Библиотечный гуманизм - Российская национальная библиотека

ГуманизмМАРИЯ ЧЕРНЯК«Человек хорош,обстоятельства плохи»Кризис гуманизма в эпоху постмодернаВ прозе нового века стремительнопоявляются новые имена;на наших глазах рождаетсяновое поколение писателей,для которых проблема гуманистическихценностей и антигуманистическихтенденций приобретаетособое звучание.Мария Александровна Черняк,профессор кафедры новейшей русскойлитературы Российскогогосударственного педагогическогоуниверситета им. А. И. Герцена,доктор филологических наук,Санкт-Петербург2#17 [155] *2011ЭПОХИ, которыеговорят, что имнет дела до человека,«БЫВАЮТчто его нужно использовать,как кирпич, как цемент, что изнего нужно строить, а не для него. Социальнаяархитектура измеряетсямасштабом человека» 1 — писал О. Мандельштамв 1923 году. Спустя почти 90лет эта мысль приобретает особую актуальность.Само понятие гуманизмакак этического принципа культуры эволюционировалои развивалось вместе сразвитием научного способа познаниямира. Особую остроту вопрос о социокультурномстатусе гуманизма приобрёлна рубеже тысячелетий. Интересно,что если большинство теоретиковгуманизма считают его наиболее яркимглобальным феноменом современноймировой культуры и говорят о гуманизмекак о некоей парадигме культуры IIIтысячелетия, то культурологи и литературоведы,напротив, фиксируют «антигуманистический»тип современнойкультуры. В этом противоречии — ещёодин парадокс и черта нашего полифоническогосоциокультурного пространства.Писатель В. Ерофеев остроумнопредлагал поставить к русской литературев качестве эпиграфа знаменитуюфразу Базарова из тургеневского романа«Отцы и дети»: «Человек хорош, обстоятельстваплохи». 2Любой рубеж веков пытается найтиответ на вопрос, каким будет герой новоговека, какие коррективы внесёт новоевремя, новое мышление в человеческийтип. На рубеже ХХ-ХХI вековстремительно изменялась жизнь, а вместес нею, безусловно, и мировоззрениечеловека. «Маленький человек», «лишнийчеловек», «нигилист» и другие традиционныетипы героев классическойлитературы трансформируются в прозесовременных писателей. Хотя процессэтот начался значительно раньше. С середины1970-х годов началась, по мнениюВ. Ерофеева, «эра невиданных доселесомнений не только в новом человеке,но и в человеке вообще». 3Впервые против русской литературы,против её гуманизма и проповедничествавыступил В. Шаламов, утверждая,что «в новой прозе, — после Хиросимы,после самообслуживания в Освенцимеи Серпантинной на Колыме, послевойн и революций — всё дидактическоеотвергается. Искусство лишено правана проповедь. Никто никого учить неможет, не имеет права учить. Искусствоне облагораживает, не улучшаетлюдей. Искусство — способ жить, ноне способ познания жизни... Новая проза— само событие, бой, а не его описание...»Отвергая всю русскую классическуюлитературу, Шаламов писал:«Крах её гуманистических идей, историческоепреступление, приведшее ксталинским лагерям, к печам Освенцима,— старался Шаламов высказатьсябез недомолвок, – доказали, что искусствои литература — нуль…» Такаяпринципиальная позиция, естественно,повлияла и на авторскую стратегию писателя.«Компрометация человека достигаету Шаламова апогея, и не случайно,конечно, роман и человек гибнутсинхронно. Роман знаменовал разложениеэпической формы, стадию приближенияк индивидуализму, — справедливозамечает критик М. Золотоносов. —Проза Шаламова показывает утратуиндивидуума — вследствие чего сво-