Сборник тезисов
(Москва, РАНХиГС, 11–12 декабря 2015). Авторы на разном материале рассматривают представления об оборотнях, широко распространенные в мифологии, книжности, иконографии и масс-культуре XX–XXI вв. Как описывали людей или духов, меняющих свой облик, в средневековой литературе; как функционируют такие мотивы в фольклоре и постфольклоре; как изображают динамичный процесс смены личин в искусстве и как его репрезентируют в кино; наконец, где границы самого понятия «оборотничество» и всякую ли перемену облика можно охарактеризовать таким словом – эти и другие вопросы рассматривают историки, фольклористы, антропологи и культурологи.
(Москва, РАНХиГС, 11–12 декабря 2015). Авторы на разном материале рассматривают представления об оборотнях, широко распространенные в мифологии, книжности, иконографии и масс-культуре XX–XXI вв. Как описывали людей или духов, меняющих свой облик, в средневековой литературе; как функционируют такие мотивы в фольклоре и постфольклоре; как изображают динамичный процесс смены личин в искусстве и как его репрезентируют в кино; наконец, где границы самого понятия «оборотничество» и всякую ли перемену облика можно охарактеризовать таким словом – эти и другие вопросы рассматривают историки, фольклористы, антропологи и культурологи.
Create successful ePaper yourself
Turn your PDF publications into a flip-book with our unique Google optimized e-Paper software.
вить в сказке фигуру оборотня. Кстати, после этого скандала<br />
Ш. Перро и начинает увлекаться сказками.<br />
Почему Перро не постарался хоть чуть-чуть очеловечить оборотня?<br />
Законы сказки это позволяют. Вспомните, ДВолка и семеро<br />
козлят», зверь меняет свой грубый голос, чтобы он стал как у<br />
матери-козы. Перро изобразил мир, в котором Дна равных правах<br />
действуют предметы, животные и люди». По словам<br />
В.Я. Проппа, этот прием типичен не для волшебной сказки, а для<br />
басни [Пропп 2008: 336]. Похоже, Шарль Перро здесь просто применяет<br />
прием, используемый его старшим современником – Лафонтеном.<br />
Он прекрасно знал и любил его басни и посвятил их<br />
автору восторженные слова [Спор о древних и новых 1985: 240–<br />
242]. В пользу этого свидетельствуют и типичные для басни стихотворные<br />
нравоучения, Перро закончил ими все истории в<br />
ДСказках моей матушки Гусыни». В нравоучении к ДКрасной Шапочке»<br />
волк для Перро не оборотень, а человек:<br />
Из этой присказки становится ясней:<br />
Опасно детям слушать злых людей,<br />
Особенно ж девицам<br />
И стройным, и прекраснолицым.<br />
Совсем не диво и не чудо<br />
Попасть волкам на третье блюдо.<br />
[Перро 2000: 60]<br />
Вместе с оборотнем Перро выкинул из ДСказки про бабушку»<br />
все грубое (каннибализм, стриптиз, скатологические мотивы), а<br />
заодно и остатки волшебного и суеверного, заменив их символическим:<br />
волк лишь символ злого человека, соблазняющего невинных<br />
девочек. По сути, он превратил народную сказку в литературную,<br />
да еще с элементами басни. А ради нравоучения он<br />
даже выкинул счастливый конец, типичный для сказок вообще.<br />
Такая концепция сказки прекрасно вписывается в государственную<br />
политику Франции конца XVII в.<br />
Истории Перро многократно издавались в так называемой ДГолубой<br />
библиотеке» – грошовых тоненьких книжках для народа<br />
[Арьес 1999: 106]. Переделки его сказок – одни из самых попу-<br />
54
Change language