Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

Кикиморка не проявила, а чуть посторонив меня острым локтем,
отщелкнула — раз-два! — дворники и принялась тереть
запыленное ветровое стекло неизвестно откуда взявшейся
тряпочной ветошью. Муравьиная фигурка ее с ломкой талией
вся пружинила, руки мелькали по стеклу, как усики, выводя
из него на поверхность поистине первобытный блеск. Мне видна
была ее щека — теперь почему-то не землисто-серая, как
в комнате, а смуглая, с очень тонкой кожей, просвечивающей
на солнце. Нет, ей не могло быть и тридцати...
Кончив, она обернулась ко мне, слегка запыхавшись, в первый
раз близко, лицом к лицу. Тоже и глаза оказались теперь
вовсе не буравчато-темными, как представлялось раньше, а
желтоватыми, светлыми и прозрачными в черни глубоких
глазниц.
— Glanzend!*) — сказал я, имея в виду работу.
Она улыбнулась тонкими подкрашенными губами, углами
кверху, и на секунду с лица ее непонятным образом исчезла
колючесть.
Я дал ей две марки.
— Danke! — кивнула она, толкнув мне ребрышком руку,
сухую, теплую и такую мелкую, что вся кисть проскочила в
мою, — тоже и на запястье кожа была необыкновенно шелковиста
на ощупь и горяча.
— Гм! — подумал я, забираясь за руль, — если она вся такая
шелковая и горячая, Кикиморка, всем телом, то можно в
известной мере и объяснить шустеровекие восторги. Мысль
эта, несколько фривольная в изложении, никакой, однако,
фривольности в истоках своих не имела: мне всерьез хотелось
разобраться в обстоятельствах встречи с этой необыденной
парой. Думал о ней всю дорогу, нарочно выбирая подлиннее
маршрут, и только упруго-отчаянные толчки под ногами,
в корзинке (окуньки! карп страдал надвижимо) побуждали
увеличивать скорость: хотелось довести их живьем и, может
быть, даже поплавать дать в ванне до того, как их выпотрошат.
..
128
*) Замечательно! (нем.)