Новак Джокович

Вемич говорит:
«Когда он сохраняет душевное равновесие, то максимально близок к совершенству.
Плохо, когда он чересчур благодушен или взбешен. Но если равновесие сохраняется,
он замечательный теннисист. Теннис – это спорт, где в наши дни большинство игроков мало
чем выделяются, но когда Новак оказывается в своей стихии, за ним можно наблюдать
не отрываясь. Когда он играет за себя, видно, что порой он чуть больше нервничает, но когда
он выступает за страну, он очень решителен и очень сосредоточен, он излучает хорошую
энергию, особенно когда на трибунах соотечественники – он черпает эту энергию у них
и всегда хорошо выступает. Спорт – это замечательно, он не дает молодежи пойти
по опасному пути, но иногда Джоковичу нужен выброс эмоций, чтобы поддержать
психологическое равновесие».
По-видимому, это характерный портрет Джоковича. Елена Генчич говорила о его
пронзительном взгляде, удивительной сосредоточенности и способности учиться. Сербский
теннисный комментатор Небойса Вискович, долго враждовавший с Срджаном Джоковичем,
вспоминает, как впервые увидел 12-летнего Новака:
«Он был очень вежливым и воспитанным, он с почтением отнесся и ко мне. Вместе с тем
он держался очень уверенно и серьезно, совсем как ученый. Он очень умен. В нем как будто
уживаются две личности: одна на каждый день, а другую мы видим в особых ситуациях.
Еще мальчишкой он знал, как строить отношения со мной. Не могу сказать, что мы дружили,
но была человеческая близость. Наши отношения всегда складывались очень удачно. После
разногласий с его отцом эти отношения ограничились строго профессиональными рамками,
но их уровень не изменился. Он никогда не касался моих проблем с Срджаном, я сам тоже
ничего не рассказывал ему об этом, никто из нас не заговаривал о случившемся. Окружающие
оберегали его от скандалов, которые затевал Срджан. Как и у отца, у Новака была своя темная
сторона, но в отличие от Срджана он знал, когда спрятать ее, а когда призвать на помощь.
Он отличный тактик».
Может, в этом и заключается тайна подлинного величия – держать свою темную сторону
в тени или уж, на худой случай, проявлять ее там, где ее мало кто видит? Не то ли самое
делал Роджер Федерер, преодолевая свою вспыльчивость, порой даже вздорность, которые
угрожали стать для него помехой, и ища способы выплескивать их за пределами корта, –
чтобы полностью управлять своими эмоциями, когда он на корте? Возможно, именно
поэтому участие в Кубке Дэвиса имеет такое значение для Джоковича. Известно ведь,
что расписание матчей Кубка его не радует, он недвусмысленно заявил руководству
Международной федерации тенниса о своем отношении к этому расписанию, однако
выходные, когда разыгрывается Кубок Дэвиса, он пропускает крайне редко. Он словно
питается возможностью надеть красную майку и выступить за свою страну, почувствовать
себя солдатом, защищающим родину, – совсем иная роль, чем индивидуальное участие
в турнирах. Определенно, он позволяет своему внутреннему «зверю» проявлять себя чаще,
когда играет домашние матчи Кубка Дэвиса. На других турнирах он крепче держит себя
в руках.
Еще одно свойство, о котором упоминают друзья Джоковича, – память. Некоторые
говорят, что он всегда все помнит, поэтому его друзья стараются не обещать лишнего.
Юмор также играет в его жизни важную роль. Те, кто работал с Джоковичем,
утверждают, что у него прекрасное чувство юмора и острая потребность проявлять его,
однако «делу время, потехе час» – он это четко знает. «Он развлекается гораздо меньше,
чем думают, – утверждает Тодд Мартин, проработавший с Джоковичем несколько месяцев
в 2009–2010 гг., – и он гораздо умнее, чем кажется. Когда подолгу общаешься с ним,