ÐÅÊËÀÌÀ ÍÀ ÃÎÐÈÇÎÍÒÅ 34 Ãîðèçîíò Ïåðâàÿ Ðóññêàÿ Ãàçåòà Êîëîðàäî 720-495-0073 www.gorizont.com Я с Вами в одной команде! Работаю даже с проблемными кредитными историями. (550) Звоните обсудим! Первая ипотека – первый взнос $1000 Irina Yeremina Loan Officer. NMLS # 1410037 Говоим по-усски 720-431-2701 Trusted Cleaning Service Уборка жилых и коммерческих помещений • Дома • Кондо • Квартиры • Офисы • Офисные здания Быстро, качественно, надежно TCS – это ваш выбор в мире чистоты и благополучия в помещении Oxygen SPA СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ НА ЗИМНИЕ ПРАЗДНИКИ - Наполнение кожи - Удлинение ресниц - Легкий пиллинг и другие современные косметические методы ГОВОРИМ ПО-РУССКИ! Звоните для дополнительной информации 303-856-8630 01-31-2016 01-31-2016 01-31-2016 $25 СКИДКА за каждого, нового клиента, обратившегося по вашей рекомендации
КОЛОРАДСКИЙ ГОРИЗОНТ N01/<strong>830</strong> от 01.08.2016 e-mail: info@gorizont.com Просто лучше других 35 АНДРЕЙ МАКАРЕВИЧ: «Я НЕ МАШИНА, А ЧЕЛОВЕК…» Давайте делать паузы в словах, Произнося и умолкая снова, Чтоб лучше отдавалось в головах Значенье вышесказанного слова. – В прошлом году, когда на Новом Арбате появился первый плакат «пятая колонна» с пятью фотографиями, в том числе и Бориса Немцова, я спросила у Немцова, какие чувства у него были, когда он увидел свой портрет на правительственной трассе. Немцов ответил так: «Во-первых, я понимаю, что это признание наших заслуг. А, во-вторых, я считаю, что это очень достойные люди, все, с кем я рядом. В-третьих, я считаю, что это характеризует не нас, а скорее власть. Потому что вешать подобные баннеры на книжных магазинах– такое можно было представить в Германии 30-х годов, но представить себе такое даже в позднем Советском Союзе было нельзя». А какие у вас возникают чувства, когда вы видите свое изображение теперь уже на регулярно появляющихся баннерах на Новом Арбате или на полу вокзального туалета? – Я стараюсь свои чувства не беспокоить этим. Не могу сказать, что мне это доставило удовольствие, когда это было в первый раз. Хотя компания действительно была достойная. А дальше, просто в силу того, насколько я способен сам собой управлять, я этого стараюсь не замечать. – Но мне кажется, что вам не всегда это удается. – Нет, не всегда, потому что я не машина, а человек, но в большой степени мне это удается. Потому что если на каждый чих реагировать, то не наздравствуешься. – Ваша цитата: «Мразь всегда жила и живет среди людей, внутри людей. И чтобы она вдруг в одночасье заполнила пространство, совсем не обязательно ее вызывать– достаточно тихонько позволить. Это вам любой священник скажет, любой настоящий священник». Получается, что эта мразь в нашем народе была уже в избытке, если сейчас так поперла? – Думаю, что в любом народе в большей или в меньшей степени это существует. Для того чтобы разбудить это дело, в одном случае, наверное, нужно больше усилий, в другом меньше. В нашем случае усилий потребовалось немного, потому что, к большому сожалению, люди у нас свободными так и не стали, и станут очень нескоро. Поэтому им очень легко задурить голову. Свободного человека зазомбировать невозможно, потому что он все подвергает собственной персональной оценке. А эти нет. Так обстоят дела. Можно сколько угодно расстраиваться по этому поводу, но это все равно, что расстраиваться по поводу плохой погоды, она от этого не улучшится. – Еще одно ваше высказывание: «Давным-давно, я помню, еще Ельцин искал национальную идею, собирал интеллигентных дядей и искал, не нашел. А вот Путин нашел. В народном исполнении звучит примерно так: «Обама– чмо, американцы– пиндосы, Европа– гейропа, всех уроем». И, судя по рейтингам, работает высоко». Как вы считаете, почему именно это подействовало на электорат? Потому что это примитивно? – Потому что это примитивно, это ярко и это отвечает огромному количеству комплексов, которые живут в наших людях. Между прочим, отчасти я в этом виню демократическую нашу прессу и телевидение 90-х. Потому что на протяжении 10 лет нам с утра до ночи рассказывали, как у нас все плохо. Я тогда еще молодому Саше Любимову говорил: «Это все интересно. Но я так устал от негатива с утра до ночи. Я уже знаю, что надо говорить. Но сколько можно про это рассказывать? Где одна маленькая, не придуманная, а какая-то реально хорошая новость? Ведь что-то же происходит. Ну вот где-то открылся хлебозавод, например. Ерунда, но позитив. Он говорит: «Нет, это никому не нужно». – Но зато сейчас на телевидении сплошной позитив. В реальности, простите, жопа, а в телевизоре– позитив. – У нас при всем желании не получается позитива, потому что то какойнибудь траулер потонет, то какой-нибудь магазин сгорит. У нас раз в день что-нибудь обязательно происходит. – Когда вас массированно гнобили после выступления на Украине, вы обратились с письмом к Путину… – Минуточку. Я к Путину обращался с письмами несколько раз, за что себя сам не очень одобряю, честно скажу. Что касается этого >последнего< случая, мне было просто крайне неприятно, что все звучащее основано на абсолютном вранье. На абсолютном вранье. Я подумал: ну это наши центральные каналы (кстати, Первый канал был исключением)! Где их инструктируют? Их инструктируют в Кремле. Но, вообще говоря, мы выбираем президента, мы граждане, он гарант наших прав. К кому мы должны обращаться? Мы должны обращаться к гаранту нашей Конституции, если на всю страну с утра до ночи звучит вранье по моему поводу. – Путин вам ответил? – Нет. Он мне не ответил. Я успокоился, потому что все проходит, вот и это прошло. – Но хотя бы травля прекратилась после этого обращения? – Нет, конечно. Она довольно долго еще продолжалась, около полугода. А потом как-то стихла. Потому что нельзя в одну дудку все время дудеть, надо какой-то новый объект искать, новую тему. – Мне кажется, что эта организованная травля была показательной, поскольку вы человек известный, популярный… – Естественно. Они же не просто так выбирают… Нас выбирают не первый уже раз. Нас выбирали в конце 70-х годов, потом нас выбирали после Олимпиады-80, потому что долбить надо по тем, кого видно, тогда все остальные призадумаются. Ничего не изменилось в этом смысле. Технологии абсолютно одни и те же. В 70-е мы были просто не той величины, и мы никому не принадлежали, мы ни к кому не относились. Но комитет за нами ходил, ОБХСС, на нас натравленный из горкома партии, за нами ходил. Мы очень раздражали с идеологической точки зрения, и в основном после того, как то ли «Голос Америки», то ли «Радио Свобода», то ли «Город Лондон Би-би-си» передали несколько наших песен и рассказали о том, как стремительно набирает популярность такой подпольный ансамбль, причем в основном благодаря своим стихам. Ну не могли же они не среагировать. В 80-е прошла Олимпиада, потом умер Брежнев… При Андропове началось, при Черненко продолжилось все завинчиваться. При Черненко был потрясающий указ, который разрешал музыкантам, не будучи профессиональными композиторами, исполнять с эстрады, по-моему, не более 11 или 13 процентов собственных песен. Но это, как ни смешно, к идеологии имело далекое отношение. Это переполошился Союз композиторов, который вдруг понял, что тают ресторанные авторские, потому что по всей стране вдруг запели песни каких-то неизвестных людей. И, конечно, был донос в ЦК. А поскольку подписали его люди очень заслуженные, то тут же и отреагировали. – А сейчас это все-таки идеология. – Сейчас, конечно. – После всей этой показательной травли у вас возникли проблемы с концертами по России, их стали отменять… – Нету такого документа, который запрещает наши концерты. – Да, но «телефонное право» не отменяли. – Конечно. Вот куда не позвонили, не уследили, там происходят. Или позвонили, а им сказали: «Вы знаете, хорошо, отменим, только дайте нам документик». Тогда говорят: «Ну, смотрите, на ваше усмотрение, но чтобы без митингов». Хотя какие митинги на наших концертах? Это даже уже не смешно. – Андрей, я посмотрела вашу страницу в Facebook и должна сказать, что очень сильно ваш Facebook отличается по стилю до Крыма, до войны на Украине и после. До этого–
Change language