Новак Джокович

может быть, встречались еще раз, но в целом я почти не поддерживал с ним отношений,
главным образом из-за языкового барьера. Я уверен, что Срджан был причиной нашего
разрыва, но объясняю это по-своему. Это был переходный период в жизни Новака, когда он
обретал некоторую независимость. Его отец терял прежние функции, а косвенный удар
пришелся по мне».
Мартин верно оценил ситуацию со своей стороны, но с точки зрения команды
Джоковича американец в нее просто не вписался. Когда в апреле 2010 г. стало известно,
что Мартин отправлен в отставку, Джокович в интервью ограничился комментарием:
«Не сложилось». В интервью каналу ESPN почти год спустя Вайда сказал: «Добиться
взаимопонимания не удалось, это лишь мешало работе. Дела с подачей не ладились,
в последний год она стала еще хуже. Это было ужасно. Трудности нарастали. Новак никогда
не боялся работы, но взаимопонимание – другое дело. Тодд был отличным игроком и хотел
попробовать себя в новом качестве. Но Новак был уже сложившимся спортсменом,
ему требовалась лишь небольшая шлифовка». В следующем интервью Daily Telegraph Вайда
сказал: «Тодд был только помехой. Почему-то он не признавал Новака совершенной
личностью».
Несмотря на увольнение, Мартин по-прежнему поддерживает дружеские отношения
с Джоковичем, и никто из них не держит на другого обиды. Мартин говорит:
«Мне кажется, я помог с диагностикой [проблемы с подачей], но мне так
и не представилось шанса устранить ее. Я совершенно четко видел, что именно ему надо
предпринять – теперь он начинает подачу с согнутым локтем и держит его так
на протяжении всего движения. Но поскольку наши рабочие отношения закончились
довольно странно, я ушел, чувствуя себя, как почувствовал бы любой тренер, главная цель
которого – быть необходимым. За время, проведенное с Новаком, необходимым я так
и не стал, но уверен, что мне удалось посеять кое-какие семена. Не думаю, что кто-нибудь
другой, глядя на все со стороны, посоветовал бы ему что-нибудь другое. Он сказал бы: „Рано
или поздно тебе придется играть в более силовой теннис“. Когда я впервые перебрасывался
с Новаком, то удивился, какие тяжелые мячи я от него получаю. Потом я наблюдал за ним
во время матчей и видел, что он бьет по мячу на 10 % медленнее любого своего соперника.
Сейчас он выходит на корт и врезает противнику по полной программе. Именно это,
а не усовершенствование игры с лета, сделало его более атакующим теннисистом. Чтобы
уверенно выходить к сетке, не обязательно лучше бить с лета».
Рассматривая трехлетний отрезок между победой Джоковича на Открытом чемпионате
Австралии и его триумфальным 2011 годом, так и хочется найти в этом периоде переломный
момент. Может быть, матч с Тсонгой в январе 2010 г.? Триумф Сербии на Кубке Дэвиса
в декабре того же года? Но сам Джокович считает, что если и был какой-то момент, после
которого его дела пошли в гору, то это, скорее, Открытый чемпионат Франции и «Уимблдон»
в 2010 г. «Было несколько моментов, которые я назвал бы переломными, – говорил он
в 2013 г., – и в первую очередь, вероятно, – «Уимблдон» 2010 г. После этого турнира я начал
играть гораздо лучше и увереннее. Первые шесть месяцев 2010 г. у меня было много проблем
со здоровьем, поэтому результаты были так себе, я потерял уверенность своих силах,
но потом снова обрел ее».
А вот что говорит Ненад Зимонич: «После того как он вышел в полуфинал
в „Уимблдоне“, к нему вернулась уверенность. И тогда он начал играть лучше. Мы заметили
это в четвертьфинале Кубка Дэвиса против Хорватии неделю спустя. Он находился
под сильным давлением, его подача по-прежнему оставляла желать лучшего, но ему удалось
со всем этим справиться. Казалось, будто последняя пара поединков привела его на то место,