Сборник тезисов
(Москва, РАНХиГС, 11–12 декабря 2015). Авторы на разном материале рассматривают представления об оборотнях, широко распространенные в мифологии, книжности, иконографии и масс-культуре XX–XXI вв. Как описывали людей или духов, меняющих свой облик, в средневековой литературе; как функционируют такие мотивы в фольклоре и постфольклоре; как изображают динамичный процесс смены личин в искусстве и как его репрезентируют в кино; наконец, где границы самого понятия «оборотничество» и всякую ли перемену облика можно охарактеризовать таким словом – эти и другие вопросы рассматривают историки, фольклористы, антропологи и культурологи.
(Москва, РАНХиГС, 11–12 декабря 2015). Авторы на разном материале рассматривают представления об оборотнях, широко распространенные в мифологии, книжности, иконографии и масс-культуре XX–XXI вв. Как описывали людей или духов, меняющих свой облик, в средневековой литературе; как функционируют такие мотивы в фольклоре и постфольклоре; как изображают динамичный процесс смены личин в искусстве и как его репрезентируют в кино; наконец, где границы самого понятия «оборотничество» и всякую ли перемену облика можно охарактеризовать таким словом – эти и другие вопросы рассматривают историки, фольклористы, антропологи и культурологи.
You also want an ePaper? Increase the reach of your titles
YUMPU automatically turns print PDFs into web optimized ePapers that Google loves.
1. Дьявол в средневековой христианской традиции – отец лжи<br />
и мастер перевоплощений, женщина – сосуд греха, источник<br />
соблазна и одна из излюбленных масок, которые враг человеческого<br />
рода примеряет для того, чтобы искусить, соблазнить и погубить<br />
мужчин, профессионально служащих Богу, прежде всего<br />
монахов, обреченных бороться с искушениями плоти. История,<br />
изображенная на каталонском ретабле, скроена по тем же лекалам.<br />
Поскольку епископ был известен своей праведностью и особо почитал<br />
апостола Андрея, сатана решил его погубить и явился ему<br />
в образе прекрасной паломницы, которая просила о том, чтобы<br />
он лично принял у нее исповедь. Воспламенившись ее красотой,<br />
прелат пригласил ее на ужин к себе во дворец и уже был готов<br />
сделать ей непристойное предложение, когда в дверь постучал<br />
какой-то паломник – апостол Андрей, решивший избавить его от<br />
верной погибели.<br />
На многочисленных средневековых изображениях, иллюстрирующих<br />
подобные нарративы об искушении, святых или рядовых<br />
клириков чаще всего пытаются соблазнить красотки с рогами,<br />
когтистыми лапами или серыми крыльями летучей мыши<br />
(как на серии миниатюр в рукописи Vitae partum, созданной в<br />
Неаполе ок. 1350–1375 гг. (New York. Morgan Library & Museum.<br />
Ms. 626. Fol. 2, 5v, 35, 35v и т.д.)). Иногда эти маркеры демонического<br />
полностью меняют вид искусительницы (она похожа на<br />
дьявола в женской одежде) 2 , иногда лишь едва заметны (как<br />
хищная птичья лапа, высовывающаяся из-под платья).<br />
Александр Махов в своем исследовании визуальной демонологии<br />
Дмежду теологией и риторикой» справедливо подчеркивает,<br />
что маркеры демонического, в изобилии применявшиеся при<br />
изображении явлений демонов в обличье Христа, Богоматери,<br />
ангелов, святых или простых смертных, были не буквальной визуализацией<br />
тех масок, которые примерял искуситель, а своего<br />
рода авторским комментарием к ним. Они раскрывали зрителю<br />
подлинную природу гостя, явившегося персонажу, но для него<br />
2<br />
По тому же принципу прибавления демонических маркеров к человеческому<br />
облику порой строятся изображения дьявола и в тех сюжетах, где маскировка<br />
не фигурировала, например, в сценах искушения Христа в пустыне.<br />
66
Change language