Vyigotskiyi_vyi_L_Psihologiya_Iskusstva.a6

начало пантомима господствует над всем действием.
Чем же заполнена вся трагедия, то есть все между
этими крайними точками? Все время, в каждой сцене,
в каждом слове, в каждом движении своем – трагедия
идет неуклонно к катастрофе, к одной минуте.
Над ней точно таинственными силами трагического
тяготения вознеслась завязка и заставляет возникать
в ней отблески гибели, влечет ее к гибели. Вся пьеса
заполнена бездействием, насыщенным мистическим
ритмом внутреннего движения трагедии к катастрофе.
Здесь неудавшиеся планы, случайности, разговоры,
томления бессилия, муки слепоты – и все, все
к одному, к одной минуте, которая разрешает все, которая
возникает не из планов действующих лиц, не из
действия их, а подчиняет их себе, господствует над
ними. Завязанный до начала трагедии узел все затягивается
и затягивается и разрешается в нужную минуту.
Ход действия пьесы или, вернее, бездействия
таков в общих чертах: с самого начала ощущается
что-то уныло-зловещее, еще есть надежды, что все
пойдет хорошо, но мрачные предчувствия оправдываются,
спасения нет. Это чувствует Гамлет, этого боятся
все смутно и слепо, но все же есть еще надежды,
что все уладится, все пойдет хорошо; здесь еще
колебания ритма гибели (вся трагедия исполнена этого
внутреннего, мистического ритма гибели – не в нем