Скачать - Меловой период

исследователи придавали большее значение находкам цикадовых и папоротников,
характерных для нижнемеловых отложений, и датировали флору чаунской
серии ранним мелом (Самылина, 1974, 1988; Белый, 1977, 1997; Лебедев, 1987).
После находок листьев цветковых из родов Quereuxia, Trochodendroides и молодых
таксонов хвойных, таких как Metasequoia, возраст флоры стали считать
позднемеловым (Филиппова, 1975). Его оценивали как сеноман-раннетуронский
(Щепетов, 1991) или туронский (Филиппова, Абрамова, 1993; Филиппова, 1996).
В последние годы данные 40 Ar/ 39 Ar датирования позволили уточнить возраст чаунской
серии до 86-88 млн. лет (Kelley et al., 1999; Исполатов и др., 2000), что
соответствует коньяку. Однако ряд исследователей на основе иной интерпретации
геологических и изотопных данных продолжают считать возраст чаунской
серии позднеальбским (Котляр, Русакова, 2004; Белый, 2008).
В сукцессионную последовательность меловых стратофлор Северной Азии
чаунская флора не была включена (Самылиной, 1974, 1988). В. А. Самылина
рассматривала ее как «отражение горной растительности в области активной
вулканической деятельности» и считала, что чаунская флора может быть синхронной
топтанской или арманской стратофлорам.
Детальная схема расчленения вулканогенных образований ОЧВП по палеоботаническим
данным была создана Е. Л. Лебедевым (1987). Основанием для
нее послужили флористические комплексы в южной части пояса (Ульинский
прогиб). Чаунская серия в этой схеме относится к ариндскому (верхний альб) и
амкинскому (сеноман) фитостратиграфическим горизонтам. Однако во флорах
Ульинского прогиба и Центральной Чукотки практически нет общих таксонов, и
правомерность подобного положения чаунской флоры нуждается в более детальном
обосновании.
Название «чаунский флористический комплекс» впервые было введено В.
Ф. Белым (1977) для совокупности ископаемых растений из чаунской серии. Потом
он стал включать в эту совокупность и некоторые находки с территории
Восточной Чукотки (Белый, 1988). В более поздних статьях под названиями «чаунский
флористический комплекс», «чаунская флора» или «флора чаунского типа»
стала подразумеваться региональная палеофлора сходная по составу с флорой
чаунской серии (Белый, 1997).
В работах Г. Г. Филипповой представление о чаунском флористическом
комплексе было расширено от конкретной флоры, привязанной к определенному
стратону, до фитостратиграфического горизонта. Сначала этот горизонт помещался
между гребенкинским и аркагалинским и датировался ранним туроном
(Филиппова, Абрамова, 1993), а в настоящее время – между арманским и аркагалинским
и датируется поздним туроном-коньяком (Филиппова, 2009).
Таким образом, одними авторами чаунский флористический комплекс рассматривался
как экологически обособленная локальная флора (Самылина, 1974,
1988), другими - как региональная флора, приуроченная к северной части ОЧПВ
(Белый, 1997), или как флора чаунского горизонта, распространенного на всей
территории ОЧВП (Филиппова, 2009).
В монографии Г. Г. Филипповой и Л. Н. Абрамовой (1993) впервые была
прослежена встречаемость некоторых видов чаунской флоры во флорах Восточной
Чукотки и Пенжинско-Анадырского сектора ОЧВП. Нами чаунская флора
101