Сборник тезисов
(Москва, РАНХиГС, 11–12 декабря 2015). Авторы на разном материале рассматривают представления об оборотнях, широко распространенные в мифологии, книжности, иконографии и масс-культуре XX–XXI вв. Как описывали людей или духов, меняющих свой облик, в средневековой литературе; как функционируют такие мотивы в фольклоре и постфольклоре; как изображают динамичный процесс смены личин в искусстве и как его репрезентируют в кино; наконец, где границы самого понятия «оборотничество» и всякую ли перемену облика можно охарактеризовать таким словом – эти и другие вопросы рассматривают историки, фольклористы, антропологи и культурологи.
(Москва, РАНХиГС, 11–12 декабря 2015). Авторы на разном материале рассматривают представления об оборотнях, широко распространенные в мифологии, книжности, иконографии и масс-культуре XX–XXI вв. Как описывали людей или духов, меняющих свой облик, в средневековой литературе; как функционируют такие мотивы в фольклоре и постфольклоре; как изображают динамичный процесс смены личин в искусстве и как его репрезентируют в кино; наконец, где границы самого понятия «оборотничество» и всякую ли перемену облика можно охарактеризовать таким словом – эти и другие вопросы рассматривают историки, фольклористы, антропологи и культурологи.
You also want an ePaper? Increase the reach of your titles
YUMPU automatically turns print PDFs into web optimized ePapers that Google loves.
Если духа превращали в животное, чаще всего в ворона, цаплю,<br />
сокола, пса или лисицу, то здесь ценился тот или иной его навык,<br />
как, к примеру, умение пернатых летать и даже способность обгадить<br />
человека с высоты полета. Однако оммёдзи обладал навыками<br />
превращать в нечто иное и неодушевленные предметы<br />
вокруг себя: листы растений, мелкие камни и бумагу. В источнике<br />
XIII в. ДУдзи сюи моногатари» есть описание сцены состязания<br />
между двумя сильными соперниками оммёдзи, когда они по очереди<br />
подбрасывали предметы, которые уже в воздухе превращались<br />
в животных. Если камешек, подброшенный одним магом,<br />
превращался в ласточку, то от малейшего прикосновения к птице<br />
круглым веером другого мага ласточка вновь обращалась в<br />
камешек [Удзи сюи моногатари 1996: 335–337]. Там же мы узнаем<br />
о возможности управлять и растениями: великий придворный<br />
маг Абэ Сэймэй, подстрекаемый молодыми монахами, был<br />
вынужден продемонстрировать свою магическую силу – совершить<br />
смертоносный ритуал. Сорвав лист какого-то растения, он<br />
свернул его в трубочку, нашептал заклятье и запустил в лягушку.<br />
Лист, словно стрела, тотчас же убил ее [Удзи сюи моногатари<br />
1996: 337–338].<br />
Вредоносные функции сикигами<br />
Было бы ошибкой считать сикигами послушными марионетками<br />
– в руках злонамеренных оммёдзи и колдунов они могли<br />
оборачиваться в птиц и зверей, вселяться в животных и управлять<br />
ими, наслать проклятье или убивать человека на расстоянии.<br />
Сикигами могли вселяться и в людей, даже нападать на самих<br />
мастеров, вырвавшись из-под их контроля. Мастер мог посылать<br />
на задание, но мог и придерживать своих прислужников, не<br />
пользуясь ими. В случае, когда сикигами оставляли без присмотра,<br />
они могли действовать самостоятельно, насылая порчу и<br />
проклятья [Pang 2013: 114]. В большинстве же случаев сикигами<br />
использовались для ритуала наведения порчи на соперника. К<br />
мастерам-оммёдзи обращались при необходимости составить<br />
личный календарь, что-то вроде гороскопа на каждый день, где<br />
110
Change language