вглубь текста.При обсуждении следующего вопросамнения разделились.Некоторые студенты были очень категоричныв оценке произведения —«типичный пример дрянной массовойлитературы», «массовое чтиво»,«конъюнктурное произведение»,«трэш» («дрянь», «хлам»). Невольновспоминается статья Г. К. Честертона«В защиту “дешёвого чтива”», которыйписал, что «вульгарная» литература невульгарна уже потому, что захватываетпылкое воображение миллионов читателей».6Говорили о том, что книга в целомвыходит за рамки и массового чтения, илитературной традиции. Перед нами«иная», «альтернативная», «параллельная»,«странная» литература.В своих интервью М. Елизаров неоднократноотмечал, что на его творчествои становление как писателя повлияли:«…А. Платонов, Гайдар, Олеша,Мариенгоф, Зощенко, Набоков,Булгаков, Шолохов, Шукшин, Лимонов,Мамлеев, Сорокин…» 7«В традиции русской классическойлитературы — гуманизм и историзм, а#13 [127] *2010в “Библиотекаре” — кровавая месса»,«никакого благоговения переджизнью», — возмущалась аудитория.Где здесь «человечность»? «Милость кпадшим»? Кровь льётся широким потоком,с садистским наслаждением убиваюти добивают литературных героев.«Но русская литература тоже писалао “мерзостях жизни”», — робко возразилкто-то. Разве «Печальный детектив»Виктора Астафьева светлее?Когда читаешь Артёма Весёлого«Россия, кровью умытая», «Донские рассказы»Михаила Шолохова, то содрогаешься,сопереживаешь, сочувствуешьгероям. А в данном случае — никогокак-то не жаль. Написано холодно, отстранённо,эмоционально тупо.Персидский поэт Саади одним изпервых сформулировал понятие «человечность»:«Над горем людским Ты неплакал вовек, так скажут ли люди, чтоТы — человек?» 8В этом тексте много человеческогогоря, страданий, смертей и убийств, ноплачет ли читатель?«Может быть, писатель специальнонаписал роман-шок, роман-провокацию,чтобы “толстокожих” читателейударило сильным разрядом тока?» —предположил один из участников встречи.«Скорее — вытошнило. Как писалЕ. Евтушенко, «Эпоху вырвало “чернухой”,/ И рвота эта — модныйстиль…», — заметил другой.Книга может быть прочитана как пособиедля убийцы. Повседневные орудиятруда и быта людей: цепы, лопаты,багры, топоры, молотки, ломы, вилы,косы, мясницкие ножи, подшипники, водопроводныетрубы, тесаки … дажекрюк от башенного крана — становятсяна страницах романа смертоносныморужием. Опасная бритва «Золинген»,длинная отвертка — «по закону РоссийскойФедерации не относятся к холодномуоружию … надёжная штука». 9Надо заметить, что у читательскойаудитории литературоведческий аспектромана (жанрово-видовые, сюжетнофабульные,конкретно-исторические,стилистические и др. особенности) невызвали глубокой заинтересованности.Вместе с тем, участники дискуссии продемонстрировализнание литературнойкритики, статей опубликованные как втрадиционных печатных изданиях, так ина интернет-порталах.7