(№ 4 (22), апрель 2012

8 месяцев 1962 г. органам милицииудалось задержать (а скольконе удалось!) в нетрезвом состоянии404 работника завода,в т.ч. 11 коммунистов. Срединих значились инженер ЭлНИИГ.А. Бондаренко, мастер стальцехаК.Д. Морозов, мастер кузовногоцеха Карпиков. Однакополностью убежать таким способомот социальной реальностине представлялось возможным.Ситуация накалялась буквальнодо предела.Если в масштабах всей страныпостановление о повышениицен на мясные и молочные продуктынаносило семейным бюджетамсоветских граждан ущербв 30 %, то для рабочих сталелитейногоцеха НЭВЗа материальныепотери составляли 60 %, ибоони арифметически складывалиобъявленные повышение цени снижение заработной платы.Это стало настоящим шоком длярабочих и вызвало у них вполнеестественное возмущениедействиями как правительствастраны, так и заводской администрации(которая, зная о предстоящемповышении цен, все-такипошла на снижение зарплаты).Последующие события на заводенарастали, подобно мощнойснежной лавине.1 июня, в 7 ч 30 мин, на заводесобрались рабочие первойсмены, которым перед началомтрудового дня было объявленоо снижении расценок; о повышениицен они уже знали. Послеэтого у рабочих совершеннопропала всякая трудоваямотивация, в сталелитейномцехе образовалась группа из8–10 чел., не приступившая кработе. Начальник стальцехаА.А. Чернышков, которому ониеще недавно подчинялись, сталубеждать разгневанных людейвернуться на свои рабочие местаи приступить к работе, ведьсмена уже началась. Безуспешнопытался уговорить сталелитейщиковоказавшийся здесь жезаведующий промышленнымотделом Ростовского обкомаКПСС Я.К. Бузаев, приехавшийразъяснять пролетариям «политикупартии и правительства».Неубедительные слова 50-летнегопартийного функционерапросто потонули в потоке рабочегогнева. Вскоре группанедовольных увеличилась до20–25 чел. и вышла из цеха взаводской сквер, где стала довольнонервно обсуждать ситуацию.Мясо, ранее стоившеерубль двадцать копеек за килограмм,поднялось в цене сразудо двух рублей. Если раньше залитр молока в магазине платили20 копеек, то теперь надо былоотдать 35 копеек. За масло вместо2 рублей 20 копеек за килограммпредстояло выложить 3рубля 40 копеек.После 8 ч о стихийном митингеузнал директор электровозостроительногозавода Б.Н. Курочкин,который направился кнедовольным и был вынужденвыслушивать их правомерныепретензии. Жалуясь на повышениецен при одновременномснижении зарплаты, рабочиезадавали директору сакраментальныйвопрос: «Как жить дальше?».Естественно, жалобщикинадеялись найти у заводского начальстванекую толику пониманияи человеческого сочувствия,хотели услышать хотя бы обещанияо каком-то облегчении ихположения. Однако, судя по всему,Курочкин являлся типичнымпредставителем советско-коммунистическогоуправленческогокорпуса, предназначенного дляобслуживания командно-административнойсистемы в экономике.Поэтому, вместо выражениясочувствия рабочими обещаний помочь, Курочкинв приказном тоне потребовалот них вернуться к работе. Последнейкаплей, переполнившейтерпение собравшейся вокругдиректора толпы в несколько десятковрабочих, стала его совершеннохамская фраза, вошедшаяс тех пор во все книги и статьи оНовочеркасском расстреле. Увидевв толпе женщину с пирожками(журналист В.В. Старцевkultura.nevz.comБорис НиколаевичКурочкин, директорНЭВЗа 1957–1962 гг.впоследствии утверждал, чтоэто была крановщица стальцехаВ.Е. Водяницкая, но она убедительноэто опровергла), директорКурочкин произнес: «Не хватаетденег на мясо — ешьте пирожкис ливером!».Именно эта хлесткая фраза(после которой, по одним данным,директора попытались побить,по другим — в резкой формес использованием известныхидиоматических выражений русскогоязыка высказали ему все,что думают о нем, его матери, егополовой ориентации и пр.) сталакатализатором недовольства. Всеочевидцы и современники событий,как и исследователи, сходятсяв том, что Б.Н. Курочкин, и доэтого не проявлявший должнойзаботы о подчиненных, своимоскорбительным заявлениемокончательно дестабилизировалситуацию.Примерная стоимость килограмма мяса до повышения ценПирожкис ливеромапрель 2012 • История 33в подробностях