You also want an ePaper? Increase the reach of your titles
YUMPU automatically turns print PDFs into web optimized ePapers that Google loves.
отличает человека от человека: а для нормально мыслящего титул есть<br />
лишь известная прибавка к имени, и до такой степени с именем<br />
сросшаяся, что представляется неотделимой от лица, как и само имя.<br />
Но видеть в титуле повод к ненависти так же безрассудно, как<br />
видеть в нем, причину для обожания. И если всегда были противны люди,<br />
с согбенной спиной подобострастно говорившие «Ваше Сиятельство», то<br />
это не значит, что заслуживают уважения те, кто лезет на человека с<br />
кулаками за то, что он князь. Сергея Григорьевича в общежитии все<br />
называли князем. Даже наш посол в <strong>Париж</strong>е, граф Киселев, когда-то<br />
сослуживец Сергея Григорьевича, в официальном письме в Петербург,<br />
поддерживающем его просьбу о продлении срока заграничного<br />
пребывания, называет его полным именем. Нам попался даже<br />
официальный документ, выданный секретарем русской миссии при<br />
папском престоле, графом Толстым, во время пребывания Марии<br />
Николаевны в Риме в 1859 году, в котором она именуется женою князя<br />
Сергея Григорьевича Волконского.<br />
Сама Мария Николаевна, конечно, никогда не утрачивала титула,<br />
но довольно любопытно, что в {164} официальных случаях, когда<br />
требовалось полное имя, она писала еще «генерал-майорша», т. е.<br />
подписывалась женским родом того чина, которого муж уже не имел.<br />
<strong>По</strong>лицейский надзор не был особенно стеснителен в материальном<br />
смысле, но нравственно он тяготил Сергея Григорьевича, каждый раз, как<br />
ему приходилось испрашивать особого разрешения на выезд, на переезд.<br />
<strong>О</strong>дно из самых элементарных условий культурной жизни — возможность<br />
и свобода передвижения; ограничение этого условия возвращает нас к<br />
докультурным временам и тяжело ложится на сознание нашего личного<br />
достоинства. <strong>Сергей</strong> Григорьевич ходатайствовал о снятии с него<br />
надзора. Просьба была уважена. На этом прекращаются официальные<br />
данные о декабристе Волконском; со снятием полицейского надзора имя<br />
его исчезает со страниц жандармских летописей. Но еще раз он напомнил<br />
о себе Александру II.<br />
<strong>Сергей</strong> Григорьевич никогда не был тщеславен; на зените своей<br />
головокружительной карьеры он ею не кичился. Но одно его глубоко<br />
огорчало, — быть лишенным военных знаков отличия, свидетелей<br />
доблести его и преданности отечеству: в особенности два знака были ему<br />
дороги: георгиевский крест, полученный за сражение при Прейсиш-<br />
Эйлау, и медаль 12-го года.<br />
<strong>О</strong>н написал прошение министру внутренних дел, прося его,<br />
«повергнуть к подножию престола» его всеподданнейшую просьбу о<br />
возвращении ему упомянутых. знаков. «<strong>О</strong>ни мне дороги, добавлял он, как<br />
доказательство того, что и я когда-то имел счастье проливать кровь свою<br />
за Россию». Александр II удовлетворил это последнее желание<br />
декабриста Волконского. За два с половиной года до смерти получил он<br />
эти {165} знаки и уже не расставался с ними. Маленький георгиевский<br />
крест и крохотная медаль перевязаны георгиевской ленточкой и<br />
пристроены, чтобы носить их в петлице. Так я их получил, так они у меня<br />
хранились в кожаном футлярчике. Из всего, что у меня отнято, это, может<br />
быть, самое дорогое. Где теперь этот крест и эта медаль? Чья-нибудь рука<br />
закинула их, чья-нибудь пята затоптала их в грязь... Но на этих<br />
страницах, — не знаю, удалось ли мне, — стремлюсь спасти от забвенья<br />
то, что закинуть нельзя, чего нельзя затоптать.<br />
Кроме Москвы, жизнь Сергея Григорьевича и Марии Николаевны<br />
протекала в имении Вороньки Черниговской губернии Козелецкого уезда,
Change language