almanah srk

74ИВО АНДРИЧ. ВЗЛЕТАЯ НАД МОРЕМ...Я боюсь, как бы в пятнах на камне не открыть Слово, точнозмею, как бы камень не заговорил иначе, на своём языке. Ибо цветнас покидает, контур изменяет, верно, но Слово может лгать.В молниеносном уменьшении вижу я стремление человека ксамовыражению. Я вижу невинное мирное царство первых ликов,когда для каждого из них была необходима особая воля и новоеусилие, когда каждый из воплощённых ликов говорил лишь то, чемон был и чем хотел быть, не запятнанный и не опутанный бесчисленнымии обманчивыми ассоциациями, которые, правда, позжеобогатили человеческие чувства и мысли, но зато и увели их намучительное и безвыходное бездорожье.И я вижу мгновенно и изначальноелукавство человека – лукавство, первой и главной жертвойкоторого будет он сам, – его стремление поработить, подчинитьи упростить лики, подобно тому как он постепенно покорялвсе иные силы и явления в природе, чтобы при помощи одного ограниченногои отмеренного числа ликов, которыми легко владеть ипросто держать их, выражать все прочие явления и все свои мысли,желания и нужды в связи с ними. Короче говоря, чтобы лики непоказывали, как до сих пор, лишь то, что они есть и что они означают,но чтоб они и говорили.Это распутье, на котором начинаются наши блуждания и мукидуха. И я думаю, что в этих мгновенных и глубоких реакциях, которыевремя от времени возникают в нас по отношению к писаномуслову, живет в основе глубокое человеческое стремление обрестипотерянный рай свободного восприятия чистых безымянных ликов.Ибо смысл и рациональная целесообразность давно поработили этилики и подчинили их нашей мысли и нашей воле и увели, вместе сними, на те пути, что по длительности и трудности превосходят мерунаших сил и нашего терпения.Это именно такой момент. Когда я гляжу с этих сверкающихступеней, мне кажется, что существует лишь то слово, которое «сталоплотью», ибо только за него свидетельствовали, объединившись,человеческое усилие и логика материи, в то время как невоплощенноеслово выглядело пустым и обманчивым звуком, которому неудалось вырваться из оков окружающего нас хаоса.На весах, показывающих борьбу во мне между иконоборцем ииконозащитником, полностью перевесила чаша поклонника ликов.Под её тяжестью сгибаюсь и я. И перед этим храмом, в котором незвучат больше слова обрядов и песнопений, ибо он изнемог и палперед неизбывностью того, чему должен был служить, я невидимо, вдуше, кланяюсь ликам.ТропыУ начала всех троп и дорог, в основе самой мысли о них стоит глубокои навечно вбитая тропа, по которой я впервые начал свободно ходить.