Новак Джокович

Я объяснила, что госпиталь, скорее всего, бомбить не будут, тем более что вокруг уже все
разбомбили. Каждую ночь для бомбардировки выбирали новый объект, так что после того,
как по какому-нибудь месту отбомбились, тренироваться там можно было без опасений. Както
я ошиблась в расчетах: разбомбили то место, где мы тренировались накануне.
Мы постоянно меняли клубы. Однажды мы даже подумывали отправиться на тренировку
в клуб на другом берегу Дуная, но не решились: мост могли разбомбить, и тогда мы
не смогли бы вернуться. Всем нам было очень страшно, еды почти не оставалось,
мы голодали, и Новак часто тренировался, даже не поев как следует».
У Аны Иванович, ровесницы Джоковича, посещавшей пиццерию его родителей
в Копаонике с четырех лет (ее отец и дядя Джоковича Горан вместе учились в школе),
сохранились похожие воспоминания: «Это было очень трудное время не только для нас,
детей, но и для всей страны. Девяностые вообще были тяжелыми, экономика на нуле, и я
помню, бомбардировки начались 24 марта, в день рождения моей двоюродной сестры,
так что она страшно расстроилась, потому что никакого праздника не получилось – всем
пришлось бежать в бомбоубежище. Первые несколько недель мы не тренировались,
поскольку не знали, чего ожидать, поэтому сидели дома, но позже, когда умолкали сирены
и опасность исчезала, начинали понемногу тренироваться. Чаще всего по утрам, с шести
до восьми или с семи до девяти. Мы старались вести обычную жизнь, конечно, как могли.
Помню, ближе к концу бомбардировок для игроков младше 12 лет организовали турнир
и даже ввели правило: если во время игры вдруг завыли сирены, матчи надо закончить,
но новых уже не начинать! Во время моих матчей сирены не выли ни разу, вернее, только
один раз, когда я смотрела чужую игру».
Иванович рассказывает, как они с Джоковичем умудрялись даже развлекаться
на турнирах. «Мы оба помним множество забавных моментов, – говорит она. –
Мы участвовали в разных турнирах в Сербии – для детей до 10, до 12 лет. Часто играли
в прятки. В день играешь два – три матча, а потом делать тебе совершенно нечего,
вот и ищешь, чем развлечься». Джокович и Иванович никогда не считались парой, но были
явно привязаны друг к другу. Многие, кто знал их, полагали, что Джокович частенько пляшет
под дуду своей подруги, впрочем, ровно в той степени, чтобы не осложнить отношений
с невестой – Еленой Ристич. Возможно, общее прошлое в Копаонике и пережитые
бомбардировки скрепили их чем-то вроде товарищеских уз, не вписывающихся в рамки
привычных дружеских, сексуальных или еще каких-нибудь общепринятых отношений.
Сербский тренер и капитан сборной Кубка Дэвиса Богдан Обрадович вспоминает, что,
когда бомбили, помимо раннего утра безопаснее всего тренироваться в обеденное время.
Он говорит, что занимался тренировками в основном с полудня до двух часов дня, «потому
что в это время ничего не происходило». На самом деле время почти не имело значения –
в сущности, они постоянно приспосабливались и старались тренироваться так, чтобы
держаться вне досягаемости для авиации, находящейся в распоряжении войск НАТО.
У читателей после таких рассказов может сложиться впечатление, что весь Белград усеян
теннисными клубами. Но это не соответствует действительности. Кортов было несколько,
и многие из них настоятельно требовали ремонта. Теннис никогда не играл значимой роли
в спортивной жизни Югославии, а в тот период сербская экономика пребывала в особенно
прискорбном состоянии. Зачастую под корт приходилось приспосабливать любую
подходящую площадку. Самый яркий пример – корт в клубе «Еданешти Априль» (клуб
«11 апреля»), где играли Иванович и Янко Типсаревич. В клубе имелся олимпийский
плавательный бассейн, но содержать его было слишком дорого, особенно когда желающих
поплавать не находилось. Поэтому из бассейна спустили воду, расстелили по дну покрытие