Vyigotskiyi_vyi_L_Psihologiya_Iskusstva.a6

на негодную игрушку» (91, с. 25–26). В подтверждение
своей мысли Потебня ссылается на Крылова для того,
чтобы показать, как не следует писать басню.
Из этого совершенно ясно, что и Потебня, и Лессинг
одинаково отвергают поэтическую басню, басню
в сборнике, которая кажется им только детской игрушкой,
и все время имеют дело не с басней, а с апологом,
почему их анализы и относятся больше к психологии
логического мышления, чем к психологии искусства.
Уже благодаря установлению этого можно было
бы произвести формальный отвод одного и другого
мнения, поскольку они сознательно и умышленно
рассматривают не поэтическую, а прозаическую басню.
Мы вправе были бы сказать обоим авторам: «Все,
что вы говорите, совершенно справедливо, но только
все это относится не к поэтической, а к риторической и
прозаической басне». Уже один тот факт, что высший
расцвет басенного искусства у Лафонтена и Крылова
кажется обоим нашим авторам величайшим упадком
басенного искусства, наглядным образом свидетельствует
о том, что их теория относится никак не к басне
как к явлению в истории искусства, а к басне как к системе
доказательств. И в самом деле, мы знаем, что
басня по происхождению своему несомненно двойственна,
что ее дидактическая и описательная часть,
иначе говоря, поэтическая и прозаическая, часто бо-