Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

лестом переворачиваемых страниц. Потянуло — как на свиданье.
Не знаю, признавался ли тогда сам себе, что я и чаял
свиданья: неделю не видел Женю и знал, что ей на днях сдавать
«восемнадцатый век» и что, значит, она может быть там.
Был впрочем и деловой повод: библиографическая справка,
нужная мне для завершения трактата в защиту Радова. Неделю
тому назад состоялось заседание кафедры. Председательствовавший
Лованько «заострил» и поставил на обсуждение
«поднятый в нашей прессе товарищем Чистяковым вопрос о
научных трудах профессора Радова». Сам Чистяков сидел рядом
с Лованько, напряженный, как опухоль, с невозможным
количеством плотных складок на лбу и ужатыми в яминку
губами — это должно было означать высокое чувство ответственности.
С таким же точно выражением значительности,
делавшим его лицо глупее обычного, он, перед кафедрой, теребя
меня за рукав, объяснял, что, конечно, знает, что я, как
ученик Радова, вероятно со статьей не согласен, но что знает
также, что я настоящий советский ученый и педагог и потому
понимаю важность передовой и откровенной критики, направленной
на... — и так далее в том же влусе.
Когда Лованько кончил, Чистяков еще гуще покрылся
складками, высматривая по сторонам, не будет ли возражений.
— Мы переглянулись с Женей, и она, нагнувшись над
раскрытым портфельчиком, спрятала туда усмешку. После
нудной паузы Ловаиьке возразил неожиданно фольклорист
Грушинский — сгорбленный, в академической ермолке, жидкобородый,
похожий на Василия Шуйского. — Возразил так
осторожно, словно через реку перебирался в ледоход, и сама
осторожность эта как бы подтверждала обвинение. — Я сразу
заподозрил, что выступить ему приказали сами организаторы.
«Видите, какая демократия! — шепнул мне справа доцент
Беленький, всегда иронический, любивший небезопасную
шутку, — сразу и оппонент налицо» ...
«Что же это за возражения — Смешно!» — прислала мне
записку Женя, и я подтвердил, что смешно, и в ответе приписал,
что обязательно хочу проводить ее до общежития. Совсем
не слышал, что говорил Лованько: следил, как читала она записку,
а прочитав, кивнула и, наклонясь снова, стала защелкивать
заржавевший, вероятно, замочек. А Лованько, оказывается,
сообщил, что на конец апреля назначается расширен-