Create successful ePaper yourself
Turn your PDF publications into a flip-book with our unique Google optimized e-Paper software.
Из мрака Акатуйского острога он писал в Урик {103} несколько<br />
раз. В одном письме к Марии Николаевне он говорит: «Раз вы так добры,<br />
спрашиваете, не нужно ли мне чего из оставшихся у вас моих вещей, то<br />
прошу вас прислать мне мои часы: очень мне тяжело в бессонные ночи<br />
острожного заключения не знать, который час». Два письма к моему отцу<br />
по-английски, — он давал ему уроки английского языка, — распоряжения<br />
насчет своих охотничьих вещей и запрос о здоровье его охотничьих<br />
собак; одна звалась Дианой, а как другая, не помню...<br />
«Могила его, говорит <strong>Сергей</strong> Григорьевич в «Записках», должна<br />
быть близка сердцу каждого русского». Эта могила с очень красивой<br />
решеткой, составленной из 7 лучей, расходящихся от креста, была<br />
подновлена в восьмидесятых годах стараниями и на средства моего отца.<br />
У меня было два портрета Михаила Сергеевича Лунина собственной<br />
работы; на задней стороне одного из них — внутренность острожного<br />
двора.<br />
<strong>По</strong>немногу центр тяжести житейских интересов нашей Урикской<br />
колонии стал перемещаться в сторону города. <strong>По</strong>немногу и с большим<br />
трудом жены получили право жить в Иркутске, мужьям разрешено их<br />
навещать два раза в неделю, а потом и вовсе переехать в город. Княгиня<br />
Волконская получила такое разрешение только в 1845 г.<br />
На первых порах было трудно. Разрешение на въезд в город,<br />
полученное из Петербурга, не нравилось местному начальству; оно с<br />
трудом приспособлялось к этому вкрапливанию государственных<br />
преступников в среду иркутских обывателей. Случались ложные<br />
положения. <strong>О</strong>днажды Мария Николаевна, желая доставить развлечение<br />
своей дочке, повела ее в театр {104} (если можно назвать театром тот<br />
сарай, в котором давались в то время представления). Через несколько<br />
дней появилось распоряжение о запрещении женам государственных<br />
преступников посещать общественные места увеселения. Другое<br />
распоряжение было вызвано появлением Марии Николаевны на<br />
музыкальном вечере в Институте!..<br />
<strong>По</strong>вторение подобных распоряжений со стороны губернатора<br />
Пятницкого стало принимать настолько обидные и оскорбительные<br />
формы, что Мария Николаевна однажды написала о том своей сестре<br />
Екатерине Николаевне <strong>О</strong>рловой; та показала письмо брату своего мужа, в<br />
то время управляющему III <strong>О</strong>тделением. Генерал - губернатор Руперт<br />
получил строгое предписание делать разницу между государственными<br />
преступниками и их женами, которые, добровольно последовав за<br />
мужьями, не подлежат строгостям закона. За время изгнания это было<br />
первое письмо в таком духе. Но долго еще давала себя знать старая<br />
закваска. Еще в 1854 году, значит, за два года до амнистии, княгиня<br />
пишет сыну, в то время находившемуся в служебной командировке на<br />
Амуре, что приходил в дом сборщик городских повинностей (в то время<br />
это называлось «за трубу»), и в книге значилось: «За трубу в доме<br />
преступницы Волконской». Рассказывая об этом в письме к сыну, Мария<br />
Николаевна прибавляет: «Я никогда не видела твоего отца в таком<br />
гневе». Кажется, ни в одной стране не существует такой разницы между<br />
душевным складом обывателя и душевным складом представителя<br />
исполнительной власти; в особенности низы у нас с трудом осваивались<br />
со всяким «новым курсом».<br />
А новый курс начался; он начался с приездом в Иркутск в 1847<br />
году генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьева.
Change language