Сергей Волконский О декабристах. По семейным воспоминаниям. Париж 1921

Князь Михаил Сергеевич женился на внучке своей тетки Софьи
Григорьевны, княжне Елизавете Григорьевне Волконской. Свадьба
состоялась в Женеве 24 мая 1859 года, — там жила Софья Григорьевна; к
ней поехали. Тут Сергей Григорьевич виделся в последний раз со своей
сестрой; Мария Николаевна со своей золовкой. Сколько прошлого и
какого разнообразного лежало вокруг этих трех, от Венского Конгресса
до Иркутска... .
После свадьбы сына Сергей Григорьевич поехал на воды в Виши,
а осенью все съехались в Париже (Где в предшествующем году справляли
свадьбу Елены Сергеевны.). И тут какие воспоминания!... В 1815 году он
видел возвращение Наполеона с острова Эльбы ... Из парижского
пребывания помню случай, о котором часто мне рассказывали. Однажды
дед мой, страдавший подагрой и часто обматывавший ноги платком,
заметил, что одна нога у него посинела. Послали за доктором. Как раз
случился в Париже знаменитый, приехавший из Дрездена профессор
Вальтер. Он осмотрел, {168} нашел гангрену и потребовал ампутации. В
это время пришел давнишний друг Сергея Григорьевича, доктор Louis, с
которым он был знаком в 1815 году. Француз не согласился с немцем и
объявил, что гангрена без жару не может быть. Пока знаменитости
пререкались, верная старушка Мария Матвеевна, которую возили с собой
заграницу, подошла к Сергею Григорьевичу, намуслила палец и мокрым
пальцем потерла страшный синяк: оказался след полинялого платка...
В Париже застал Сергея Григорьевича день 19-го февраля. Это,
можно сказать, был завершающий день его жизни. Он был в русской
церкви на молебне, когда читался манифест об освобождении крестьян.
Можно ли описывать, можно ли представить себе, что он чувствовал,
когда с высоты амвона читались царская слова, возвещавшие то самое,
ради чего он выстрадал каторгу и изгнание! Да, он м о г сказать: «Ныне
отпущаеши раба твоего с миром».
Тут случился эпизод, болезненно полоснувший его по душе.
Когда, весь в слезах, с трясущимися ногами, он подходил к кресту, он
столкнулся с Николаем Тургеневым, которого декабристы, как эмигранта
и человека, когда-то к ним близко стоявшего, а потом от них
отдалившегося, — не любили. Столкнувшись с ним здесь, перед крестом,
в такой день, в такую минуту, Сергей Григорьевич, забыв все прошлое и
уступая ему дорогу, обратился к нему со словами: «Тебе, Николай, тебе
первому подходить». Этим он хотел выразить, что старое забыто, а кроме
того, и то, что, как писатель, он все же сослужит службу делу
освобождения. Но Тургенев отступил на шаг, окинул его взором и сказал:
«Кто вы такой?»
Княгиня Мария Николаевна, уезжая из России, {169} взяла с собой
мешочек русской земли, с тем, чтобы в случай, если она умрет
заграницей, ей положили его в гроб. Но она привезла его обратно. Она
прожила еще два с половиной года, окруженная вниманием и заботами.
Летом 1863 года Сергей Григорьевич, как я уже упоминал, ездил с
моим отцом в Тамбовскую губернию осматривать имение Павловку.
Хозяйство и землю он всегда любил, а из Сибири привез особенную
привязанность к огородничеству. В Вороньках, у Елены Сергеевны, он
имел свой собственный огород, в котором работал. Тут, в одной
подробности между прочим сказалась одна черта его характера, которая
часто забавляла окружающих неожиданными своими проявлениями: это
щепетильная аккуратность, с какою он выполнял то, что считал
согласным с его понятиями о порядке.