Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

проткнутую перышком неподвижную красную пробку, ничего
не слыхало и не видело — ни человека на камешке, ни водяную
курочку, петлявшую в камышах, ни кувыркающихся
вдали уток — только выслеживало с пробкою вместе хризолитовую
неподвижность вокруг, два мелких серых пузырика,
лопнувших вдруг под боком, только вслушивалось в угадываемую
ниже жизнь, всем ухом в глубь... И вот поплавок
нырнул! Да как! Удилище в дугу свело от рывка, а тяжесть,
когда подсек, была такая, словно зацепил за корягу. И вот,
мотая катушку, я повел эту тяжесть к себе, ощущая ее живую
упругую дрожь и толчки, то пугающе податливые, то
снова упрямые, — повел с тем замиранием сердца и страхом,
и алчностью, которых не знают остряки, утешающие себя за
неполноту своей жизни приведенной выше антирыбацкой поговоркой.
Какой был карп! Чудовище! Он сопел и фыркал,
как еж, когда я, вытащив из его толстой стеклянной испуганно
откляченной губы крючок, пихал неверными пальцами его,
склизкого, горбатого, колючего, с вытолкнутыми на меня глазами,
в круглую сетчатую корзинку...
Но я отвлекся от темы и от соседа на камне. Когда, после
порядочной-таки возни, корзинка с уловом пристроена была
в воду и к тростнику (на веревочке), — он протянул мне листок
из блокнота с карандашным наброском, изображающим
нас с поплавком в камышах. Похоже было до удивления и
очень умело, насколько я мог судить, — линии народность
скупые и точные. По этому поводу и завязался у нас первый
значительный разговор.
— Да, учился... — сказал он в ответ на мои полупохвалыполувопросы
и стал набивать трубку, глядя в сторону остановившимся
(на воспоминаниях, должно быть) взглядом, так
что половина табаку из-под вслепую двигавшихся пальцев
сыпалась наземь; я же в третий раз, украдкой, его оглядывал
— несомненно незаурядное лицо и профиль, на переносице
— крупная, с Ягодину, бородавка, тоже стильная (он теребил
ее иногда, раздумывая), у виска, заросшего серым кудрявым
пухом, попрыгивает мелкий тик...
— Учился во Вхутемасе, — продолжал он закуривая. —
Знаете бывшем Строгановском. Год однако всего: за увлечение
Врубелем и за задор — вычистили. Главным образом —
за задор: много уж позже постиг науку подлаживаться. Вычистили
не так чтобы уж в шею: предложили, понимаете ли, пе-