Новак Джокович

Справедливости ради следует отметить, что и помогать ей было нечем – мне приходилось
самому финансировать свои поездки».
Наиболее вероятным выглядит объяснение, согласно которому предложение оказалось
привлекательным для семьи потому, что относилось и к двум младшим сыновьям – Марко
и Джордже. Оба были способными теннисистами, хоть и не дотягивали до уровня Новака.
Однако Срджан ясно дал понять, что иметь больше одного чемпиона мира в семье ему
не по силам. Следовательно, чтобы у Марко и Джордже появился хоть какой-то шанс стать
профессиональными теннисистами, им требовалась помощь извне, помощь такого рода,
которую было невозможно получить от Сербии. Примечательно, что, как говорят, к LTA
обратилась Дияна: поскольку большинство усилий Срджана касались Новака, Дияне
оставалось только следить за тем, чтобы их второй и третий сыновья не оказались
обделенными, следовательно, мотивация семьи могла быть непосредственно связана с ними,
а не с Новаком. Мы узнаем это, только когда будет обнародована история семейных
разговоров за обеденным столом.
Теперь, по прошествии времени, решение остаться в Сербии выглядит правильным.
Когда в Глазго велись переговоры, Джокович был самым молодым из 70 лучших теннисистов
мира, но не было никаких гарантий, что он достигнет высот, которых он достиг. В этом
смысле решение было смелым, его положение народного героя Сербии не пострадало.
К концу 2005 г. Джокович добился достаточных успехов, чтобы равновесие, о котором
говорил Иван Любичич – между лучшим игроком и более молодым и слабым, который
учится у опытного профессионала, – начало рушиться. Пьятти всегда ясно давал понять,
что приоритетное значение для него имеет Любичич, и Джокович начинал сознавать, что ему
нужен тренер, сосредоточенный исключительно на нем.
Первые трения возникли во время последнего регулярного турнира в году – турнира
Masters в Париже, когда Срджан обратился к Пьятти с пожеланием уделять больше времени
Джоковичу. Пьятти ответил, что Джокович – мечта тренера, но его первоочередная задача –
работа с Любичичем, который находится на пике карьеры. И это было несомненное начало
конца, потому что с этого момента Срджан занялся поисками нового тренера. «Я видел,
что Новак недоволен мной, – говорит Пьятти, – но я работал с Иваном, и он был третьей
ракеткой. Мне не хотелось попусту отнимать время у Новака, поэтому я полностью принял
его желание найти своего тренера. Я в теннисе уже 30 лет, и он – лучший из всех, с которыми
я работал. Тренировать Новака было невероятной привилегией». Джокович остался с Пьятти
и Любичичем еще на полгода, но после турнира Masters в Риме в мае 2006 г. окончательно
расстался с обоими.
Любичич признавал потребности Джоковича, поэтому разрыв получился дружеским:
Любичич и Джокович не только остались близкими друзьями, но и продолжали общаться
по несколько раз в неделю. Их дружба пережила множество взлетов и падений.
На напряженном совещании теннисистов во время Открытого чемпионата Австралии
в 2007 г., когда всех занимала проблема антидопинговых мер, Джокович снял очередное
напряжение, отдав должное Любичичу за его острый вопрос, и предложил вручить своему
лысому другу флакон шампуня в качестве приза за лучший вклад в дискуссию.
Выход Джоковича в четвертьфинал Открытого чемпионата Франции в мае 2006 г., когда
из-за проблем с дыханием он отказался продолжать поединок с Рафаэлем Надалем, проиграв
второй сет, позволил ему войти в список 50 лучших игроков мира и вновь подчеркнул
необходимость в личном тренере. Любопытно, что Джоковичу позвонил премьер-министр
Сербии Воислав Коштуница, чтобы поздравить его с успехом – сейчас уже легко забыть,
каким событием казался Сербии выход в четвертьфинал Большого шлема.