Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

— Аглаида Ивановна, — продолжал он вперемежку с одышкой,
когда мы поднимались по лестнице, — страсть как все
переживает. «Что вы волнуетесь — говорю ей. — Ведь это
не ваш подкидыш его», — ваш, то есть. — Куда там! Особую
слабость питает ко всем дефективным. Из наших окаянных
котов, вы же знаете, половина бесхвостых. Особенно ее тревожило,
между прочим, что он бриться отставил — в усах ходит
и бороде, хоть икону пиши с него, но щеки втянуло и глаза
дурные. Вот она, его дверь... Свет, конечно, не выключен.
Входите и не пугайтесь...
В мансарде стоял кавардак: гурты бумажных катышков
(черновики) на полу и в углах, окурки на столе, на лежанке
— в тарелках вприплюску, в консервных коробках, наваленных
горкой вместе с хлебными корками, даже в пыльной бутылке
из-под кагора — воткнуты в горлышко. Он и прежде
много курил, а теперь, видно, взялся и вовсе без меры — воздух
в комнате был горек и сиз, как в театральной курилке
после антракта.
— Он, значит, пишет что-то — спросил я.
— Пишет, вот именно, — сказал архитектор, — в том-то и
сила. Взял, говорит, на себя обязательство сочинить за месяц
вместо трех лет «Войну и мир» или что-нибудь вроде, никак
не менее значительное. И все сроки пропустил: не выходит,
видите ли. Обо всем этом разузнал я, подстрекаемый Аглаидой
Ивановной, путем весьма решительным и даже лукавым:
взял и зашел к нему в один из критических вечеров, как бы
за справкой, и прихватил с собой эту вот бутылку (он кивнул
на лежанку) под предлогом минувших праздников. Разговор
сперва не завязывался ни в какую. Ну а потом... он, как вы
знаете, алкоголя не приемлет, и когда мы церковный этот напиток
роспили, как я и предвидел, обмяк и обрел дар речи.
Все тут было: и декламация, и в прозе читал со своих листков,
и исповедь — такой винегрет!.. Столько сумбура зараз я
никогда не слыхивал. Особенно много было стихов, в коих,
как вы знаете, ваш покорный слуга мало смыслит. Но с помощью,
так сказать, высшей математики кое-как разобрался
во всем. Первое: существует девица, знакомство с которой состоялось
где-то среди утесов и скал, и от которой, как водится,
весь сыр-бор загорелся. Слыхали про это
Я кивнул.