Сергей Волконский О декабристах. По семейным воспоминаниям. Париж 1921

«Не далеко от Таганрога, пишет Мария Николаевна в своих
«Записках», я ехала в карете с Софьей, нашей англичанкой, русской
няней и компаньонкой. Увидя море, мы приказали остановиться, и вся
наша ватага, выйдя из кареты, бросилась к морю любоваться им. Оно
было покрыто волнами и, не подозревая, что поэт шел за нами, я стала
для забавы бегать за волной и вновь убегать от нее, когда она меня
настигала; под конец у меня вымокли ноги; я это, конечно, скрыла и
вернулась в карету». Но детская шалость, которую она скрыла от
гувернантки, была выдана поэтом:
А в другом месте:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Ах ножки, ножки, где вы ныне,
Где мнете вешние цветы?
Да, где? В Сибири, почти тридцать лет в Сибири они мяли вешние
цветы ...
Ей же, Марии Николаевне, хотя и негласно, посвящена «Полтава».
Найден Пушкинский черновик, в котором вместо «Твоя печальная
пустыня» стоить «Твоя сибирская пустыня»;
{55}
Тебе, — но голос музы томной
Коснется-ль слуха твоего?
Поймешь ли ты душою скромной
Стремленье сердца моего?
Иль посвящение поэта,
Как некогда его любовь,
Перед тобою без ответа
Пройдет, непризнанное вновь?
Узнай, по крайней мере, звуки,
Бывало, милые тебе,
И думай, что во дни разлуки,
В моей изменчивой судьбе,
Твоя сибирская пустыня,
Последний звук твоих речей
Одно сокровище, святыня,
Одна любовь души моей.
В некоторых изданиях посвящение «Полтавы» сопровождается
примечанием: «К кому относится это посвящение — неизвестно».
Благодаря исследованиям П. О. Морозова, отыскавшего упомянутый
вариант, ныне известно, что оно относится к княгине Марии Николаевне
Волконской. Надо думать, что она сама об этом не знала, иначе в своих
записках она бы об этом упомянула. Не лишено интереса и некоторое
внутреннее сходство: героиню «Полтавы» зовут Марией, она выходит за