Новак Джокович

против Грузии, то уже занимал седьмое место в рейтинге.
Этот период восхождения Джоковича ознаменован первой из его попыток попросить
помощи на стороне. Он проработал с Марианом Вайдой восемь месяцев, после чего они
вдвоем – и вместе с Срджаном – решили, что Джоковичу требуется тренер, который
дошлифовал бы его выходы к сетке. С его ударами с лета в целом все было в порядке,
но агрессивный стиль игры в теннисе – это не только готовность играть у сетки, но и умение
выходить к ней вовремя и с правильным подготовительным ударом с отскока.
После рассмотрения возможных кандидатур помощь пришла со стороны Марка
Вудфорда. Этот южноавстралиец с тихим голосом известен как мастер парной игры, и вместе
с Тоддом Вудбриджем они побили много рекордов. Но Марк был также незаурядным
одиночным игроком: в 1996 г. он дошел до полуфинала Открытого чемпионата Австралии
и часто выигрывал у более сильных теннисистов благодаря правильно выбранной тактике.
Вудфорд был сверстником Вайды, несколько раз они играли друг против друга, поэтому
когда к Вудфорду обратился один из агентов Джоковича, Аллон Хакшурян, тот задумался
прежде всего о том, какое место в этом раскладе занимает Вайда.
«Когда мы собрались в первый раз, я сказал Мариану, что мне будет неловко, если он
останется в стороне, – объясняет Вудфорд. – Я сказал, что действовать надо сообща, и хотел
убедиться, что он нормально воспринимает то, над чем мы собираемся работать. Хакшурян
объяснил, что Мариан остается в команде. Мариан подтвердил, что он будет продолжать
тренировать Новака, и объяснил проблему: несмотря на то, что выход к сетке является
жизненно важной составляющей игры Новака, он не пользуется этим приемом своевременно
и осознанно и поэтому им нужна моя помощь. Меня это не смутило. Только я тогда понятия
не имел, насколько сильным влиянием пользуется Срджан».
Вудфорд присоединился к команде Джоковича в марте 2007 г., перед самым началом
турнира «Индиан-Уэллс». Австралиец вспоминает, какое впечатление Джокович произвел
на него в первый день. «Он был как губка, – говорит Вудфорд. – Он жаждал информации.
И никогда не стеснялся остановиться и спросить. Срджан понимал: если по ходу дела кое-что
заимствовать у окружающих, постепенно добьешься своего. В этом надо отдать ему
[Срджану] должное. Целью было стать первой ракеткой мира – ошеломляющая цель,
потрясшая меня, и для ее достижения требовалось постепенно собирать все необходимое.
Быть источником информации было приятно – я ведь в свое время славился довольно
приличными ударами с лета, но в то же время я понимал, что он спрашивает совета не только
у меня».
Вне корта Джокович порой вел себя как веселый подросток (ему исполнилось 20 лет
к тому моменту, когда Вудфорд проработал с ним четыре месяца). «Он любил вечера, –
вспоминает Вудфорд. – По вечерам он давал себе волю. Я видел, что он уверенно движется
в правильно выбранном направлении, но, думаю, каждому время от времени нужна
передышка. Он всегда стремился стать более выносливым и сильным и продержаться
в спорте дольше Роджера и Рафы – не просто соперничать с ними, а пережить их, –
но за время работы с ним выдалось несколько вечеров, когда он просто развлекался.
Я не любил тусовки, даже когда играл, но пару раз выходил на люди вместе с ним, и ему
нравилось, что его узнают, – пожалуй, он даже наслаждался этим. Пару раз он надевал очки
и выглядел в них по-настоящему стильно. Однажды я спросил его: „Ты что, плохо видишь?“
Он ответил: „Нет, но они классно смотрятся, верно?“ а по-моему, вид был слишком
академический».
Вудфорд редко имел дело с Срджаном, главным образом потому, что тот почти
не говорил по-английски. Появляясь на тренировках, Срджан говорил с сыном по-сербски,