Новак Джокович

прогулка в горах, и все, в том числе и Джокович, предпочли горы. Генчич рассказывала
подопечным о флоре и фауне, часто объясняла, почему ей нравится что-нибудь. Джоковича
она научила собирать цветы для букетов. Однажды, когда ему было лет девять, он составил
огромный и красивый букет, и приятно удивленная Генчич похвалила его, а потом сорвала
голубой цветок, который, по ее мнению, мог удачно дополнить букет. Увидев это, Джокович
сказал: «Еца, ты что, не видишь? Этот цветок уже есть в букете». И он действительно там
был, просто Генчич не заметила. Она поспешила признать свою ошибку. Оказывается, в тот
день у матери Джоковича был день рождения, и ему было важно составить букет самому,
без посторонней помощи.
Разумеется, племянница известной актрисы получила всестороннее образование
и в области искусства. Юный Новаче (первые несколько месяцев Генчич звала его «Новаче»)
понял это сразу. Когда ему было семь с половиной лет, незадолго до дня рождения Генчич он
уговорил своих родителей купить ей в подарок картину. На поиски подходящего полотна он
потратил два часа и наконец нашел его на рынке. Эта картина висела в гостиной Генчич среди
более известных работ художника Маринковича до самой ее смерти.
Мы никогда не узнаем, каким стал бы Джокович без влияния Елены Генчич. Но ее
старание приоб щить его к плодам своего разностороннего образования, несомненно, дало
свои плоды. А самому Джоковичу хватило природного интеллекта, чтобы понять, из какой
среды она вышла и почему все, чему она учит его, поможет ему в будущем.
Поскольку штурм вершин в теннисе, проходящий в условиях свирепой конкуренции,
требует решимости, то вполне возможно, что без помощи Генчич путь Джоковича к этим
вершинам дался бы ему куда тяжелее. Может быть, он повторил бы судьбу Андре Агасси,
природная любознательность и добродушие которого в конце концов восторжествовали
над его необузданными юношеской агрессией и бунтарством. Однако на это ушло много лет
и, вполне возможно, стоило Агасси полудюжины титулов Большого шлема в одиночном
разряде.
С самого начала вера наставницы в то, что Джокович станет лучшим теннисистом мира,
была непоколебима. Поэтому она считала необходимым научить его не только хорошему
удару слева, но и выступлениям на публике, поощряла его не только ходить к сетке,
но и осваивать английский, быть любезным, предупредительным и дипломатичным. Генчич
утверждала, что ее подопечный любит всех – может, она и ошибалась, однако Джокович
изо всех сил старался, чтобы все, с кем ему доводилось общаться, чувствовали, что они ему
очень нравятся.
Между игроком и тренером складываются странные отношения. Бывают тренеры,
которые становятся проклятием для одних игроков, но с другими у них возникает союз,
словно заключенный на небесах. Нужны особые флюиды, возможно, подходящий момент
для знакомства. Для некоторых игроков Генчич могла оказаться катастрофой – кто-то из них
мог так и не стать чемпионом только потому, что его учила Генчич, а не тренер,
придерживающийся более традиционных, стандартных методов. Но Джоковичу повезло
с тренером.
Даже в те месяцы жизни, которые оказались для нее последними, Генчич не называла
себя профессиональным тренером. «Я не профессионал, потому что это означает работу
за деньги, а я за деньги никогда не работала, – говорила она. – Деньги мне не нужны, потому
что я тренирую детей. Я соглашаюсь заниматься с ними, даже если их родители
не в состоянии платить. На протяжении почти всей моей жизни в Югославии и Сербии у меня
были отличные теннисные корты, потому что все расходы в школе тенниса брало на себя
правительство. Мы могли закупать через школу теннисные мячи, ракетки, струны для них,